Примерами коррупции являются
Подборка наиболее важных документов по запросу Примерами коррупции являются (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Право на хорошее управление в условиях цифровой трансформации
(Гриценко Е.В.)
("Сравнительное конституционное обозрение", 2022, N 4)Концепция хорошего (надлежащего, эффективного, качественного) правления (англ.: good governance; далее - GG), лежащая в основе субъективного права на хорошее управление, оформилась под влиянием различных идей и связана в том числе с теориями "new public management, corporate governance, сервисного государства, партисипативного управления <1>. Концепция good governance сфокусировалась на характеристике такой организации публичной власти в государстве, при которой правительство ответственно перед гражданами, вовлекает их в процесс управления, организует эффективное использование ресурсов и предоставление публичных услуг. В продвижении этой концепции значительную роль сыграло международное право. Еще в середине 1990-х годов в целом ряде документов ООН, имеющих статус международных актов мягкого права (в частности, в документах Программы развития ООН - ПРООН) <2>, были предложены разнообразные стандарты надлежащего правления, которые могли быть использованы в качестве критериев для сопоставления управленческих достижений в различных государствах, для реализации международных проектов good governance в странах, недавно вступивших на путь модернизации и административных реформ. Обобщенное выражение эти критерии получили в следующих восьми принципах, названных в методике по оценке качественного управления, которая была разработана Экономической и социальной комиссией ООН для Азии и Тихоокеанского региона: 1) участие граждан и общественных институтов в управлении публичными делами как непосредственно, так и через избираемых представителей, подкрепленное гарантиями свободы выражения мнений, свободы ассоциаций, существованием организованного гражданского общества; 2) верховенство права и защита прав человека, в особенности прав меньшинств; 3) транспарентность публичной власти, предполагающая доступность, достаточность, понятность и контролируемость информации; 4) ориентация на консенсус, то есть на согласование разнообразных интересов для выработки оптимального решения; 5) всеобщность и оперативность предоставления публичных услуг; 6) равенство и включенность всех членов общества, в том числе социально слабых; 7) действенность и результативность использования общественных ресурсов; 8) подотчетность государственных и общественных институтов и бизнеса гражданам <3>. Этим принципам во многом созвучны и показатели многочисленных мировых индексов качества государственного управления, используемые международными организациями и институтами для построения и ведения системы страновых рейтингов. Так, например, Всемирный банк с 1996 года представляет в рамках проекта Worldwide Governance Indicators (WGI) сводные и индивидуальные показатели управления более двухсот стран и территорий по шести измерениям: 1) избирательное право и ответственность власти перед народом; 2) политическая стабильность и отсутствие насилия/терроризма; 3) эффективность правительства, предполагающая оценку качества государственных услуг, дееспособности государственной службы, ее независимости от политического давления; 4) качество регуляторной политики; 5) верховенство права; 6) борьба с коррупцией <4>. Другими примерами являются Индекс трансформации Фонда Бертельсмана (англ.: Bertelsmann Transformation Index, BTI), фиксирующий динамику различных показателей статуса и управления 128 стран <5>, а также Индекс устойчивого управления (англ.: Sustainable Governance Indicators, SGI), который направлен на сравнительный анализ результатов политических и экономических реформ государств - участников Организации экономического сотрудничества и развития <6>. Тема дальнейшего продвижения проектов GG в трансформационных государствах не только сохраняет свою актуальность в рамках ООН, но и становится еще более злободневной, поскольку надлежащее управление является средством предотвращения и предупреждения конфликтов, условием устойчивого развития и мира <7>.
(Гриценко Е.В.)
("Сравнительное конституционное обозрение", 2022, N 4)Концепция хорошего (надлежащего, эффективного, качественного) правления (англ.: good governance; далее - GG), лежащая в основе субъективного права на хорошее управление, оформилась под влиянием различных идей и связана в том числе с теориями "new public management, corporate governance, сервисного государства, партисипативного управления <1>. Концепция good governance сфокусировалась на характеристике такой организации публичной власти в государстве, при которой правительство ответственно перед гражданами, вовлекает их в процесс управления, организует эффективное использование ресурсов и предоставление публичных услуг. В продвижении этой концепции значительную роль сыграло международное право. Еще в середине 1990-х годов в целом ряде документов ООН, имеющих статус международных актов мягкого права (в частности, в документах Программы развития ООН - ПРООН) <2>, были предложены разнообразные стандарты надлежащего правления, которые могли быть использованы в качестве критериев для сопоставления управленческих достижений в различных государствах, для реализации международных проектов good governance в странах, недавно вступивших на путь модернизации и административных реформ. Обобщенное выражение эти критерии получили в следующих восьми принципах, названных в методике по оценке качественного управления, которая была разработана Экономической и социальной комиссией ООН для Азии и Тихоокеанского региона: 1) участие граждан и общественных институтов в управлении публичными делами как непосредственно, так и через избираемых представителей, подкрепленное гарантиями свободы выражения мнений, свободы ассоциаций, существованием организованного гражданского общества; 2) верховенство права и защита прав человека, в особенности прав меньшинств; 3) транспарентность публичной власти, предполагающая доступность, достаточность, понятность и контролируемость информации; 4) ориентация на консенсус, то есть на согласование разнообразных интересов для выработки оптимального решения; 5) всеобщность и оперативность предоставления публичных услуг; 6) равенство и включенность всех членов общества, в том числе социально слабых; 7) действенность и результативность использования общественных ресурсов; 8) подотчетность государственных и общественных институтов и бизнеса гражданам <3>. Этим принципам во многом созвучны и показатели многочисленных мировых индексов качества государственного управления, используемые международными организациями и институтами для построения и ведения системы страновых рейтингов. Так, например, Всемирный банк с 1996 года представляет в рамках проекта Worldwide Governance Indicators (WGI) сводные и индивидуальные показатели управления более двухсот стран и территорий по шести измерениям: 1) избирательное право и ответственность власти перед народом; 2) политическая стабильность и отсутствие насилия/терроризма; 3) эффективность правительства, предполагающая оценку качества государственных услуг, дееспособности государственной службы, ее независимости от политического давления; 4) качество регуляторной политики; 5) верховенство права; 6) борьба с коррупцией <4>. Другими примерами являются Индекс трансформации Фонда Бертельсмана (англ.: Bertelsmann Transformation Index, BTI), фиксирующий динамику различных показателей статуса и управления 128 стран <5>, а также Индекс устойчивого управления (англ.: Sustainable Governance Indicators, SGI), который направлен на сравнительный анализ результатов политических и экономических реформ государств - участников Организации экономического сотрудничества и развития <6>. Тема дальнейшего продвижения проектов GG в трансформационных государствах не только сохраняет свою актуальность в рамках ООН, но и становится еще более злободневной, поскольку надлежащее управление является средством предотвращения и предупреждения конфликтов, условием устойчивого развития и мира <7>.
Статья: Имплементация международных антикоррупционных стандартов, касающихся уголовной юрисдикции, в российское законодательство
(Зимин В.В.)
("Актуальные проблемы российского права", 2022, N 3)<14> См.: п. 4 ст. 17 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, п. 6 ст. 15 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, п. 6 ст. 42 Конвенции ООН против коррупции. Примером такого национального "усмотрения" является положение из ч. 1 ст. 11 УК России о том, что его действие распространяется также на преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.
(Зимин В.В.)
("Актуальные проблемы российского права", 2022, N 3)<14> См.: п. 4 ст. 17 Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, п. 6 ст. 15 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, п. 6 ст. 42 Конвенции ООН против коррупции. Примером такого национального "усмотрения" является положение из ч. 1 ст. 11 УК России о том, что его действие распространяется также на преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.
Нормативные акты
Федеральный закон от 25.12.2008 N 273-ФЗ
(ред. от 19.12.2023)
"О противодействии коррупции"а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;
(ред. от 19.12.2023)
"О противодействии коррупции"а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;