Уголовно-правовое значение аффекта
Подборка наиболее важных документов по запросу Уголовно-правовое значение аффекта (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: К вопросу об уголовно-правовой охране религиозных чувств верующих
(Казанцев Д.А.)
("Российский следователь", 2019, N 9)Исходя из этого не все, а только некоторые действия виновных лиц могут преследовать цель существенно оскорбить религиозные чувства верующих. Так, очевидно, речь идет о действиях, связанных со святотатством (осквернением догматов, религиозной святыни и пр.) и (или) кощунством (язвительными насмешками, издевательством, неуважением к правилам жизни или обрядам той или иной религии). Богохуление, т.е. непочтение к Богу, выражаемое дерзкими словами или какими-нибудь поступками, не может рассматриваться как уголовно наказуемое деяние, за исключением случаев причинения вреда, имеющим уголовно-правовое значение, т.е. степень вредоносности должна быть существенной. Так, например, заявление атеиста, что Бога не существует, не образует состава преступления. Более серьезная степень оскорбления религиозных чувств может выразиться у верующего в дезорганизации интеллектуальных процессов и поведения при травмирующем эмоциональном или психическом воздействии <17>. То есть, по сути, это может привести к состоянию психологического аффекта, глубокой обиды, спровоцировать внутренний конфликт или межконфессиональную рознь.
(Казанцев Д.А.)
("Российский следователь", 2019, N 9)Исходя из этого не все, а только некоторые действия виновных лиц могут преследовать цель существенно оскорбить религиозные чувства верующих. Так, очевидно, речь идет о действиях, связанных со святотатством (осквернением догматов, религиозной святыни и пр.) и (или) кощунством (язвительными насмешками, издевательством, неуважением к правилам жизни или обрядам той или иной религии). Богохуление, т.е. непочтение к Богу, выражаемое дерзкими словами или какими-нибудь поступками, не может рассматриваться как уголовно наказуемое деяние, за исключением случаев причинения вреда, имеющим уголовно-правовое значение, т.е. степень вредоносности должна быть существенной. Так, например, заявление атеиста, что Бога не существует, не образует состава преступления. Более серьезная степень оскорбления религиозных чувств может выразиться у верующего в дезорганизации интеллектуальных процессов и поведения при травмирующем эмоциональном или психическом воздействии <17>. То есть, по сути, это может привести к состоянию психологического аффекта, глубокой обиды, спровоцировать внутренний конфликт или межконфессиональную рознь.
Статья: Уголовно-правовое значение субъективного элемента свободы воли
(Шевелева С.В.)
("Актуальные проблемы российского права", 2015, N 11)Если в вопросе ответственности лица за совершение обдуманного (в уголовном праве - умышленного) действия вряд ли можно встретить хоть сколько-нибудь серьезные возражения относительно свободно совершаемого действия (т.е. содержащего в себе субъективный и объективный компонент свободы воли) <14>, то с этих же позиций вопрос о наличии свободы воли встает, когда сознание человека ограничено под воздействием внешних факторов - психотравмирующей ситуации, оскорбления, воздействия алкоголя, наркотиков и других одурманивающих веществ. В объективном компоненте ситуация не меняется - "могу", "есть объективная возможность". В субъективном компоненте "могу" трансформируется в "не мог поступить иначе". Такое изменение субъективного компонента заставляет законодателя реагировать: в случае аффекта признавать необходимость снижения размера ответственности, но только тогда, когда такое состояние возникло в связи с неправомерными действиями потерпевшего. И это справедливо, т.к. степень сознания виновного лица сужена (для виновного наиболее очевиден лишь один вариант поведения, тогда как в объективной реальности это не так). Происходит "утрата гибкости поведения" <15>. Кроме того, дается некая косвенная негативная оценка действий потерпевшего (уголовно-правовое значение аффекта признается только при наличии противоправного или аморального поведения жертвы). При возникновении аффекта как ответной реакции на правомерные действия потерпевшего правоприменитель, очевидно, должен в зависимости от обстоятельств дела применить п. "е.1" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления из мести за правомерные действия других лиц) или п. "ж" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга). Однако анализ уголовных дел с использованием ГАС "Правосудие" и единой базы решений судов "Судебныерешения.ру" показал, что данным нормативным указанием суды не пользуются, что свидетельствует о недостаточной оценке судами всех обстоятельств дела, в т.ч. наличия особого эмоционального состояния виновного. В отдельных случаях суды давали оценку психического и эмоционального состояния преступника: "...такие эмоциональные состояния, как стресс и фрустрация, не являются юридически значимыми, и констатация их у подэкспертного в юридически значимый период не имеет правовых последствий" <16>; "в состоянии аффекта либо иного эмоционального состояния, которое ограничивало осознанность и произвольность поведения, не находилась" <17>; "...не находился в состоянии аффекта, а также в ином юридически значимом эмоциональном состоянии (выделено мной. - С.Ш.), которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность, ограничить способность к саморегуляции..." <18>; "...М. на период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, не находился в состоянии аффекта, каком-либо ином эмоциональном состоянии, которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность в исследуемой конкретной ситуации..." <19>. О каком еще уголовно значимом эмоциональном состоянии идет речь в приговорах?
(Шевелева С.В.)
("Актуальные проблемы российского права", 2015, N 11)Если в вопросе ответственности лица за совершение обдуманного (в уголовном праве - умышленного) действия вряд ли можно встретить хоть сколько-нибудь серьезные возражения относительно свободно совершаемого действия (т.е. содержащего в себе субъективный и объективный компонент свободы воли) <14>, то с этих же позиций вопрос о наличии свободы воли встает, когда сознание человека ограничено под воздействием внешних факторов - психотравмирующей ситуации, оскорбления, воздействия алкоголя, наркотиков и других одурманивающих веществ. В объективном компоненте ситуация не меняется - "могу", "есть объективная возможность". В субъективном компоненте "могу" трансформируется в "не мог поступить иначе". Такое изменение субъективного компонента заставляет законодателя реагировать: в случае аффекта признавать необходимость снижения размера ответственности, но только тогда, когда такое состояние возникло в связи с неправомерными действиями потерпевшего. И это справедливо, т.к. степень сознания виновного лица сужена (для виновного наиболее очевиден лишь один вариант поведения, тогда как в объективной реальности это не так). Происходит "утрата гибкости поведения" <15>. Кроме того, дается некая косвенная негативная оценка действий потерпевшего (уголовно-правовое значение аффекта признается только при наличии противоправного или аморального поведения жертвы). При возникновении аффекта как ответной реакции на правомерные действия потерпевшего правоприменитель, очевидно, должен в зависимости от обстоятельств дела применить п. "е.1" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления из мести за правомерные действия других лиц) или п. "ж" ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга). Однако анализ уголовных дел с использованием ГАС "Правосудие" и единой базы решений судов "Судебныерешения.ру" показал, что данным нормативным указанием суды не пользуются, что свидетельствует о недостаточной оценке судами всех обстоятельств дела, в т.ч. наличия особого эмоционального состояния виновного. В отдельных случаях суды давали оценку психического и эмоционального состояния преступника: "...такие эмоциональные состояния, как стресс и фрустрация, не являются юридически значимыми, и констатация их у подэкспертного в юридически значимый период не имеет правовых последствий" <16>; "в состоянии аффекта либо иного эмоционального состояния, которое ограничивало осознанность и произвольность поведения, не находилась" <17>; "...не находился в состоянии аффекта, а также в ином юридически значимом эмоциональном состоянии (выделено мной. - С.Ш.), которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность, ограничить способность к саморегуляции..." <18>; "...М. на период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, не находился в состоянии аффекта, каком-либо ином эмоциональном состоянии, которые могли существенно повлиять на его сознание и деятельность в исследуемой конкретной ситуации..." <19>. О каком еще уголовно значимом эмоциональном состоянии идет речь в приговорах?