Уголовная ответственность арбитражного управляющего
Подборка наиболее важных документов по запросу Уголовная ответственность арбитражного управляющего (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Формы документов
Судебная практика
Позиция ВАС РФ: Приговор в отношении арбитражного управляющего, который не содержит решения о взыскании убытков, не имеет преюдициального значения в деле о взыскании с партнерства арбитражных управляющих убытков, причиненных неправомерными действиями осужденного лица
Постановление Президиума ВАС РФ от 09.07.2009 N 4/09 по делу N А13-575/2008
Применимые нормы: ч. 4 ст. 69 АПК РФ, п. 2 ст. 20.3, п. 4 ст. 20.4, ст. 25.1 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗВ основу решения по делу о взыскании с партнерства арбитражных управляющих убытков, которые причинены неправомерными действиями арбитражного управляющего в процедуре банкротства предприятия, не может быть положен приговор суда общей юрисдикции о привлечении арбитражного управляющего к уголовной ответственности в виде наложения штрафа, не содержащий решения о взыскании убытков в четко определенном размере.
Постановление Президиума ВАС РФ от 09.07.2009 N 4/09 по делу N А13-575/2008
Применимые нормы: ч. 4 ст. 69 АПК РФ, п. 2 ст. 20.3, п. 4 ст. 20.4, ст. 25.1 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗВ основу решения по делу о взыскании с партнерства арбитражных управляющих убытков, которые причинены неправомерными действиями арбитражного управляющего в процедуре банкротства предприятия, не может быть положен приговор суда общей юрисдикции о привлечении арбитражного управляющего к уголовной ответственности в виде наложения штрафа, не содержащий решения о взыскании убытков в четко определенном размере.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Дифференциация ответственности арбитражного управляющего при проведении процедуры банкротства предприятия
(Санташов А.Л., Попович М.М.)
("Российская юстиция", 2020, N 10)По проблеме теоретического обоснования уголовной ответственности арбитражного управляющего в среде ученых сформировалось несколько позиций.
(Санташов А.Л., Попович М.М.)
("Российская юстиция", 2020, N 10)По проблеме теоретического обоснования уголовной ответственности арбитражного управляющего в среде ученых сформировалось несколько позиций.
Статья: Субъекты криминального банкротства: оценка законодательных новелл и прогноз их правоприменения
(Субачев А.К.)
("Актуальные проблемы российского права", 2023, N 1)Рассмотренные субъекты преступления, предусмотренного ч. 2.1 ст. 195 УК РФ, имеют общую черту: они выполняют организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции по специальному полномочию, то есть обладают признаками либо должностных лиц (примечание 1 к ст. 285 УК РФ), либо управленцев (примечание 1 к ст. 201 УК РФ). Ранее мы уже обращали внимание на то, что использование соответствующими лицами своих полномочий при совершении неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства подпадает под квалифицирующий признак "с использованием своего служебного положения". В связи с этим возникает закономерный вопрос: по какой причине указанному признаку не нашлось места в диспозиции ч. 2.1 ст. 195 УК РФ, а арбитражный управляющий и председатель ликвидационной комиссии (ликвидатор) выделены в качестве самостоятельных субъектов рассматриваемого преступления? Криминологический подход позволяет нам частично на него ответить. Так, одной из ключевых задач, решаемых в процедурах несостоятельности и ликвидации, выступает проведение расчетов с кредиторами, распределение ликвидационной квоты. И с этой точки зрения действительно уместно говорить о том, что неправомерное удовлетворение требований одних кредиторов заведомо в ущерб другим - свойственное упомянутым лицам преступление. Тем не менее указанного обоснования явно недостаточно для подобного нормотворчества. В пояснительной записке к проекту соответствующего Федерального закона повышение уголовной ответственности арбитражного управляющего и председателя ликвидационной комиссии (ликвидатора) обосновано значимостью их статуса в делах о банкротстве, предполагающего "достаточно широкие полномочия" <17>. Между тем не менее широкими полномочиями обладает и руководитель юридического лица. И помимо того, что практика недвусмысленно признает действия руководителя должника по преимущественному удовлетворению требований одних кредиторов перед требованиями других преступными не только в случае их совершения в процедурах несостоятельности, но и при наличии признаков банкротства должника <18>, на сегодняшний день законодательством о несостоятельности предусмотрена реабилитационная процедура, в ходе которой полномочия руководителя не прекращаются и расчеты с кредиторами проводит именно он, - финансовое оздоровление (гл. V Закона о банкротстве). Не стоит забывать и о процедуре наблюдения, в ходе которой руководство должника продолжает осуществлять свои полномочия, в том числе по исполнению текущих платежей, что открывает для него возможности для совершения соответствующего преступления. Выступает ли невключение законодателем признака "с использованием своего служебного положения" в ч. 2.1 ст. 195 УК РФ намеком на то, что, коль скоро погашение требований кредиторов согласно определенной очередности прямо предусмотрено действующим законодательством лишь для процедур ликвидации юридического лица, а также некоторых процедур несостоятельности (финансовое оздоровление, внешнее управление и конкурсное производство), то нарушение соответствующей очередности вне введенной процедуры несостоятельности или ликвидации юридического лица не образует признаков состава преступления, предусмотренного ч. 2, 2.1 ст. 195 УК РФ? Пояснительная записка к проекту рассматриваемого Закона ответа на поставленный вопрос не содержит, но с учетом изложенного мы можем спрогнозировать, что подобное нормотворчество, вероятно, спровоцирует практику квалификации действий по неправомерному удовлетворению требований одних кредиторов за счет имущества должника заведомо в ущерб другим кредиторам, совершенному до введения в отношении должника процедур ликвидации или несостоятельности, в которых гашение требований кредиторов осуществляется арбитражным управляющим либо председателем ликвидационной комиссии (ликвидатором), не на основании ч. 2, 2.1 ст. 195 УК РФ, но как злоупотребление полномочиями, поскольку ст. 201 УК РФ выступает общей по отношению к неправомерным действиям при банкротстве уголовно-правовой нормой. При этом подобная практика, пусть и в редких случаях, встречалась и до принятия рассматриваемых новелл как в виде квалификации органами предварительного следствия действий виновных по ст. 201 УК РФ (вместо ч. 2 ст. 195 УК РФ) <19>, так и в виде судебной квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 и ст. 201 УК РФ <20>. Ну и в качестве совсем неутешительного прогноза квалификация названных действий будет производиться по признакам основного состава (ч. 2 ст. 195 УК РФ), т.е. новеллы фактически ничего не изменят в соответствующей части.
(Субачев А.К.)
("Актуальные проблемы российского права", 2023, N 1)Рассмотренные субъекты преступления, предусмотренного ч. 2.1 ст. 195 УК РФ, имеют общую черту: они выполняют организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции по специальному полномочию, то есть обладают признаками либо должностных лиц (примечание 1 к ст. 285 УК РФ), либо управленцев (примечание 1 к ст. 201 УК РФ). Ранее мы уже обращали внимание на то, что использование соответствующими лицами своих полномочий при совершении неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства подпадает под квалифицирующий признак "с использованием своего служебного положения". В связи с этим возникает закономерный вопрос: по какой причине указанному признаку не нашлось места в диспозиции ч. 2.1 ст. 195 УК РФ, а арбитражный управляющий и председатель ликвидационной комиссии (ликвидатор) выделены в качестве самостоятельных субъектов рассматриваемого преступления? Криминологический подход позволяет нам частично на него ответить. Так, одной из ключевых задач, решаемых в процедурах несостоятельности и ликвидации, выступает проведение расчетов с кредиторами, распределение ликвидационной квоты. И с этой точки зрения действительно уместно говорить о том, что неправомерное удовлетворение требований одних кредиторов заведомо в ущерб другим - свойственное упомянутым лицам преступление. Тем не менее указанного обоснования явно недостаточно для подобного нормотворчества. В пояснительной записке к проекту соответствующего Федерального закона повышение уголовной ответственности арбитражного управляющего и председателя ликвидационной комиссии (ликвидатора) обосновано значимостью их статуса в делах о банкротстве, предполагающего "достаточно широкие полномочия" <17>. Между тем не менее широкими полномочиями обладает и руководитель юридического лица. И помимо того, что практика недвусмысленно признает действия руководителя должника по преимущественному удовлетворению требований одних кредиторов перед требованиями других преступными не только в случае их совершения в процедурах несостоятельности, но и при наличии признаков банкротства должника <18>, на сегодняшний день законодательством о несостоятельности предусмотрена реабилитационная процедура, в ходе которой полномочия руководителя не прекращаются и расчеты с кредиторами проводит именно он, - финансовое оздоровление (гл. V Закона о банкротстве). Не стоит забывать и о процедуре наблюдения, в ходе которой руководство должника продолжает осуществлять свои полномочия, в том числе по исполнению текущих платежей, что открывает для него возможности для совершения соответствующего преступления. Выступает ли невключение законодателем признака "с использованием своего служебного положения" в ч. 2.1 ст. 195 УК РФ намеком на то, что, коль скоро погашение требований кредиторов согласно определенной очередности прямо предусмотрено действующим законодательством лишь для процедур ликвидации юридического лица, а также некоторых процедур несостоятельности (финансовое оздоровление, внешнее управление и конкурсное производство), то нарушение соответствующей очередности вне введенной процедуры несостоятельности или ликвидации юридического лица не образует признаков состава преступления, предусмотренного ч. 2, 2.1 ст. 195 УК РФ? Пояснительная записка к проекту рассматриваемого Закона ответа на поставленный вопрос не содержит, но с учетом изложенного мы можем спрогнозировать, что подобное нормотворчество, вероятно, спровоцирует практику квалификации действий по неправомерному удовлетворению требований одних кредиторов за счет имущества должника заведомо в ущерб другим кредиторам, совершенному до введения в отношении должника процедур ликвидации или несостоятельности, в которых гашение требований кредиторов осуществляется арбитражным управляющим либо председателем ликвидационной комиссии (ликвидатором), не на основании ч. 2, 2.1 ст. 195 УК РФ, но как злоупотребление полномочиями, поскольку ст. 201 УК РФ выступает общей по отношению к неправомерным действиям при банкротстве уголовно-правовой нормой. При этом подобная практика, пусть и в редких случаях, встречалась и до принятия рассматриваемых новелл как в виде квалификации органами предварительного следствия действий виновных по ст. 201 УК РФ (вместо ч. 2 ст. 195 УК РФ) <19>, так и в виде судебной квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 и ст. 201 УК РФ <20>. Ну и в качестве совсем неутешительного прогноза квалификация названных действий будет производиться по признакам основного состава (ч. 2 ст. 195 УК РФ), т.е. новеллы фактически ничего не изменят в соответствующей части.