III. Политическая солидарность

Политическая солидарность выражается прежде всего в общественном консенсусе относительно основ конституционного строя, в приверженности гражданскому миру всех субъектов политического процесса вне зависимости от их идеологических позиций. Лишь при условии гражданского согласия и государственного единства, скрепляемых политической солидарностью, возможно соблюдение конституционных прав и свобод. Из телеологических связей, образуемых отмеченными причинно-следственными соотношениями, исходит Конституционный Суд при рассмотрении дел, в которых начало солидарности оказывается затронуто в обозначенном контексте.

В современных условиях действительно эффективным оказывается не традиционное государство-страж, не технократическое государство-корпорация и не либеральное государство - ночной сторож, но государство - социальный партнер. "Настоящее государство держится не принуждением и не страхом, а свободной лояльностью своих граждан: их верностью долгу; их отвращением к преступности; неподкупностью чиновников; честностью судей; патриотизмом избирателей; государственным смыслом парламентариев; гражданским мужеством писателей и ученых; храбростью и дисциплиной солдат" (И.А. Ильин). Укрепляя свободную лояльность, политическая солидарность дополняет господство и подчинение, первично характеризующие отношения власти и подвластных, взаимным доверием и сотрудничеством.

Тем самым политическая солидарность не тождественна отсутствию политического плюрализма или запрету инакомыслия. Напротив, ее поддержанию служит действительное участие граждан в осуществлении публичной власти (механизмы прямой и представительной демократии, включая отправление правосудия). Соответственно, нормативное содержание политической солидарности раскрывается в том числе в правовых позициях Конституционного Суда, посвященных обеспечению свободных выборов и подлинно представительного характера нормотворческих органов, федерализму и местному самоуправлению, а также деятельности суда присяжных.

Основывающиеся на начале солидарности соображения имеют во многом определяющее значение при оценке конституционности законодательства о политических партиях. Согласно выраженной Судом правовой позиции, деятельность политических партий в качестве института представительной демократии, опосредующего взаимодействие гражданского общества и государства, направлена на обеспечение участия граждан в политической жизни, в первую очередь - в деятельности выборных органов публичной власти. Конституционное предназначение политических партий состоит в упрочении гражданского согласия через консолидацию политических интересов граждан и создание институциональной среды, способствующей осознанному выбору российским народом - носителем суверенитета и единственным источником власти - предпочтительных направлений общенационального развития (Постановление от 15 декабря 2004 года N 18-П). Эти задачи, в частности, отграничивают политические партии от религиозных объединений. Образование же политических партий по религиозному признаку, заключая в себе риски противопоставления отдельных конфессий, создает угрозу единству многоконфессионального народа России, ослабляет его общегражданскую идентичность.

В отличие не только от религиозных, но и от общественных объединений политические партии предназначены для постоянного профессионального формирования и выражения политической воли многонационального народа Российской Федерации (Определение от 6 июля 2010 года N 935-О-О).

Эта консолидирующая, обеспечивающая устойчивость всей политической системы роль политических партий определяет требования, предъявляемые к надлежащей (не менее чем в половине субъектов Российской Федерации) представленности отделений политической партии. Такой критерий нацелен на предотвращение появления малочисленных партий, не способных к решению конституционно возложенных задач (Постановление от 1 февраля 2005 года N 1-П). Солидаризующей функцией, реализуемой политическими партиями, вызваны и требования к их минимальной численности (Постановление от 16 июля 2007 года N 11-П). Эти законодательно установленные условия деятельности политических партий, будучи направлены в том числе на поддержание политической солидарности, не исключают между тем политического разнообразия. Безотносительно идеологического содержания их программных документов политические партии равны перед законом.

От надлежащего осуществления избирательных прав в немалой степени зависит доверие граждан к публичной власти, подкрепляемое уверенностью в том, что выборы как одна из форм народовластия достигают своей цели, что их итоги признаются как государством, так и всеми их участниками, а значит, способствуют поддержанию политической солидарности (постановления от 16 декабря 2014 года N 33-П, от 7 июня 2023 года N 31-П). Таким образом, результаты свободных, отвечающих своему конституционному предназначению выборов должны уважаться и гражданским обществом, и государством.

На законодателя, среди прочего, возложены обязанности не допускать необоснованных ограничений электоральной конкуренции, соблюдать общепризнанные принципы всеобщего, равного, свободного и прямого избирательного права, обеспечивать справедливость электоральных процедур, включая выдвижение и регистрацию кандидатов (Постановление от 23 октября 2020 года N 43-П). Обращая борьбу за политическую власть в легальный и конкурентный процесс, безусловное соблюдение названных требований упрочивает политическую солидарность. Вместе с тем, поскольку пересмотр волеизъявления избирателей угрожает стабильному функционированию институтов представительной демократии, лишь те нарушения избирательного законодательства, которые не позволяют с достоверностью выявить волю избирателей, могут служить основанием для отмены итогов голосования, результатов выборов на соответствующей территории (постановления от 15 января 2002 года N 1-П, от 22 апреля 2013 года N 8-П, от 15 ноября 2018 года N 42-П; определения от 30 июня 2020 года N 1619-О, от 26 октября 2021 года N 2339-О) <3>.

--------------------------------

<3> О реализации политических, в том числе избирательных, прав см. также: Информация Конституционного Суда Российской Федерации "О конституционно-правовых аспектах совершенствования правотворческой и правоприменительной деятельности в сфере обеспечения и защиты прав и свобод граждан" (2012 г.).

Поддержание доверия к институтам выборов и референдумов в немалой степени зависит от деятельности избирательных комиссий, осуществляющих их подготовку и проведение и обязанных создать условия полноценного участия в выборах и референдумах всем заинтересованным субъектам. В частности, это, как было отмечено Конституционным Судом, предполагает обязанность избирательной комиссии известить кандидата о недостатках представленных им документов, чем гарантируется надлежащее осуществление пассивного избирательного права при выдвижении и регистрации кандидатов (Постановление от 21 марта 2021 года N 6-П).

Кроме того, как следует из высказанной Конституционным Судом правовой позиции, зарегистрированным кандидатам, не исключая оппозиционных, при использовании ими официальных форм информирования избирателей не должны чиниться препятствия в доведении до избирателей сведений, которые, входя в состав обязательных биографических данных кандидатов, характеризуют личность кандидатов, в том числе с точки зрения способности к выполнению возлагаемых в случае избрания функций. Изменение таких сведений должно учитываться при принятии избирательной комиссией решения об утверждении формы и текста избирательного бюллетеня и информационных материалов, если это возможно без ущерба для хода избирательной кампании. Иной подход негативно сказывается на доверии к избирательной комиссии как уполномоченному органу публичной власти (Постановление от 17 ноября 2022 года N 50-П).

На доверие общества к выборам и, следовательно, на поддержание политической солидарности влияет установление государством цивилизованных форм разрешения избирательных споров, в том числе в судебном порядке (постановления от 22 апреля 2013 года N 8-П, от 20 января 2021 года N 2-П). Судебная защита избирательных прав должна быть, указывает Конституционный Суд, доступна на всем протяжении избирательной кампании для всех избирателей, кандидатов в депутаты, политических партий и иных субъектов избирательных правоотношений. В частности, законодатель должен, руководствуясь общепризнанным принципом justitia nemine neganda est (нельзя никому отказывать в правосудии) и избегая произвольного ограничения судебных гарантий конституционного права граждан избирать и быть избранными в представительные органы публичной власти, обеспечивать своевременность, компетентность и справедливость разрешения электоральных конфликтов (постановления от 13 апреля 2017 года N 11-П, от 24 марта 2020 года N 12-П). Это среди прочего предполагает установление таких правил обжалования решений избирательных комиссий, которые не исключали бы в случае административного обжалования решения избирательной комиссии (в вышестоящую избирательную комиссию) также возможности судебного рассмотрения таких жалоб.

Поддержанию политической солидарности способствуют выборы депутатов Государственной Думы, являющихся при любой разновидности избирательной системы (мажоритарная, пропорциональная) представителями избирателей. Вне зависимости от того, по какому избирательному округу, одномандатному или федеральному, состоялось избрание, победивший на выборах кандидат становится депутатом, чья деятельность опосредует участие народа в делах государства (постановления от 17 ноября 1998 года N 26-П, от 29 ноября 2004 года N 17-П). Немалой консолидирующей значимостью в этой связи обладает заградительный пункт - процентный барьер, исключающий получение депутатских мандатов партиями, не набравшими определенного количества голосов избирателей. Данное ограничение, как отметил Конституционный Суд, позволяет в целях устойчивого функционирования парламента и законодательной власти в целом избежать дробления депутатского корпуса на множество мелких групп, к образованию которых может привести пропорциональная избирательная система (Постановление от 16 июля 2007 года N 11-П, определения от 2 ноября 2000 года N 234-О, от 10 октября 2017 года N 2253-О). Нивелируя недостатки, объективно присущие партийной модели представительной демократии, это ограничение создает условия для продуктивности взаимодействия присутствующих в парламенте политических сил.

Рельефно проявляя себя в электоральной плоскости, на выборах органов публичной власти, политическая солидарность связана с реализацией как активного, так и пассивного избирательного права и, в частности, с проведением выборов гаранта прав и свобод человека и гражданина - Президента Российской Федерации, на котором лежит высшее обеспечение взаимодействия всех органов, входящих в единую систему публичной власти, а также принятие необходимых мер по охране государственного суверенитета, независимости и государственной целостности (ст. 80, ч. 1 и 2). Положение главы государства в системе разделения властей обусловливает представительство им интересов общества в целом, что, помимо прочего, отображает присяга, приносимая вступающим в должность Президента Российской Федерации и содержащая интегральное выражение всех конституционных ценностей: вновь избранный глава государства клянется верно служить народу, уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства.

На обеспечение политической солидарности в электоральной сфере направлены закрепляемые конституционными новеллами 2020 года критерии лояльности к государству (так называемый ценз гражданской верности), которые исходят из того, что для гражданина Российской Федерации, имеющего также гражданство иностранного государства и тем самым пребывающего в политико-правовой связи с иностранным государством и несущего все предусмотренные правопорядком данного государства обязанности, значение гражданства Российской Федерации как выражения правовой связи с государством, являющимся Отечеством, объективно снижается.

Длительное пребывание за рубежом, способствуя, кроме того, появлению у проживающего жизненных интересов за пределами Российской Федерации и уязвимости его перед внешним влиянием, порождает несомненные риски, связанные с занятием такого рода лицами государственных должностей, включая должности Президента Российской Федерации, высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, руководителя федерального государственного органа исполнительной власти, сенаторов Российской Федерации и депутатов Государственной Думы.

В частности, не согласовываясь с конституционными принципами независимости депутатского мандата и государственного суверенитета, соподчиненность, формально-юридическая либо фактическая, депутата законодательного (представительного) органа государственной власти суверенной воле не только народа Российской Федерации, но и народа иностранного государства ставит под сомнение верховенство Конституции.

Корреспондируя ранее сделанному Конституционным Судом выводу о том, что вводимые соответствующим электоральным цензом ограничения нацелены на защиту государственного суверенитета (Определение от 4 декабря 2007 года N 797-О-О), данный критерий всецело отвечает конституционному принципу равенства при замещении государственных должностей и должностей государственной гражданской службы. Во всяком случае, гражданин Российской Федерации не лишен возможности отказаться от гражданства иностранного государства либо вида на жительство или иного документа, подтверждающего его право на постоянное проживание на территории иностранного государства, тем самым сняв препятствие для занятия публичных должностей, за исключением должности Президента Российской Федерации.

Повышенные требования к кандидату на должность главы государства, вытекающие из его особого конституционного статуса и убеждающие в прочности его правовой и духовно-культурной связи с Российской Федерацией, призваны, как это следует из выраженной Конституционным Судом правовой позиции, обеспечивать стабильность правовой связи соответствующего лица с Российской Федерацией. Помимо прочего, фактом перехода лица из гражданства другого государства в российское гражданство безусловность такой стабильности снижается. Наряду с этим, как было подчеркнуто Конституционным Судом, обладание видом на жительство или иным документом, подтверждающим право на постоянное проживание на территории иностранного государства в связи с исполнением обязанностей перед Российской Федерацией или Союзом ССР, не должно расцениваться как препятствие для занятия должности Президента Российской Федерации (Заключение от 16 марта 2020 года N 1-З).

Помимо того, как было разъяснено Конституционным Судом, в этой связи могут быть установлены законодательные ограничения и на занятия определенной (в том числе хозяйственной) деятельностью, также обусловленные поддержанием политической солидарности. В частности, учитывая важную роль, которую в современном демократическом государстве средства массовой информации играют в формировании общественного мнения, в том числе участвуя в информационном обеспечении выборов, было подтверждено право законодателя запретить в целях обеспечения информационной безопасности государства гражданам Российской Федерации, имеющим гражданство другого государства, осуществлять прямой контроль средства массовой информации, организации, осуществляющей вещание (Постановление от 17 января 2019 года N 4-П).

Начало политической солидарности проявляет себя и в иных конституционно установленных процедурах формирования органов публичной власти, в особенности высших. Сформулированные в пору становления российской политической системы правовые позиции Конституционного Суда по вопросам взаимодействия высших органов государственной власти, в том числе в связи с формированием публично-властных органов, способствовали претворению начала солидарности в политической сфере.

Как было, в частности, подчеркнуто Судом, конституционно определенный порядок назначения Председателя Правительства Российской Федерации предполагает сотрудничество главы государства и Государственной Думы при согласовании кандидатуры на данную должность. Такое сотрудничество возможно на основе предусмотренных Конституцией либо не противоречащих ей процедур, опосредующих реализацию главой государства и парламентом их полномочий (Постановление от 11 декабря 1998 года N 28-П). Значение политической солидарности при замещении названной должности было усилено в результате конституционной реформы 2020 года, установившей утверждение Председателя Правительства Российской Федерации Государственной Думой (ст. 111, ч. 1).

В той мере, в какой ее возможные конституционно-правовые последствия превентивно способствуют налаживанию согласованного взаимодействия между главой государства и нижней палатой парламента, к поддержанию политической солидарности призвана и процедура роспуска Государственной Думы (Постановление от 11 ноября 1999 года N 15-П).

С учетом прямой зависимости между авторитетом, которым обладает публичная власть в глазах граждан, и политической солидарностью нормативные предпосылки последней раскрывают в том числе правовые позиции Конституционного Суда, посвященные требованиям к деятельности органов публичной власти, включая вопросы судоустройства и судопроизводства, а также разъясняющие смысл принципа доверия к действиям публичной власти и обязывающие воздерживаться от ослабляющих это доверие нарушений правовой определенности в нормотворчестве, а также судебного формализма. Принципы правового государства, верховенства закона и юридического равенства предъявляют к нормотворчеству требования ясности и недвусмысленности, вне соблюдения которых немыслимо единообразное понимание и, следовательно, применение правовой нормы. Неоднозначность, нечеткость и противоречивость правового регулирования препятствуют адекватному выявлению его содержания, допускают возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения, и, приводя, в конечном счете, к произволу, подрывают гарантии конституционных прав и свобод. Вследствие этого самого по себе нарушения требования определенности правовой нормы, порождающего возможность взаимоисключающих истолкований правовой нормы правоприменителем, достаточно для признания ее неконституционности (Постановление от 13 января 2020 года N 1-П и др.).

На поддержание политической солидарности, несомненно, направлены конституционные новеллы о единстве системы публичной власти как институционального воплощения политического единства российского народа, суверенная власть которого распространяется на всю территорию страны (Заключение от 16 марта 2020 года N 1-З). Функционирование публичной власти именно в качестве единого целого при сохранении за каждым из ее институтов самостоятельной компетенции (что особенно важно в отношении органов местного самоуправления) обеспечивает согласованную реализацию всей полноты полномочий законодательной, исполнительной и судебной ветвей государственной власти, а также органов муниципальной власти в интересах граждан, укрепляя вместе с тем политическую солидарность. Хотя с учетом природы местного самоуправления как публично-территориальной самоорганизации населения по месту жительства и особой формы осуществления народом своей власти органы местного самоуправления, выполняя функции публичной власти в пределах соответствующей территории, не входят в систему органов государственной власти (Постановление от 24 января 1997 года N 1-П), и государственный и муниципальный уровни публичной власти в равной мере охватываются принципом солидарности, требующим согласованности во взаимодействии всех публично-властных институтов.

В своих правовых позициях по вопросам участия местного самоуправления в осуществлении публично-властных полномочий на наиболее приближенном к гражданам уровне публичной власти Конституционный Суд подчеркивает, что решение социально-экономических задач в пределах муниципального образования как территории компактного проживания населения, в том числе в контексте комплексного социально-экономического развития субъекта Российской Федерации, предполагает разнообразные формы взаимодействия органов местного самоуправления и органов государственной власти данного субъекта (постановления от 24 декабря 2012 года N 32-П, от 9 июля 2020 года N 34-П, от 22 сентября 2023 года N 45-П и др.; определения от 25 марта 2021 года N 591-О, от 10 февраля 2022 года N 189-О). В частности, задача ликвидации свалок на землях лесного фонда требует наделения органов местного самоуправления необходимыми публично-властными полномочиями и, как следствие, необходимыми бюджетными ресурсами (постановления от 13 октября 2015 года N 26-П, от 26 апреля 2016 года N 13-П, от 30 мая 2023 года N 27-П); входящие в единую систему публичной власти органы государственной власти субъекта Российской Федерации и действующие на территории данного субъекта органы местного самоуправления призваны к совместному разрешению задач, связанных с газоснабжением населения (определения от 31 января 2023 года N 200-О, от 13 октября 2022 года N 2667-О) и т.д.

Местное самоуправление включено в механизм осуществления на соответствующей территории функций демократического правового социального государства на началах взаимодействия как с федеральными органами государственной власти, так и (прежде всего, имея в виду смежность стоящих перед региональными и муниципальными органами власти задач) с органами государственной власти субъектов Российской Федерации (Постановление от 18 июля 2018 года N 33-П). В этой связи не исключается, например, участие субъектов муниципального контроля в проведении прокурорских проверок (Определение от 23 апреля 2020 года N 858-О). Сбалансированности обеспечения в нормативном регулировании общегосударственных и местных интересов способствует сотрудничество региональных и муниципальных представительных нормотворческих органов, проявляющееся, в частности, в направлении проекта закона субъекта Российской Федерации в муниципальные представительные органы для последующего представления отзывов от заинтересованных муниципальных образований, а также в проведении парламентских слушаний либо заседаний законодательного органа субъекта Российской Федерации с приглашением к участию представителей муниципального сообщества (Постановление от 1 декабря 2015 года N 30-П).

В качестве программной цели политическая солидарность определяет характер взаимодействия органов местного самоуправления и государственной власти при совместном решении ими целой совокупности задач, включая формирование публично-властных органов. В частности, при определении законодателем субъекта Российской Федерации порядка формирования органов местного самоуправления необходим, подчеркивает Конституционный Суд, поиск согласованных с муниципальными образованиями решений на основе широкого политического диалога и готовности к компромиссам (Постановление от 1 декабря 2015 года N 30-П). Поддержанию политической солидарности способствует также возможность влияния органов местного самоуправления на формирование органов государственной власти субъекта посредством механизма получения поддержки со стороны определенной части депутатов представительных органов муниципальных образований и (или) избранных на муниципальных выборах глав муниципальных образований субъекта Российской Федерации для выдвижения кандидатуры на должность главы субъекта Российской Федерации. Данный механизм, согласно правовой позиции Конституционного Суда, не умаляя самостоятельность местного самоуправления, способствует согласованному функционированию муниципального и регионального уровней публичной власти, будучи основан на разграничении предметов ведения и полномочий при единстве функциональных основ организации публичной власти в субъекте Российской Федерации (Постановление от 24 декабря 2012 года N 32-П).

Выражением политической солидарности выступает конституционно обусловленная преемственность между действиями советских органов государственной власти (государственного управления) и действиями органов публичной власти Российской Федерации. Из конституционных положений о Российской Федерации как правопреемнике Союза ССР на своей территории, его правопреемнике (правопродолжателе) в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов за пределами территории Российской Федерации следует лежащая на законодателе обязанность обеспечить непрерывность осуществления властных функций. Применительно к муниципальному уровню публичной власти это требование означает переход прав и обязанностей, ранее возлагавшихся на местные советские органы, к действующим в настоящий момент органам местного самоуправления, а также правопреемство в части ответственности муниципальных образований за действия (бездействие), совершенные их предшественниками - носителями публичной власти на соответствующей территории (Постановление от 3 июля 2019 года N 26-П). Наряду с этим, как отмечает Конституционный Суд, подлежат учету объективные перемены, произошедшие в организации местной власти, повлекшие изменение правовой природы и полномочий органов, осуществляющих публичную власть на местах, в силу чего орган местного самоуправления не должен в качестве единственного правопреемника безусловно нести всю полноту ответственности за действия либо бездействие органов государственной власти (государственного управления) РСФСР.

Доверие к актам и действиям публичной власти, на котором основывается солидарность, поддерживается разумной стабильностью регулирования, его единообразным применением, неотвратимостью ответственности за должностные правонарушения, независимостью судов и справедливостью выносимых им решений и, помимо прочего, предоставлением гражданам возможности в течение переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям, включая установление временного регулирования. Как показывает конституционно-судебная практика, данное требование не всегда в полной мере учитывается законодателем. В частности, оно не было соблюдено при переходе к новой системе определения налоговой базы по налогу на имущество физических лиц, который повлек существенное увеличение размера налогового бремени отдельных категорий налогоплательщиков (Постановление от 15 февраля 2019 года N 10-П).

Основывающееся на начале солидарности и одновременно его укрепляющее доверие к действиям публичной власти подрывается неограниченным усмотрением в правоприменении, судебным и административным произволом, вызываемым обычно неоднозначностью либо пробельностью нормативного регулирования (постановления от 23 января 2020 года N 4-П, от 6 апреля 2023 года N 15-П). Принятие решений как уполномоченными органами, так и частноправовыми организациями, созданными публичной властью, осуществляющей контроль над принятием в таких организациях управленческих решений с целью выполнения общественно значимых функций в сферах, конституционно отнесенных к ведению публичной власти, при тщательном учете целей соответствующего регулирования, а также всесторонней оценке фактических обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение, изменение, прекращение прав, утверждая правовую определенность, укрепляет доверие к публичной власти - conditio sine qua non политической солидарности (постановления от 2 июля 2020 года N 32-П, от 28 декабря 2022 года N 59-П). Обеспечиваемое выполнением упомянутых критериев доверие к действиям публичной власти особенно важно в избирательных правоотношениях, где нагляднее всего проявляет себя связь между ослаблением солидарности и остротой политического противостояния.

В сфере уголовной юстиции существеннейшей предпосылкой доверия к публичной власти, являющегося, как было отмечено, непреложным условием политической солидарности, выступает точное соблюдение всех процедур, установленных уголовно-процессуальным законодательством и обеспечивающих правосудность судебного решения (Определение от 30 марта 2023 года N 495-О и др.), к которым относятся, в частности, предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам обвинения и защиты равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих законных интересов путем участия в доказывании, заявления ходатайств, обжалования действий и решений суда, осуществляющего производство по делу (Постановление от 2 июля 1998 года N 20-П).

С учетом того, что каждый при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, исходя из презумпции невиновности обвиняемого и при предоставлении ему и его защитнику процессуальных возможностей по отстаиванию своей позиции, справедливое судебное разбирательство, указывает Конституционный Суд, оказывается невозможным, если суд не выслушал и не оценил по существу все аргументы, представленные в ходе судебного процесса его участниками со стороны обвинения и защиты (Определение от 8 июля 2004 года N 237-О). Исходя из самой его сути, правосудие может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление нарушенного права; государство обязано гарантировать защиту прав как собственно участников уголовного процесса, так и всех тех, чьи права и законные интересы непосредственно затрагиваются при производстве по уголовному делу, в том числе обеспечивать надлежащие возможности по их отстаиванию на всех стадиях уголовного судопроизводства любыми не запрещенными законом способами (постановления от 6 ноября 2014 года N 27-П, от 15 октября 2018 года N 36-П; Определение от 29 сентября 2022 года N 2221-О).

Принимая во внимание то, что одной из гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно обеспечиваемая обвиняемому и потерпевшему возможность представлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться со всеми материалами дела и таким образом довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, приведя те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования, лишение потерпевшего возможности участвовать в судебных прениях, отмечает Конституционный Суд, будучи ничем не оправдано, выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав и свобод, необоснованно ущемляя конституционно закрепленные права потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, умаляя достоинство личности и нарушая конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (Определение от 5 ноября 2004 года N 345-О).

Обязанность государства гарантировать защиту прав потерпевших от преступлений, в том числе путем обеспечения им адекватных возможностей отстаивать свои интересы в суде, вытекает также из конституционных положений, согласно которым достоинство личности охраняется государством и ничто не может быть основанием для его умаления. Согласно выраженной Конституционным Судом правовой позиции, применительно к личности потерпевшего данное предписание предполагает долг уполномоченных органов государственной власти не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечивать пострадавшему от преступления возможность отстаивать, прежде всего в суде, свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами. Иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством (постановления от 12 мая 2022 года N 18-П, от 25 мая 2023 года N 26-П).

При изъявлении осужденным желания участвовать в судебном заседании, как было разъяснено Конституционным Судом, он не может быть лишен возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и дополнительными материалами, если таковые представлены, давать объяснения, в том числе в связи с заключением прокурора (Постановление от 14 февраля 2000 года N 2-П; определения от 28 сентября 2021 года N 1994-О, от 31 марта 2022 года N 752-О и др.).

В этой связи от законодателя ожидается установление точных и четких оснований, условий и порядка пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, с тем чтобы процедура пересмотра дел в порядке надзора или возобновление производства по делу по основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, - в целях обеспечения права на справедливое судебное разбирательство - не нарушали справедливый баланс между интересами осужденного лица и эффективностью уголовного правосудия. Иное, подчеркивает Конституционный Суд, приводило бы к нестабильности правовых отношений, произвольности изменения установленного судебными решениями правового статуса их участников и тем самым - к нарушению общепризнанного принципа правовой определенности (Постановление от 11 мая 2005 года N 5-П; Определение от 26 апреля 2021 года N 823-О и др.).

Суд как орган правосудия призван обеспечить справедливую процедуру принятия решения о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, исходя из одинаковой природы и значения судебных гарантий для защиты прав и законных интересов личности при принятии решений, связанных с ограничением свободы и личной неприкосновенности, вне зависимости от того, на какой стадии уголовного судопроизводства эти решения принимаются. Соответственно, согласно выраженной Конституционным Судом правовой позиции, судебное решение об избрании заключения под стражу может быть вынесено только при условии подтверждения достаточными данными оснований ее применения при предоставлении сторонам возможности обосновать свою позицию перед судом, с тем чтобы суд мог разрешить вопрос о содержании под стражей, основываясь на собственной оценке обстоятельств дела (определения от 12 мая 2016 года N 1002-О, от 27 мая 2021 года N 919-О, от 27 июня 2023 года N 1730-О и др.).

Последовательно отмечая высокую значимость гарантий осуществления правосудия независимым и беспристрастным судом (постановления от 19 февраля 2002 года N 5-П, от 31 января 2008 года N 2-П, от 25 марта 2008 года N 6-П, от 19 июня 2023 года N 33-П; определения от 15 июля 2008 года N 465-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1298-О-О и др.) и видя одну из таких гарантий в институте отвода (самоотвода) судьи, Конституционный Суд подчеркивает, что уголовно-процессуальный закон не содержит исчерпывающего перечня обстоятельств, могущих свидетельствовать о личной заинтересованности судьи в исходе дела, и не исключает возможность заявления ему отвода в связи с выявлением в ходе судебного разбирательства разнообразных обстоятельств, ставящих под сомнение его беспристрастность. В свою очередь суд обязан принять решение по существу заявленного отвода и обосновать его ссылками на конкретные обстоятельства дела (определения от 23 июля 2020 года N 1854-О, от 25 марта 2021 года N 415-О и др.).

Судья, который ранее высказал в ходе производства по уголовному делу свое мнение по вопросам, вновь ставшим предметом судебного заседания, не должен, указывает Конституционный Суд, участвовать в рассмотрении уголовного дела, поскольку повторное его участие было бы связано с оценкой ранее уже исследовавшихся им обстоятельств по этому делу, что недопустимо во всех случаях - как при новом рассмотрении дела после отмены первоначального решения, так и после выраженного вышестоящей судебной инстанцией согласия с таким решением. Вместе с тем беспристрастность и независимость суда, как было признано Конституционным Судом, не нарушаются вследствие того, что в ходе предшествующего производства по делу этим же или вышестоящим судом принимались решения по тем или иным процессуальным вопросам, не касающимся существа рассматриваемого дела (постановления от 23 марта 1999 года N 5-П, от 15 февраля 2022 года N 6-П; определения от 2 июля 2009 года N 1009-О-О, от 17 декабря 2009 года N 1636-О-О, от 1 марта 2012 года N 426-О-О, от 24 декабря 2020 года N 3040-О, от 21 июля 2022 года N 2065-О, от 31 января 2023 года N 46-О и др.).

Судейская беспристрастность, как следует из правовых позиций Конституционного Суда, должна обеспечиваться тайной совещательной комнаты, охватывающей суждения суда и другие сведения, касающиеся существа и обстоятельств уголовного дела и иных вопросов, разрешаемых судом в совещательной комнате при вынесении приговора или иного судебного решения, распространение которых может помешать принятию судом решения по собственному убеждению и тем самым поставить под сомнение объективность и самостоятельность суда, справедливость и безупречность судебного решения как акта правосудия (определения от 25 октября 2018 года N 2741-О, от 6 декабря 2018 года N 3105-О, от 12 марта 2019 года N 581-О, от 21 июля 2022 года N 2031-О и др.). Требование тайны совещания применимо и к присяжным - гражданам, непосредственно участвующим в отправлении правосудия (постановления от 7 июля 2020 года N 33-П, от 27 сентября 2022 года N 35-П).

В соответствии с неоднократно выраженным Конституционным Судом подходом конституционное право каждого на судебную защиту и на судебное обжалование решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц предполагает в том числе право заинтересованных лиц добиваться исправления ошибок, допущенных в ходе производства по уголовным делам, путем процессуальной проверки вышестоящими судами законности и обоснованности приговоров, определений и постановлений, принимаемых нижестоящими судебными инстанциями. В этой связи ограничение права на судебное обжалование действий и решений, затрагивающих права и законные интересы граждан на том лишь основании, что заинтересованные лица не были признаны в установленном порядке участниками производства по уголовному делу, недопустимо, поскольку обеспечение конституционно гарантируемых прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловливается не формальным признанием лица участником производства по уголовному делу, но наличием сущностных признаков, которые характеризуют его фактическое положение как нуждающегося в обеспечении принадлежащего ему права (постановления от 27 июня 2000 года N 11-П, от 17 июля 2002 года N 13-П, от 8 декабря 2003 года N 18-П, от 25 июня 2013 года N 14-П, от 20 июля 2016 года N 17-П, от 26 октября 2021 года N 45-П и др.) <4>.

--------------------------------

<4> См. также: Информация Конституционного Суда Российской Федерации "Развитие судебной системы Российской Федерации: конституционно-правовые аспекты" (2014 г.).

Обращение к началу солидарности в уголовно-правовом, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном контекстах обусловливается также требованиями защиты такой конституционной ценности, как уважение человеческого достоинства, в том числе в условиях пенитенциарных учреждений (постановления от 19 марта 2003 года N 3-П, от 14 июля 2011 года N 16-П, от 26 ноября 2012 года N 28-П, от 19 ноября 2013 года N 24-П, от 19 мая 2022 года N 20-П; определения от 29 сентября 2020 года N 2032-О, от 27 мая 2021 года N 955-О и др.). Соответственно, предпосылки доверия к актам и действиям публичной власти, вне которых невозможна политическая солидарность, раскрывают, помимо прочего, правовые позиции Конституционного Суда по вопросам исполнения уголовных наказаний.

Согласно указанию Конституционного Суда, поддержание этого доверия предполагает, помимо прочего, защиту прав потерпевших от злоупотреблений властью, включая граждан, подвергшихся в годы Советской власти преследованиям за политические и религиозные убеждения, а также по признакам социального и национального происхождения. При этом в деятельности уполномоченных органов публичной власти по реабилитации жертв политических репрессий находит свое выражение и межпоколенческая солидарность. Выявив смысл положений Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" (в системной взаимосвязи с положениями уголовно-процессуального законодательства), касающихся деятельности органов прокуратуры по установлению и проверке дел с неотмененными решениями судов и несудебных органов, вынесенных в отношении подлежащих реабилитации лиц, Конституционный Суд указал на обязанность органов прокуратуры предпринять соответствующие действия, составить по итогам проверки заключения и выдать справки о реабилитации или, при отсутствии оснований для таковой, заключения об отказе в реабилитации и по заявлению заинтересованных лиц направить в суд дела с заключениями об отказе в реабилитации для рассмотрения по существу (Определение от 29 октября 2020 года N 2535-О).

Поддержанию не только политической, но и социальной солидарности отвечают конституционно обусловленные задачи реабилитации жертв политических репрессий, конкретизированные в преамбуле Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий". Исходя из них Конституционный Суд подверг проверке механизм реализации права реабилитированных, утративших жилые помещения в связи с репрессиями, возвращаться для проживания в те местности и населенные пункты, где они проживали до применения к ним репрессий, которое распространяется на членов их семей и других родственников, проживавших совместно с репрессированными лицами до применения к ним репрессий, а также на детей, родившихся в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.

Предусмотрев в вышеназванном законе постановку на учет и обеспечение жилыми помещениями реабилитированных лиц и членов их семей при возвращении их на прежнее место жительства в порядке, установленном региональным законодательством, федеральный законодатель впоследствии предоставил региональному законодателю широкую дискрецию в регулировании данных отношений. Однако, будучи предназначено возместить причиненный реабилитированным лицам в жилищной сфере вред, данное право требует соответствующих юридических гарантий, а именно установления четких пределов регионального регулирования и преемственности ранее действовавшего и нового регулирования. Отсутствие в федеральном законе прямого указания на право реабилитированных лиц и членов их семей возвращаться в те местности и населенные пункты, где они проживали до применения к ним репрессий, и претендовать на обеспечение жильем породило неопределенность в отношении возможности реализации этого права. При этом интерес представителей соответствующей категории в обеспечении жилыми помещениями конкурирует с таким же интересом иных категорий граждан, за которыми законодателем по социально значимым основаниям признано право на улучшение жилищных условий и которые обеспечиваются жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда.

С учетом названных обстоятельств Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции взаимосвязанные положения Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" и Закона города Москвы "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения" в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, данные нормы в силу неопределенности порядка принятия на учет и обеспечения жилыми помещениями в случае возвращения для проживания в город Москву детей, родившихся в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, реабилитированные родители которых утратили жилые помещения в городе Москве в связи с репрессиями (в том числе в связи с выездом для воссоединения с репрессированным членом семьи), препятствуют возмещению вреда реабилитированным лицам в признанном государством объеме (Постановление от 10 декабря 2019 года N 39-П, Определение от 29 сентября 2022 года N 2466-О).

Наряду с вышеупомянутым, укреплению политической солидарности способствуют и другие институты публичного права, в частности стимулирующий позитивную гражданскую активность институт государственных наград. Раскрывая правовую природу данного вида публичного поощрения, Конституционный Суд отметил, что почитание памяти предков, передавших ныне живущему поколению любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость, предполагает уважительное отношение к наградам в качестве особой формы официального признания заслуг гражданина перед Отечеством и при жизни награжденных, и после их смерти. Правовой статус награжденного носит постоянный, непередаваемый и неотчуждаемый характер. Публично-правовые свойства государственной награды как нематериального блага - вне зависимости от принадлежности ее материального знака конкретным лицам - остаются неизменными, исключая признание данного блага объектом права собственности, которым обладатель вправе распорядиться по своему усмотрению. В то же время материальные знаки государственных наград ввиду их производной природы приобретают для близких родственников награжденного, к которым они переходят после его смерти, и для общества в целом прежде всего не материальную, но духовно-нравственную, мемориальную ценность, не позволяющую считать их обычными объектами гражданских прав.

Согласно позиции, сформулированной Конституционным Судом, несмотря на то что государственные награды СССР не входят в состав российской наградной системы, правовые режимы государственных наград Российской Федерации и государственных наград СССР аналогичны, поскольку на последние распространяются правила, предусмотренные действующим законодательством. Тем самым обеспечивается единство правового регулирования в этой сфере, отражающее статус России как правопреемника (правопродолжателя) СССР. Признание Конституционным Судом того, что государственная награда как нематериальное благо не может оцениваться в денежном выражении, поскольку свободное отчуждение (включая куплю-продажу) ее знака искажало бы истинную ценность государственной награды, вело бы к умалению чести и достоинства удостоенных наград лиц, защитило, таким образом, одну из основ солидарности - историческую память народа (Постановление от 27 февраля 2020 года N 10-П).

Политической солидарностью несомненно охватывается государственная целостность Российской Федерации как первичная гарантия соблюдения конституционно провозглашенных прав и свобод. Конституция не допускает существования какого-либо иного источника учредительной власти (суверена), помимо многонационального народа России, и тем самым возможность осуществления на территории государства какого-либо иного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федерации. Единство государственного суверенитета, предполагая верховенство государственной власти на всей территории Российской Федерации и независимость Российской Федерации в международном общении, исключает возможность сосуществования в рамках единой государственности нескольких суверенных властей (Постановление от 7 июня 2000 года N 10-П, определения от 27 июня 2000 года N 92-О, от 6 декабря 2001 года N 249-О, от 6 декабря 2001 года N 250-О).

Применительно к конституционным положениям о территориальном устройстве значение поддержания политической солидарности возрастает при вхождении одного субъекта (например, автономного округа) в состав другого субъекта с сохранением статуса самостоятельного субъекта Российской Федерации. Как указал Конституционный Суд, соответствующие субъекты Российской Федерации обязаны строить свои отношения с учетом интересов друг друга, не предпринимая односторонних действий, которыми затрагивались бы общие интересы (Постановление от 14 июля 1997 года N 12-П). Для обеспечения конституционного требования относительно согласия субъектов Российской Федерации как непременного условия изменения границ между ними при возникновении соответствующего спора он подлежит разрешению путем переговоров с участием правомочных органов государственной власти соответствующих субъектов Российской Федерации путем нахождения взаимоприемлемого решения (Постановление от 6 декабря 2018 года N 44-П).

Не отрицая ни идеологического, ни политического многообразия, требования, вытекающие из конституционного принципа солидарности, влияют на осуществление политических прав и свобод, определяют их пределы.

Соотнеся императивы политической солидарности со свободой объединений, свободой совести и вероисповедания, свободой слова и правом на распространение информации, конституционный законодатель установил пределы данных прав и свобод. Так, необходимостью предотвратить ослабление начала солидарности до состояния, несовместимого с гражданским миром, продиктованы запреты на: создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства; создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (ст. 13, ч. 5); любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст. 19, ч. 2); пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, а также пропаганду социального, расового, национального, религиозного, языкового превосходства (ст. 29, ч. 2). Вместе с тем в соответствии с высказанной Конституционным Судом правовой позицией эти конкретизируемые в антиэкстремистском законодательстве ограничения не могут применяться в отношении какой-либо деятельности или информации на том лишь основании, что таковые не укладываются в общепринятые представления, не согласуются с устоявшимися традиционными взглядами и мнениями, вступают в противоречие с морально-нравственными либо религиозными предпочтениями (определения от 2 июля 2013 года N 1053-О, от 16 июля 2015 года N 1787-О, от 27 октября 2015 года N 2450-О).

Тем самым идеологическое и политическое многообразие небезграничны, имеют своим пределом основы конституционного строя и целостность Российской Федерации, права и свободы человека и гражданина. Не исключая плюрализма идеологических воззрений и возможности их публичного обсуждения, многопартийности как выражения мирного соперничества политических сил, политическая солидарность предполагает, что и оппозиционное меньшинство, и правящее большинство исповедуют одни и те же конституционные ценности, связаны общими конституционно определенными целями, в равной мере стремятся сохранить и укрепить российскую государственность как ключевой фактор защиты всех прав и свобод (Постановление от 28 февраля 2012 года N 4-П, Определение от 30 мая 2023 года N 1399-О).

Консенсус относительно ценностей, составляющих конституционную идентичность, будучи выражением политической солидарности, вместе с тем служит ее поддержанию. К этому аксиологическому фундаменту конституционно отнесена вера в Бога (ст. 67.1, ч. 2). Защита этой ценности, объективируемой в испытываемых верующими чувствах, обеспечивается в том числе уголовно-правовыми средствами. Для предотвращения коллизий между свободой слова и, шире, индивидуальной автономией, с одной стороны, и чувствами верующих, с другой стороны, конституционно допустимые формы проявления индивидуальной автономии подлежат определению с учетом ограничений, призванных оградить названную ценность, а также общепризнанных правил поведения. Если при осуществлении конституционных прав и свобод, в том числе свободы мысли и слова, свободы творчества, права иметь и распространять убеждения и действовать сообразно с ними, оказываются нарушенными права и свободы других лиц (что происходит и тогда, когда нарушение направлено против общественного порядка в целом), виновный в совершении соответствующих деяний может быть привлечен к публично-правовой ответственности (Определение от 23 октября 2014 года N 2521-О).

Начало солидарности с необходимостью воздействует и на осуществление права на свободу мирных собраний, в рамках которого может высказываться в том числе и критика как отдельных действий и решений органов публичной власти, так и всей их деятельности в целом (постановления от 13 мая 2014 года N 14-П, от 17 мая 2021 года N 19-П). Как подчеркивается в решениях Конституционного Суда, реагирование публичной власти на подготовку и проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований, являющихся одной из форм диалога между гражданским обществом и публичной властью, должно быть - вне зависимости от политических взглядов их инициаторов и участников - подчинено обеспечению условий для правомерного осуществления гражданами и их объединениями права на свободу мирных собраний (постановления от 1 ноября 2019 года N 33-П, от 4 июня 2020 года N 27-П; определения от 18 июня 2020 года N 1346-О, от 30 ноября 2021 года N 2389-О и др.). При этом отказ органов публичной власти в согласовании проведения публичного мероприятия в заявленном месте и (или) в заявленное время должен сопровождаться предложением организаторам публичного мероприятия такого варианта, который позволял бы достичь цели мирного собрания; организаторы же публичного мероприятия, в свою очередь, должны предпринимать разумные и достаточные усилия к достижению возможного компромисса на основе всестороннего баланса интересов (постановления от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 18 июня 2019 года N 24-П).

Проведение любого публичного мероприятия, как правило, сопряжено с известными неудобствами для не участвующих в нем граждан, например с ограничением пешеходного движения, созданием помех работе транспорта, затруднением доступа к объектам социальной инфраструктуры и др. (Постановление от 1 ноября 2019 года N 33-П, определения от 27 января 2020 года N 7-О, от 9 июля 2020 года N 1640-О-Р), в связи с чем, а также с учетом серьезных рисков, проистекающих от скопления большого количества людей в месте проведения публичного мероприятия, возникновения конфликтных ситуаций, в том числе по не зависящим от их организаторов и участников обстоятельствам, как сами граждане, включая организаторов публичного мероприятия, так и государство во исполнение своей конституционной обязанности соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина должны использовать все законные средства для предотвращения любых акций (действий), не отвечающих конституционной природе права на мирные собрания (Постановление от 17 мая 2021 года N 19-П). Такого рода предупредительные меры в немалой степени продиктованы мотивами поддержания политической солидарности.

Требованиями политической солидарности обусловливаются также некоторые ограничения на реализацию свободы слова в служебных отношениях. Оценивая конституционность введенного законодателем запрета гражданскому служащему допускать публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если это не входит в его должностные обязанности, Конституционный Суд признал оправданность такого запрета возложенным на государственных служащих исполнением публично-властных полномочий. В этом контексте публичное выражение ими суждений и оценок, имеющих смысл возражения или порицания, не только ставит под сомнение их служебную лояльность, но и подрывает авторитет государственной службы, делая тем самым невозможным эффективное осуществление органами государственной власти своих полномочий и лишая государственную службу ее конституционного смысла (Постановление от 30 июня 2011 года N 14-П, Определение от 29 января 2015 года N 224-О). Вместе с тем Конституционным Судом было разъяснено, что данный запрет не носит абсолютного характера и не может использоваться для оправдания корпоративной закрытости работников государственного аппарата, исключающей доведение до граждан информации, важной для защиты их прав и свобод и, соответственно, имеющей публичное значение.

Положительная (регулирующая) функция начала солидарности имеет в рассматриваемой сфере не меньшее, чем его негативная (охранительная) функция, значение. В этой связи поддержание политической солидарности требует обеспечения всех условий (институциональных, нормативных, процедурных) для предполагаемого ею сотрудничества государства и гражданского общества, для взаимного доверия граждан и органов публичной власти.

* * *

В целом, в практике конституционного нормоконтроля сложилось и динамично развивается понимание политической солидарности как начала, на котором во многом основывается адекватное осуществление политических прав и свобод, а также полноценное взаимодействие государства и гражданского общества. Не будучи противоположно ни представительной демократии, ни правовому государству, начало солидарности не только совместимо с конституционализмом, но институционально и ценностно укрепляет его.