Попов обязательное предложение
Подборка наиболее важных документов по запросу Попов обязательное предложение (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Обязательное предложение о приобретении акций общества как институт публичного права
(Аристов В.В., Медведева Т.М.)
("Юрист", 2023, N 4)<12> Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М.: Инфотропик Медиа, 2012. 224 с.
(Аристов В.В., Медведева Т.М.)
("Юрист", 2023, N 4)<12> Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М.: Инфотропик Медиа, 2012. 224 с.
Статья: Премия за контроль и ее распределение в российском корпоративном праве
(Саврыга К.П.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2021, N 6)<68> См.: Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М., 2012. С. 165 - 170.
(Саврыга К.П.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2021, N 6)<68> См.: Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М., 2012. С. 165 - 170.
Нормативные акты
<Письмо> Роспотребнадзора от 27.05.2020 N 02/10636-2020-23
"О рекомендациях по профилактике новой коронавирусной инфекции среди работников кинотеатров"
(вместе с "Рекомендациями для кинотеатров по профилактике новой коронавирусной инфекции (COVID-19)")1. Деятельность кинотеатров возобновляется на основании решения высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации) на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей Российской Федерации.
"О рекомендациях по профилактике новой коронавирусной инфекции среди работников кинотеатров"
(вместе с "Рекомендациями для кинотеатров по профилактике новой коронавирусной инфекции (COVID-19)")1. Деятельность кинотеатров возобновляется на основании решения высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации) на основании предложений, предписаний главных государственных санитарных врачей Российской Федерации.
Статья: Государственное стимулирование разработки и производства высокотехнологичной продукции как фактор развития модели "умных территорий" в условиях цифровизации управления
(Воронова Е.И.)
("Государственная власть и местное самоуправление", 2025, N 7)Е.В. Попов и К.А. Семячков в своем исследовании предлагают авторский подход к классификации умных городов на основе определения моделей развития городской среды (см. табл. 1) <2>. Анализ каждого вида модели позволяет сделать вывод о том, что выбор инструментов стимулирования бизнеса к участию в развитии умных городов должен учитывать специфику реализуемой модели.
(Воронова Е.И.)
("Государственная власть и местное самоуправление", 2025, N 7)Е.В. Попов и К.А. Семячков в своем исследовании предлагают авторский подход к классификации умных городов на основе определения моделей развития городской среды (см. табл. 1) <2>. Анализ каждого вида модели позволяет сделать вывод о том, что выбор инструментов стимулирования бизнеса к участию в развитии умных городов должен учитывать специфику реализуемой модели.
Статья: Налоги: платить, но знать, за что и сколько (мнения блогеров в социальных сетях)
(Упоров И.В.)
("Налоги" (журнал), 2022, N 6)<12> Толстой Л.Н. Время пришло // Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 91 т. / Под общ. ред. В.Г. Черткова. Т. 37. Произведения, 1906 - 1910 / Подготовка текста и комментарии В.С. Мишина, П.С. Попова, В.С. Спиридонова. М.: Художественная литература, 1956. С. 156.
(Упоров И.В.)
("Налоги" (журнал), 2022, N 6)<12> Толстой Л.Н. Время пришло // Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 91 т. / Под общ. ред. В.Г. Черткова. Т. 37. Произведения, 1906 - 1910 / Подготовка текста и комментарии В.С. Мишина, П.С. Попова, В.С. Спиридонова. М.: Художественная литература, 1956. С. 156.
Статья: К дискуссии о понятии уголовно-процессуальных функций
(Новойдарская И.В.)
("Российский судья", 2024, N 1)Развитие любой научной теории происходит через ее критическое переосмысление, в том числе путем совершенствования ее понятийного аппарата. В науке уголовно-процессуального права развитие понятийного и терминологического аппарата произошло в 2001 г. с принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации <1> (далее - УПК РФ), в который впервые включена ст. 5, содержащая основные понятия используемых в кодексе терминов. В данном исследовании нас интересует термин "функция", который впервые получил свое нормативное закрепление в п. 45 ст. 5 и ст. 15 УПК РФ. Следует отметить, что в марте 2020 г. упоминание об уголовно-процессуальной функции - "уголовное преследование" - появилось и в Конституции Российской Федерации <2> (ст. 129), т.е. мы можем с уверенностью говорить о конституциализации определения данного термина. Несмотря на всеобщее признание теории уголовно-процессуальных функций, действующий УПК РФ не содержит определения понятия функции, поэтому в научных кругах до сих пор существует плюрализм мнений относительно терминологического понятия данного явления, что порождает споры ученых относительно и других аспектов теории уголовно-процессуальных функций и, безусловно, негативно сказывается на практике его применения. Так что же следует понимать под уголовно-процессуальной функцией? В чем же заключаются ее назначение и роль? Чтобы ответить на поставленные вопросы, прежде всего следует обратиться к основам общего понятия "функция". Термин "функция" (от лат. function - совершение, исполнение) имеет следующие смысловые значения. В философии - это деятельность, обязанность, работа <3>. В социологии - это роль, которую выполняет субъект социальной системы в ее организации как целого. В юриспруденции термин "функция" употребляется для характеристики социальной роли государства и права. В психологии и технических науках - это принадлежность к средству достижения цели, решения задач. Толковые словари определяют функцию как обязанность, круг деятельности <4>, роль <5>, соотношение объектов, в котором изменение одного влечет за собой изменение другого <6>. Подводя итог, можно сказать, что термин "функция" является общенаучным, используется многими научными дисциплинами для характеристики действия, воздействия и обладает признаками динамизма и системности. В уголовно-процессуальной науке термин "функция" приобрел самостоятельное значение и был преобразован в термин "уголовно-процессуальная функция" (далее - УПФ), который нуждается в четком определении понятия. Несмотря на то что данная проблема является постоянным предметом обсуждения в юридической науке, мнения ученых относительно определения данного явления разошлись. Так, по мнению М.С. Строговича, "УПФ - это отдельные виды и направления уголовно-процессуальной деятельности субъектов, не совпадающие друг с другом, обусловленные их ролью, назначением или целью участия в уголовном деле" <7>. А Ф.Н. Фаткуллин уточняет: "УПФ - это главные направления всей уголовно-процессуальной деятельности, которые определяются основными задачами советского уголовного судопроизводства" <8>. Данного подхода придерживаются и другие авторы - М.Л. Якуб <9>, А.М. Ларин <10>, А.П. Гуляев <11> и др. В отличие от указанных авторов, В.В. Шимановский понимает УПФ "как основную обязанность, которой определяется процессуальная роль каждого из участников процесса" <12>. В том же ключе рассуждают М.А. Чельцов <13>, Г.П. Химичева <14>, О.Д. Жук <15>, А.А. Трушев <16> и др. В.Н. Шпилев в этой связи дополняет: "...функции участников процесса определяются не только возложенными на них обязанностями, но и теми правами, которыми они наделены" <17>. Л.Д. Кокорев критикует данный подход. Он справедливо отмечает: "...участник процесса действует в определенном направлении не только потому, что закон обязывает его к этому, но и потому, что закон предоставляет ему такую возможность" <18>. В связи с этим Д.М. Берова указывает: "Любая функция является обязанностью (или правом) того или иного субъекта уголовного процесса, и данное свойство образует обязательный элемент, важнейший аспект самого понятия "функция" <19>. Иными словами, автор подчеркивает, что обязанность (право) субъекта - это лишь один из признаков понятия "функция", который не раскрывает всей сущности данного феномена. Данное утверждение представляется верным, поскольку функцию следует рассматривать в более широком смысле, чем права и обязанности. Смущает некоторым образом, что при таком подходе происходит отождествление функции с обязанностями (полномочиями) или компетенцией. На наш взгляд, функции всегда первичны, именно они наделяют участников уголовного судопроизводства правами и обязанностями, и при этом не каждую обязанность можно назвать самостоятельной функцией. Как справедливо отмечает И.В. Маслов, "процессуальная функция - это идея, выделяющая основные, главные, существенные и в первую очередь отличительные признаки процессуальной деятельности" <20>. П.С. Элькинд демонстрирует отдельную точку зрения, определяя УПФ "как выраженные в направлениях уголовно-процессуальной деятельности назначение и роль участников процесса" <21>. Сторонниками данного подхода являются В.Г. Даев <22>, Н.А. Якубович <23>, В.П. Нажимов <24>, Д.М. Берова <25>, С.В. Романов <26>, Б.А. Тугутов <27> и др. Подобная трактовка, на наш взгляд, довольно полно раскрывает существо УПФ, но есть проблема: если рассматривать функцию через назначение и роль участников процесса, то это приведет к существенному расширению количества уголовно-процессуальных функций. Так, по мнению П.С. Элькинд, "все участники уголовного судопроизводства являются носителями УПФ" <28>. Не менее спорным можно считать утверждение В.П. Нажимова о том, "что деятельность субъектов при осуществлении УПФ происходит на основании их свободного выбора, определяемого внутренними убеждениями" <29>. В таком случае если реализация УПФ будет зависеть от субъективного выбора участника уголовного судопроизводства, то функция потеряет свою определенность. О том, что функция не субъективная категория, а объективная, указывает С.А. Альперт, и, как правильно отмечает В.М. Савицкий, "...не зависит от его конкретной позиции в том или ином деле" <30>. Учитывая мнения ряда ученых, З.З. Зиннатулин пришел к выводу, что "УПФ - это направления процессуальной деятельности участников уголовного процесса по достижению его предназначения" <31>. С данным подходом согласились не все авторы. Во-первых, в основе данной конструкции лежит только объективная деятельность участников уголовного судопроизводства по достижению предназначения (целей, задач, собственных интересов по уголовному делу), во-вторых, следуя логике: что происходит с функцией с прекращением процессуальной деятельности? На этот вопрос ответ предложила П.С. Элькинд, которая отметила: "...вне конкретного уголовного дела функция остается идеальной категорией" <32>. Об этом говорит О.Д. Жук: "УПФ следует рассматривать в двух составляющих - абстрактной и реальной, при этом применительно к конкретному уголовному делу - это направленная деятельность" <33>. Данный вывод отражает системный подход автора к определению дефиниции УПФ, при этом следует согласиться с тем, что право (обязанность) должно быть реализовано в направлениях уголовно-процессуальной деятельности для достижения определенного результата. На необходимость применения системного подхода при определении понятия УПФ обращает внимание Д.П. Попов, приводя цитату И.Ю. Чеботаревой: "Функция - это один из системообразующих элементов уголовного судопроизводства, определяющего направление уголовно-процессуальной деятельности, следование которому позволяет разрешить задачи, создавая тем самым необходимые и обязательные условия для достижения назначения уголовного судопроизводства" <34>. Рассмотрев существующие в научной литературе основные научные подходы к определению понятия УПФ наиболее верным нам представляется суждение, предложенное Д.А. Сычевым: "...система не совпадающих друг с другом направлений уголовно-процессуальной деятельности отдельных субъектов уголовного процесса, а также предоставленные им уголовно-процессуальным законом права и возложенные на них обязанности, объединенные достижением стоящих перед ними целей в уголовном судопроизводстве" <35>. Обобщая все вышеописанные определения, постараемся выделить ключевые признаки УПФ. Это: 1) непересекающаяся деятельность, направленная на достижение цели (предназначения) уголовного судопроизводства; 2) процессуальная деятельность, регулируемая законом (совокупность действий и решений, объединенных единством цели); 3) характер процессуальных функций (объем прав и обязанностей участников процесса); 4) участники (компетентные органы и лица). К специфическим признакам следует отнести: 1) системность (связь элементов уголовно-процессуальной функции, объединенных единством цели); 2) постоянство (характер и объем полномочий, принадлежащих различным группам участников, предопределен выполняемой ими уголовно-процессуальной функцией и не меняется на различных стадиях уголовного судопроизводства); 3) стабильность, непрерывность и длительность ее действия. Теоретический анализ литературы показывает, что проблема определения понятия УПФ рассматривалась достаточно широко. В то же время полного, унифицированного определения УПФ, отражающего их природу и назначение, пока еще не разработано. На наш взгляд, решение данной проблемы надо искать в обобщении разработанных теорий с учетом особенностей действующего УПК РФ, закономерностей уголовно-процессуальных правоотношений и реалий общественной жизни.
(Новойдарская И.В.)
("Российский судья", 2024, N 1)Развитие любой научной теории происходит через ее критическое переосмысление, в том числе путем совершенствования ее понятийного аппарата. В науке уголовно-процессуального права развитие понятийного и терминологического аппарата произошло в 2001 г. с принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации <1> (далее - УПК РФ), в который впервые включена ст. 5, содержащая основные понятия используемых в кодексе терминов. В данном исследовании нас интересует термин "функция", который впервые получил свое нормативное закрепление в п. 45 ст. 5 и ст. 15 УПК РФ. Следует отметить, что в марте 2020 г. упоминание об уголовно-процессуальной функции - "уголовное преследование" - появилось и в Конституции Российской Федерации <2> (ст. 129), т.е. мы можем с уверенностью говорить о конституциализации определения данного термина. Несмотря на всеобщее признание теории уголовно-процессуальных функций, действующий УПК РФ не содержит определения понятия функции, поэтому в научных кругах до сих пор существует плюрализм мнений относительно терминологического понятия данного явления, что порождает споры ученых относительно и других аспектов теории уголовно-процессуальных функций и, безусловно, негативно сказывается на практике его применения. Так что же следует понимать под уголовно-процессуальной функцией? В чем же заключаются ее назначение и роль? Чтобы ответить на поставленные вопросы, прежде всего следует обратиться к основам общего понятия "функция". Термин "функция" (от лат. function - совершение, исполнение) имеет следующие смысловые значения. В философии - это деятельность, обязанность, работа <3>. В социологии - это роль, которую выполняет субъект социальной системы в ее организации как целого. В юриспруденции термин "функция" употребляется для характеристики социальной роли государства и права. В психологии и технических науках - это принадлежность к средству достижения цели, решения задач. Толковые словари определяют функцию как обязанность, круг деятельности <4>, роль <5>, соотношение объектов, в котором изменение одного влечет за собой изменение другого <6>. Подводя итог, можно сказать, что термин "функция" является общенаучным, используется многими научными дисциплинами для характеристики действия, воздействия и обладает признаками динамизма и системности. В уголовно-процессуальной науке термин "функция" приобрел самостоятельное значение и был преобразован в термин "уголовно-процессуальная функция" (далее - УПФ), который нуждается в четком определении понятия. Несмотря на то что данная проблема является постоянным предметом обсуждения в юридической науке, мнения ученых относительно определения данного явления разошлись. Так, по мнению М.С. Строговича, "УПФ - это отдельные виды и направления уголовно-процессуальной деятельности субъектов, не совпадающие друг с другом, обусловленные их ролью, назначением или целью участия в уголовном деле" <7>. А Ф.Н. Фаткуллин уточняет: "УПФ - это главные направления всей уголовно-процессуальной деятельности, которые определяются основными задачами советского уголовного судопроизводства" <8>. Данного подхода придерживаются и другие авторы - М.Л. Якуб <9>, А.М. Ларин <10>, А.П. Гуляев <11> и др. В отличие от указанных авторов, В.В. Шимановский понимает УПФ "как основную обязанность, которой определяется процессуальная роль каждого из участников процесса" <12>. В том же ключе рассуждают М.А. Чельцов <13>, Г.П. Химичева <14>, О.Д. Жук <15>, А.А. Трушев <16> и др. В.Н. Шпилев в этой связи дополняет: "...функции участников процесса определяются не только возложенными на них обязанностями, но и теми правами, которыми они наделены" <17>. Л.Д. Кокорев критикует данный подход. Он справедливо отмечает: "...участник процесса действует в определенном направлении не только потому, что закон обязывает его к этому, но и потому, что закон предоставляет ему такую возможность" <18>. В связи с этим Д.М. Берова указывает: "Любая функция является обязанностью (или правом) того или иного субъекта уголовного процесса, и данное свойство образует обязательный элемент, важнейший аспект самого понятия "функция" <19>. Иными словами, автор подчеркивает, что обязанность (право) субъекта - это лишь один из признаков понятия "функция", который не раскрывает всей сущности данного феномена. Данное утверждение представляется верным, поскольку функцию следует рассматривать в более широком смысле, чем права и обязанности. Смущает некоторым образом, что при таком подходе происходит отождествление функции с обязанностями (полномочиями) или компетенцией. На наш взгляд, функции всегда первичны, именно они наделяют участников уголовного судопроизводства правами и обязанностями, и при этом не каждую обязанность можно назвать самостоятельной функцией. Как справедливо отмечает И.В. Маслов, "процессуальная функция - это идея, выделяющая основные, главные, существенные и в первую очередь отличительные признаки процессуальной деятельности" <20>. П.С. Элькинд демонстрирует отдельную точку зрения, определяя УПФ "как выраженные в направлениях уголовно-процессуальной деятельности назначение и роль участников процесса" <21>. Сторонниками данного подхода являются В.Г. Даев <22>, Н.А. Якубович <23>, В.П. Нажимов <24>, Д.М. Берова <25>, С.В. Романов <26>, Б.А. Тугутов <27> и др. Подобная трактовка, на наш взгляд, довольно полно раскрывает существо УПФ, но есть проблема: если рассматривать функцию через назначение и роль участников процесса, то это приведет к существенному расширению количества уголовно-процессуальных функций. Так, по мнению П.С. Элькинд, "все участники уголовного судопроизводства являются носителями УПФ" <28>. Не менее спорным можно считать утверждение В.П. Нажимова о том, "что деятельность субъектов при осуществлении УПФ происходит на основании их свободного выбора, определяемого внутренними убеждениями" <29>. В таком случае если реализация УПФ будет зависеть от субъективного выбора участника уголовного судопроизводства, то функция потеряет свою определенность. О том, что функция не субъективная категория, а объективная, указывает С.А. Альперт, и, как правильно отмечает В.М. Савицкий, "...не зависит от его конкретной позиции в том или ином деле" <30>. Учитывая мнения ряда ученых, З.З. Зиннатулин пришел к выводу, что "УПФ - это направления процессуальной деятельности участников уголовного процесса по достижению его предназначения" <31>. С данным подходом согласились не все авторы. Во-первых, в основе данной конструкции лежит только объективная деятельность участников уголовного судопроизводства по достижению предназначения (целей, задач, собственных интересов по уголовному делу), во-вторых, следуя логике: что происходит с функцией с прекращением процессуальной деятельности? На этот вопрос ответ предложила П.С. Элькинд, которая отметила: "...вне конкретного уголовного дела функция остается идеальной категорией" <32>. Об этом говорит О.Д. Жук: "УПФ следует рассматривать в двух составляющих - абстрактной и реальной, при этом применительно к конкретному уголовному делу - это направленная деятельность" <33>. Данный вывод отражает системный подход автора к определению дефиниции УПФ, при этом следует согласиться с тем, что право (обязанность) должно быть реализовано в направлениях уголовно-процессуальной деятельности для достижения определенного результата. На необходимость применения системного подхода при определении понятия УПФ обращает внимание Д.П. Попов, приводя цитату И.Ю. Чеботаревой: "Функция - это один из системообразующих элементов уголовного судопроизводства, определяющего направление уголовно-процессуальной деятельности, следование которому позволяет разрешить задачи, создавая тем самым необходимые и обязательные условия для достижения назначения уголовного судопроизводства" <34>. Рассмотрев существующие в научной литературе основные научные подходы к определению понятия УПФ наиболее верным нам представляется суждение, предложенное Д.А. Сычевым: "...система не совпадающих друг с другом направлений уголовно-процессуальной деятельности отдельных субъектов уголовного процесса, а также предоставленные им уголовно-процессуальным законом права и возложенные на них обязанности, объединенные достижением стоящих перед ними целей в уголовном судопроизводстве" <35>. Обобщая все вышеописанные определения, постараемся выделить ключевые признаки УПФ. Это: 1) непересекающаяся деятельность, направленная на достижение цели (предназначения) уголовного судопроизводства; 2) процессуальная деятельность, регулируемая законом (совокупность действий и решений, объединенных единством цели); 3) характер процессуальных функций (объем прав и обязанностей участников процесса); 4) участники (компетентные органы и лица). К специфическим признакам следует отнести: 1) системность (связь элементов уголовно-процессуальной функции, объединенных единством цели); 2) постоянство (характер и объем полномочий, принадлежащих различным группам участников, предопределен выполняемой ими уголовно-процессуальной функцией и не меняется на различных стадиях уголовного судопроизводства); 3) стабильность, непрерывность и длительность ее действия. Теоретический анализ литературы показывает, что проблема определения понятия УПФ рассматривалась достаточно широко. В то же время полного, унифицированного определения УПФ, отражающего их природу и назначение, пока еще не разработано. На наш взгляд, решение данной проблемы надо искать в обобщении разработанных теорий с учетом особенностей действующего УПК РФ, закономерностей уголовно-процессуальных правоотношений и реалий общественной жизни.
"Двадцать пять лет российскому акционерному закону: проблемы, задачи, перспективы развития"
(отв. ред. Д.В. Ломакин)
("Статут", 2021)<4> Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М.: Инфотропик Медиа, 2012.
(отв. ред. Д.В. Ломакин)
("Статут", 2021)<4> Попов А.Е. Обязательное предложение: защита прав и интересов акционеров при поглощении. М.: Инфотропик Медиа, 2012.
"Актуальные проблемы эффективности частного права: монография"
(отв. ред. А.Н. Левушкин, Э.Х. Надысева)
("Юстицинформ", 2022)<370> На данный факт также зачастую указывается в юридической литературе. См., напр.: Попов Е.Ю. Восстановление физического лица - банкрота в качестве полноправного субъекта экономических отношений // Вопросы экономики. 2011. N 41(83). С. 64.
(отв. ред. А.Н. Левушкин, Э.Х. Надысева)
("Юстицинформ", 2022)<370> На данный факт также зачастую указывается в юридической литературе. См., напр.: Попов Е.Ю. Восстановление физического лица - банкрота в качестве полноправного субъекта экономических отношений // Вопросы экономики. 2011. N 41(83). С. 64.
"Очерки современного цивилистического процесса: In Memoriam заслуженного деятеля науки Российской Федерации, доктора юридических наук, профессора Тамары Евгеньевны Абовой"
(под ред. Е.И. Носыревой, И.Н. Лукьяновой, Д.Г. Фильченко)
("Статут", 2023)Дискуссии в отношении понятия "судебная практика" практически всегда так или иначе касаются двух вопросов: что считать судебной практикой и для чего дается это определение? То есть дефиниция понятия "судебная практика" полагается различной в зависимости от того, во имя какой цели автор или законодатель пытается эту дефиницию определить. Чаще всего правоведов интересует определение судебной практики для решения вопроса о необходимости руководствоваться ею при рассмотрении и разрешении дел судами, т.е. в связи с проблемой судебного прецедента в российском праве и его влияния на законность в гражданском судопроизводстве. Так, О.Ю. Сергеева и А.А. Ноянова, определяя пути решения проблемы оценочных понятий в арбитражном процессе, предлагают в качестве такового пути признание за разъяснениями высших судебных инстанций, а именно постановлениями Пленума и даже информационными письмами Президиума, "прецедентного обязательного характера" <1>. Ю.А. Попова полагает, что настало время цивилизованного, законодательного решения вопроса о легализации прецедента в российской правовой системе как источника права, при этом ученый предлагает "прерогативу такого формирования судебного права... предоставить высшим органам судебной власти: Конституционному Суду РФ, Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду РФ" <2>. На сегодня из названных Ю.А. Поповой органов, формирующих судебную практику, выпадает Высший Арбитражный Суд РФ, но основная мысль автора при этом сохраняется.
(под ред. Е.И. Носыревой, И.Н. Лукьяновой, Д.Г. Фильченко)
("Статут", 2023)Дискуссии в отношении понятия "судебная практика" практически всегда так или иначе касаются двух вопросов: что считать судебной практикой и для чего дается это определение? То есть дефиниция понятия "судебная практика" полагается различной в зависимости от того, во имя какой цели автор или законодатель пытается эту дефиницию определить. Чаще всего правоведов интересует определение судебной практики для решения вопроса о необходимости руководствоваться ею при рассмотрении и разрешении дел судами, т.е. в связи с проблемой судебного прецедента в российском праве и его влияния на законность в гражданском судопроизводстве. Так, О.Ю. Сергеева и А.А. Ноянова, определяя пути решения проблемы оценочных понятий в арбитражном процессе, предлагают в качестве такового пути признание за разъяснениями высших судебных инстанций, а именно постановлениями Пленума и даже информационными письмами Президиума, "прецедентного обязательного характера" <1>. Ю.А. Попова полагает, что настало время цивилизованного, законодательного решения вопроса о легализации прецедента в российской правовой системе как источника права, при этом ученый предлагает "прерогативу такого формирования судебного права... предоставить высшим органам судебной власти: Конституционному Суду РФ, Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду РФ" <2>. На сегодня из названных Ю.А. Поповой органов, формирующих судебную практику, выпадает Высший Арбитражный Суд РФ, но основная мысль автора при этом сохраняется.
"ARS IURIS: сборник научных статей к юбилею Г.А. Гаджиева"
(под общ. ред. П.Д. Блохина, А.В. Ильина, Д.В. Тютина)
("Статут", 2023)В Отчете о работе Счетной палаты РФ в 2019 году <3> приведен раздел "Анализ проблем установления и классификации неналоговых платежей и платежей, имеющих признаки налогов". Очередной раз предложено провести инвентаризацию существующих обязательных платежей, по итогам которой создать и вести реестр публично-правовых обязательных платежей, закрепленный нормативным правовым актом. В данном Отчете упомянут тот факт, что Минфином России составлен перечень, содержащий 167 платежей. Также сделаны выводы, что российское законодательство активно использует такие термины, как "налоги", "сборы", "государственная пошлина", "платежи", "плата" и т.д. Столь различная терминология значительно усложняет систематизацию неналоговых платежей в силу того, что указанные платежи даже при наличии сходного объекта регулирования исторически устанавливались актами разной юридической силы и при отсутствии единых требований к установлению таких платежей. Также отмечается, что, как правило, большинство обязательных элементов таких платежей установлено на основании подзаконных нормативных актов; общая сумма поступлений неналоговых доходов в 2018 году - порядка 1,52 трлн р.
(под общ. ред. П.Д. Блохина, А.В. Ильина, Д.В. Тютина)
("Статут", 2023)В Отчете о работе Счетной палаты РФ в 2019 году <3> приведен раздел "Анализ проблем установления и классификации неналоговых платежей и платежей, имеющих признаки налогов". Очередной раз предложено провести инвентаризацию существующих обязательных платежей, по итогам которой создать и вести реестр публично-правовых обязательных платежей, закрепленный нормативным правовым актом. В данном Отчете упомянут тот факт, что Минфином России составлен перечень, содержащий 167 платежей. Также сделаны выводы, что российское законодательство активно использует такие термины, как "налоги", "сборы", "государственная пошлина", "платежи", "плата" и т.д. Столь различная терминология значительно усложняет систематизацию неналоговых платежей в силу того, что указанные платежи даже при наличии сходного объекта регулирования исторически устанавливались актами разной юридической силы и при отсутствии единых требований к установлению таких платежей. Также отмечается, что, как правило, большинство обязательных элементов таких платежей установлено на основании подзаконных нормативных актов; общая сумма поступлений неналоговых доходов в 2018 году - порядка 1,52 трлн р.
Статья: О профилактическом визите как новом мероприятии профилактики нарушений обязательных требований индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами
(Лагаева В.П.)
("Административное право и процесс", 2023, N 6)- заключительный: анализ инспектором информации, поступившей к нему в процессе общения с поднадзорным лицом, и сведений, собранных для осуществления категорирования объектов контроля, разработка предложений по обеспечению соблюдения обязательных требований поднадзорным лицом, с которым состоялось превентивное общение, а также по совершенствованию законодательства Российской Федерации, по снижению категории риска, присвоенной объекту контроля.
(Лагаева В.П.)
("Административное право и процесс", 2023, N 6)- заключительный: анализ инспектором информации, поступившей к нему в процессе общения с поднадзорным лицом, и сведений, собранных для осуществления категорирования объектов контроля, разработка предложений по обеспечению соблюдения обязательных требований поднадзорным лицом, с которым состоялось превентивное общение, а также по совершенствованию законодательства Российской Федерации, по снижению категории риска, присвоенной объекту контроля.
Статья: Приготовление к взяточничеству
(Борков В.Н.)
("Уголовное право", 2025, N 4)Практике известен факт признания лица виновным в покушении на дачу взятки через посредника, когда коррупционное предложение так и не дошло до должностного лица. Так, Попов вступил в сговор с двумя предполагаемыми посредниками для дачи взятки судье Верховного Суда РФ за вынесение им нужного решения, поместил в банковскую ячейку денежные средства и отдал ключ посредникам. Последние только пообещали передать взятку судье, но от совершения преступления отказались. Как следует из судебных решений, посредники не предложили взятку предполагаемому взяткодателю <19>. В ответ на доводы адвоката о наличии в содеянном признаков приготовления к преступлению высшая судебная инстанция разъяснила: "По данному уголовному делу два взяткодателя М. и Попов выполнили свое деяние, входящее в объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 291 УК РФ, передали деньги посреднику, поместив их в банковскую ячейку и отдав от нее ключ посреднику. Никаких иных действий они не должны были совершать, однако ввиду отказа посредника от доведения преступления до конца преступление, инкриминируемое Попову, не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам. Таким образом, действия Попова образуют покушение на дачу взятки, а не приготовление" <20>.
(Борков В.Н.)
("Уголовное право", 2025, N 4)Практике известен факт признания лица виновным в покушении на дачу взятки через посредника, когда коррупционное предложение так и не дошло до должностного лица. Так, Попов вступил в сговор с двумя предполагаемыми посредниками для дачи взятки судье Верховного Суда РФ за вынесение им нужного решения, поместил в банковскую ячейку денежные средства и отдал ключ посредникам. Последние только пообещали передать взятку судье, но от совершения преступления отказались. Как следует из судебных решений, посредники не предложили взятку предполагаемому взяткодателю <19>. В ответ на доводы адвоката о наличии в содеянном признаков приготовления к преступлению высшая судебная инстанция разъяснила: "По данному уголовному делу два взяткодателя М. и Попов выполнили свое деяние, входящее в объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 291 УК РФ, передали деньги посреднику, поместив их в банковскую ячейку и отдав от нее ключ посреднику. Никаких иных действий они не должны были совершать, однако ввиду отказа посредника от доведения преступления до конца преступление, инкриминируемое Попову, не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам. Таким образом, действия Попова образуют покушение на дачу взятки, а не приготовление" <20>.
Статья: В поисках критериев обоснованности размеров административных наказаний
(Зырянов С.М., Калмыкова А.В.)
("Безопасность дорожного движения", 2025, N 2)Л.Л. Попов писал: "Наличие систематизированного и стабильного законодательства об административной ответственности - одно из непременных условий эффективности рассматриваемых санкций", "правоприменительная практика должна быть последовательной и стабильной, а административное взыскание должно восприниматься нарушителем как законное и справедливое" [21].
(Зырянов С.М., Калмыкова А.В.)
("Безопасность дорожного движения", 2025, N 2)Л.Л. Попов писал: "Наличие систематизированного и стабильного законодательства об административной ответственности - одно из непременных условий эффективности рассматриваемых санкций", "правоприменительная практика должна быть последовательной и стабильной, а административное взыскание должно восприниматься нарушителем как законное и справедливое" [21].