Запрос в полицию о ходе расследования уголовного дела
Подборка наиболее важных документов по запросу Запрос в полицию о ходе расследования уголовного дела (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Формы документов
Судебная практика
Апелляционное определение Верховного суда Удмуртской Республики от 24.01.2022 N 33-141/2022
Категория спора: Защита прав на жилое помещение.
Требования физического лица: О выселении из жилого помещения.
Обстоятельства: Ответчица обязалась сняться с регистрационного учета и освободить квартиру в течение трех месяцев со дня подписания договора. Лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением, в квартире нет. Ответчица снялась с регистрационного учета, но из квартиры не выехала, продолжает проживать в ней, чем нарушает права истца как собственника.
Решение: Удовлетворено.Из сведений и копий документов из уголовного дела, представленных по запросу суда следователем по ОВД 2-го отдела управления по расследованию организованной преступной деятельности Следственного департамента МВД России - протокола осмотра предметом от ДД.ММ.ГГГГ с фототаблицей, постановления о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от ДД.ММ.ГГГГ, расписки Д. о получении на хранение спорной квартиры от ДД.ММ.ГГГГ, следует, что имущество ответчика Д., находящееся в спорной квартире, в ходе осмотра квартиры сотрудником полиции в рамках уголовного дела было осмотрено, однако, оно у Д. не изымалось, к уголовному делу в качестве вещественных доказательств не приобщалось. (том 2, л.д. 39-55). Вопреки доводам ответчика каких-либо ограничений по пользованию, владению и распоряжению имуществом, находящимся в квартире, принятых в рамках уголовного дела, судом апелляционной инстанции не установлено.
Категория спора: Защита прав на жилое помещение.
Требования физического лица: О выселении из жилого помещения.
Обстоятельства: Ответчица обязалась сняться с регистрационного учета и освободить квартиру в течение трех месяцев со дня подписания договора. Лиц, сохраняющих право пользования жилым помещением, в квартире нет. Ответчица снялась с регистрационного учета, но из квартиры не выехала, продолжает проживать в ней, чем нарушает права истца как собственника.
Решение: Удовлетворено.Из сведений и копий документов из уголовного дела, представленных по запросу суда следователем по ОВД 2-го отдела управления по расследованию организованной преступной деятельности Следственного департамента МВД России - протокола осмотра предметом от ДД.ММ.ГГГГ с фототаблицей, постановления о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств от ДД.ММ.ГГГГ, расписки Д. о получении на хранение спорной квартиры от ДД.ММ.ГГГГ, следует, что имущество ответчика Д., находящееся в спорной квартире, в ходе осмотра квартиры сотрудником полиции в рамках уголовного дела было осмотрено, однако, оно у Д. не изымалось, к уголовному делу в качестве вещественных доказательств не приобщалось. (том 2, л.д. 39-55). Вопреки доводам ответчика каких-либо ограничений по пользованию, владению и распоряжению имуществом, находящимся в квартире, принятых в рамках уголовного дела, судом апелляционной инстанции не установлено.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: "Электронные доказательства" в уголовном процессе: о целесообразности правового регулирования
(Никурадзе Н.О.)
("Журнал российского права", 2024, N 4)Как следует из представленных примеров, практика складывается абсолютно противоречивым образом, в связи с чем большинство практикующих юристов (следователей, дознавателей, судей, адвокатов) уверенно заявляют об остро назревшей необходимости законодательной регламентации электронных доказательств, под которыми должна пониматься электронная информация доказательственного значения, а не ее носитель. Практике известен следующий случай: при расследовании уголовного дела в отношении сотрудника полиции в качестве вещественного доказательства был признан компакт-диск, содержащий детализации телефонных соединений и биллинги. В ходе рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции защитник заявил ходатайство о проверке имеющихся в деле детализаций на подлинность. Суд сделал запрос и получил детализации, которые отличались от детализаций, записанных на компакт-диск в ходе предварительного следствия <12>. Формально в действиях сотрудников полиции содержались признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, однако уголовное дело не было возбуждено, так как вещественным доказательством были признаны не конкретные детализации, а компакт-диск, содержащий их, который не имел признаков фальсификации, повреждений и т.п. Кроме того, суд, основывая оправдательный приговор на детализациях, полученных в ходе судебного процесса, не отразил в нем сведения о фальсифицированных следствием конкретных детализациях. Приведенный пример наглядно свидетельствует о пробельности правового регулирования доказательств в уголовном процессе, не отвечающего современным реалиям, осложняющим практику правоприменения.
(Никурадзе Н.О.)
("Журнал российского права", 2024, N 4)Как следует из представленных примеров, практика складывается абсолютно противоречивым образом, в связи с чем большинство практикующих юристов (следователей, дознавателей, судей, адвокатов) уверенно заявляют об остро назревшей необходимости законодательной регламентации электронных доказательств, под которыми должна пониматься электронная информация доказательственного значения, а не ее носитель. Практике известен следующий случай: при расследовании уголовного дела в отношении сотрудника полиции в качестве вещественного доказательства был признан компакт-диск, содержащий детализации телефонных соединений и биллинги. В ходе рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции защитник заявил ходатайство о проверке имеющихся в деле детализаций на подлинность. Суд сделал запрос и получил детализации, которые отличались от детализаций, записанных на компакт-диск в ходе предварительного следствия <12>. Формально в действиях сотрудников полиции содержались признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК РФ, однако уголовное дело не было возбуждено, так как вещественным доказательством были признаны не конкретные детализации, а компакт-диск, содержащий их, который не имел признаков фальсификации, повреждений и т.п. Кроме того, суд, основывая оправдательный приговор на детализациях, полученных в ходе судебного процесса, не отразил в нем сведения о фальсифицированных следствием конкретных детализациях. Приведенный пример наглядно свидетельствует о пробельности правового регулирования доказательств в уголовном процессе, не отвечающего современным реалиям, осложняющим практику правоприменения.
Статья: Комментарий к Постановлению Европейского суда по правам человека по делу "Брейер против Германии"
(Дедов Д.И., Гаджиев Х.И.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2020, N 5)По мнению Суда, обстоятельства рассматриваемого дела связаны с обычным хранением данных, относящихся к личной жизни человека (ст. 111 Закона о связи), и, следовательно, представляют собой вмешательство по смыслу ст. 8 Конвенции (§ 81). Как видно, в § 83 Суд вновь повторяет свою позицию: "...в контексте, в частности, хранения личной информации важно иметь четкие, подробные правила, регулирующие минимальные гарантии, касающиеся, среди прочего, продолжительности хранения, использования, доступа третьих сторон, процедур для сохранения целостности и конфиденциальности данных и процедур их уничтожения" <12>. По мнению Суда, ст. 111 позволяет предвидеть вопросы, связанные с объемом данных, продолжительностью хранения, и технические стороны вопроса. Суд считает, что для оценки гарантий по проблеме доступа третьих лиц и использования хранимых данных требуется прочтение ст. 111 в сочетании со ст. 112 и 113 (§ 85). Как полагает Суд, национальные власти руководствовались намерениями, преследующими "законные цели общественной безопасности, предотвращение беспорядков и преступлений, защитой прав и свобод других лиц" (§ 86). По сути, Суд соглашается с позицией Конституционного суда Германии, заявив, что эти данные или включают какую-либо очень личную информацию, или позволяют создавать личные профили либо касаются отдельных событий (§ 92). Суд сослался на позицию Суда ЕС в деле Ministerio Fiscal (§ 54), по которому доступ полиции для целей уголовного расследования к информации о подписчике не может быть определен как серьезное вмешательство. Рассмотрев проблему контроля за запросами на информацию, Суд отметил, что возмещение ущерба может быть истребовано в соответствии с общими правилами в ходе судебного разбирательства в отношении действий властей. С учетом изложенного и ввиду предела усмотрения государств в решении данного рода вопросов Суд посчитал, что хранение личных данных заявителя их поставщиками услуг было пропорциональным и необходимым в демократическом обществе (§ 108 - 109). Таким образом, Суд решил, что хранение в интересах государства данных без разбора и независимо от того, существует ли разумное подозрение в отношении лица, которого касается эта информация, не нарушает Конвенцию.
(Дедов Д.И., Гаджиев Х.И.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2020, N 5)По мнению Суда, обстоятельства рассматриваемого дела связаны с обычным хранением данных, относящихся к личной жизни человека (ст. 111 Закона о связи), и, следовательно, представляют собой вмешательство по смыслу ст. 8 Конвенции (§ 81). Как видно, в § 83 Суд вновь повторяет свою позицию: "...в контексте, в частности, хранения личной информации важно иметь четкие, подробные правила, регулирующие минимальные гарантии, касающиеся, среди прочего, продолжительности хранения, использования, доступа третьих сторон, процедур для сохранения целостности и конфиденциальности данных и процедур их уничтожения" <12>. По мнению Суда, ст. 111 позволяет предвидеть вопросы, связанные с объемом данных, продолжительностью хранения, и технические стороны вопроса. Суд считает, что для оценки гарантий по проблеме доступа третьих лиц и использования хранимых данных требуется прочтение ст. 111 в сочетании со ст. 112 и 113 (§ 85). Как полагает Суд, национальные власти руководствовались намерениями, преследующими "законные цели общественной безопасности, предотвращение беспорядков и преступлений, защитой прав и свобод других лиц" (§ 86). По сути, Суд соглашается с позицией Конституционного суда Германии, заявив, что эти данные или включают какую-либо очень личную информацию, или позволяют создавать личные профили либо касаются отдельных событий (§ 92). Суд сослался на позицию Суда ЕС в деле Ministerio Fiscal (§ 54), по которому доступ полиции для целей уголовного расследования к информации о подписчике не может быть определен как серьезное вмешательство. Рассмотрев проблему контроля за запросами на информацию, Суд отметил, что возмещение ущерба может быть истребовано в соответствии с общими правилами в ходе судебного разбирательства в отношении действий властей. С учетом изложенного и ввиду предела усмотрения государств в решении данного рода вопросов Суд посчитал, что хранение личных данных заявителя их поставщиками услуг было пропорциональным и необходимым в демократическом обществе (§ 108 - 109). Таким образом, Суд решил, что хранение в интересах государства данных без разбора и независимо от того, существует ли разумное подозрение в отношении лица, которого касается эта информация, не нарушает Конвенцию.
Нормативные акты
"Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(ред. от 29.05.2024)
(с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2024)Статья 216. Ознакомление потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей с материалами уголовного дела
(ред. от 29.05.2024)
(с изм. и доп., вступ. в силу с 01.07.2024)Статья 216. Ознакомление потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей с материалами уголовного дела