Уменьшение объема обвинения
Подборка наиболее важных документов по запросу Уменьшение объема обвинения (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Подборка судебных решений за 2022 год: Статья 222 "Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия, основных частей огнестрельного оружия, боеприпасов" УК РФ"Однако, суд не учел, что незаконное приобретение К. боеприпасов состоялось, согласно его показаниям, примерно в 2014 году, и на тот момент эти действия охватывались ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции от 24.11.2014 N 370-ФЗ), относящейся, в соответствии с ч. 3 ст. 15 УК РФ, к категории преступлений средней тяжести. Таким образом, исходя из положений п. "б" ч. 1 ст. 78 УК РФ, сроки давности привлечения К. к уголовной ответственности за незаконное приобретение боеприпасов могли истечь в июне 2020 года (до момента их обнаружения и изъятия). С учетом изложенного, руководствуясь конституционными положениями о необходимости толкования неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, а также требованиями п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, из осуждения К. по ч. 1 ст. 222 УК РФ необходимо исключить указание на незаконное приобретение боеприпасов. При этом осуждение К. за незаконное хранение боеприпасов, окончившееся 01.10.2020 года при их обнаружении и изъятии, следует считать законным и обоснованным, поскольку срок давности привлечения к уголовной ответственности за это деяние не истек. Вносимые изменения, связанные с уменьшением объема обвинения, влекут смягчение наказания, назначенного К. по ч. 1 ст. 222 УК РФ, а также по совокупности преступлений."
Подборка судебных решений за 2022 год: Статья 78 "Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности" УК РФ"Однако, суд не учел, что незаконное приобретение К. боеприпасов состоялось, согласно его показаниям, примерно в 2014 году, и на тот момент эти действия охватывались ч. 1 ст. 222 УК РФ (в редакции от 24.11.2014 N 370-ФЗ), относящейся, в соответствии с ч. 3 ст. 15 УК РФ, к категории преступлений средней тяжести. Таким образом, исходя из положений п. "б" ч. 1 ст. 78 УК РФ, сроки давности привлечения К. к уголовной ответственности за незаконное приобретение боеприпасов могли истечь в июне 2020 года (до момента их обнаружения и изъятия). С учетом изложенного, руководствуясь конституционными положениями о необходимости толкования неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, а также требованиями п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, из осуждения К. по ч. 1 ст. 222 УК РФ необходимо исключить указание на незаконное приобретение боеприпасов. При этом осуждение К. за незаконное хранение боеприпасов, окончившееся 01.10.2020 года при их обнаружении и изъятии, следует считать законным и обоснованным, поскольку срок давности привлечения к уголовной ответственности за это деяние не истек. Вносимые изменения, связанные с уменьшением объема обвинения, влекут смягчение наказания, назначенного К. по ч. 1 ст. 222 УК РФ, а также по совокупности преступлений."
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Институт возвращения уголовных дел для проведения дополнительного расследования: проблемы правовой регламентации и правоприменения
(Колпакова Л.А.)
("Уголовное судопроизводство", 2023, N 4)Как известно, при принятии действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации <1> (далее - УПК РФ) умы идеологов уголовно-процессуальной политики захватила идея абсолютизации презумпции невиновности, иногда в ущерб достижению объективной истины. Институт возвращения уголовного дела из суда на доследование был признан рудиментом инквизиционного процесса, поскольку позволял суду реализовывать обвинительную функцию. Формированию такой установки во многом способствовала позиция Конституционного Суда Российской Федерации <2>, выраженная им еще в период действия прежнего УПК РСФСР. Упразднение института судебного доследования в УПК РФ 2001 г. было активно поддержано многими представителями науки и практики, среди которых П.А. Лупинская <3>, Б.Я. Гаврилов <4>, Ю.С. Бирюков <5>, В.В. Конин <6> и др. Мы согласны с ними в том, что полная судебная дискреция при определении объема обвинения недопустима, а также с тем, что анализируемый институт в том виде, как он существовал ранее, способствовал затягиванию сроков расследования; в ряде случаев становился условием нарушения прав граждан на судебную защиту; создавал предпосылки к безответственному отношению органов дознания и следствия к формированию доказательственной базы и др. Вместе с тем суд стал заложником формальных доказательств, поскольку даже чисто техническое нарушение процессуальной формы диктовало необходимость признавать доказательства недопустимыми, что влекло их фактическую утрату и невосполнимость в ходе доследования, а органы предварительного расследования стали нередко практиковать формулирование обвинения "с запасом". Н.А. Колоколов справедливо отмечает также факт игнорирования прав потерпевших, а также усиление коррупциогенных факторов, когда с целью развала обвинения в суде в уголовные дела заведомо "закладывались" неисправимые ошибки, что влекло существенное уменьшение объема обвинения, а то и полное прекращение дел <7>. Соответственно, упразднив институт судебного доследования, законодатель фактически не предложил альтернативных процессуальных механизмов преодоления в суде дефектов неполноты предварительного расследования и неточной юридической квалификации деяния, требующей расширения или утяжеления обвинения. Частичная реконструкция института доследования в 2014 г., по нашему мнению, несколько улучшила ситуацию, но вместе с тем породила разночтения в правоприменительной практике, принципиально не решив многих проблем.
(Колпакова Л.А.)
("Уголовное судопроизводство", 2023, N 4)Как известно, при принятии действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации <1> (далее - УПК РФ) умы идеологов уголовно-процессуальной политики захватила идея абсолютизации презумпции невиновности, иногда в ущерб достижению объективной истины. Институт возвращения уголовного дела из суда на доследование был признан рудиментом инквизиционного процесса, поскольку позволял суду реализовывать обвинительную функцию. Формированию такой установки во многом способствовала позиция Конституционного Суда Российской Федерации <2>, выраженная им еще в период действия прежнего УПК РСФСР. Упразднение института судебного доследования в УПК РФ 2001 г. было активно поддержано многими представителями науки и практики, среди которых П.А. Лупинская <3>, Б.Я. Гаврилов <4>, Ю.С. Бирюков <5>, В.В. Конин <6> и др. Мы согласны с ними в том, что полная судебная дискреция при определении объема обвинения недопустима, а также с тем, что анализируемый институт в том виде, как он существовал ранее, способствовал затягиванию сроков расследования; в ряде случаев становился условием нарушения прав граждан на судебную защиту; создавал предпосылки к безответственному отношению органов дознания и следствия к формированию доказательственной базы и др. Вместе с тем суд стал заложником формальных доказательств, поскольку даже чисто техническое нарушение процессуальной формы диктовало необходимость признавать доказательства недопустимыми, что влекло их фактическую утрату и невосполнимость в ходе доследования, а органы предварительного расследования стали нередко практиковать формулирование обвинения "с запасом". Н.А. Колоколов справедливо отмечает также факт игнорирования прав потерпевших, а также усиление коррупциогенных факторов, когда с целью развала обвинения в суде в уголовные дела заведомо "закладывались" неисправимые ошибки, что влекло существенное уменьшение объема обвинения, а то и полное прекращение дел <7>. Соответственно, упразднив институт судебного доследования, законодатель фактически не предложил альтернативных процессуальных механизмов преодоления в суде дефектов неполноты предварительного расследования и неточной юридической квалификации деяния, требующей расширения или утяжеления обвинения. Частичная реконструкция института доследования в 2014 г., по нашему мнению, несколько улучшила ситуацию, но вместе с тем породила разночтения в правоприменительной практике, принципиально не решив многих проблем.
Статья: Квалификация убийства, сопряженного с бандитизмом
(Краев Д.Ю.)
("Законность", 2023, N 8)- "по эпизоду убийства К. суд пришел к выводу, что убийство потерпевшего явилось "частной инициативой Коротаева, не было запланировано бандой, не входило в намерение банды и было совершено вне ее", а поэтому из обвинения подсудимых по этому эпизоду были исключены квалифицирующие признаки ст. 105 ч. 2 УК РФ - "убийство, совершенное организованной группой" и "убийство, сопряженное с бандитизмом". Однако одновременно с этим суд указал, что данное убийство совершено членами устойчивой вооруженной группы. Анализируя направленность умысла Коротаева и Борисова при совершении убийства К., суд указал на подсудимых как на членов банды, то есть вновь допустил противоречия в изложенных выводах и юридической оценке действий Коротаева и Борисова. Вместе с тем обстоятельства убийства К. свидетельствуют, что совершение данного убийства было сопряжено с бандитизмом, поскольку это преступление было совершено участниками банды, в интересах банды, так как Коротаев являлся активным участником банды, совершал преступления в интересах банды, другие члены банды не были заинтересованы, чтобы о совершенном ранее Коротаевым преступлении стало известно посторонним лицам, тем более органам правопорядка, что могло произойти в случае допроса К. Поэтому убийство К. необходимо было квалифицировать как сопряженное с бандитизмом, чего суд не сделал, допустив тем самым противоречие в своих выводах относительно фактически установленных обстоятельств дела, что, в свою очередь, повлекло необоснованное уменьшение объема обвинения подсудимых и назначение им несправедливого, чрезмерно мягкого наказания за содеянное" <10>.
(Краев Д.Ю.)
("Законность", 2023, N 8)- "по эпизоду убийства К. суд пришел к выводу, что убийство потерпевшего явилось "частной инициативой Коротаева, не было запланировано бандой, не входило в намерение банды и было совершено вне ее", а поэтому из обвинения подсудимых по этому эпизоду были исключены квалифицирующие признаки ст. 105 ч. 2 УК РФ - "убийство, совершенное организованной группой" и "убийство, сопряженное с бандитизмом". Однако одновременно с этим суд указал, что данное убийство совершено членами устойчивой вооруженной группы. Анализируя направленность умысла Коротаева и Борисова при совершении убийства К., суд указал на подсудимых как на членов банды, то есть вновь допустил противоречия в изложенных выводах и юридической оценке действий Коротаева и Борисова. Вместе с тем обстоятельства убийства К. свидетельствуют, что совершение данного убийства было сопряжено с бандитизмом, поскольку это преступление было совершено участниками банды, в интересах банды, так как Коротаев являлся активным участником банды, совершал преступления в интересах банды, другие члены банды не были заинтересованы, чтобы о совершенном ранее Коротаевым преступлении стало известно посторонним лицам, тем более органам правопорядка, что могло произойти в случае допроса К. Поэтому убийство К. необходимо было квалифицировать как сопряженное с бандитизмом, чего суд не сделал, допустив тем самым противоречие в своих выводах относительно фактически установленных обстоятельств дела, что, в свою очередь, повлекло необоснованное уменьшение объема обвинения подсудимых и назначение им несправедливого, чрезмерно мягкого наказания за содеянное" <10>.
Нормативные акты
"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2020)"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020)Оправдание Б., С., Н. и других по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 210 УК РФ, повлекло уменьшение объема обвинения, однако не исключило его полностью, поскольку изменилась степень участия каждого из них в совершении преступлений.
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020)Оправдание Б., С., Н. и других по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных чч. 1, 2 и 3 ст. 210 УК РФ, повлекло уменьшение объема обвинения, однако не исключило его полностью, поскольку изменилась степень участия каждого из них в совершении преступлений.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2011 N 17
(ред. от 28.06.2022)
"О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве"4. Обратить внимание судов на то, что к лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в части 2 статьи 133 УПК РФ, не относятся, в частности, подозреваемый, обвиняемый, осужденный, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его (например, осужденный при переквалификации содеянного со статьи 105 УК РФ на часть 4 статьи 111 УК РФ; осужденный за совершенные преступления в составе организованной группы, который этим же приговором оправдан по статье 210 УК РФ), а также осужденные, мера наказания которым снижена вышестоящим судом до предела ниже отбытого.
(ред. от 28.06.2022)
"О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве"4. Обратить внимание судов на то, что к лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в части 2 статьи 133 УПК РФ, не относятся, в частности, подозреваемый, обвиняемый, осужденный, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его (например, осужденный при переквалификации содеянного со статьи 105 УК РФ на часть 4 статьи 111 УК РФ; осужденный за совершенные преступления в составе организованной группы, который этим же приговором оправдан по статье 210 УК РФ), а также осужденные, мера наказания которым снижена вышестоящим судом до предела ниже отбытого.