Обязательство по предотвращению известного риска подвергнуться жестокому обращению

Суд повторил: "власти государства несут обязательство по принятию обеспечительных мер в форме эффективного сдерживания в отношении серьезных нарушений личной неприкосновенности лица членом его семьи или сожителем... Вмешательство властей в частную и семейную жизнь может стать необходимым для защиты здоровья и прав потерпевшего или предотвращения преступных действий при некоторых обстоятельствах... Должен оцениваться риск реальной и непосредственной угрозы, принимая должным образом во внимание конкретный контекст, в котором происходит домашнее насилие. В такой ситуации это не только вопрос обязанности предоставить общую защиту для общества, но и, прежде всего, необходимости принятия к сведению повторение последовательных эпизодов насилия в семье... Суд во многих делах устанавливал - даже если власти и не оставались полностью пассивными, они все же не выполняли свои обязательства по статье 3 Конвенции" (пункт 86 постановления) <8>.

--------------------------------

<8> "Заявительница проинформировала органы государственной власти о насилии со стороны сожителя 1 января 2016 года. Она сообщала о дальнейших эпизодах насилия и угроз насилием посредством телефонных звонков в полицию или подачи официальных заявлений о возбуждении уголовного дела 25 января, 16 мая, 30 июля и 1 августа 2016 года, а также 12 и 21 марта 2018 года. В своих заявлениях она сообщала органам власти об угрозах насилием и фактически совершенном насилии со стороны С., а также предоставляла медицинские доказательства в подтверждение своих утверждений. Таким образом, должностные лица знали или должны были знать о насилии, которому подвергалась заявительница, а также о реальном и непосредственном риске повторения насилия. С учетом этих обстоятельств на власти было возложено обязательство предпринимать все разумно обоснованные меры для ее защиты" (пункт 87 постановления).

В подавляющем большинстве государств-членов Совета Европы жертвы домашнего насилия могут обратиться по поводу немедленно принимаемых мер защиты. Такие меры носят различные названия - "ограничивающие предписания", "охранные предписания" или "обеспечительные предписания" - и имеют своей целью воспрепятствование повторению домашнего насилия и гарантии для жертвы такого насилия; как правило, они требуют от правонарушителя покинуть место совместного проживания и не приближаться к жертве либо не вступать с ней в контакт. Комитет КЛДЖ и Специальный докладчик ООН по вопросам насилия против женщин определили ключевые характеристики, которыми должны обладать такие предписания, чтобы обеспечить эффективную защиту жертвы (пункт 88 постановления).

По мнению Суда, Российская Федерация осталась одним из тех немногих государств-членов, чье национальное законодательство не предоставляет жертвам домашнего насилия каких-либо сравнимых мер защиты. Власти государства-ответчика в своих замечаниях не определили никаких мер, которые органы государственной власти могли бы использовать для обеспечения защиты заявительницы. Что касается обращения за государственной защитой, к которой заявительница в итоге прибегла, Суд отметил, что система государственной защиты предназначена для защиты свидетелей до и во время уголовного судопроизводства от любых попыток помешать им давать показания или вынудить их изменить показания. В делах о домашнем насилии личность правонарушителя известна, а запрещающее предписание обеспечивает его удаление от жертвы, чтобы она могла вести обычную жизнь - настолько, насколько это позволяют обстоятельства. Напротив, меры защиты свидетелей имеют целью защиту от нападений пока еще неустановленных сообщников преступников. Эти меры часто включают критические и дорогостоящие средства, такие как - круглосуточная охрана специальной группой охраны, изменение персональных данных и даже иногда пластические операции. В таких существенных мерах, как правило, нет необходимости в контексте домашнего насилия, когда наличие охранного предписания и неукоснительный мониторинг соблюдения партнером-мучителем его условий обеспечат безопасность жертвы и позволят выполнить обязательство государства по защите от риска подвергнуться жестокому обращению (пункт 89 постановления).

В данном деле, согласно позиции Суда, нельзя было утверждать, что российские государственные органы власти предпринимали какие-либо реальные попытки по предотвращению повторных насильственных нападений на заявительницу. Ее неоднократные сообщения о применении физического насилия, похищении и нападении в первой половине 2016 года не привели к принятию никаких мер в отношении С. Несмотря на тяжесть деяний, органы власти лишь получали от него объяснения и делали выводы о том, что это вопросы личных взаимоотношений между ним и заявительницей. Первый раз уголовное дело было возбуждено лишь в 2018 году, то есть более чем через два года после сообщения о первом нападении, и оно касалось не каких-либо насильственных действий С., а гораздо менее серьезного преступления - вмешательства в ее личную жизнь. Несмотря на то, что возбуждение уголовного дела позволило заявительнице подать ходатайство о государственных мерах защиты, она не получила никакого официального решения по своему ходатайству, хотя имела право на получение такого документа по закону. В заключении, выданном местной полицией, утверждалось, что ходатайство необоснованно, а ряд инцидентов домашнего насилия описывался как просто неприязненные отношения между ней и С., не требующие вмешательства со стороны государства. Наконец, имевший место позднее ряд инцидентов с преследованием заявительницы и угрозами убийством в марте 2018 года не привел к принятию никаких обеспечительных мер (пункт 90 постановления).

Суд посчитал, что ответная реакция властей, которым стало известно о риске повторного насилия со стороны бывшего сожителя заявительницы, была явно несоответствующей требованиям, с учетом тяжести деяния, о котором идет речь. Они не приняли никаких мер по защите заявительницы или порицанию поведения С. Они оставались пассивными перед лицом серьезного риска для заявительницы подвергнуться жестокому обращению и, посредством своего бездействия и непринятия сдерживающих мер, позволили С. беспрепятственно и безнаказанно продолжать угрожать заявительнице, запугивать ее и совершать нападения на нее.