Суд оценивает действительность договора
Подборка наиболее важных документов по запросу Суд оценивает действительность договора (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Подборка судебных решений за 2023 год: Статья 200 "Начало течения срока исковой давности" ГК РФ
(Арбитражный суд Уральского округа)В таком случае судам следует иметь в виду, что эффективная судебная защита нарушенных прав может быть обеспечена своевременным заявлением возражений или встречного иска. Кроме того, арбитражный суд, рассматривающий дело о взыскании по договору, оценивает обстоятельства, свидетельствующие о заключенности и действительности договора, независимо от того, заявлены ли возражения или встречный иск. По смыслу данных разъяснений, допускается одновременное рассмотрение дела об оспаривании договора и дела о взыскании по договору.
(Арбитражный суд Уральского округа)В таком случае судам следует иметь в виду, что эффективная судебная защита нарушенных прав может быть обеспечена своевременным заявлением возражений или встречного иска. Кроме того, арбитражный суд, рассматривающий дело о взыскании по договору, оценивает обстоятельства, свидетельствующие о заключенности и действительности договора, независимо от того, заявлены ли возражения или встречный иск. По смыслу данных разъяснений, допускается одновременное рассмотрение дела об оспаривании договора и дела о взыскании по договору.
Определение Верховного Суда РФ от 25.04.2022 N 305-ЭС20-5037(3) по делу N А41-98243/2017
Требование: О пересмотре в кассационном порядке судебных актов по делу о признании недействительными договора участия в долевом строительстве, передаточного акта, применении последствий их недействительности.
Обжалуемый результат спора: Требование удовлетворено, поскольку заключение оспариваемых сделок в условиях неисполнения существовавших обязательств перед кредиторами, отчуждение актива по существенно заниженной цене и аффилированность покупателя в своей совокупности свидетельствуют о том, что у должника имелась цель причинения вреда своим кредиторам в результате совершения сделок. Кроме того, акт о передаче имущества был подписан после введения в отношении должника процедуры наблюдения, а потому сделка требовала согласия временного управляющего, которое получено не было.
Решение: В передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ отказано.Оценив доводы сторон о действительности сделок, суды указали, что договор займа предусматривал расчет в долларах США на значительную сумму, однако убедительных доказательств наличия этих денег у Хмелевского А.Н. должнику не представлено, в том числе не подтверждено это и косвенными доказательствами об обмене валюты Хмелевским А.Н. или должником. Не доказан и факт передачи денег должнику (нет доказательств зачисления денег на счет должника и их расходования на нужды должника с учетом целей его деятельности).
Требование: О пересмотре в кассационном порядке судебных актов по делу о признании недействительными договора участия в долевом строительстве, передаточного акта, применении последствий их недействительности.
Обжалуемый результат спора: Требование удовлетворено, поскольку заключение оспариваемых сделок в условиях неисполнения существовавших обязательств перед кредиторами, отчуждение актива по существенно заниженной цене и аффилированность покупателя в своей совокупности свидетельствуют о том, что у должника имелась цель причинения вреда своим кредиторам в результате совершения сделок. Кроме того, акт о передаче имущества был подписан после введения в отношении должника процедуры наблюдения, а потому сделка требовала согласия временного управляющего, которое получено не было.
Решение: В передаче дела в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда РФ отказано.Оценив доводы сторон о действительности сделок, суды указали, что договор займа предусматривал расчет в долларах США на значительную сумму, однако убедительных доказательств наличия этих денег у Хмелевского А.Н. должнику не представлено, в том числе не подтверждено это и косвенными доказательствами об обмене валюты Хмелевским А.Н. или должником. Не доказан и факт передачи денег должнику (нет доказательств зачисления денег на счет должника и их расходования на нужды должника с учетом целей его деятельности).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Оценочные ограничения сингулярного правопреемства в обязательственных правах на стороне кредитора: в поисках критериев
(Бершицкий Э.Е.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, NN 2, 3)<134> Например, достаточно вспомнить, что когда-то суды блокировали уступку права на возмещение убытков, полагая, что "[в] обязательстве по возмещению убытков личность кредитора имеет существенное значение для должника" (п. 17 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 N 120). Более свежий пример - так называемое дело Калашникова (см.: Определение ВС РФ от 22.03.2022 N 43-КГ21-7-К6). В данном деле Суд оценивал действительность договора уступки права требования на выплату вознаграждения из соглашения об использовании имени "Калашников" в предпринимательской деятельности. Показательно, что нижестоящие суды - все до единого - посчитали уступку ничтожной в силу ст. 383 ГК РФ, поскольку по первоначальному договору якобы передано неимущественное право, трансферабельность которого исключена законом. Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отменила нижестоящие судебные акты, отметив при этом два ключевых момента: во-первых, необходимо проводить разграничение между правом на имя (необоротоспособно) и правом на использование имени (оборотоспособно), во-вторых, нужно помнить о том, что денежные требования по общему правилу уступаемы и для обратного вывода требуются весьма веские основания. Однако, как покажет дальнейший анализ, все же далеко не во всех судах удалось избавиться от формалистского подхода.
(Бершицкий Э.Е.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, NN 2, 3)<134> Например, достаточно вспомнить, что когда-то суды блокировали уступку права на возмещение убытков, полагая, что "[в] обязательстве по возмещению убытков личность кредитора имеет существенное значение для должника" (п. 17 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 N 120). Более свежий пример - так называемое дело Калашникова (см.: Определение ВС РФ от 22.03.2022 N 43-КГ21-7-К6). В данном деле Суд оценивал действительность договора уступки права требования на выплату вознаграждения из соглашения об использовании имени "Калашников" в предпринимательской деятельности. Показательно, что нижестоящие суды - все до единого - посчитали уступку ничтожной в силу ст. 383 ГК РФ, поскольку по первоначальному договору якобы передано неимущественное право, трансферабельность которого исключена законом. Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отменила нижестоящие судебные акты, отметив при этом два ключевых момента: во-первых, необходимо проводить разграничение между правом на имя (необоротоспособно) и правом на использование имени (оборотоспособно), во-вторых, нужно помнить о том, что денежные требования по общему правилу уступаемы и для обратного вывода требуются весьма веские основания. Однако, как покажет дальнейший анализ, все же далеко не во всех судах удалось избавиться от формалистского подхода.
Статья: Гражданско-правовые последствия заключения и исполнения ограничивающих конкуренцию соглашений
(Истомин В.Г.)
("Журнал российского права", 2021, N 7)В качестве правового основания недействительности антиконкурентного соглашения в литературе обычно указывается ст. 168 "Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта" <16> либо ст. 169 "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности" <17> ГК РФ. В настоящее время в судебной практике крайне редко встречаются дела, когда арбитражные суды оценивают конкретные условия договора на предмет их действительности, исходя из требований ст. 11 или ст. 16 Закона о защите конкуренции и Гражданского кодекса РФ, признавая соответствующую сделку (или отдельные ее условия) недействительной, хотя подобные примеры есть <18>. Обычно судебные органы ограничиваются констатацией наличия либо отсутствия нарушения той или иной части и пункта ст. 11 (ст. 16) Закона о защите конкуренции в контексте оценки законности акта антимонопольного органа, не давая характеристики правовой природы заключенного соглашения как юридического факта. Гораздо чаще судебные органы с позиций законодательства о защите конкуренции решают вопрос о действительности либо недействительности тех соглашений, которые направлены на нарушение иных запретов, нежели указанные в ст. 11 или ст. 16 Закона о защите конкуренции. Имеются в виду прежде всего соглашения, заключенные с нарушением требований, установленных ст. 17, 17.1, 19, а также рядом других норм Закона о защите конкуренции. Однако в тех ситуациях, когда судом дается оценка действительности условия договора с точки зрения соблюдения требований законодательства о защите конкуренции, суды, признавая соответствующее соглашение или отдельные его условия недействительными, традиционно руководствуются ст. 168, но не ст. 169 ГК РФ.
(Истомин В.Г.)
("Журнал российского права", 2021, N 7)В качестве правового основания недействительности антиконкурентного соглашения в литературе обычно указывается ст. 168 "Недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта" <16> либо ст. 169 "Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности" <17> ГК РФ. В настоящее время в судебной практике крайне редко встречаются дела, когда арбитражные суды оценивают конкретные условия договора на предмет их действительности, исходя из требований ст. 11 или ст. 16 Закона о защите конкуренции и Гражданского кодекса РФ, признавая соответствующую сделку (или отдельные ее условия) недействительной, хотя подобные примеры есть <18>. Обычно судебные органы ограничиваются констатацией наличия либо отсутствия нарушения той или иной части и пункта ст. 11 (ст. 16) Закона о защите конкуренции в контексте оценки законности акта антимонопольного органа, не давая характеристики правовой природы заключенного соглашения как юридического факта. Гораздо чаще судебные органы с позиций законодательства о защите конкуренции решают вопрос о действительности либо недействительности тех соглашений, которые направлены на нарушение иных запретов, нежели указанные в ст. 11 или ст. 16 Закона о защите конкуренции. Имеются в виду прежде всего соглашения, заключенные с нарушением требований, установленных ст. 17, 17.1, 19, а также рядом других норм Закона о защите конкуренции. Однако в тех ситуациях, когда судом дается оценка действительности условия договора с точки зрения соблюдения требований законодательства о защите конкуренции, суды, признавая соответствующее соглашение или отдельные его условия недействительными, традиционно руководствуются ст. 168, но не ст. 169 ГК РФ.