Структура еспч
Подборка наиболее важных документов по запросу Структура еспч (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: О проблеме соблюдения Россией международных стандартов обращения с осужденными в современных условиях
(Селиверстов В.И., Стародубцев Г.С.)
("Международное уголовное право и международная юстиция", 2024, N 4)Второй. Выбытие России из СЕ и прекращение взаимодействия с европейскими правозащитными структурами (с ЕСПЧ - юридически и фактически, с ЕКПП - фактически) означает ослабление влияния на политику, законодательство и практику международного фактора. Однако это не должно означать ослабление внимания нашего государства к обеспечению прав лиц, отбывающих уголовные наказания. Данное внимание необходимо проявлять не только (и не столько) потому, что этого требуют международные стандарты, а прежде всего исходя из приоритетов российской внутренней социальной политики. В местах лишения свободы преимущественно находятся граждане нашего государства, члены семей и иных социальных групп. Поэтому нарушения их прав и законных интересов приводят к обострению социальных противоречий в обществе. В настоящее время, в условиях серьезного политического и военного противостояния с западными странами, любые противоречия разрушают фундамент российского общества, ослабляют его единство перед нависшей угрозой.
(Селиверстов В.И., Стародубцев Г.С.)
("Международное уголовное право и международная юстиция", 2024, N 4)Второй. Выбытие России из СЕ и прекращение взаимодействия с европейскими правозащитными структурами (с ЕСПЧ - юридически и фактически, с ЕКПП - фактически) означает ослабление влияния на политику, законодательство и практику международного фактора. Однако это не должно означать ослабление внимания нашего государства к обеспечению прав лиц, отбывающих уголовные наказания. Данное внимание необходимо проявлять не только (и не столько) потому, что этого требуют международные стандарты, а прежде всего исходя из приоритетов российской внутренней социальной политики. В местах лишения свободы преимущественно находятся граждане нашего государства, члены семей и иных социальных групп. Поэтому нарушения их прав и законных интересов приводят к обострению социальных противоречий в обществе. В настоящее время, в условиях серьезного политического и военного противостояния с западными странами, любые противоречия разрушают фундамент российского общества, ослабляют его единство перед нависшей угрозой.
Статья: "Традиция заимствований" и развитие национального права
(Хабриева Т.Я.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2025, N 3)Необходимо обратить внимание на сложность феномена заимствований и разнородность его проявлений: с одной стороны, добровольные (инициативные) заимствования правовых моделей из других правовых порядков (что имеет место при рецепции), с другой - открытое или скрытое насаждение в глобальном или региональном масштабе правовых образцов, выработанных одной правовой культурой. Примером является продвижение международных правовых норм, которые подменяются при толковании различными наднациональными структурами (ГРЕКО, ОЭСР - в отношении антикоррупционных стандартов <12>, ЕСПЧ - в рамках судебного активизма <13>). В результате происходит тиражирование не формально выраженных правовых положений, а смыслов, подаваемых как правовое, конституционное европейское наследие, в частности в деятельности Венецианской комиссии Совета Европы, заключения которой далеко не всегда бывают непредвзятыми <14>. В настоящее время тактика правовой экспансии стала более прямолинейной даже при отсутствии консенсуса в принятии актов международно-правового характера. Речь идет о Пакте во имя будущего <15>, включающем Глобальный цифровой договор, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 22 сентября 2024 г. на Саммите будущего в Нью-Йорке. Его поддержали 143 страны, 15 воздержались, 7 (Беларусь, Иран, КНДР, Никарагуа, Россия, Сирия и Судан) проголосовали против.
(Хабриева Т.Я.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2025, N 3)Необходимо обратить внимание на сложность феномена заимствований и разнородность его проявлений: с одной стороны, добровольные (инициативные) заимствования правовых моделей из других правовых порядков (что имеет место при рецепции), с другой - открытое или скрытое насаждение в глобальном или региональном масштабе правовых образцов, выработанных одной правовой культурой. Примером является продвижение международных правовых норм, которые подменяются при толковании различными наднациональными структурами (ГРЕКО, ОЭСР - в отношении антикоррупционных стандартов <12>, ЕСПЧ - в рамках судебного активизма <13>). В результате происходит тиражирование не формально выраженных правовых положений, а смыслов, подаваемых как правовое, конституционное европейское наследие, в частности в деятельности Венецианской комиссии Совета Европы, заключения которой далеко не всегда бывают непредвзятыми <14>. В настоящее время тактика правовой экспансии стала более прямолинейной даже при отсутствии консенсуса в принятии актов международно-правового характера. Речь идет о Пакте во имя будущего <15>, включающем Глобальный цифровой договор, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 22 сентября 2024 г. на Саммите будущего в Нью-Йорке. Его поддержали 143 страны, 15 воздержались, 7 (Беларусь, Иран, КНДР, Никарагуа, Россия, Сирия и Судан) проголосовали против.
Нормативные акты
Постановление Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 N 1-П
"По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации"Впрочем, эти предположения нельзя свободно обсуждать, когда ЕСПЧ уже упредил их своим решением о последствиях "предположительно мошеннического поведения руководства компании-заявительницы и некоторых ее акционеров". Суд не стал их делить на порицаемых и безвинных, но заметил, что ЮКОС достаточно потерпел от принудительных мер и этим как бы искупил "прегрешения" всех причастных: "Компания-заявительница уже понесла ответственность за указанные действия в различных налоговых и исполнительных процедурах, и Европейский Суд не усматривает оснований к снижению суммы компенсации [акционерам] с учетом поведения, за которое компания-заявительница уже наказана" (пункт 39 второго постановления). ЕСПЧ упредил также довод о том, что за ЮКОСом остались неисполненные долги на 8 млрд долл. (§ 40), как и о том, что в очереди кредиторов акционеры - не первые. Неисполнение обязательств ЮКОСа он связал отчасти с тем, что власти сами "предпочли не добиваться уплаты компанией-заявителем всей суммы долга, предоставляя ей, например, больше времени", предполагая, что "обязательства, которые компания-заявитель могла иметь перед своими кредиторами, удовлетворены или погашены в рамках исполнительного производства и процедуры ликвидации в ноябре 2007 года" (§ 42). Нет смысла обсуждать, насколько верны эти соображения, но, судя по постановлению, стороны, предлагая Суду дискуссию о процентах сбора, не дали ему доказательных поводов исследовать состояние, структуру, величину и основания долгов ЮКОСа, которые объективно бы связывали ЕСПЧ в решении о компенсации акционерам. Суд лишь заметил: "... Ничто в материалах дела или представлениях сторон не позволяет предполагать, что по национальному законодательству компания или ее акционеры имеют задолженности по каким-либо выплатам в пользу любых кредиторов" (§ 42).
"По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу "ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС" против России" в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации"Впрочем, эти предположения нельзя свободно обсуждать, когда ЕСПЧ уже упредил их своим решением о последствиях "предположительно мошеннического поведения руководства компании-заявительницы и некоторых ее акционеров". Суд не стал их делить на порицаемых и безвинных, но заметил, что ЮКОС достаточно потерпел от принудительных мер и этим как бы искупил "прегрешения" всех причастных: "Компания-заявительница уже понесла ответственность за указанные действия в различных налоговых и исполнительных процедурах, и Европейский Суд не усматривает оснований к снижению суммы компенсации [акционерам] с учетом поведения, за которое компания-заявительница уже наказана" (пункт 39 второго постановления). ЕСПЧ упредил также довод о том, что за ЮКОСом остались неисполненные долги на 8 млрд долл. (§ 40), как и о том, что в очереди кредиторов акционеры - не первые. Неисполнение обязательств ЮКОСа он связал отчасти с тем, что власти сами "предпочли не добиваться уплаты компанией-заявителем всей суммы долга, предоставляя ей, например, больше времени", предполагая, что "обязательства, которые компания-заявитель могла иметь перед своими кредиторами, удовлетворены или погашены в рамках исполнительного производства и процедуры ликвидации в ноябре 2007 года" (§ 42). Нет смысла обсуждать, насколько верны эти соображения, но, судя по постановлению, стороны, предлагая Суду дискуссию о процентах сбора, не дали ему доказательных поводов исследовать состояние, структуру, величину и основания долгов ЮКОСа, которые объективно бы связывали ЕСПЧ в решении о компенсации акционерам. Суд лишь заметил: "... Ничто в материалах дела или представлениях сторон не позволяет предполагать, что по национальному законодательству компания или ее акционеры имеют задолженности по каким-либо выплатам в пользу любых кредиторов" (§ 42).
"Обзор практики применения судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации при рассмотрении уголовных дел"
(утв. Президиумом Верховного суда 08.12.2021)Указанные выше меры отвечают позициям Европейского Суда по правам человека по вопросу соблюдения прав лиц, выданных по запросам государств Центральной Азии, согласно которым простых ссылок на дипломатические гарантии, а также членство государства в международных структурах, запрещающих пытки, недостаточно, необходим контроль за соблюдением гарантий, предоставленных иностранным государством, по недопущению ненадлежащего обращения и обеспечению прав выданного лица на справедливое правосудие.
(утв. Президиумом Верховного суда 08.12.2021)Указанные выше меры отвечают позициям Европейского Суда по правам человека по вопросу соблюдения прав лиц, выданных по запросам государств Центральной Азии, согласно которым простых ссылок на дипломатические гарантии, а также членство государства в международных структурах, запрещающих пытки, недостаточно, необходим контроль за соблюдением гарантий, предоставленных иностранным государством, по недопущению ненадлежащего обращения и обеспечению прав выданного лица на справедливое правосудие.
Статья: Критерии ненадлежащего обеспечения права осужденных к лишению свободы на медицинскую помощь
(Павленко А.А.)
("Медицинское право", 2023, N 3)6. Филатова М.А. Условия содержания под стражей: новый российский механизм защиты и практика европейских стран. Решение Европейского суда по правам человека по делу "Шмелев и другие против России" / М.А. Филатова, А. Бутко // Международное правосудие. 2020. N 2. С. 27 - 46.
(Павленко А.А.)
("Медицинское право", 2023, N 3)6. Филатова М.А. Условия содержания под стражей: новый российский механизм защиты и практика европейских стран. Решение Европейского суда по правам человека по делу "Шмелев и другие против России" / М.А. Филатова, А. Бутко // Международное правосудие. 2020. N 2. С. 27 - 46.
"Проблемы реализации принципов гражданского судопроизводства в правоприменительной деятельности: монография"
(отв. ред. В.М. Жуйков, С.С. Завриев)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)Процессуальное содержание справедливости в европейской правовой традиции (к которой, на наш взгляд, относится и отечественная юриспруденция) объективируется в стандарте надлежащей судебной процедуры (справедливое судебное разбирательство), получившем довольно детальную разработку как в академической юриспруденции, так и в практике ЕСПЧ и КС РФ <1>. Как известно, согласно современным представлениям стандарт справедливого судебного разбирательства включает в себя довольно обширный ряд элементов его структуры, например право на доступ к правосудию, право на юридическую определенность (принцип res judicata) и исполнение судебных решений, на независимый и беспристрастный суд, сформированный на основании закона, состязательность, процессуальное равноправие, гласные и устные слушания, мотивированность судебных актов, разумность сроков судебного разбирательства, право на квалифицированную юридическую помощь, наличие механизма устранения судебных ошибок и многое другое. В практическом плане вряд ли могут возникнуть какие-либо серьезные сложности с определением этой стороны содержания принципа справедливости. По замечанию Л.Л. Шамшурина, говоря о справедливом судебном процессе, мы предполагаем воплощение справедливости в методах процесса, в его процедурах <2>. Здесь уместно вспомнить цикл лекций П. Рикера, в которых дан довольно разносторонний анализ философских аспектов юридического через проблематизацию и истолкование содержания справедливого <3>. В одном из текстов П. Рикер довольно убедительно демонстрирует, что именно судебный процесс позволяет преодолеть архаику талиона, первоначальной связи между местью и справедливостью, поскольку справедливость появляется там, где возникает нейтральный арбитр, равноудаленный от интересов спорящих сторон, выступающий в роли гаранта справедливой дистанции между проступком и наказанием (или правовыми последствиями в целом. - И.С.); другим компонентом институционализации юридической справедливости согласно взглядам П. Рикера выступает процессуальный дискурс, в рамках которого развертывается сложное языковое взаимодействие, управляемое процедурными правилами, обеспечивающими требуемую честность процесса. Именно такое процессуальное взаимодействие, содержательно сводящееся к обмену аргументами спорящих сторон, переносит конфликты с уровня насилия на уровень языка и дискурса, в чем и состоит изначальная функция судебного процесса <4>.
(отв. ред. В.М. Жуйков, С.С. Завриев)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)Процессуальное содержание справедливости в европейской правовой традиции (к которой, на наш взгляд, относится и отечественная юриспруденция) объективируется в стандарте надлежащей судебной процедуры (справедливое судебное разбирательство), получившем довольно детальную разработку как в академической юриспруденции, так и в практике ЕСПЧ и КС РФ <1>. Как известно, согласно современным представлениям стандарт справедливого судебного разбирательства включает в себя довольно обширный ряд элементов его структуры, например право на доступ к правосудию, право на юридическую определенность (принцип res judicata) и исполнение судебных решений, на независимый и беспристрастный суд, сформированный на основании закона, состязательность, процессуальное равноправие, гласные и устные слушания, мотивированность судебных актов, разумность сроков судебного разбирательства, право на квалифицированную юридическую помощь, наличие механизма устранения судебных ошибок и многое другое. В практическом плане вряд ли могут возникнуть какие-либо серьезные сложности с определением этой стороны содержания принципа справедливости. По замечанию Л.Л. Шамшурина, говоря о справедливом судебном процессе, мы предполагаем воплощение справедливости в методах процесса, в его процедурах <2>. Здесь уместно вспомнить цикл лекций П. Рикера, в которых дан довольно разносторонний анализ философских аспектов юридического через проблематизацию и истолкование содержания справедливого <3>. В одном из текстов П. Рикер довольно убедительно демонстрирует, что именно судебный процесс позволяет преодолеть архаику талиона, первоначальной связи между местью и справедливостью, поскольку справедливость появляется там, где возникает нейтральный арбитр, равноудаленный от интересов спорящих сторон, выступающий в роли гаранта справедливой дистанции между проступком и наказанием (или правовыми последствиями в целом. - И.С.); другим компонентом институционализации юридической справедливости согласно взглядам П. Рикера выступает процессуальный дискурс, в рамках которого развертывается сложное языковое взаимодействие, управляемое процедурными правилами, обеспечивающими требуемую честность процесса. Именно такое процессуальное взаимодействие, содержательно сводящееся к обмену аргументами спорящих сторон, переносит конфликты с уровня насилия на уровень языка и дискурса, в чем и состоит изначальная функция судебного процесса <4>.
Статья: Особенности создания и первые итоги деятельности органов судейского сообщества на новых территориях
(Орлов А.В.)
("Российский судья", 2025, N 6)5. Момотов В.В. Судебная власть Российской Федерации в контексте международно-правовых стандартов независимости, эффективности и ответственности суда / В.В. Момотов // Прецеденты Европейского суда по правам человека. 2021. N 10. С. 2 - 6.
(Орлов А.В.)
("Российский судья", 2025, N 6)5. Момотов В.В. Судебная власть Российской Федерации в контексте международно-правовых стандартов независимости, эффективности и ответственности суда / В.В. Момотов // Прецеденты Европейского суда по правам человека. 2021. N 10. С. 2 - 6.
Статья: О некоторых проблемах в гражданском праве
(Андреев Ю.Н.)
("Цивилист", 2022, N 2)Актуальное значение в современный период приобретает защита деловой репутации юридических лиц. Законодатель запретил в 2013 г. действие правил о компенсации морального вреда (ст. 151, 152, 1099 - 1101 ГК РФ) на отношения, связанные с нарушением деловой репутации юридических лиц (п. 11 ст. 152 ГК РФ), однако не урегулировал до сих пор эти отношения на кодификационном уровне. По нашему мнению, деловая репутация существенным образом влияет на имущественное состояние (благополучие) коммерческих и некоммерческих, корпоративных и унитарных организаций, ибо тесно связана с размером их предпринимательской прибыли, активов и пассивов, имущественным оборотом в организации, ее торговыми сделками, экономическими результатами и позитивным микроклиматом в трудовом коллективе, имеет имущественное значение. Деловая репутация предпринимательской структуры - это сведения окружающих лиц, клиентуры, представителей органов власти, СМИ о деловых качествах фирмы, ее возможностях и способностях. Отечественному законодателю чрезвычайно важно, используя российский и зарубежный опыт (не исключая правовые позиции Европейского суда по правам человека), оперативно разработать и включить в ГК РФ правила о компенсации репутационного вреда, в том числе понятие деловой репутации и репутационного вреда, основания и порядок его компенсирования, правила установления его размера.
(Андреев Ю.Н.)
("Цивилист", 2022, N 2)Актуальное значение в современный период приобретает защита деловой репутации юридических лиц. Законодатель запретил в 2013 г. действие правил о компенсации морального вреда (ст. 151, 152, 1099 - 1101 ГК РФ) на отношения, связанные с нарушением деловой репутации юридических лиц (п. 11 ст. 152 ГК РФ), однако не урегулировал до сих пор эти отношения на кодификационном уровне. По нашему мнению, деловая репутация существенным образом влияет на имущественное состояние (благополучие) коммерческих и некоммерческих, корпоративных и унитарных организаций, ибо тесно связана с размером их предпринимательской прибыли, активов и пассивов, имущественным оборотом в организации, ее торговыми сделками, экономическими результатами и позитивным микроклиматом в трудовом коллективе, имеет имущественное значение. Деловая репутация предпринимательской структуры - это сведения окружающих лиц, клиентуры, представителей органов власти, СМИ о деловых качествах фирмы, ее возможностях и способностях. Отечественному законодателю чрезвычайно важно, используя российский и зарубежный опыт (не исключая правовые позиции Европейского суда по правам человека), оперативно разработать и включить в ГК РФ правила о компенсации репутационного вреда, в том числе понятие деловой репутации и репутационного вреда, основания и порядок его компенсирования, правила установления его размера.
Статья: Вклад Комитета ООН по правам человека в определение справедливого судебного разбирательства как структурного принципа международного порядка
(Элиа А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2024, N 5)<63> Ср. Решение Комитета о приемлемости по делу "Петерер против Австрии", п. 9.2, док. CCPR/C/81/D/1015/2001 от 20 августа 2004 г. В другом решении, вынесенном в то же время, Комитет заявил, что "[...] несмотря на то, что Пакт не требует, чтобы процедуры выдачи имели судебный характер, [...] в тех случаях, когда, подобно Пакту, Пакт не требует, чтобы процедуры выдачи имели судебный характер, [...] в случаях, когда, как в настоящем деле, решение, касающееся экстрадиции, относится к судебной власти, оно должно уважать принципы беспристрастности, справедливости и равенства, закрепленные в пункте 1 статьи 14 [...]", см. док. CCPR/C/81/D/961/2000, "Эверетт против Испании", решение о приемлемости от 26 августа 2004 г., п. 6.4. Однако стоит отметить "диссонанс" между вышеупомянутой ориентацией Комитета и направлением, которого придерживается Европейский суд по правам человека в отношении автономного понятия суда. Последний не фокусирует свое внимание на характере органа, компетентного в рассматриваемом вопросе, а проверяет в каждом конкретном случае соответствие этого органа гарантиям, изложенным в ст. 6(1) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В знаковом деле "Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства" Европейский суд по правам человека заявил, что "под "судом" в статье 6 § 1 необязательно подразумевается суд классического типа, интегрированный в обычные судебные структуры страны (...)", § 76, Постановление от 28 июня 1984 г., серия A.80.
(Элиа А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2024, N 5)<63> Ср. Решение Комитета о приемлемости по делу "Петерер против Австрии", п. 9.2, док. CCPR/C/81/D/1015/2001 от 20 августа 2004 г. В другом решении, вынесенном в то же время, Комитет заявил, что "[...] несмотря на то, что Пакт не требует, чтобы процедуры выдачи имели судебный характер, [...] в тех случаях, когда, подобно Пакту, Пакт не требует, чтобы процедуры выдачи имели судебный характер, [...] в случаях, когда, как в настоящем деле, решение, касающееся экстрадиции, относится к судебной власти, оно должно уважать принципы беспристрастности, справедливости и равенства, закрепленные в пункте 1 статьи 14 [...]", см. док. CCPR/C/81/D/961/2000, "Эверетт против Испании", решение о приемлемости от 26 августа 2004 г., п. 6.4. Однако стоит отметить "диссонанс" между вышеупомянутой ориентацией Комитета и направлением, которого придерживается Европейский суд по правам человека в отношении автономного понятия суда. Последний не фокусирует свое внимание на характере органа, компетентного в рассматриваемом вопросе, а проверяет в каждом конкретном случае соответствие этого органа гарантиям, изложенным в ст. 6(1) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В знаковом деле "Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства" Европейский суд по правам человека заявил, что "под "судом" в статье 6 § 1 необязательно подразумевается суд классического типа, интегрированный в обычные судебные структуры страны (...)", § 76, Постановление от 28 июня 1984 г., серия A.80.
Статья: Российский суд по правам человека: pro et contra
(Огнева Е.А.)
("Российский судья", 2022, N 2)Следующим экспертом, высказавшим свое мнение по данному поводу, стала Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Т.Н. Москалькова. По ее мнению, для образования вышестоящего в правозащитном лифте органа требуется внесение поправок в Конституцию Российской Федерации, а также необходим пересмотр всей судебной системы, поскольку на данный момент вопросами, связанными с правами человека, занимается Верховный Суд Российской Федерации. По ее мнению, существующая статистика недостаточна для таких коренных изменений. А.И. Ковлер, соглашаясь с данной позицией, высказывает идею о том, что вместо столь серьезных изменений лучше заняться поискам способов придания большей эффективности существующим судебным структурам <10>.
(Огнева Е.А.)
("Российский судья", 2022, N 2)Следующим экспертом, высказавшим свое мнение по данному поводу, стала Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Т.Н. Москалькова. По ее мнению, для образования вышестоящего в правозащитном лифте органа требуется внесение поправок в Конституцию Российской Федерации, а также необходим пересмотр всей судебной системы, поскольку на данный момент вопросами, связанными с правами человека, занимается Верховный Суд Российской Федерации. По ее мнению, существующая статистика недостаточна для таких коренных изменений. А.И. Ковлер, соглашаясь с данной позицией, высказывает идею о том, что вместо столь серьезных изменений лучше заняться поискам способов придания большей эффективности существующим судебным структурам <10>.
"Участие государства в процессе несостоятельности (банкротства): монография"
(Суходольский И.М.)
("Юстицинформ", 2024)Проблема делегирования государственно-властных полномочий негосударственным структурам порождает вопрос об ответственности государства за действия арбитражных управляющих и саморегулируемых организаций, становившийся предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека (далее также - ЕСПЧ). Так, по делу "Котов (Kotov) против Российской Федерации" Большая Палата ЕСПЧ указывала: "Период, относящийся к обстоятельствам дела, конкурсный управляющий пользовался значительной степенью оперативной и институциональной независимости, поскольку государственные власти не имели полномочий давать ему указания и, соответственно, не могли прямо вмешиваться в ликвидационный процесс как таковой. Участие государства в процедуре ликвидации следовало лишь из его роли в установлении законодательной базы для таких процедур, в определении функций и полномочий кредиторского органа и конкурсного управляющего и в надзоре за соблюдением правил. Следовательно, конкурсный управляющий не действовал как представитель государства. Соответственно, его незаконные действия в настоящем деле не могут повлечь прямую ответственность государства-ответчика. Тот факт, что суд мог проверять законность действий конкурсного управляющего, не изменяет этот вывод" (пункт 107) <377>. Но ЕСПЧ по тексту названного Постановления многократно подчеркивал, что выводы по настоящему делу применимы лишь к ранее действовавшему законодательству (Закону о несостоятельности 1992 г.) <378>. В действительности нынешнее регулирование предполагает более тесное взаимодействие государства и саморегулируемых организаций - последние не "превращаются" в подобие государственных органов, но продолжают выполнять государственно-властные полномочия.
(Суходольский И.М.)
("Юстицинформ", 2024)Проблема делегирования государственно-властных полномочий негосударственным структурам порождает вопрос об ответственности государства за действия арбитражных управляющих и саморегулируемых организаций, становившийся предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека (далее также - ЕСПЧ). Так, по делу "Котов (Kotov) против Российской Федерации" Большая Палата ЕСПЧ указывала: "Период, относящийся к обстоятельствам дела, конкурсный управляющий пользовался значительной степенью оперативной и институциональной независимости, поскольку государственные власти не имели полномочий давать ему указания и, соответственно, не могли прямо вмешиваться в ликвидационный процесс как таковой. Участие государства в процедуре ликвидации следовало лишь из его роли в установлении законодательной базы для таких процедур, в определении функций и полномочий кредиторского органа и конкурсного управляющего и в надзоре за соблюдением правил. Следовательно, конкурсный управляющий не действовал как представитель государства. Соответственно, его незаконные действия в настоящем деле не могут повлечь прямую ответственность государства-ответчика. Тот факт, что суд мог проверять законность действий конкурсного управляющего, не изменяет этот вывод" (пункт 107) <377>. Но ЕСПЧ по тексту названного Постановления многократно подчеркивал, что выводы по настоящему делу применимы лишь к ранее действовавшему законодательству (Закону о несостоятельности 1992 г.) <378>. В действительности нынешнее регулирование предполагает более тесное взаимодействие государства и саморегулируемых организаций - последние не "превращаются" в подобие государственных органов, но продолжают выполнять государственно-властные полномочия.
Статья: Процессуальный статус гражданина, признанного недееспособным или ограниченно дееспособным, в делах искового производства: сравнительно-правовое исследование
(Останина Е.А.)
("Вестник гражданского процесса", 2024, N 5)<9> См., в частности: Афанасьев С.Ф. О некоторых аспектах права на судебную защиту недееспособных и ограниченно дееспособных лиц // Вестник гражданского процесса. 2014. N 5. С. 67 - 83; Деменева А.В. Правовые последствия постановлений Европейского суда по правам человека по делам об оказании психиатрической помощи в России // Международное правосудие. 2014. N 2. С. 21 - 43.
(Останина Е.А.)
("Вестник гражданского процесса", 2024, N 5)<9> См., в частности: Афанасьев С.Ф. О некоторых аспектах права на судебную защиту недееспособных и ограниченно дееспособных лиц // Вестник гражданского процесса. 2014. N 5. С. 67 - 83; Деменева А.В. Правовые последствия постановлений Европейского суда по правам человека по делам об оказании психиатрической помощи в России // Международное правосудие. 2014. N 2. С. 21 - 43.
Статья: Независимость и добросовестность суда и судей в цифровую эпоху: интеграционный опыт
(Нешатаева Т.Н.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2022, N 1)Далее, пришло время задуматься о процедурах совершенствования способов исполнения решений Суда ЕАЭС. Два дела 2021 г. явно продемонстрировали, что исполнительные органы ЕАЭС и государств-членов препятствуют реализации правовых позиций Суда в единообразное правоприменение на пространстве ЕАЭС <11>. Решения, вынесенные в пользу предпринимателей, по надуманным мотивам не исполняются. Следует обратить внимание, что в государствах-членах этот сбой в правоприменении уже замечен: сделано предложение о создании специальной структуры в ЕЭК, ответственной за мониторинг исполнения решений Суда <12>. С таким предложением невозможно не согласиться при условии, что также будет внесено изменение и в национальное законодательство государств-членов о том, что решение Суда ЕАЭС является основанием для пересмотра судебных решений государств-членов, вступивших в законную силу, в связи с новыми обстоятельствами. Сегодня к таким обстоятельствам в Российской Федерации относятся решение ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ (ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ). Включение в этот список решений Суда ЕАЭС, возможно, приведет к тому, что в национальный мониторинг правоприменения также будут включаться правовые позиции этого суда. При двойном контроле (национальном и наднациональном) за исполнением решений, вынесенных в пользу предпринимателей, появится шанс, что права участников экономического оборота в ЕАЭС получат реальную защиту. В настоящее время деятельность Суда в этой части является излишне затратной и неэффективной.
(Нешатаева Т.Н.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2022, N 1)Далее, пришло время задуматься о процедурах совершенствования способов исполнения решений Суда ЕАЭС. Два дела 2021 г. явно продемонстрировали, что исполнительные органы ЕАЭС и государств-членов препятствуют реализации правовых позиций Суда в единообразное правоприменение на пространстве ЕАЭС <11>. Решения, вынесенные в пользу предпринимателей, по надуманным мотивам не исполняются. Следует обратить внимание, что в государствах-членах этот сбой в правоприменении уже замечен: сделано предложение о создании специальной структуры в ЕЭК, ответственной за мониторинг исполнения решений Суда <12>. С таким предложением невозможно не согласиться при условии, что также будет внесено изменение и в национальное законодательство государств-членов о том, что решение Суда ЕАЭС является основанием для пересмотра судебных решений государств-членов, вступивших в законную силу, в связи с новыми обстоятельствами. Сегодня к таким обстоятельствам в Российской Федерации относятся решение ЕСПЧ и Конституционного Суда РФ (ст. 311 Арбитражного процессуального кодекса РФ, ст. 392 Гражданского процессуального кодекса РФ). Включение в этот список решений Суда ЕАЭС, возможно, приведет к тому, что в национальный мониторинг правоприменения также будут включаться правовые позиции этого суда. При двойном контроле (национальном и наднациональном) за исполнением решений, вынесенных в пользу предпринимателей, появится шанс, что права участников экономического оборота в ЕАЭС получат реальную защиту. В настоящее время деятельность Суда в этой части является излишне затратной и неэффективной.
Статья: Процессуально-правовая защита прав и свобод
(Погодин А.В., Путинцев А.В., Краснов Э.В.)
("Вестник гражданского процесса", 2022, N 5)В институциональную структуру входят следующие институты государства: 1) суды различной юрисдикции; 2) судебная медиация и переговоры; 3) прокуратура; 4) органы следствия и дознания, другие правоохранительные органы; 5) Уполномоченный по правам человека в РФ и уполномоченные по защите прав человека в иных сферах. С этими институтами активно взаимодействуют и дополняют друг друга институты гражданского общества: 1) третейский суд; 2) нотариат; 3) адвокатура; 4) правозащитные организации, другие институты правоохраны. Кроме того, в институциональную структуру процессуально-правовой защиты прав и свобод входят международные организации, например Европейский суд по правам человека и др.
(Погодин А.В., Путинцев А.В., Краснов Э.В.)
("Вестник гражданского процесса", 2022, N 5)В институциональную структуру входят следующие институты государства: 1) суды различной юрисдикции; 2) судебная медиация и переговоры; 3) прокуратура; 4) органы следствия и дознания, другие правоохранительные органы; 5) Уполномоченный по правам человека в РФ и уполномоченные по защите прав человека в иных сферах. С этими институтами активно взаимодействуют и дополняют друг друга институты гражданского общества: 1) третейский суд; 2) нотариат; 3) адвокатура; 4) правозащитные организации, другие институты правоохраны. Кроме того, в институциональную структуру процессуально-правовой защиты прав и свобод входят международные организации, например Европейский суд по правам человека и др.