Спор о разделе между супругами акций
Подборка наиболее важных документов по запросу Спор о разделе между супругами акций (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Перспективы и риски арбитражного спора: Споры по сделкам с долями или акциями общества: Третье лицо хочет признать недействительным договор купли-продажи (дарения) доли (акций)
(КонсультантПлюс, 2025)Между Сторонами заключен договор купли-продажи (дарения) доли в уставном капитале ООО (акций). Стороны исходят из того, что договор соответствует закону по форме и содержанию.
(КонсультантПлюс, 2025)Между Сторонами заключен договор купли-продажи (дарения) доли в уставном капитале ООО (акций). Стороны исходят из того, что договор соответствует закону по форме и содержанию.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: К вопросу о том, может ли супруг (бывший супруг) участника хозяйственного общества владеть, пользоваться и распоряжаться акциями (долей)
(Бородкин В.Г.)
("Вестник арбитражной практики", 2024, N 3)Для примера можно привести Решение Раменского городского суда Московской области от 09.11.2023 по делу N 25178/2023[М-5153/2023], в котором суд пришел к выводу об удовлетворении иска о выделении супружеской доли бывшего супруга из наследственной массы на недвижимое имущество и акции, указав, что после расторжения брака между бывшими супругами отсутствовал спор относительно земельного участка и акций и никто из супругов не обращался с требованием о разделе данного имущества в связи с отсутствием такой необходимости. Кроме того, по мнению суда, отсутствие письменного соглашения или судебного акта о разделе имущества бывших супругов является подтверждением того, что бывшая супруга оставалась владеющим собственником спорного земельного участка и акций, которые были зарегистрированы в период расторгнутого брака на наследодателя. В связи с чем режим совместной собственности супругов сохранялся все это время.
(Бородкин В.Г.)
("Вестник арбитражной практики", 2024, N 3)Для примера можно привести Решение Раменского городского суда Московской области от 09.11.2023 по делу N 25178/2023[М-5153/2023], в котором суд пришел к выводу об удовлетворении иска о выделении супружеской доли бывшего супруга из наследственной массы на недвижимое имущество и акции, указав, что после расторжения брака между бывшими супругами отсутствовал спор относительно земельного участка и акций и никто из супругов не обращался с требованием о разделе данного имущества в связи с отсутствием такой необходимости. Кроме того, по мнению суда, отсутствие письменного соглашения или судебного акта о разделе имущества бывших супругов является подтверждением того, что бывшая супруга оставалась владеющим собственником спорного земельного участка и акций, которые были зарегистрированы в период расторгнутого брака на наследодателя. В связи с чем режим совместной собственности супругов сохранялся все это время.
Статья: Спор о разделе имущества супругов (на основании судебной практики Московского городского суда)
("Электронный журнал "Помощник адвоката", 2025)Суд неправомерно отказал истцу в удовлетворении требования о включении обыкновенных акций ОАО в состав общего имущества супругов, подлежащего разделу между ними, так как в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие, что между истцом и ответчиком было достигнуто соглашение о разделе совместно нажитого имущества, в том числе спорных акций. Исходя из п. 2 ст. 34 СК РФ сам по себе факт открытия лицевых счетов на имя каждого из супругов и приобретения каждым из них акций одного общества (фактические действия) не может свидетельствовать о достижении супругами соглашения о том, что находящиеся и приобретаемые впоследствии за счет общих средств ценные бумаги являются собственностью того супруга, на лицевом счете которого они находятся (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 24.10.2017 N 57-КГ17-17).
("Электронный журнал "Помощник адвоката", 2025)Суд неправомерно отказал истцу в удовлетворении требования о включении обыкновенных акций ОАО в состав общего имущества супругов, подлежащего разделу между ними, так как в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие, что между истцом и ответчиком было достигнуто соглашение о разделе совместно нажитого имущества, в том числе спорных акций. Исходя из п. 2 ст. 34 СК РФ сам по себе факт открытия лицевых счетов на имя каждого из супругов и приобретения каждым из них акций одного общества (фактические действия) не может свидетельствовать о достижении супругами соглашения о том, что находящиеся и приобретаемые впоследствии за счет общих средств ценные бумаги являются собственностью того супруга, на лицевом счете которого они находятся (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 24.10.2017 N 57-КГ17-17).
Статья: Проблема квалификации в международном частном праве
(Канашевский В.А.)
("Журнал российского права", 2021, N 9)Суды первой и апелляционной инстанций отказали в иске по формальным основаниям: 1) супруг П. не является акционером офшорных компаний соответчиков; 2) доводы истицы о признании прав бенефициарной собственности на спорные акции несостоятельны, поскольку указанные права не могут быть отнесены к "имуществу" как в гражданско-правовом (ст. 128 ГК РФ), так и в семейно-правовом смысле (п. 2 ст. 34 СК РФ), в том числе к имуществу, подлежащему разделу между супругами (ст. 38 СК РФ); 3) ст. 34 СК РФ распространяет режим общности имущества супругов лишь на такое имущество, которое непосредственно принадлежит одному или обоим супругам; 4) семейное и гражданское законодательство РФ не знают концепции бенефициарной собственности и не придают этому понятию никакого юридического значения. Такая собственность не является субъективным гражданским правом, поэтому ее отнесение к общему имуществу супругов и раздел между супругами невозможны.
(Канашевский В.А.)
("Журнал российского права", 2021, N 9)Суды первой и апелляционной инстанций отказали в иске по формальным основаниям: 1) супруг П. не является акционером офшорных компаний соответчиков; 2) доводы истицы о признании прав бенефициарной собственности на спорные акции несостоятельны, поскольку указанные права не могут быть отнесены к "имуществу" как в гражданско-правовом (ст. 128 ГК РФ), так и в семейно-правовом смысле (п. 2 ст. 34 СК РФ), в том числе к имуществу, подлежащему разделу между супругами (ст. 38 СК РФ); 3) ст. 34 СК РФ распространяет режим общности имущества супругов лишь на такое имущество, которое непосредственно принадлежит одному или обоим супругам; 4) семейное и гражданское законодательство РФ не знают концепции бенефициарной собственности и не придают этому понятию никакого юридического значения. Такая собственность не является субъективным гражданским правом, поэтому ее отнесение к общему имуществу супругов и раздел между супругами невозможны.
Статья: Проблемы подведомственности в корпоративных спорах. Часть 2
(Шикин С.А.)
("Право и экономика", 2022, N 6)Если квалифицировать спор как вытекающий из семейных правоотношений, то в силу пп. 1 ч. 1 ст. 22 Гражданского процессуального кодекса (далее - ГПК РФ) он подведомствен суду общей юрисдикции. В то же время существует правило ст. 225.1 АПК РФ: споры, связанные с принадлежностью акций в уставном капитале обществ, отнесены к категории корпоративных и, соответственно, к исключительной подведомственности арбитражных судов независимо от того, являются ли участники правоотношений юридическими лицами, предпринимателями или гражданами. При этом споры, связанные с принадлежностью акций, не должны рассматриваться арбитражными судами, если они сопряжены с разделом общего имущества супругов (п. 2 ст. 225.1 АПК РФ). В то же время согласно п. 4 ст. 22 ГПК РФ, в соответствии с которой при обращении в суд с заявлением, содержащим несколько связанных между собой требований, из которых одни подведомственны суду общей юрисдикции, другие - арбитражному суду, если разделение требований невозможно, дело подлежит рассмотрению и разрешению в суде общей юрисдикции.
(Шикин С.А.)
("Право и экономика", 2022, N 6)Если квалифицировать спор как вытекающий из семейных правоотношений, то в силу пп. 1 ч. 1 ст. 22 Гражданского процессуального кодекса (далее - ГПК РФ) он подведомствен суду общей юрисдикции. В то же время существует правило ст. 225.1 АПК РФ: споры, связанные с принадлежностью акций в уставном капитале обществ, отнесены к категории корпоративных и, соответственно, к исключительной подведомственности арбитражных судов независимо от того, являются ли участники правоотношений юридическими лицами, предпринимателями или гражданами. При этом споры, связанные с принадлежностью акций, не должны рассматриваться арбитражными судами, если они сопряжены с разделом общего имущества супругов (п. 2 ст. 225.1 АПК РФ). В то же время согласно п. 4 ст. 22 ГПК РФ, в соответствии с которой при обращении в суд с заявлением, содержащим несколько связанных между собой требований, из которых одни подведомственны суду общей юрисдикции, другие - арбитражному суду, если разделение требований невозможно, дело подлежит рассмотрению и разрешению в суде общей юрисдикции.
Ситуация: Каковы права и обязанности лиц, проживающих в гражданском браке (сожителей)?
("Электронный журнал "Азбука права", 2025)В случае если имуществом являются денежные средства на банковских счетах, именные ценные бумаги, паи, доли в уставном капитале организаций, они будут считаться собственностью того из сожителей, на кого оформлены соответствующие документы. Поэтому в случае финансовых вложений следует оформлять права на каждого из гражданских супругов отдельно (открывать отдельные счета, приобретать отдельные пакеты акций, отдельно приобретать доли в уставном капитале и т.п.).
("Электронный журнал "Азбука права", 2025)В случае если имуществом являются денежные средства на банковских счетах, именные ценные бумаги, паи, доли в уставном капитале организаций, они будут считаться собственностью того из сожителей, на кого оформлены соответствующие документы. Поэтому в случае финансовых вложений следует оформлять права на каждого из гражданских супругов отдельно (открывать отдельные счета, приобретать отдельные пакеты акций, отдельно приобретать доли в уставном капитале и т.п.).
"Ограничение корпоративных прав как средство обеспечения интересов участников хозяйственных обществ: монография"
(Гентовт О.И.)
("Статут", 2022)Даже беглый взгляд на основные новеллы 2017 г. позволяет сделать вывод о существенном нарушении баланса интересов акционеров и общества, о необоснованном ограничении принадлежащего акционеру права. В научной литературе уже высказываются опасения относительно промажоритарного характера действующего корпоративного законодательства. Справедливой критике подвергается как неопределенность самого понятия "деловая цель", так и то, что определение разумности такой цели полностью отдано на откуп акционерного общества <1>. К сожалению, такой подход находит и свою поддержу в научной литературе. "Сделанный законодателем акцент явным образом обнаруживает его симпатию, во-первых, к самой компании, во-вторых, к значимым инвесторам" <2>. При этом совершенно не учитывается тот факт, что такая "симпатия" в конечном счете достигается ценой нарушенных прав и законных интересов иных, менее "значимых", участников корпорации. Об этом свидетельствует обширная судебная практика по спорам, связанным с предоставлением информации участникам акционерных обществ. Так, по одному из дел общество отказало в предоставлении информации акционерам, сославшись на отсутствие указания в запросе деловой цели. При этом совокупная доля владения акциями обратившихся с запросом участников составляла более 25 процентов, что в силу прямого указания закона избавляет акционеров от необходимости раскрытия целей и мотивов своего требования <3>. Попытки спекулировать нововведениями встречаются также при оценке относимости указанной в запросе цели той информации, которая содержится в требуемых документах. Так, рассматривая исковое требование акционера о предоставлении информации, суд соотнес содержание указанной им цели с выпиской из запрашиваемого протокола заседания совета директоров, обнаружил несоответствие, которое посчитал достаточным основанием для отказа в удовлетворении требования <4>. При формулировании деловой цели акционеры зачастую используют общие и абстрактные формулировки, такие как мониторинг текущей финансово-хозяйственной деятельности общества <5>, необходимость осуществления акционером контроля за деятельностью общества <6>, оценка управленческих решений, принятых органами управления обществом, на предмет их соответствия интересам общества и акционеров <7>. Эти абстрактные формулировки, как и формальный подход к формулированию деловой цели, на практике являются достаточным основанием для отказа в удовлетворении искового требования о предоставлении информации <8>. Особый интерес представляют случаи, когда с запросом о предоставлении информации к обществу обращается акционер, являющийся членом совета директоров. По одному из дел судом первой инстанции было удовлетворено требование акционера, являющегося членом совета директоров и владельцем 11 процентов акций общества, о предоставлении информации, в том числе документов бухгалтерского учета. Не согласившись с решением суда, общество попыталось его оспорить, сославшись на отсутствие материально-правового интереса в получении документов, а также на отсутствие указания деловой цели <9>. Отказывая в удовлетворении жалобы, суд сделал ряд ключевых пояснений. Во-первых, если лицо обращается с запросом не как акционер, а как член коллегиального органа управления, то оно не обязано обосновывать интерес в получении документов. Во-вторых, поскольку Законом об АО не урегулирован порядок предоставления информации о деятельности общества члену совета директоров, то к данным отношениям возможно применение аналогии закона, т.е. норм, регулирующих порядок предоставления информации акционеру. Вместе с тем предоставляемая члену совета директоров информация не может быть ограничена теми документами, которые приводятся в ст. 91 Закона об АО. Отказ допустим только при одновременном наличии двух условий: 1) участник является конкурентом и 2) информация носит конфиденциальный характер и ее распространение может причинить вред коммерческим интересам общества <10>. Формализм, с которым общество отказывает в доступе к информации, касается всех аспектов порядка ее предоставления. К примеру, Верховный Суд РФ указал, что несоответствие расписки о неразглашении конфиденциальной информации образцу, утвержденному в обществе, не влияет на ее содержание и не является обстоятельством, исключающим обязанность общества по предоставлению информации <11>. В другом деле общество отказало в предоставлении акционеру информации ввиду неточного названия запрашиваемых документов. Вынося решение в пользу акционера, суд указал на необходимость соблюдения баланса интересов общества и акционера, исходя из которой нельзя требовать от акционера знания точных названий документов, которые он запрашивает. Поскольку из конкретного запроса акционера можно понять, о каких документах идет речь, они должны быть ему предоставлены <12>. Зачастую суды также демонстрируют формальный подход при решении данной категории споров. В одном из запросов в качестве деловой цели была указана необходимость оценки акций общества в связи с наличием между истцами спора о разделе имущества. Отказывая в удовлетворении иска, суд сослался на то, что "вопросы оценки имущества в связи со спором о его разделе между супругами не связаны с реализацией прав акционера" <13>. Таким образом, появившийся в законе критерий деловой цели представляет собой еще одну неудачную попытку некритического заимствования англо-американского опыта. Задуманный как аналог американской proper purpose, по сути, он является субъективным понятием, оценка которого осуществляется одной стороной правоотношения. В этой связи нельзя не вспомнить выдающегося цивилиста И.А. Покровского, который более столетия назад предостерег от неразумного увлечения "каучуковыми нормами", имея в виду, в частности, положения о злоупотреблении правом, а § 826 ГГУ метко окрестил в качестве "короля-параграфа" <14>. По этой же причине Е.А. Суханов предлагал отказаться от применения ст. 10 ГК РФ <15>. Полагаем, что такое субъективное оценочное понятие, как "деловая цель", лишь приумножит количество "каучуковых норм" отечественного законодательства, которыми удобно спекулировать при отсутствии каких-либо весомых аргументов. Каковы критерии определения деловой цели? Какая цель является разумной, а какая нет? Почему бремя доказывания надлежащей цели возложено на акционера?
(Гентовт О.И.)
("Статут", 2022)Даже беглый взгляд на основные новеллы 2017 г. позволяет сделать вывод о существенном нарушении баланса интересов акционеров и общества, о необоснованном ограничении принадлежащего акционеру права. В научной литературе уже высказываются опасения относительно промажоритарного характера действующего корпоративного законодательства. Справедливой критике подвергается как неопределенность самого понятия "деловая цель", так и то, что определение разумности такой цели полностью отдано на откуп акционерного общества <1>. К сожалению, такой подход находит и свою поддержу в научной литературе. "Сделанный законодателем акцент явным образом обнаруживает его симпатию, во-первых, к самой компании, во-вторых, к значимым инвесторам" <2>. При этом совершенно не учитывается тот факт, что такая "симпатия" в конечном счете достигается ценой нарушенных прав и законных интересов иных, менее "значимых", участников корпорации. Об этом свидетельствует обширная судебная практика по спорам, связанным с предоставлением информации участникам акционерных обществ. Так, по одному из дел общество отказало в предоставлении информации акционерам, сославшись на отсутствие указания в запросе деловой цели. При этом совокупная доля владения акциями обратившихся с запросом участников составляла более 25 процентов, что в силу прямого указания закона избавляет акционеров от необходимости раскрытия целей и мотивов своего требования <3>. Попытки спекулировать нововведениями встречаются также при оценке относимости указанной в запросе цели той информации, которая содержится в требуемых документах. Так, рассматривая исковое требование акционера о предоставлении информации, суд соотнес содержание указанной им цели с выпиской из запрашиваемого протокола заседания совета директоров, обнаружил несоответствие, которое посчитал достаточным основанием для отказа в удовлетворении требования <4>. При формулировании деловой цели акционеры зачастую используют общие и абстрактные формулировки, такие как мониторинг текущей финансово-хозяйственной деятельности общества <5>, необходимость осуществления акционером контроля за деятельностью общества <6>, оценка управленческих решений, принятых органами управления обществом, на предмет их соответствия интересам общества и акционеров <7>. Эти абстрактные формулировки, как и формальный подход к формулированию деловой цели, на практике являются достаточным основанием для отказа в удовлетворении искового требования о предоставлении информации <8>. Особый интерес представляют случаи, когда с запросом о предоставлении информации к обществу обращается акционер, являющийся членом совета директоров. По одному из дел судом первой инстанции было удовлетворено требование акционера, являющегося членом совета директоров и владельцем 11 процентов акций общества, о предоставлении информации, в том числе документов бухгалтерского учета. Не согласившись с решением суда, общество попыталось его оспорить, сославшись на отсутствие материально-правового интереса в получении документов, а также на отсутствие указания деловой цели <9>. Отказывая в удовлетворении жалобы, суд сделал ряд ключевых пояснений. Во-первых, если лицо обращается с запросом не как акционер, а как член коллегиального органа управления, то оно не обязано обосновывать интерес в получении документов. Во-вторых, поскольку Законом об АО не урегулирован порядок предоставления информации о деятельности общества члену совета директоров, то к данным отношениям возможно применение аналогии закона, т.е. норм, регулирующих порядок предоставления информации акционеру. Вместе с тем предоставляемая члену совета директоров информация не может быть ограничена теми документами, которые приводятся в ст. 91 Закона об АО. Отказ допустим только при одновременном наличии двух условий: 1) участник является конкурентом и 2) информация носит конфиденциальный характер и ее распространение может причинить вред коммерческим интересам общества <10>. Формализм, с которым общество отказывает в доступе к информации, касается всех аспектов порядка ее предоставления. К примеру, Верховный Суд РФ указал, что несоответствие расписки о неразглашении конфиденциальной информации образцу, утвержденному в обществе, не влияет на ее содержание и не является обстоятельством, исключающим обязанность общества по предоставлению информации <11>. В другом деле общество отказало в предоставлении акционеру информации ввиду неточного названия запрашиваемых документов. Вынося решение в пользу акционера, суд указал на необходимость соблюдения баланса интересов общества и акционера, исходя из которой нельзя требовать от акционера знания точных названий документов, которые он запрашивает. Поскольку из конкретного запроса акционера можно понять, о каких документах идет речь, они должны быть ему предоставлены <12>. Зачастую суды также демонстрируют формальный подход при решении данной категории споров. В одном из запросов в качестве деловой цели была указана необходимость оценки акций общества в связи с наличием между истцами спора о разделе имущества. Отказывая в удовлетворении иска, суд сослался на то, что "вопросы оценки имущества в связи со спором о его разделе между супругами не связаны с реализацией прав акционера" <13>. Таким образом, появившийся в законе критерий деловой цели представляет собой еще одну неудачную попытку некритического заимствования англо-американского опыта. Задуманный как аналог американской proper purpose, по сути, он является субъективным понятием, оценка которого осуществляется одной стороной правоотношения. В этой связи нельзя не вспомнить выдающегося цивилиста И.А. Покровского, который более столетия назад предостерег от неразумного увлечения "каучуковыми нормами", имея в виду, в частности, положения о злоупотреблении правом, а § 826 ГГУ метко окрестил в качестве "короля-параграфа" <14>. По этой же причине Е.А. Суханов предлагал отказаться от применения ст. 10 ГК РФ <15>. Полагаем, что такое субъективное оценочное понятие, как "деловая цель", лишь приумножит количество "каучуковых норм" отечественного законодательства, которыми удобно спекулировать при отсутствии каких-либо весомых аргументов. Каковы критерии определения деловой цели? Какая цель является разумной, а какая нет? Почему бремя доказывания надлежащей цели возложено на акционера?
Статья: Правовое положение супруга участника корпорации
(Заказнов Ю.Ю.)
("Вестник гражданского права", 2025, N 4)Михальчук Ю., Горева А. Семейно-корпоративные споры: от раздела общего имущества до вмешательства в дела компании // Цивилистика. 2021. N 3.
(Заказнов Ю.Ю.)
("Вестник гражданского права", 2025, N 4)Михальчук Ю., Горева А. Семейно-корпоративные споры: от раздела общего имущества до вмешательства в дела компании // Цивилистика. 2021. N 3.
Статья: Актуальные проблемы наследования корпоративных прав участников обществ с ограниченной ответственностью
(Терновая О.А.)
("Нотариальный вестник", 2023, N 5)10. Можилян С.А. Непоименованные судебные споры, возникающие при наследовании корпоративных прав // Нотариус. 2020. N 4.
(Терновая О.А.)
("Нотариальный вестник", 2023, N 5)10. Можилян С.А. Непоименованные судебные споры, возникающие при наследовании корпоративных прав // Нотариус. 2020. N 4.
Статья: О некоторых вопросах принятия обеспечительных мер в обособленных спорах по делам о банкротстве
(Шевченко И.М.)
("Арбитражные споры", 2021, N 3)Финансовый управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора о разделе имущества между супругами, а именно квартир, нежилых помещений, земельного участка, жилого дома, а также прав (требований) по договорам об участии в долевом строительстве.
(Шевченко И.М.)
("Арбитражные споры", 2021, N 3)Финансовый управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора о разделе имущества между супругами, а именно квартир, нежилых помещений, земельного участка, жилого дома, а также прав (требований) по договорам об участии в долевом строительстве.