Правовая природа векселя
Подборка наиболее важных документов по запросу Правовая природа векселя (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Позиции судов по спорным вопросам. Гражданское право: Отступное и новация по договору займа
(КонсультантПлюс, 2025)Вексель, в силу своей правовой природы, не относится к вещам, определенным родовыми признаками, следовательно, дополнительное соглашение... к договору займа... устанавливающее передачу векселей от ответчика к должнику в счет погашения займа, по своей правовой природе является сделкой об отступном..."
(КонсультантПлюс, 2025)Вексель, в силу своей правовой природы, не относится к вещам, определенным родовыми признаками, следовательно, дополнительное соглашение... к договору займа... устанавливающее передачу векселей от ответчика к должнику в счет погашения займа, по своей правовой природе является сделкой об отступном..."
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
"Способы оптимизации налоговой нагрузки на бизнес"
(Мясников О.А.)
("АйСи Групп", 2023)Правовая природа векселя такова, что он одновременно сочетает в себе свойства ценной бумаги, долгового обязательства и расчетного средства.
(Мясников О.А.)
("АйСи Групп", 2023)Правовая природа векселя такова, что он одновременно сочетает в себе свойства ценной бумаги, долгового обязательства и расчетного средства.
Статья: Дисконтирование вексельной суммы в случае банкротства векселедателя
(Тигранян А.Р.)
("Право и экономика", 2021, N 11)В силу абстрактности вексельного обязательства при предъявлении исковых требований, основанных на векселе, суд не обязан исследовать, в силу каких правовых оснований и обязательств был выдан вексель. Очевидно, что удовлетворение требований таких кредиторов со ссылкой на принципы, вытекающие из абстрактно-правовой природы векселя как ценной бумаги, без исследования лежащих в основе выдачи векселя отношений будет противоречить публично-правовой цели банкротства и приведет к нарушению субъективных прав и охраняемых законом интересов кредиторов должника. Поэтому арбитражные суды вынуждены поступаться абстрактно-правовой природой векселя: само по себе наличие векселей должника во владении векселедержателя не является в деле о банкротстве безусловным основанием для признания денежного требования кредитора обоснованным. Суд обязан исследовать основания выдачи векселя должником, а кредитор - доказать, что денежное обязательство должника, основанное на векселе, возникло в связи с наличием реального встречного имущественного предоставления, сделанного кредитором <2>. Учитывая особенности российского имущественного оборота, такой подход арбитражных судов является справедливым и обоснованным.
(Тигранян А.Р.)
("Право и экономика", 2021, N 11)В силу абстрактности вексельного обязательства при предъявлении исковых требований, основанных на векселе, суд не обязан исследовать, в силу каких правовых оснований и обязательств был выдан вексель. Очевидно, что удовлетворение требований таких кредиторов со ссылкой на принципы, вытекающие из абстрактно-правовой природы векселя как ценной бумаги, без исследования лежащих в основе выдачи векселя отношений будет противоречить публично-правовой цели банкротства и приведет к нарушению субъективных прав и охраняемых законом интересов кредиторов должника. Поэтому арбитражные суды вынуждены поступаться абстрактно-правовой природой векселя: само по себе наличие векселей должника во владении векселедержателя не является в деле о банкротстве безусловным основанием для признания денежного требования кредитора обоснованным. Суд обязан исследовать основания выдачи векселя должником, а кредитор - доказать, что денежное обязательство должника, основанное на векселе, возникло в связи с наличием реального встречного имущественного предоставления, сделанного кредитором <2>. Учитывая особенности российского имущественного оборота, такой подход арбитражных судов является справедливым и обоснованным.
Тематический выпуск: Корпоративные отношения, договоры и прочее: из практики гражданско-правового консультирования
(под ред. А.В. Брызгалина)
("Налоги и финансовое право", 2022, N 12)При этом следует учитывать, что вексель имеет двойную правовую природу и в зависимости от цели передачи векселя и условий конкретной сделки он может выступать и как удостоверение заемного обязательства (аналог договора займа), и как средство расчета/платежа (ценная бумага).
(под ред. А.В. Брызгалина)
("Налоги и финансовое право", 2022, N 12)При этом следует учитывать, что вексель имеет двойную правовую природу и в зависимости от цели передачи векселя и условий конкретной сделки он может выступать и как удостоверение заемного обязательства (аналог договора займа), и как средство расчета/платежа (ценная бумага).
Статья: Вексель как инструмент международных расчетов в национальной валюте в рамках Евразийского экономического союза
(Козачук Ю.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2021, N 6)Что касается правовой природы так называемых бездокументарных векселей, то они, по мнению известного российского исследователя вексельного права П.Ю. Дробышева <37>, с которым солидарен и В.А. Белов <38>, представляют собой иной объект гражданского права, сходный с традиционным векселем лишь по содержанию соответствующего обязательства.
(Козачук Ю.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2021, N 6)Что касается правовой природы так называемых бездокументарных векселей, то они, по мнению известного российского исследователя вексельного права П.Ю. Дробышева <37>, с которым солидарен и В.А. Белов <38>, представляют собой иной объект гражданского права, сходный с традиционным векселем лишь по содержанию соответствующего обязательства.
Статья: Объектоспособность криптовалюты как средства обращения и средства платежа в условиях цифровизации торгового оборота
(Земляченко Я.В.)
("Гражданское право", 2024, N 1)Комплексность в аналитическом подходе возводит работу Л.А. Лунца в ранг фундаментальных столпов для анализа природы и форм денег как таковых и денежных обязательств с их участием. Вместе с тем выводы профессора Л.А. Лунца были бы не столь однозначными, если бы он мог принять во внимание существующий уровень эмиссионной конкурентности частных денег и возможность признания на уровне закона права владеть имуществом инкогнито. Как справедливо отмечает В.А. Лапач: "Вопросы, связанные с деньгами, настолько глобальны и многообразны, они затрагивают настолько глубокие основы индивидуального и социального бытия, что никакое исследование проблематики денег не может дать исчерпывающего и окончательного ответа" <11>. Таким образом, современный уровень развития социального бытия в форме торгового оборота породил очередную форму денежного суррогата - цифровую валюту, которая могла бы таковой и не являться. Однако российское право легитимировало его не как иначе, как форму денег, так как в соответствии с дефиницией цифровой валюты она может предлагаться и (или) может быть принята в качестве средства платежа, а значит криптовалюта обладает не только платежной функцией на уровне торгового оборота, но и на уровне закона. Вместе с тем следует особо подчеркнуть экономически обусловленный, но с правовой точки зрения системно абсурдный ход законодателя, содержащийся в ч. 5 ст. 14 Закона, которым российским резидентам запрещается принимать цифровую валюту в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг). Такое законодательное решение порождает деструктивность в восприятии целей законодателя. С одной стороны, определяя цифровую валюту в качестве объекта гражданских прав, в число ее признаков включается возможность быть средством платежа, и вместе с тем безусловно и императивно цифровая валюта лишается указанной функции. О причинах такого законодательного решения можно только догадываться, но с доктринальной точки зрения указанная неоднозначность ломает логику построения системы объектов гражданских прав. Это происходит именно потому, что цифровая валюта выделена из ряда цифровых прав в отдельный объект права, поименована и охарактеризована именно как форма денег, т.е. как платежное средство. С практической точки зрения очевидная неопределенность порождает "мутную воду" в торговом обороте криптовалюты на территории Российской Федерации. Отмеченная дихотомия в законодательном определении цифровой валюты дает на откуп торговому обороту решение, как поступать с тайным активом. Плодить теневую систему криптоплатежей, о риске роста которых Банк России отмечал в своем отчете <12>, или ограничиться ее свойством как ценной бумаги. Представляется, что отмеченная двойственность - это не полифункциональность криптовалюты, как ранее отмеченных форм частных денег (векселя и банковского чека). Вопрос о правовой природе указанных объектов гражданских прав решен и не порождает дискуссии. Это ценные бумаги, которые, во-первых, имеют прямую связь с законной валютой платежа, а во-вторых, их платежная функция не признана законом, она, по справедливому замечанию Л.А. Лунца <13>, признана торговым оборотом, чего недостаточно, чтобы считать данные суррогаты законным платежным средством. Но также нельзя не отметить главное свойство частных денег, которое позволяет им быть признанными торговым оборотом, это номинация в национальной валюте. Чек, вексель - все они обладают качеством оборотоспособности благодаря главным образом не рыночной стоимости (которой, в частности, у чека нет), а прямой связи с государственной валютой, в которой они номинированы. В таком качестве частные деньги обладают свойством средства обмена, но фактически валютой они не являются и не могут ей быть по своей правовой природе.
(Земляченко Я.В.)
("Гражданское право", 2024, N 1)Комплексность в аналитическом подходе возводит работу Л.А. Лунца в ранг фундаментальных столпов для анализа природы и форм денег как таковых и денежных обязательств с их участием. Вместе с тем выводы профессора Л.А. Лунца были бы не столь однозначными, если бы он мог принять во внимание существующий уровень эмиссионной конкурентности частных денег и возможность признания на уровне закона права владеть имуществом инкогнито. Как справедливо отмечает В.А. Лапач: "Вопросы, связанные с деньгами, настолько глобальны и многообразны, они затрагивают настолько глубокие основы индивидуального и социального бытия, что никакое исследование проблематики денег не может дать исчерпывающего и окончательного ответа" <11>. Таким образом, современный уровень развития социального бытия в форме торгового оборота породил очередную форму денежного суррогата - цифровую валюту, которая могла бы таковой и не являться. Однако российское право легитимировало его не как иначе, как форму денег, так как в соответствии с дефиницией цифровой валюты она может предлагаться и (или) может быть принята в качестве средства платежа, а значит криптовалюта обладает не только платежной функцией на уровне торгового оборота, но и на уровне закона. Вместе с тем следует особо подчеркнуть экономически обусловленный, но с правовой точки зрения системно абсурдный ход законодателя, содержащийся в ч. 5 ст. 14 Закона, которым российским резидентам запрещается принимать цифровую валюту в качестве встречного предоставления за передаваемые ими (им) товары, выполняемые ими (им) работы, оказываемые ими (им) услуги или иного способа, позволяющего предполагать оплату цифровой валютой товаров (работ, услуг). Такое законодательное решение порождает деструктивность в восприятии целей законодателя. С одной стороны, определяя цифровую валюту в качестве объекта гражданских прав, в число ее признаков включается возможность быть средством платежа, и вместе с тем безусловно и императивно цифровая валюта лишается указанной функции. О причинах такого законодательного решения можно только догадываться, но с доктринальной точки зрения указанная неоднозначность ломает логику построения системы объектов гражданских прав. Это происходит именно потому, что цифровая валюта выделена из ряда цифровых прав в отдельный объект права, поименована и охарактеризована именно как форма денег, т.е. как платежное средство. С практической точки зрения очевидная неопределенность порождает "мутную воду" в торговом обороте криптовалюты на территории Российской Федерации. Отмеченная дихотомия в законодательном определении цифровой валюты дает на откуп торговому обороту решение, как поступать с тайным активом. Плодить теневую систему криптоплатежей, о риске роста которых Банк России отмечал в своем отчете <12>, или ограничиться ее свойством как ценной бумаги. Представляется, что отмеченная двойственность - это не полифункциональность криптовалюты, как ранее отмеченных форм частных денег (векселя и банковского чека). Вопрос о правовой природе указанных объектов гражданских прав решен и не порождает дискуссии. Это ценные бумаги, которые, во-первых, имеют прямую связь с законной валютой платежа, а во-вторых, их платежная функция не признана законом, она, по справедливому замечанию Л.А. Лунца <13>, признана торговым оборотом, чего недостаточно, чтобы считать данные суррогаты законным платежным средством. Но также нельзя не отметить главное свойство частных денег, которое позволяет им быть признанными торговым оборотом, это номинация в национальной валюте. Чек, вексель - все они обладают качеством оборотоспособности благодаря главным образом не рыночной стоимости (которой, в частности, у чека нет), а прямой связи с государственной валютой, в которой они номинированы. В таком качестве частные деньги обладают свойством средства обмена, но фактически валютой они не являются и не могут ей быть по своей правовой природе.