Международное инвестиционное право
Подборка наиболее важных документов по запросу Международное инвестиционное право (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Параллельное судопроизводство в международном инвестиционном праве
(Абсалямов В.В.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2024, N 4)"Арбитражный и гражданский процесс", 2024, N 4
(Абсалямов В.В.)
("Арбитражный и гражданский процесс", 2024, N 4)"Арбитражный и гражданский процесс", 2024, N 4
Нормативные акты
Федеральный закон от 09.07.1999 N 160-ФЗ
(ред. от 08.08.2024)
"Об иностранных инвестициях в Российской Федерации"Настоящий Федеральный закон направлен на привлечение и эффективное использование в экономике Российской Федерации иностранных материальных и финансовых ресурсов, передовой техники и технологии, управленческого опыта, обеспечение стабильности условий деятельности иностранных инвесторов и соблюдение соответствия правового режима иностранных инвестиций нормам международного права и международной практике инвестиционного сотрудничества.
(ред. от 08.08.2024)
"Об иностранных инвестициях в Российской Федерации"Настоящий Федеральный закон направлен на привлечение и эффективное использование в экономике Российской Федерации иностранных материальных и финансовых ресурсов, передовой техники и технологии, управленческого опыта, обеспечение стабильности условий деятельности иностранных инвесторов и соблюдение соответствия правового режима иностранных инвестиций нормам международного права и международной практике инвестиционного сотрудничества.
"Обзор практики разрешения судами споров, связанных с защитой иностранных инвесторов"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 12.07.2017)В соответствии с названным Законом регулирование отношений, связанных с государственными гарантиями прав иностранных инвесторов при осуществлении ими инвестиций на территории Российской Федерации (пункт 1 статьи 1), направлено на привлечение и эффективное использование в экономике Российской Федерации иностранных материальных и финансовых ресурсов, передовой техники и технологии, управленческого опыта, обеспечение стабильности условий деятельности иностранных инвесторов и соблюдение соответствия правового режима иностранных инвестиций нормам международного права и международной практике инвестиционного сотрудничества.
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 12.07.2017)В соответствии с названным Законом регулирование отношений, связанных с государственными гарантиями прав иностранных инвесторов при осуществлении ими инвестиций на территории Российской Федерации (пункт 1 статьи 1), направлено на привлечение и эффективное использование в экономике Российской Федерации иностранных материальных и финансовых ресурсов, передовой техники и технологии, управленческого опыта, обеспечение стабильности условий деятельности иностранных инвесторов и соблюдение соответствия правового режима иностранных инвестиций нормам международного права и международной практике инвестиционного сотрудничества.
Статья: Непоследовательность практики инвестиционных арбитражей по вопросам доказывания: может ли реформа что-то предложить?
(Нальгиев А.М.)
("Международное правосудие", 2023, N 3)Единообразие и последовательность в толковании и применении ИД воспринимаются как важные ценности и являются внешним проявлением принципа верховенства права (англ.: rule of law) в международном инвестиционном праве. Данный принцип обеспечивает определенность и предсказуемость в отношении содержания гарантий защиты прав инвесторов и границ "права регулировать" <18> (англ.: right to regulate), признаваемого за государствами. Непоследовательная артикуляция или противоречивое толкование одних и тех же либо схожих положений ИД в арбитражных решениях по разным спорам создает сразу несколько проблем.
(Нальгиев А.М.)
("Международное правосудие", 2023, N 3)Единообразие и последовательность в толковании и применении ИД воспринимаются как важные ценности и являются внешним проявлением принципа верховенства права (англ.: rule of law) в международном инвестиционном праве. Данный принцип обеспечивает определенность и предсказуемость в отношении содержания гарантий защиты прав инвесторов и границ "права регулировать" <18> (англ.: right to regulate), признаваемого за государствами. Непоследовательная артикуляция или противоречивое толкование одних и тех же либо схожих положений ИД в арбитражных решениях по разным спорам создает сразу несколько проблем.
Статья: Яблоко раздора: досудебная процедура в международном правосудии и в практике Суда ЕАЭС
(Исполинов А.С., Кадышева О.В.)
("Международное правосудие", 2021, N 2)Такой подход является отражением идущих в международном инвестиционном праве дискуссий о соотношении понятий "юрисдикция" и "приемлемость". По мнению ряда авторов, концепция приемлемости требований используется тогда, когда трибунал может отказаться рассматривать дело по существу (или приостановить рассмотрение дела) по причинам иным, нежели отсутствие собственной юрисдикции по данному спору <29>. О различии понятий "юрисдикция" и "приемлемость" сказал и МС ООН, указав в решении по делу Oil Platforms, что "возражения в отношении приемлемости обычно принимают форму утверждения о том, что, даже если суд обладает юрисдикцией и факты, приведенные заявителем, предположительно верны, существуют причины, по которым суд не должен переходить к рассмотрению спора по существу" <30>. Тем не менее исследователи указывают на концептуальную расплывчатость и нечеткость этих понятий, что превращает задачу их разграничения в очевидную доктринальную и практическую проблему <31>.
(Исполинов А.С., Кадышева О.В.)
("Международное правосудие", 2021, N 2)Такой подход является отражением идущих в международном инвестиционном праве дискуссий о соотношении понятий "юрисдикция" и "приемлемость". По мнению ряда авторов, концепция приемлемости требований используется тогда, когда трибунал может отказаться рассматривать дело по существу (или приостановить рассмотрение дела) по причинам иным, нежели отсутствие собственной юрисдикции по данному спору <29>. О различии понятий "юрисдикция" и "приемлемость" сказал и МС ООН, указав в решении по делу Oil Platforms, что "возражения в отношении приемлемости обычно принимают форму утверждения о том, что, даже если суд обладает юрисдикцией и факты, приведенные заявителем, предположительно верны, существуют причины, по которым суд не должен переходить к рассмотрению спора по существу" <30>. Тем не менее исследователи указывают на концептуальную расплывчатость и нечеткость этих понятий, что превращает задачу их разграничения в очевидную доктринальную и практическую проблему <31>.
Статья: Международное административное право
(Ноздрачев А.Ф., Мамедов А.А.)
("Административное право и процесс", 2021, N 9)Нормы вышеперечисленных правовых блоков (имеются в виду межотраслевые институты международного публичного права: международное таможенное право, международное энергетическое право, международное налоговое право, международное транспортное право, международное конкурентное право, международное страховое право, международное банковское право, международное инвестиционное право, международное экологическое право и др. - А.Н., А.М.) следовало бы отнести к какой-то одной, общей для всех отрасли международного права. Возможно, такой отраслью и является формирующееся международное административное право. "Можно предположить, что к международному административному праву относятся международно-правовые нормы, которые воздействуют в соответствующей части на содержание исполнительно-распорядительной деятельности государственных органов" <23>.
(Ноздрачев А.Ф., Мамедов А.А.)
("Административное право и процесс", 2021, N 9)Нормы вышеперечисленных правовых блоков (имеются в виду межотраслевые институты международного публичного права: международное таможенное право, международное энергетическое право, международное налоговое право, международное транспортное право, международное конкурентное право, международное страховое право, международное банковское право, международное инвестиционное право, международное экологическое право и др. - А.Н., А.М.) следовало бы отнести к какой-то одной, общей для всех отрасли международного права. Возможно, такой отраслью и является формирующееся международное административное право. "Можно предположить, что к международному административному праву относятся международно-правовые нормы, которые воздействуют в соответствующей части на содержание исполнительно-распорядительной деятельности государственных органов" <23>.
Статья: Делокализация арбитража: идеология, академическое обоснование и практика правоприменения
(Скворцов О.Ю.)
("Журнал российского права", 2025, N 10)Введение. Теория и практика делокализации арбитража в последнее время вызывают интерес у специалистов, занимающихся самыми разными сферами правовой действительности, которые тем не менее связаны между собой: международным частным правом, международным публичным правом, международным инвестиционным правом, международным интеграционным правом, международным коммерческим арбитражем и международным инвестиционным арбитражем. Делокализацию арбитража, несмотря на сравнительную молодость идеи, которая обосновывается в рамках этой доктрины, сегодня называют глобальным вызовом этого института мировой международно-правовой мысли <1>. С высказанной оценкой можно согласиться, поскольку окончательное укоренение этой концепции в мировом правопорядке способно привести к непредсказуемым последствиям для национальных правопорядков, деформация юрисдикции которых неизбежно затронет государственный суверенитет каждого государства. В свою очередь, вопрос об умалении государственного суверенитета - это проблема уже не столько юридическая, сколько политическая, которая может повлечь тектонические сдвиги в мироустройстве. Игнорирование этого важного обстоятельства, лежащего за пределами собственно юридической техники, лишает смысла правовое исследование феномена делокализации международного арбитража.
(Скворцов О.Ю.)
("Журнал российского права", 2025, N 10)Введение. Теория и практика делокализации арбитража в последнее время вызывают интерес у специалистов, занимающихся самыми разными сферами правовой действительности, которые тем не менее связаны между собой: международным частным правом, международным публичным правом, международным инвестиционным правом, международным интеграционным правом, международным коммерческим арбитражем и международным инвестиционным арбитражем. Делокализацию арбитража, несмотря на сравнительную молодость идеи, которая обосновывается в рамках этой доктрины, сегодня называют глобальным вызовом этого института мировой международно-правовой мысли <1>. С высказанной оценкой можно согласиться, поскольку окончательное укоренение этой концепции в мировом правопорядке способно привести к непредсказуемым последствиям для национальных правопорядков, деформация юрисдикции которых неизбежно затронет государственный суверенитет каждого государства. В свою очередь, вопрос об умалении государственного суверенитета - это проблема уже не столько юридическая, сколько политическая, которая может повлечь тектонические сдвиги в мироустройстве. Игнорирование этого важного обстоятельства, лежащего за пределами собственно юридической техники, лишает смысла правовое исследование феномена делокализации международного арбитража.
Статья: Принципы автономности и приоритета права ЕС как оружие Суда Европейского союза в конфликте с инвестиционными арбитражами. Часть 1. Дело Achmea
(Исполинов А.С.)
("Российский юридический журнал", 2021, N 2)В статье рассматривается решение Суда ЕС по делу Achmea как своеобразная кульминация конфликта международного инвестиционного права и права ЕС применительно к двусторонним инвестиционным соглашениям, заключенным в 1990-е гг. государствами - членами ЕС между собой, а также как применение Судом ЕС принципов автономности и приоритета права ЕС при разрешении этого конфликта. Анализируются исторические предпосылки указанного конфликта, а также фактические обстоятельства дела Achmea; раскрываются исходные основания принципа автономности права ЕС, выработанного Судом ЕС, а также особенности его практического применения к международным договорам, заключаемым как самим ЕС, так и его государствами-членами. Доказывается, что решение суда ЕС стало продолжением выбранной Судом ЕС, начиная с решения по делу Kadi-I и Заключения N 2/13, линии на подчеркнутое артикулирование необходимости сохранения автономного характера права ЕС при заключении международных соглашений. Отмечается, что решение Суда ЕС по делу Achmea оставило без ответа многие вопросы, которые появились сразу же после его вынесения, в том числе о применении аргументов, сформулированных в деле Achmea, к инвестиционным спорам, возникающим в рамках Договора к Энергетической Хартии, и к обязательствам государств по Конвенции МЦУИС. Возникшая правовая неопределенность потребует уже в ближайшее время дальнейших шагов со стороны Суда ЕС и государств - членов ЕС.
(Исполинов А.С.)
("Российский юридический журнал", 2021, N 2)В статье рассматривается решение Суда ЕС по делу Achmea как своеобразная кульминация конфликта международного инвестиционного права и права ЕС применительно к двусторонним инвестиционным соглашениям, заключенным в 1990-е гг. государствами - членами ЕС между собой, а также как применение Судом ЕС принципов автономности и приоритета права ЕС при разрешении этого конфликта. Анализируются исторические предпосылки указанного конфликта, а также фактические обстоятельства дела Achmea; раскрываются исходные основания принципа автономности права ЕС, выработанного Судом ЕС, а также особенности его практического применения к международным договорам, заключаемым как самим ЕС, так и его государствами-членами. Доказывается, что решение суда ЕС стало продолжением выбранной Судом ЕС, начиная с решения по делу Kadi-I и Заключения N 2/13, линии на подчеркнутое артикулирование необходимости сохранения автономного характера права ЕС при заключении международных соглашений. Отмечается, что решение Суда ЕС по делу Achmea оставило без ответа многие вопросы, которые появились сразу же после его вынесения, в том числе о применении аргументов, сформулированных в деле Achmea, к инвестиционным спорам, возникающим в рамках Договора к Энергетической Хартии, и к обязательствам государств по Конвенции МЦУИС. Возникшая правовая неопределенность потребует уже в ближайшее время дальнейших шагов со стороны Суда ЕС и государств - членов ЕС.
Статья: Доступ к информации о рассмотрении третейскими судами споров в энергетике
(Вершинин А.П.)
("Третейский суд", 2023, N 3/4)<26> См.: Соловьева А.В. Указ. соч. С. 227. Автор полагает также, что "сопротивление России изменениям в международном инвестиционном режиме подпитывается в первую очередь представителями частноправовой парадигмы; а привязанность России к коммерческому арбитражу связана с доктринальным представлением о международном инвестиционном праве как об институте международного частного права" (Там же. С. 232).
(Вершинин А.П.)
("Третейский суд", 2023, N 3/4)<26> См.: Соловьева А.В. Указ. соч. С. 227. Автор полагает также, что "сопротивление России изменениям в международном инвестиционном режиме подпитывается в первую очередь представителями частноправовой парадигмы; а привязанность России к коммерческому арбитражу связана с доктринальным представлением о международном инвестиционном праве как об институте международного частного права" (Там же. С. 232).
Статья: Инвестиционный режим иностранных ценных бумаг: правовые аспекты
(Лаптева А.М., Скворцов О.Ю.)
("Российский юридический журнал", 2022, N 4)Некоторые авторы связывают это с тем, что правовые конструкции, закрепляющие инвестиционные отношения, изначально формировались стихийно, без разработки концептуальной базы формализации государственной инвестиционной политики, как результат лоббирования интересов крупных компаний или реализации антикризисного управления государства. Поэтому действующее инвестиционное законодательство характеризуется раздельным регулированием реальных и финансовых, долговых и долевых, отечественных и иностранных, публичных и частных инвестиций, которые не воспринимаются законодателем во взаимосвязи, что не отвечает потребностям рынка <7>. С приведенной позицией можно согласиться отчасти, поскольку, с одной стороны, законодатель действительно принимает нормативный акт в практических нуждах, а с другой - такой подход предопределяется самим характером инвестиционной деятельности, а рамках которой могут быть опосредованы отношения различной природы. Подобное можно наблюдать и в нормотворческой практике международного инвестиционного права <8>.
(Лаптева А.М., Скворцов О.Ю.)
("Российский юридический журнал", 2022, N 4)Некоторые авторы связывают это с тем, что правовые конструкции, закрепляющие инвестиционные отношения, изначально формировались стихийно, без разработки концептуальной базы формализации государственной инвестиционной политики, как результат лоббирования интересов крупных компаний или реализации антикризисного управления государства. Поэтому действующее инвестиционное законодательство характеризуется раздельным регулированием реальных и финансовых, долговых и долевых, отечественных и иностранных, публичных и частных инвестиций, которые не воспринимаются законодателем во взаимосвязи, что не отвечает потребностям рынка <7>. С приведенной позицией можно согласиться отчасти, поскольку, с одной стороны, законодатель действительно принимает нормативный акт в практических нуждах, а с другой - такой подход предопределяется самим характером инвестиционной деятельности, а рамках которой могут быть опосредованы отношения различной природы. Подобное можно наблюдать и в нормотворческой практике международного инвестиционного права <8>.
Статья: Конфликт международно-правовых норм в трансграничных инвестиционных спорах
(Ануров В.Н.)
("Третейский суд", 2021, N 2)Современное состояние международного инвестиционного права характеризуется жестким противостоянием юрисдикций и парадигм, не позволяющим выработать единый подход к решению спорных вопросов, который бы действовал продолжительное время и соблюдался всеми заинтересованными лицами. Ранее Комиссия Европейского союза (далее - Комиссия ЕС) предприняла попытку нивелировать действие одного из фундаментальных принципов Вашингтонской конвенции 1965 г. о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами (далее - Вашингтонская конвенция 1965 г.) <1> - обязанность договаривающихся государств признавать и исполнять третейское решение Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС) <2>. Тем самым была подвергнута сомнению юрисдикция трибунала МЦУИС, выносящего третейское решение вне рамок какого-либо национального или регионального правопорядка. Дело Achmea <3> спровоцировало наступление еще более негативных последствий для международного инвестиционного арбитража, которые А.С. Исполинов назвал "крестовым походом против инвестиционного арбитража" <4>, а в некоторых третейских разбирательствах дискуссия спорящих сторон о влиянии этого дела на принятие решения о компетенции третейского суда особо выделяется как вопрос Achmea. В 2012 г. арбитражный трибунал ad hoc, сформированный и проводивший третейское разбирательство на территории Германии в соответствии с Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ 1976 г., вынес третейское решение о возмещении убытков в размере 22,1 млн евро и начисленных на эту сумму процентов голландской компании Achmea B.V. (первоначальное наименование компании - Eureko B.V.), подлежащих уплате Словакией. В соответствии с третейским решением было установлено, что Словакия нарушила свои обязательства, предусмотренные в Соглашении о поощрении и взаимной защите инвестиций между Королевством Нидерландов и Чешской и Словацкой Федеративной Республикой 1991 г. (далее - ДИС между Нидерландами и Чехословакией 1991 г.), в том числе принцип равного и справедливого отношения путем введения запрета на распределение прибыли, полученной от осуществления иностранным инвестором деятельности в области частного медицинского страхования. Этот запрет впоследствии был отменен Конституционным судом Словакии.
(Ануров В.Н.)
("Третейский суд", 2021, N 2)Современное состояние международного инвестиционного права характеризуется жестким противостоянием юрисдикций и парадигм, не позволяющим выработать единый подход к решению спорных вопросов, который бы действовал продолжительное время и соблюдался всеми заинтересованными лицами. Ранее Комиссия Европейского союза (далее - Комиссия ЕС) предприняла попытку нивелировать действие одного из фундаментальных принципов Вашингтонской конвенции 1965 г. о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами (далее - Вашингтонская конвенция 1965 г.) <1> - обязанность договаривающихся государств признавать и исполнять третейское решение Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС) <2>. Тем самым была подвергнута сомнению юрисдикция трибунала МЦУИС, выносящего третейское решение вне рамок какого-либо национального или регионального правопорядка. Дело Achmea <3> спровоцировало наступление еще более негативных последствий для международного инвестиционного арбитража, которые А.С. Исполинов назвал "крестовым походом против инвестиционного арбитража" <4>, а в некоторых третейских разбирательствах дискуссия спорящих сторон о влиянии этого дела на принятие решения о компетенции третейского суда особо выделяется как вопрос Achmea. В 2012 г. арбитражный трибунал ad hoc, сформированный и проводивший третейское разбирательство на территории Германии в соответствии с Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ 1976 г., вынес третейское решение о возмещении убытков в размере 22,1 млн евро и начисленных на эту сумму процентов голландской компании Achmea B.V. (первоначальное наименование компании - Eureko B.V.), подлежащих уплате Словакией. В соответствии с третейским решением было установлено, что Словакия нарушила свои обязательства, предусмотренные в Соглашении о поощрении и взаимной защите инвестиций между Королевством Нидерландов и Чешской и Словацкой Федеративной Республикой 1991 г. (далее - ДИС между Нидерландами и Чехословакией 1991 г.), в том числе принцип равного и справедливого отношения путем введения запрета на распределение прибыли, полученной от осуществления иностранным инвестором деятельности в области частного медицинского страхования. Этот запрет впоследствии был отменен Конституционным судом Словакии.
Статья: Современные проблемы корпоративного права в трансграничных отношениях
(Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г., Цирина М.А.)
("Международное публичное и частное право", 2023, N 4)Научный подход к вопросам унификации права и закрепление в гражданских кодексах принятых в международных конвенциях единообразных норм о правоспособности иностранного лица привели к признанию существования унифицированного, или транснационального, права <10>. При определении предмета транснационального права следует разграничивать внутреннее материальное регулирование и отношения международного частного права. Наибольшее число примеров действия норм внутреннего материального права дает международное инвестиционное право и его нераздельная часть - корпоративное право. Примеры экстерриториального действия законов одного государства на территории другого являются результатом смешения публичного и частного права в системе трансграничных предпринимательских отношений. В отличие от такого смешения действие унифицированных норм международного права является условием создания автономной системы международного частного права в рамках национальной правовой системы. Международные региональные объединения формулируют единообразные нормы, которые впоследствии получают реализацию в национальном законодательстве в границах установленного внутренними материальными нормами режима деятельности инвестора.
(Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г., Цирина М.А.)
("Международное публичное и частное право", 2023, N 4)Научный подход к вопросам унификации права и закрепление в гражданских кодексах принятых в международных конвенциях единообразных норм о правоспособности иностранного лица привели к признанию существования унифицированного, или транснационального, права <10>. При определении предмета транснационального права следует разграничивать внутреннее материальное регулирование и отношения международного частного права. Наибольшее число примеров действия норм внутреннего материального права дает международное инвестиционное право и его нераздельная часть - корпоративное право. Примеры экстерриториального действия законов одного государства на территории другого являются результатом смешения публичного и частного права в системе трансграничных предпринимательских отношений. В отличие от такого смешения действие унифицированных норм международного права является условием создания автономной системы международного частного права в рамках национальной правовой системы. Международные региональные объединения формулируют единообразные нормы, которые впоследствии получают реализацию в национальном законодательстве в границах установленного внутренними материальными нормами режима деятельности инвестора.
Статья: Защита прав предпринимателей в условиях применения государством мер, ограничивающих свободу экономической деятельности
(Челышева Н.Ю.)
("Хозяйство и право", 2023, N 9)<6> Ксенофонтов К.Е. Экспроприация собственности иностранного инвестора в международном инвестиционном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 93.
(Челышева Н.Ю.)
("Хозяйство и право", 2023, N 9)<6> Ксенофонтов К.Е. Экспроприация собственности иностранного инвестора в международном инвестиционном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 93.