Хартия европЕйского союза об основных правах
Подборка наиболее важных документов по запросу Хартия европЕйского союза об основных правах (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Роль судебной аргументации в обеспечении устойчивого конституционно-правового развития
(Гаджиев Х.И.)
("Журнал российского права", 2025, N 8)Термин "устойчивое развитие" использован также в преамбуле и в ст. 37 Хартии Европейского союза об основных правах, которая устанавливает, что, во-первых, Союз стремится поощрять сбалансированное и устойчивое развитие, во-вторых, высокий уровень защиты и повышение качества окружающей среды должны стать частью политики ЕС и обеспечиваться в соответствии с принципом устойчивого развития. Такое положение не предоставляет "реального" основного права отдельным людям, а скорее провозглашает общую обязанность Союза и его государств-членов учитывать в своей политике необходимость защиты окружающей среды. Между тем существуют экономические и социальные основания развития, которые объединяются в контексте единой концепции устойчивого развития. В центре такого развития - человек, и не случайно в Рио-де-Жанейрской декларации 1992 г. принцип 1 гласит: "Забота о людях занимает центральное место в усилиях по обеспечению устойчивого развития. Они имеют право на здоровую и плодотворную жизнь в гармонии с природой". Вероятно, без достойной окружающей среды и экономического улучшения человеческие потребности и желания не могут быть удовлетворены <29>.
(Гаджиев Х.И.)
("Журнал российского права", 2025, N 8)Термин "устойчивое развитие" использован также в преамбуле и в ст. 37 Хартии Европейского союза об основных правах, которая устанавливает, что, во-первых, Союз стремится поощрять сбалансированное и устойчивое развитие, во-вторых, высокий уровень защиты и повышение качества окружающей среды должны стать частью политики ЕС и обеспечиваться в соответствии с принципом устойчивого развития. Такое положение не предоставляет "реального" основного права отдельным людям, а скорее провозглашает общую обязанность Союза и его государств-членов учитывать в своей политике необходимость защиты окружающей среды. Между тем существуют экономические и социальные основания развития, которые объединяются в контексте единой концепции устойчивого развития. В центре такого развития - человек, и не случайно в Рио-де-Жанейрской декларации 1992 г. принцип 1 гласит: "Забота о людях занимает центральное место в усилиях по обеспечению устойчивого развития. Они имеют право на здоровую и плодотворную жизнь в гармонии с природой". Вероятно, без достойной окружающей среды и экономического улучшения человеческие потребности и желания не могут быть удовлетворены <29>.
Статья: Интеграционно-правовые основы межрегионального сотрудничества: зарубежный опыт. Часть 2
(Кашкин С.Ю., Четвериков А.О.)
("Журнал предпринимательского и корпоративного права", 2025, N 1)<8> См.: ст. 41 Хартии Европейского союза об основных правах. Европейский союз: основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / Отв. ред. С.Ю. Кашкин; Пер. А.О. Четвериков. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2017. С. 513.
(Кашкин С.Ю., Четвериков А.О.)
("Журнал предпринимательского и корпоративного права", 2025, N 1)<8> См.: ст. 41 Хартии Европейского союза об основных правах. Европейский союз: основополагающие акты в редакции Лиссабонского договора с комментариями / Отв. ред. С.Ю. Кашкин; Пер. А.О. Четвериков. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2017. С. 513.
Статья: Правовые и организационные задачи аналитики и управления Big Data в государственном управлении
(Лескина Э.И.)
("Хозяйство и право", 2022, N 3)<9> Статья 41 Хартии Европейского союза об основных правах 2007 г. (г. Страсбург, 12.12.2007) (2016/C202/02). URL: https://base.garant.ru/71672404/.
(Лескина Э.И.)
("Хозяйство и право", 2022, N 3)<9> Статья 41 Хартии Европейского союза об основных правах 2007 г. (г. Страсбург, 12.12.2007) (2016/C202/02). URL: https://base.garant.ru/71672404/.
Статья: Перспективы и риски внедрения искусственного интеллекта в судебную практику
(Родикова В.А.)
("Российская юстиция", 2024, N 3)Особый интерес в рамках обсуждаемой темы представляет пар. 38 гл. 1 разд. III компромиссного текста AI Act от 16 мая 2023 г., в котором указываются ключевые риск-сценарии при использовании искусственного интеллекта в правоохранительной и судебной деятельности, справедливые и для отечественного правового поля: "Действия правоохранительных органов, связанные с определенным использованием систем AI, характеризуются значительной степенью дисбаланса сил и могут привести к слежке, аресту или лишению свободы физического лица, а также к другим негативным последствиям для основных прав, гарантированных Хартией Европейского союза об основных правах от 7 декабря 2000 года. В частности, если система искусственного интеллекта не обучена на основе высококачественных данных, не отвечает адекватным требованиям с точки зрения ее производительности, точности или надежности либо не была должным образом спроектирована и протестирована ранее, будучи введенной в эксплуатацию, она может дискриминировать граждан.
(Родикова В.А.)
("Российская юстиция", 2024, N 3)Особый интерес в рамках обсуждаемой темы представляет пар. 38 гл. 1 разд. III компромиссного текста AI Act от 16 мая 2023 г., в котором указываются ключевые риск-сценарии при использовании искусственного интеллекта в правоохранительной и судебной деятельности, справедливые и для отечественного правового поля: "Действия правоохранительных органов, связанные с определенным использованием систем AI, характеризуются значительной степенью дисбаланса сил и могут привести к слежке, аресту или лишению свободы физического лица, а также к другим негативным последствиям для основных прав, гарантированных Хартией Европейского союза об основных правах от 7 декабря 2000 года. В частности, если система искусственного интеллекта не обучена на основе высококачественных данных, не отвечает адекватным требованиям с точки зрения ее производительности, точности или надежности либо не была должным образом спроектирована и протестирована ранее, будучи введенной в эксплуатацию, она может дискриминировать граждан.
"Очерки современного цивилистического процесса: In Memoriam заслуженного деятеля науки Российской Федерации, доктора юридических наук, профессора Тамары Евгеньевны Абовой"
(под ред. Е.И. Носыревой, И.Н. Лукьяновой, Д.Г. Фильченко)
("Статут", 2023)<1> Хартия Европейского Союза об основных правах (2007/C303/01) (Страсбург, 12 декабря 2007 г.) // СПС "КонсультантПлюс".
(под ред. Е.И. Носыревой, И.Н. Лукьяновой, Д.Г. Фильченко)
("Статут", 2023)<1> Хартия Европейского Союза об основных правах (2007/C303/01) (Страсбург, 12 декабря 2007 г.) // СПС "КонсультантПлюс".
Статья: Формирование системы принципов права Европейского союза в контексте влияния международно-правовых стандартов
(Долгошеин П.С., Клименко А.И.)
("Миграционное право", 2023, N 2)Не вызывает сомнения то обстоятельство, что существуют ценности, которые составляют общую основу правовой системы Европейского союза, и эти ценности в настоящее время выражаются в принципах. При толковании первичного и вторичного права Европейского союза Суд ЕС (далее - СЕС) выработал ряд общих принципов права, некоторые из которых основаны на конституциях и фундаментальных законах государств-членов, некоторые - на принципах международного права, а некоторые - на Европейской конвенции о правах человека. Эти общие принципы права также базируются на положениях, содержащихся в Хартии основных прав Европейского союза.
(Долгошеин П.С., Клименко А.И.)
("Миграционное право", 2023, N 2)Не вызывает сомнения то обстоятельство, что существуют ценности, которые составляют общую основу правовой системы Европейского союза, и эти ценности в настоящее время выражаются в принципах. При толковании первичного и вторичного права Европейского союза Суд ЕС (далее - СЕС) выработал ряд общих принципов права, некоторые из которых основаны на конституциях и фундаментальных законах государств-членов, некоторые - на принципах международного права, а некоторые - на Европейской конвенции о правах человека. Эти общие принципы права также базируются на положениях, содержащихся в Хартии основных прав Европейского союза.
Статья: Право на защиту персональных данных с позиций публичного права
(Талапина Э.В.)
("Конституционное и муниципальное право", 2022, N 10)Возрастание значения правовой защиты персональных данных сказывается на нормативном регулировании (в качестве примера приводится Хартия Европейского союза об основных правах 2007 г., где право на защиту персональных данных - уже отдельное право, наряду с уважением частной и семейной жизни). Одновременно специалистами высказываются предложения о конституционализации основных принципов касательно персональных данных. С учетом этого необходимо принимать во внимание все сильные и слабые стороны защиты персональных данных в рамках публичного права, не забывая одновременно развивать гражданско-правовые механизмы компенсации вреда.
(Талапина Э.В.)
("Конституционное и муниципальное право", 2022, N 10)Возрастание значения правовой защиты персональных данных сказывается на нормативном регулировании (в качестве примера приводится Хартия Европейского союза об основных правах 2007 г., где право на защиту персональных данных - уже отдельное право, наряду с уважением частной и семейной жизни). Одновременно специалистами высказываются предложения о конституционализации основных принципов касательно персональных данных. С учетом этого необходимо принимать во внимание все сильные и слабые стороны защиты персональных данных в рамках публичного права, не забывая одновременно развивать гражданско-правовые механизмы компенсации вреда.
Статья: Правовое оформление традиционных ценностей: значение, проблемы и перспективы
(Махина С.Н.)
("Российская юстиция", 2025, N 2)- Хартия Европейского союза об основных правах <8>.
(Махина С.Н.)
("Российская юстиция", 2025, N 2)- Хартия Европейского союза об основных правах <8>.
Статья: Право на хорошее управление в условиях цифровой трансформации
(Гриценко Е.В.)
("Сравнительное конституционное обозрение", 2022, N 4)Право на хорошее (надлежащее, эффективное) управление имеет комплексный характер, а также международное, наднациональное и национальное измерения. При этом оно трактуется неоднозначно: как право на надлежащее правление, связанное с таким политическим устройством государства, которое обеспечивает эффективное использование общественных ресурсов и качественное оказание публичных услуг на началах верховенства права и вовлеченности граждан в процессы принятия решений, без злоупотреблений и коррупции, и в узком специальном смысле - как право на надлежащее административное управление, на оперативное, беспристрастное и справедливое административное производство. В этом последнем значении данное право раскрывается в статье 41 Хартии Европейского Союза об основных правах. Информатизация и ее высший этап - цифровизация - оказывают заметное влияние на взаимоотношения граждан, общества и государства в связи с появлением новых цифровых элементов в нормативном содержании каждого из прав, входящих в право хорошего управления. В условиях цифровизации особым содержанием наполняются все конституционные права, входящие в право на хорошее управление как в широком, так и в узком смысле, в том числе избирательное право, включая право на дистанционное электронное голосование, и право на обращение, включая право на обращение в административный орган в электронной форме с использованием информационных систем. Правовое оформление цифровизации публичного управления в России отличается рядом особенностей: отсутствием общего базового регулирования административных процедур; использованием в качестве правовой основы цифровизации публичного управления, прежде всего законодательства о публичных услугах. Для того чтобы цифровые элементы не превратились из гарантий в ограничения права на хорошее управление, необходимо решить целый ряд проблем, в том числе: урегулировать права и обязанности всех участников электронного взаимодействия, включая операторов информационных систем; не допускать подмены законодательного регулирования прав внутренними правилами информационной системы, установленными алгоритмами, ограничивающими право; совершенствовать систему досудебной и судебной защиты при оспаривании автоматически принятых решений.
(Гриценко Е.В.)
("Сравнительное конституционное обозрение", 2022, N 4)Право на хорошее (надлежащее, эффективное) управление имеет комплексный характер, а также международное, наднациональное и национальное измерения. При этом оно трактуется неоднозначно: как право на надлежащее правление, связанное с таким политическим устройством государства, которое обеспечивает эффективное использование общественных ресурсов и качественное оказание публичных услуг на началах верховенства права и вовлеченности граждан в процессы принятия решений, без злоупотреблений и коррупции, и в узком специальном смысле - как право на надлежащее административное управление, на оперативное, беспристрастное и справедливое административное производство. В этом последнем значении данное право раскрывается в статье 41 Хартии Европейского Союза об основных правах. Информатизация и ее высший этап - цифровизация - оказывают заметное влияние на взаимоотношения граждан, общества и государства в связи с появлением новых цифровых элементов в нормативном содержании каждого из прав, входящих в право хорошего управления. В условиях цифровизации особым содержанием наполняются все конституционные права, входящие в право на хорошее управление как в широком, так и в узком смысле, в том числе избирательное право, включая право на дистанционное электронное голосование, и право на обращение, включая право на обращение в административный орган в электронной форме с использованием информационных систем. Правовое оформление цифровизации публичного управления в России отличается рядом особенностей: отсутствием общего базового регулирования административных процедур; использованием в качестве правовой основы цифровизации публичного управления, прежде всего законодательства о публичных услугах. Для того чтобы цифровые элементы не превратились из гарантий в ограничения права на хорошее управление, необходимо решить целый ряд проблем, в том числе: урегулировать права и обязанности всех участников электронного взаимодействия, включая операторов информационных систем; не допускать подмены законодательного регулирования прав внутренними правилами информационной системы, установленными алгоритмами, ограничивающими право; совершенствовать систему досудебной и судебной защиты при оспаривании автоматически принятых решений.
Статья: Новеллы в правовом регулировании суррогатного материнства в государствах Европы
(Колодяжная А.И.)
("Актуальные проблемы российского права", 2022, N 8)На региональном уровне вопросам защиты и гарантиям прав детей в общем плане посвящены положения Европейской конвенции об осуществлении прав детей, заключенной в г. Страсбурге в 1996 г. <9>, а также статья 24 Хартии Европейского союза об основных правах 2007 г.
(Колодяжная А.И.)
("Актуальные проблемы российского права", 2022, N 8)На региональном уровне вопросам защиты и гарантиям прав детей в общем плане посвящены положения Европейской конвенции об осуществлении прав детей, заключенной в г. Страсбурге в 1996 г. <9>, а также статья 24 Хартии Европейского союза об основных правах 2007 г.
Статья: Защита персональных данных в эпоху надзорного капитализма
(Геращенко А.И., Рыбин А.И., Зюбанов К.А.)
("Международное правосудие", 2023, N 4)ЕСПЧ усмотрел нарушение властями Республики Болгарии статьи 8 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод (далее - ЕКПЧ), несмотря на то что национальное законодательство, регулирующее хранение коммуникационных данных и последующий доступ к ним со стороны властей, было значительно улучшено в 2015 году, когда Конституционный суд Болгарии рассмотрел его положения с учетом решения Суда Европейского союза (далее - Суд ЕС) по делу "Цифровые права Ирландии Лтд." против Министра связи, морских и природных ресурсов и других, а также Правительства земли Каринтия и других <19>. В указанном деле Суд ЕС признал недействительной Директиву 2006/24/EC о хранении данных, созданных или обработанных в связи с предоставлением общедоступных услуг электронной связи или сетей связи общего пользования <20>, так как она предусматривала несоразмерное вмешательство в право на частную жизнь, право на связь (общение), предусмотренные статьей 7 Хартии Европейского союза об основных правах, и в право на защиту персональных данных, предусмотренное статьей 8 Хартии.
(Геращенко А.И., Рыбин А.И., Зюбанов К.А.)
("Международное правосудие", 2023, N 4)ЕСПЧ усмотрел нарушение властями Республики Болгарии статьи 8 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод (далее - ЕКПЧ), несмотря на то что национальное законодательство, регулирующее хранение коммуникационных данных и последующий доступ к ним со стороны властей, было значительно улучшено в 2015 году, когда Конституционный суд Болгарии рассмотрел его положения с учетом решения Суда Европейского союза (далее - Суд ЕС) по делу "Цифровые права Ирландии Лтд." против Министра связи, морских и природных ресурсов и других, а также Правительства земли Каринтия и других <19>. В указанном деле Суд ЕС признал недействительной Директиву 2006/24/EC о хранении данных, созданных или обработанных в связи с предоставлением общедоступных услуг электронной связи или сетей связи общего пользования <20>, так как она предусматривала несоразмерное вмешательство в право на частную жизнь, право на связь (общение), предусмотренные статьей 7 Хартии Европейского союза об основных правах, и в право на защиту персональных данных, предусмотренное статьей 8 Хартии.
Статья: К вопросу о роли Суда Европейского союза при толковании договоров, связанных с защитой прав на интеллектуальную собственность
(Воробьев Н.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2023, N 2)В объединенных делах "Case Frank Peterson v. Google LLC and Others and Elsevier Inc. v. Cyando AG. Judgment of the Court" один из вопросов касался ответственности оператора платформы обмена видеоматериалов за действия пользователей платформы, незаконно размещающих защищенный контент для всеобщего пользования. Вновь обратившись к целям Директивы 2001/29, Суд ЕС отметил, что целью гармонизации является поддержание, в частности, справедливого баланса в электронной среде между интересами правообладателей авторского и смежных прав с учетом ст. 17(2) Хартии основных прав Европейского союза (далее - Хартия), а с другой стороны, защита интересов и основных прав пользователей охраняемых объектов, а именно свободы слова и информации, охраняемой ст. 11 Хартии, и общественных интересов, что также указывалось в ранее опубликованной судебной практике Суда ЕС. В связи с этим Суд ЕС сделал вывод, что платформа видеохостинга, на которой пользователи могут публиковать видеоконтент в нарушение прав правообладателей, не предполагает доведение до всеобщего сведения этого контента платформой в значении ст. 3(1) Директивы 2001/29, если только она не способствует, помимо простого предоставления этой платформы, нарушению законных прав правообладателей пользователям. В частности, это может проявляться в ситуации, когда оператор точно знает, что защищенный контент незаконно доступен на его платформе, и воздерживается от его оперативного удаления или блокировки доступа к нему <12>. В аспекте рассмотренных решений следует отметить приверженность Суда ЕС основным целям директив, регламентов и иных договоров в рамках права Европейского союза при их интерпретации, что позволяет говорить об активизме суда, не выходящем за рамки поля усмотрения и тем не менее обладающем нормотворческим характером.
(Воробьев Н.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2023, N 2)В объединенных делах "Case Frank Peterson v. Google LLC and Others and Elsevier Inc. v. Cyando AG. Judgment of the Court" один из вопросов касался ответственности оператора платформы обмена видеоматериалов за действия пользователей платформы, незаконно размещающих защищенный контент для всеобщего пользования. Вновь обратившись к целям Директивы 2001/29, Суд ЕС отметил, что целью гармонизации является поддержание, в частности, справедливого баланса в электронной среде между интересами правообладателей авторского и смежных прав с учетом ст. 17(2) Хартии основных прав Европейского союза (далее - Хартия), а с другой стороны, защита интересов и основных прав пользователей охраняемых объектов, а именно свободы слова и информации, охраняемой ст. 11 Хартии, и общественных интересов, что также указывалось в ранее опубликованной судебной практике Суда ЕС. В связи с этим Суд ЕС сделал вывод, что платформа видеохостинга, на которой пользователи могут публиковать видеоконтент в нарушение прав правообладателей, не предполагает доведение до всеобщего сведения этого контента платформой в значении ст. 3(1) Директивы 2001/29, если только она не способствует, помимо простого предоставления этой платформы, нарушению законных прав правообладателей пользователям. В частности, это может проявляться в ситуации, когда оператор точно знает, что защищенный контент незаконно доступен на его платформе, и воздерживается от его оперативного удаления или блокировки доступа к нему <12>. В аспекте рассмотренных решений следует отметить приверженность Суда ЕС основным целям директив, регламентов и иных договоров в рамках права Европейского союза при их интерпретации, что позволяет говорить об активизме суда, не выходящем за рамки поля усмотрения и тем не менее обладающем нормотворческим характером.