практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 28046/05 "Ткаченко против Российской Федерации" (вынесено 26 ноября 2019 года, вступило в силу 26 февраля 2020 года), которым также установлено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции ввиду необеспечения справедливого баланса между требованиями общественного интереса и необходимостью защиты права собственности при принятии решений об изъятии недвижимого имущества заявителей.

Заявители утверждали, что их выселение и снос их жилища представлял собой произвольное лишение собственности.

Суд напомнил - статья 1 Протокола N 1 к Конвенции требует, прежде всего и в первую очередь, чтобы вмешательство органа государственной власти в осуществление права на уважение к собственности было законным. Верховенство права, один из основных принципов демократического общества, является неотъемлемым элементом всей совокупности статей Конвенции. Из этого следует, что необходимость изучения вопроса справедливого равновесия "может появиться только когда обнаружится, что спорное вмешательство соблюло принцип законности и не было произвольным". Выражение "на условиях, предусмотренных законом" предполагает существование и соблюдение достаточно доступных и точных норм внутригосударственного права (пункт 51 постановления).

По мнению Суда, не любое процедурное нарушение способно сделать вмешательство несовместимым с требованием "законности". В этой связи Суд подчеркнул: его компетенция является ограниченной в том, что касается проверки правильности толкования и применения национального права; он не может заменить национальные суды, поскольку его задача состоит, прежде всего, в том, чтобы убедиться - решения последних не являются явно произвольными или необоснованными (пункт 52 постановления).

Как усматривалось из постановления, заявители являлись совладельцами половины дома. Они были лишены ее в рамках реконструкции части города в соответствии с общим градостроительным планом. Суд счел, что в данных обстоятельствах вмешательство могло быть проанализировано только в части изъятия для муниципальных нужд, согласно статье 13 и пункту 3 статьи 83 Земельного кодекса Российской Федерации, статье 239 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 53 постановления).

Суд обратил внимание - статьи Гражданского кодекса Российской Федерации, касающиеся отчуждения, предусматривают поэтапную процедуру: 1) уполномоченный орган государственной власти принимает решение об отчуждении и уведомляет о нем собственника здания не позднее, чем за один год до осуществления выкупа; 2) орган государственной власти регистрирует решение об отчуждении в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и уведомляет об этом собственника; 3) орган государственной власти готовит соглашение о выкупе имущества у собственника; 4) в случае несогласия собственника с принципом отчуждения или с условиями соглашения о выкупе, орган государственной власти может подать судебный иск в срок двух лет с момента уведомления собственника о решении об отчуждении. В рамках судебного спора бремя доказательства необходимости прекращения права собственности на здание, о котором идет речь, возлагается на орган государственной власти (пункт 54 постановления).

Суд счел, что вышеуказанная процедура предназначена для обеспечения собственникам, в отношении которых совершается отчуждение, определенных гарантий. Однако Суд отметил - в данном деле данная процедура не была соблюдена и что заявители не смогли воспользоваться этими правовыми гарантиями. С другой стороны, Суд указал: областной суд не представил ответа на довод заявителей, следующий из обязательного применения процедуры отчуждения. К тому же власти ограничились утверждением того, что не существовало нормы закона, обязывающей органы государственной власти самостоятельно осуществлять выплату компенсационного выкупа или переселение жильцов, и что, если бы процедура отчуждения была соблюдена, то заявители не получили бы лучшей компенсации. При этом они не представили пояснений относительно несоблюдения властями самой процедуры отчуждения (пункт 55 постановления).

По мнению Суда, речь шла не о простых процедурных нарушениях, но об изъятии имущества при полном игнорировании применимой процедуры.

Суд также указал, что для удовлетворения судебного иска индивидуального предпринимателя о прекращении права собственности заявителей внутригосударственный суд сослался на статью 239 Гражданского кодекса Российской Федерации. Однако данная статья обеспечивает право подачи такого иска только органу государственной власти и никому более (пункт 57 постановления).

Суду было достаточно этих признаков, чтобы сделать вывод: вмешательство было осуществлено на условиях, не предусмотренных законом, по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.