практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 44376/09 "Парфентьев против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 3 ноября 2020 года), которым установлено нарушение статьи 8 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя на уважение частной жизни, вызванным размещением информации о частной жизни в средствах массовой информации; статьи 34 Конвенции ввиду необеспечения права заявителя на беспрепятственное обращение в Европейский Суд.

Заявитель жаловался, что раскрытие в газетной статье от 18 мая 2005 года информации о его частной жизни и публикация его фотографии были нарушением его права на уважение его частной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции.

Суд отметил, что вопрос в указанном деле заключался не в действии государства, а в предполагаемой недостаточной защите личной жизни заявителя, обеспеченной внутригосударственными судами. Несмотря на то, что важной целью статьи 8 Конвенции является защита человека от произвольного вмешательства со стороны государственных органов, она не просто требует от государства воздерживаться от такого вмешательства: в дополнение к этому негативному обязательству могут существовать позитивные обязательства, присущие эффективному уважению частной или семейной жизни. Эти обязательства могут также включать принятие мер, обеспечивающих уважение к частной жизни даже в области отношений лиц между друг другом. Граница между позитивными и негативными обязательствами государства в соответствии со статьей 8 Конвенции не поддается точному определению; применимые принципы, тем не менее, схожи. В обоих контекстах внимание должно быть уделено установлению справедливого баланса, который должен быть соблюден между соответствующими конкурирующими интересами (пункт 33 постановления).

Опираясь на принципы, которые прочно утвердились в его прецедентной практике, Суд рассмотрел вопрос о том, был ли достигнут справедливый баланс между правом заявителя на уважение его частной жизни со согласно статье 8 Конвенции и свободой выражения мнения издателя, гарантированной статьей 10 Конвенции.

Как усматривалось из постановления, Суд обратил внимание на то следующее - внутригосударственные суды отказались признать, что публикация статьи, содержащей личную информацию заявителя, а также фотографию заявителя, представляла собой вмешательство в его право на уважение его частной жизни. Хотя внутригосударственные суды приняли во внимание свободу выражения мнения издателя, они не смогли установить баланс между этим правом и правами заявителя, гарантированными статьей 8 Конвенции (пункт 35 постановления).

Вышеизложенных соображений было достаточно для того, чтобы Суд смог прийти к выводу о нарушении статьи 8 Конвенции.

Суд по собственной инициативе поднял вопрос о том, является ли регистрация администрацией исправительного учреждения писем заявителя в Суд в реестре исходящей корреспонденции и их направление вместе с сопроводительными письмами таких органов нарушением статей 8 и 34 Конвенции.

Суд напомнил, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, гарантированных статьей 34 Конвенции, чрезвычайно важно, чтобы заявители имели возможность беспрепятственно вступать в контакт с органами Конвенции, не подвергаясь какой-либо форме давления со стороны властей с целью заставить их отозвать или изменить их жалобы. В этом контексте понятие "давление" включает в себя не только прямое принуждение и явные акты запугивания, но также и иные ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на то, чтобы разубедить или лишить заявителей желания воспользоваться гарантированным Конвенцией средством правовой защиты (пункт 42 постановления).

Суд также напомнил о важности соблюдения конфиденциальности переписки между Судом и заявителями, поскольку в ней могут содержаться обвинения против тюремных органов или их должностных лиц. Вскрытие писем, полученных от Суда или адресованных ему, по мнению Суда, безусловно, приводит к тому, что они могут быть прочитаны и, предположительно, в отдельных случаях могут создать риск репрессий со стороны сотрудников администраций исправительных учреждений в отношении такого заключенного (пункт 43 постановления).

Как усматривалось из постановления Суда, письма заявителя, адресованные Суду, содержали надписи, сделанные сотрудниками администрации исправительного учреждения, и направлялись с сопроводительными письмами, написанными ими с указанием характера переписки заявителя. Данные факты свидетельствовали, по мнению Суда, о том, что переписка заявителя с Судом просматривалась сотрудниками следственного изолятора (пункт 43 постановления).

Суд пришел к выводу, что вскрытие и контроль переписки заявителя, адресованной Суду, представляли собой препятствие эффективному осуществлению права заявителя на подачу индивидуальной жалобы.