практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 16435/10 "Карастелев и другие против Российской Федерации" (вынесено 6 октября 2020 года, вступило в силу 6 января 2021 года), которым установлено нарушение статьи 10 Конвенции в связи с нарушением права заявителей на свободу выражения мнения.

Ссылаясь на статью 10 Конвенции, первый и второй заявители утверждали, что документы, выданные прокурором 21 мая 2009 года <11>, были незаконными и что внутригосударственное законодательство определяло акт "препятствования законной деятельности государственных органов в сочетании с применением насилия или угрозы его применения" как "экстремистский", но ничто в их действиях или словах не подтверждало утверждение о существовании риска возможного воспрепятствования законной деятельности государственных властей в сочетании с применением насилия или угрозы его применения. Вмешательство в их свободу выражения мнения, в том числе в свободу распространять информацию и идеи, не преследовало какой-либо законной цели и не было необходимым в демократическом обществе.

--------------------------------

<11> Как усматривалось из текста постановления: "21 мая 2009 года прокуратура издала четыре акта в рамках трех юридических процедур.

(a) Было вынесено два отдельных письменных предостережения о недопустимости нарушения закона на основании статьи 25.1 Закона "О прокуратуре"... Эти предостережения были адресованы первому и второму заявителям в качестве должностных лиц НКПЧ - их предупредили, что невыполнение условий предостережений может повлечь за собой личную ответственность за административное правонарушение. По данным прокуратуры, в ходе последующего разбирательства..., предостережение второй заявительнице не было вручено ей официально и, таким образом, не повлекло за собой никаких правовых последствий.

(b) В отношении НПО было вынесено предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности на основании статьи 7 Закона о противодействии экстремизму... Этот документ был адресован второму заявителю как главному должностному лицу НКПЧ, и в нем указывалось, что если в течение двенадцати месяцев после предупреждения обнаружатся новые факты, указывающие на возможную экстремистскую деятельность, НКПЧ может быть распущено по решению суда; а также

(c) Было вынесено представление, по-видимому, требующее от третьего заявителя устранить нарушения законодательства о противодействии экстремистской деятельности... В нем было отмечено, что экстремистские действия со стороны НПО могут повлечь за собой ее роспуск. В представлении от второго и третьего заявителей требовалось "принять меры для исправления нарушений закона и для устранения причин и оснований для таких нарушений" и в течение месяца доложить в прокуратуру о принятых мерах...

Во всех вышеупомянутых документах прокурор, используя практически одинаковые формулировки, указывал, что призывы первого и второго заявителей к несовершеннолетним присутствовать на акциях протеста против Закона о защите несовершеннолетних равносильны призыву к осуществлению антиобщественных действий, заключающихся в неповиновении закону и государственным органам, и что такое поведение может в будущем повлечь за собой экстремистские действия, заключающиеся в воспрепятствовании работе государственных органов в городе Н." (пункт 19 постановления).

Суд повторил, что "вмешательство" в осуществление свободы выражения мнения или свободы мирных собраний, предусмотренных статьями 10 или 11 Конвенции, не обязательно предусматривает прямой юридический или фактический запрет, но может состоять из различных других мер, принимаемых властями. Определения "формальности, условия, ограничения [и] санкции" в пункте 2 статьи 10 Конвенции, по мнению Суда, должны толковаться как включающие меры, принятые до или во время собрания, так и штрафные санкции, наложенные после собрания (пункт 70 постановления).

Например, предварительный запрет, продолжил Суд, может оказать сдерживающее воздействие на лиц, которые намерены принять участие в митинге и, таким образом, представлять собой вмешательство, даже если впоследствии митинг продолжается без препятствий со стороны властей. Наказание в виде предостережения, вынесенного частной телерадиокомпании за распространение контента в нарушение применимого закона, представляло собой "вмешательство" в соответствии с пунктом 1 статьи 10 Конвенции, в частности, в результате оказания на компанию-заявителя давления, в результате которого она стала воздерживаться от трансляции контента, поскольку он может быть воспринят как противоречащий интересам государства (пункт 71 постановления).

Даже в отсутствие какого-либо фактического наказания физическое лицо все же может утверждать, что закон нарушает его права в отсутствие конкретного случая принуждения, и, таким образом, сообщать, что оно является "жертвой" по смыслу статьи 34 Конвенции. Если от него требуется либо изменить свое поведение, либо оно рискует подвергнуться судебному преследованию, или если оно является членом категории лиц, которые рискуют быть непосредственно затронутыми законодательством, подчеркнул Европейский Суд (пункт 72 постановления).

Власти признали факт "вмешательства" в свободу выражения мнения первого и второго заявителей в данном деле.

Что касается характера и фактического объема этого "вмешательства", то Суд отметил: первому и второму заявителям было вынесено письменное предостережение в соответствии с Законом о прокуратуре и Законом о противодействии экстремизму. Хотя заявители не были признаны виновными в совершении каких-либо административных и уголовных правонарушений, предусмотренных российским законодательством, однако их поведение было сочтено незаконным в более широком смысле как потенциально способствующее тому, что могло быть квалифицировано как "экстремистская деятельность" в соответствии с российским законодательством. Заявители были уведомлены об этом выводе о незаконности и, как прямо указано в предостережениях, были обязаны действовать под угрозой того, что невыполнение данного требования может повлечь за собой ответственность за совершение административного правонарушения. В дополнение к вышеупомянутому "вмешательству" в их предыдущие действия во время демонстрации заявители также столкнулись с дилеммой: либо они выполнят требования предостережения и, таким образом воздержатся от дальнейших протестов, либо они откажутся выполнить эти требования и подвергнутся судебному преследованию (пункт 74 постановления).

Что касается предупреждения и представления, то они были адресованы неправительственной организации НКПЧ <12> в лице ее старшего должностного лица. Суд повторил - он истолковывает понятие "жертва" автономно и независимо от концепций национального законодательства, например, касающихся интереса или дееспособности, даже несмотря на то, что Суду следует учитывать тот факт, что заявитель был стороной в разбирательстве на национальном уровне. Статья 34 Конвенции касается не только непосредственно жертвы или жертв предполагаемого нарушения, но и любых косвенных жертв, которым это нарушение могло причинить вред или которые могут иметь реальную личную заинтересованность в прекращении этого нарушения. Так получилось, что второй заявитель также была главным должностным лицом НКПЧ. Ее выразительное поведение во время демонстрации послужило основанием для вынесения этих актов. Затем она ушла с должности главного должностного лица НПО <13>, чтобы обеспечить соблюдение требований оспариваемого представления и избежать роспуска НПО. Наконец, следовало отметить, что согласно российскому законодательству она также имела право оспорить эти документы во внутригосударственных судах. Таким образом, хотя второй заявитель не была привлечена к личной ответственности и не подверглась угрозе наказания, однако в обстоятельствах данного дела процедуры предупреждения и представления были равносильны "вмешательству" в ее свободу выражения мнения. Таким образом, у нее действительно имелось право подавать жалобу на нарушение статьи 10 Конвенции в связи с предупреждением и представлением (пункт 75 постановления).

--------------------------------

<12> Здесь и далее - неправительственная организация Новороссийский комитет по правам человека.

<13> Здесь и далее - неправительственная организация.

Определив объем "вмешательства", Суд перешел к оценке обоснованности использования процедур предостережения, предупреждения и представления в названном деле.

Суд напомнил, что вмешательство нарушает статью 10 Конвенции, если оно не удовлетворяет требованиям пункта 2 этого положения. Таким образом, по мнению Суда, требуется определить, было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно одну или несколько законных целей, определенных в указанном пункте, и было ли оно "необходимым в демократическом обществе" для достижения этих целей (пункт 77 постановления).