Отдельные аспекты уголовной ответственности в сфере предпринимательской деятельности

Как и ранее, в рассматриваемый период, конституционной проверке подвергались нормы об ответственности за преступления в сфере экономической деятельности, а также за преступления против интересов службы в коммерческих организациях.

С учетом важности надлежащего разграничения разных видов публичной ответственности в решениях Конституционного Суда обращается внимание правоприменителя на принципиальные особенности обладающих между собой внешним сходством административных и уголовных правонарушений, предусматриваемых, соответственно, частью 5 статьи 14.25 КоАП РФ и статьей 1701 УК РФ. Если в соответствующей норме КоАП РФ установлена административная ответственность за нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей (в частности, в виде представления в орган, осуществляющий такую регистрацию, документов, содержащих заведомо ложные сведения), если это действие не содержит уголовно наказуемого деяния, то названная норма УК РФ устанавливает уголовную ответственность за представление документов, содержащих заведомо ложные данные, не только в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, но и в организацию, осуществляющую учет прав на ценные бумаги, причем лишь в целях внесения в единый государственный реестр юридических лиц, в реестр владельцев ценных бумаг или в систему депозитарного учета недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, о зарегистрированных владельцах именных ценных бумаг, о количестве, номинальной стоимости и категории именных ценных бумаг, об обременении ценной бумаги или доли, о лице, осуществляющем управление ценной бумагой или долей, переходящих в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, либо в иных целях, направленных на приобретение права на чужое имущество. Таким образом, будучи направлена на уголовно-правовую охрану отношений, связанных с институтом государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, который призван обеспечить стабильность гражданского оборота и хозяйственной деятельности, а также учет и достоверность сведений о налогоплательщиках, статья 170.1 УК РФ, как было ранее отмечено Конституционным Судом <1>, находится в системном единстве с нормами Федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей". Данный закон определяет государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей как акты уполномоченного федерального органа исполнительной власти, осуществляемые посредством внесения в государственные реестры сведений о создании, реорганизации и ликвидации юридических лиц, приобретении физическими лицами статуса индивидуального предпринимателя, прекращении физическими лицами деятельности в качестве индивидуальных предпринимателей, иных сведений о юридических лицах и об индивидуальных предпринимателях в соответствии с этим Федеральным законом, предусматривая, что за непредставление или несвоевременное представление необходимых для включения в государственные реестры сведений, а также за представление недостоверных сведений заявители, юридические лица и (или) индивидуальные предприниматели несут установленную законодательством ответственность. Как было разъяснено Конституционным Судом, в качестве обязательного признака преступления, предусмотренного указанной нормой Уголовного кодекса РФ, федеральный законодатель установил умышленные действия, преследующие приведенные в диспозиции данной статьи цели, с которыми связывается повышенная общественная опасность и уголовная противоправность запрещенного ею деяния (Определение от 18 июля 2019 года N 1868-О) <2>.

--------------------------------

<1> Определение от 17 июля 2012 года N 1391-О.

<2> См. также: определения от 29 января 2015 года N 143-О, от 24 марта 2015 года N 730-О.

Рассматривая вопрос о конституционности положений ранее действовавшей статьи 159.4 УК РФ, Конституционный Суд указал, что отнесение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности к категории преступлений средней тяжести повлекло за собой конституционно недопустимое расхождение между опасностью правонарушения и мерами наказания. В результате преступные действия, причинившие равный (сопоставимый) ущерб, но отличающиеся лишь по способу совершения хищения (внешнему оформлению или проявлению), получали различную правовую оценку с точки зрения квалификации преступления, а следовательно, и с точки зрения тяжести содеянного. Противореча конституционным принципам равенства и справедливости, подобная дифференциация уголовной ответственности за хищение чужого имущества посредством мошенничества снижала уровень уголовно-правовой защиты права собственности, вела к дискриминации собственников как лиц, пострадавших от преступных посягательств, ставила добросовестную сторону договора и участников предпринимательской деятельности, которые несут повышенные риски, в заведомо невыгодное и неравное положение по отношению к их недобросовестным контрагентам. Допустив возможность установления специального состава мошенничества в сфере предпринимательской деятельности, при условии, что подобная конкретизация уголовной ответственности за совершение субъектами предпринимательской деятельности противоправных действий направлена на защиту отношений собственности и поощрение законопослушных хозяйствующих субъектов, Конституционный Суд вместе с тем признал неконституционность неосновательных преференций для виновных в совершении преступлений предпринимателей, восстановив тем самым действие конституционного принципа юридического равенства, защищающего интересы всех субъектов права, не исключая и хозяйствующих субъектов, применительно к ряду институтов уголовного права. Для предотвращения разрешения гражданско-правовых споров посредством уголовного преследования Конституционный Суд предложил законодателю - в целях отграничения уголовно наказуемых деяний от собственно предпринимательской деятельности - создать механизм защиты добросовестных предпринимателей от необоснованного привлечения к уголовной ответственности и одновременно не допустить ухода виновных лиц от уголовной ответственности под прикрытием гражданско-правовой сделки <1>.

--------------------------------

<1> Постановление от 11 декабря 2014 года N 32-П.

Так, например, федеральный законодатель вправе конкретизировать регулирование уголовной ответственности за совершение субъектами предпринимательской деятельности противоправных мошеннических действий путем установления специальных составов мошенничества. При этом утрата по истечении шестимесячного срока со дня провозглашения решения, содержащего приведенную правовую позицию, юридической силы на будущее время данной статьей, устанавливавшей более мягкую ответственность по сравнению с общей нормой статьи 159 УК РФ, не исключает ее применение в отношении лиц, совершивших предусмотренное ею преступление в период действия этой нормы, исходя из требований части первой статьи 9 того же Кодекса, согласно которой преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния <2>.

--------------------------------

<2> См.: определения от 26 мая 2016 года N 1136-О, от 18 июля 2017 года N 1495-О.

Как было разъяснено Конституционным Судом, сохраняет свое значение и сформулированная ранее правовая позиция, в силу которой мошенничество в сфере предпринимательской деятельности необходимо рассматривать как такое виновное использование для хищения чужого имущества договора, обязательства по которому заведомо не будут исполнены (причем не вследствие обстоятельств, связанных с риском их неисполнения в ходе предпринимательской деятельности как таковой), что свидетельствует о наличии у субъекта преступления прямого умысла на совершение мошенничества; самого по себе факта невыполнения договорных обязательств недостаточно для квалификации деяния по статье 159.4 УК РФ, которая предполагает совершение именно мошеннических действий, имеющих умышленный характер и непосредственно направленных на завладение чужим имуществом путем обмана или злоупотребления доверием (определения от 17 июля 2018 года N 2031-О, от 29 января 2019 года N 55-О). Данная правовая позиция сохраняет свое значение и для действующих положений частей пятой - седьмой статьи 159 УК РФ, которые устанавливают ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба, т.е. совершено в крупном или особо крупном размере (Определение от 17 июля 2018 года N 2031-О). <3>

--------------------------------

<3> См. также: Определение от 19 декабря 2017 года N 2874-О.

Помимо того, при приведении приговора в соответствие с новым уголовным законом подлежат применению все установленные УК РФ в редакции этого закона правила, как общие, так и специальные, по которым вопрос о наказании разрешается при постановлении приговора <4>. С учетом этих положений и в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела, подчеркивает Конституционный Суд, суды общей юрисдикции должны разрешать вопросы об обратной силе вновь введенных или измененных норм Особенной части УК РФ, включая части пятую - седьмую его статьи 159 (Определение от 27 февраля 2018 года N 317-О).

--------------------------------

<4> Постановление от 20 апреля 2006 года N 4-П.

В надлежащем применении судами данной, выраженной Конституционным Судом правовой позиции немаловажную роль сыграло Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 года N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате". Содержащееся в нем разъяснение того, что мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, совершается с прямым умыслом, направленным на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возникшим у лица до получения такого имущества или права на него, детализирует вывод Конституционного Суда о том, что мошенничество в сфере предпринимательской деятельности необходимо рассматривать как виновное использование для хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием договора, обязательства по которому заведомо не будут исполнены (причем не вследствие обстоятельств, связанных с риском их неисполнения в ходе предпринимательской деятельности как таковой), свидетельствующее о наличии у субъекта преступления прямого умысла на совершение мошенничества.

Согласно разъяснению Конституционного Суда вред, причиняемый налоговыми правонарушениями, заключается в непоступлении в бюджет неуплаченных налогов (недоимки) и пеней. Принцип справедливости предполагает и соблюдение соразмерности не только в санкциях за данные преступления, но и в условиях освобождения от уголовной ответственности за их совершение - в зависимости от тяжести содеянного, причиненного ущерба, степени вины и других существенных обстоятельств, не исключая поощрения налогоплательщиков к правомерному поведению в фискальных правоотношениях в будущем. При этом неуплата налога в срок должна быть компенсирована погашением задолженности по налоговому обязательству и полным возмещением ущерба, понесенного казной вследствие несвоевременного внесения налога (Постановление от 6 февраля 2018 года N 6-П) <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Постановление от 8 декабря 2017 года N 39-П.

Поскольку статья 199 УК РФ, устанавливающая уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов, сборов и страховых взносов, по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм предусматривает ответственность лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на избежание уплаты налога в нарушение установленных налоговым законодательством правил, постольку, указывает Конституционный Суд, при привлечении к уголовной ответственности подлежат учету нормы не только уголовного, но и налогового законодательства (Постановление от 29 мая 2019 года N 1243-О) <2>.

--------------------------------

<2> См. также: Постановление от 27 мая 2003 года N 9-П; Определение от 20 декабря 2005 года N 478-О.

Правило перспективного действия уголовного закона, предполагая распространение этого закона на совершаемые лишь после его вступления в силу общественно опасные деяния, допускает возложение уголовной ответственности за нарушения только тех уголовно-правовых запретов, которые были введены до совершения возбраняемых ими деяний и вследствие этого могли быть приняты во внимание виновными в их нарушении лицами (определения от 13 февраля 2018 года N 248-О, от 28 февраля 2019 года N 536-О).

Приведенная правовая позиция, не затрагивая вопрос о привлечении лица к налоговой ответственности за неуплату или неполную уплату страховых взносов в период, предшествующий введению уголовной ответственности за уклонение от их уплаты, во всяком случае исключает возможность учета неуплаченных страховых взносов при определении доли неуплаченных платежей по отношению к подлежащим уплате, исчисляемой для целей уголовной ответственности, поскольку в такой расчет могут входить только те страховые взносы, уклонение от уплаты которых признавалось преступлением на момент совершения этого деяния. По результатам проверки положений уголовного законодательства в связи с жалобой руководителя хозяйственного общества Конституционный Суд подтвердил обратную силу положений статьи 199 УК РФ в части включения страховых взносов в состав платежей, учитываемых для целей квалификации уклонения от уплаты налогов и (или) сборов с организации, совершенного до вступления в силу соответствующего федерального закона, если такое включение, уменьшая долю неуплаченных организацией платежей в совокупной сумме подлежащей уплате (с учетом полноты исполнения обязанности по уплате страховых взносов за данный период), улучшает положение лица, привлекаемого к уголовной ответственности, в отношении возможности его привлечения к уголовной ответственности либо квалификации содеянного. В противном случае лица, подвергнутые уголовному преследованию за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов, совершенное до вступления в силу указанных изменений, но исполнившие при этом вытекающие из Налогового кодекса РФ либо других актов федерального законодательства обязанности по уплате страховых взносов, были бы поставлены в неравное положение с теми лицами, которые привлечены к уголовной ответственности за совершенные при тех же обстоятельствах, но после вступления в силу указанных изменений деяния, квалифицируемые с учетом исполнения обязанностей по уплате страховых взносов. Подобное ограничительное истолкование данных норм, вступая в противоречие со статьей 54 (часть 2) Конституции, нарушало бы гарантируемое этой статьей право на применение нового закона, смягчившего ответственность за правонарушение после его совершения (Постановление от 9 июля 2019 года N 27-П).

Раскрывая особенности возмещения вреда, причиненного публично-правовым образованиям, вследствие непоступления в соответствующий бюджет денежных сумм от организации-налогоплательщика, Конституционный Суд отмечает, что, будучи юридическим лицом, организация совершает противоправное деяние опосредованно - через действия соответствующих физических лиц (обычно руководителей или работников, выполняющих функции бухгалтера), которые тем самым совершают административное правонарушение или преступление, влекущие за собой административную либо уголовную ответственность; субъекты налоговых преступлений, а также иные лица, чьи противоправные действия привели к непоступлению налогов в бюджет, не освобождаются от обязанности возместить причиненный этими противоправными действиями имущественный ущерб соответствующему публично-правовому образованию. Признав недопустимым взыскание с физических лиц штрафов за налоговые правонарушения, наложенные на организацию-налогоплательщика, Конституционный Суд ограничил взыскание вреда с физических лиц, обвиняемых в совершении налоговых преступлений, до внесения в единый государственный реестр юридических лиц сведений о прекращении деятельности организации-налогоплательщика либо до того, как судом будет установлено, что данная организация является фактически недействующей и (или) невозможно взыскание с нее либо с лиц, привлекаемых к ответственности по ее долгам, налоговой недоимки и пеней на основании норм налогового и гражданского законодательства, подчеркнув необходимость установления всех элементов состава гражданского правонарушения, притом что сам факт вынесения обвинительного приговора или прекращения уголовного дела не может расцениваться судом как безусловно подтверждающий виновность физических лиц в причинении имущественного вреда. Вместе с тем в случаях, когда судом установлено, что организация-налогоплательщик служит лишь "прикрытием" для действий контролирующего ее физического лица и de facto не является самостоятельным участником экономической деятельности, не исключается возможность привлечения данного физического лица к ответственности за вред, причиненный бюджету в связи с совершением соответствующего налогового преступления. При определении размера такого вреда следует учитывать имущественное положение физического лица (в частности, факт обогащения в результате совершения налогового преступления), степень вины, характер уголовного наказания, а также иные существенные обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного дела <1>.

--------------------------------

<1> Постановление от 8 декабря 2017 года N 39-П.

Необоснованное обращение налогоплательщика в налоговый орган с целью реализации права на имущественный налоговый вычет в связи с приобретением жилого помещения не может, по смыслу высказанной Конституционным Судом правовой позиции, считаться представляющим достаточную для криминализации общественную опасность, поскольку предоставление вычета должно быть в такой ситуации исключено действиями сотрудников налогового органа, которыми принимается решение - по результатам камеральной налоговой проверки - о действительном размере налоговой обязанности лица за конкретный налоговый период. Возможность отмены или изменения решений нижестоящих налоговых органов в случае их несоответствия законодательству о налогах и сборах вышестоящим налоговым органом имеет целью восстановление в административном порядке законности, нарушенной неправомерным актом нижестоящего органа, по инициативе самого вышестоящего налогового органа, осуществляющего текущий контроль за деятельностью нижестоящих органов <2>; размер налоговых обязательств налогоплательщика также может быть пересмотрен в рамках выездной налоговой проверки с вынесением нового решения. Достаточны для минимизации потенциального вреда и правовые механизмы, закрепленные в налоговом и гражданском законодательстве, которым ранее была дана оценка Конституционным Судом <3>. Привлечение же лица к уголовной ответственности за невиновные (в уголовно-правовом смысле) действия нарушает принципы законности, вины и справедливости. Исходя из данных подходов, Конституционный Суд признал часть третью статьи 159 УК РФ не противоречащей Конституции, поскольку она не предполагает возложения уголовной ответственности за необоснованное обращение налогоплательщика в налоговый орган с целью реализации права на получение имущественного налогового вычета в связи с приобретением им жилого помещения, в случае когда налоговым органом подтверждено, а в дальнейшем опровергнуто у него право на такой вычет, если налогоплательщик представил в налоговый орган предусмотренные законодательством документы, не содержащие признаков подделки или подлога, достаточные при обычной внимательности и осмотрительности сотрудников налогового органа для отказа в предоставлении соответствующего налогового вычета, и не совершил каких-либо других действий (бездействия), специально направленных на создание условий для принятия налоговым органом неверного решения в пользу налогоплательщика (Постановление от 22 июля 2020 года N 38-П).

--------------------------------

<2> Определение от 22 апреля 2010 года N 595-О-О.

<3> Постановление от 24 марта 2017 года N 9-П.

Кроме того, в ходе конституционно-судебной практики рассматриваемого периода получили разрешение иные значимые для хозяйствующих субъектов вопросы уголовной ответственности, в том числе за правонарушения, совершаемые в связи с осуществлением предпринимательской деятельности. Как было разъяснено Конституционным Судом, при отсутствии признаков специальной нормы (статья 195 "Неправомерные действия при банкротстве") общая норма (статья 201 "Злоупотребление полномочиями") не подлежит применению <1>.

--------------------------------

<1> Определение от 18 июля 2017 года N 1541-О.

Обозначая признаки незаконного предпринимательства, имеющие значение при отграничении этого преступления от административных правонарушений (часть 2 статьи 14.1 КоАП РФ), Конституционный Суд назвал среди них размер причиненного содеянным ущерба и размер извлеченного виновным дохода как объективный показатель, характеризующий объем предпринимательской деятельности, а значит, и реальную угрозу конституционным ценностям. В свою очередь осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий образует состав административного правонарушения вне зависимости от размера ущерба, при этом виновный может иметь лицензию на определенный вид деятельности, однако не соблюдать предъявляемые к лицензируемой деятельности требования и условия (Определение от 10 октября 2019 года N 2685-О).

Рассмотрев проблему ответственности руководителей организации за неисполнение вступившего в законную силу судебного решения (в том числе принятого в порядке арбитражного судопроизводства), а также за воспрепятствование его исполнению, Конституционный Суд указал, что положения статьи 315 УК РФ могут быть применены и при новом, продолжающемся после вынесения в отношении такого лица приговора, неисполнении того же самого судебного акта (Определение от 29 января 2019 года N 61-О).

Касаясь вопроса ответственности руководителя за трансграничное перемещение военной техники, Конституционный Суд разъяснил, что предметы вооружения и военной техники настолько редко - с учетом провозглашенной государственной монополии - могут законным образом оказаться во владении частных лиц и стать в таком качестве объектом перемещения через границу, что отсутствие их поименного перечня может быть компенсировано (при разумной осмотрительности лица, владеющего предметами, явно имеющими военное или двойное назначение) возможностью установить назначение данного предмета, а значит, и применимые при его перемещении через границу правила посредством обращения в уполномоченные государственные органы. В частности, при необходимости получить дополнительную информацию для определения принадлежности продукции к продукции военного назначения имеется возможность (в том числе для физических лиц) ее идентификации (в том числе как изделия военной техники), реализуемая в соответствии с соответствующими подзаконными актами, а также заключениями, выдаваемыми Федеральной службой по военно-техническому сотрудничеству (Определение от 10 октября 2019 года N 2647-О).

Учитывая, что признак причинения существенного вреда определяет уголовную противоправность злоупотребления полномочиями, Конституционный Суд разъяснил, что такого рода вред не сводится лишь к имущественному ущербу, но может носить иной характер <2>.

--------------------------------

<2>

Определение от 28 мая 2013 года N 710-О.