Обязательство по созданию правовой основы

Суд сначала рассмотрел вопрос о том, имеются ли в российской законодательной системе соответствующие правовые механизмы для защиты от домашнего насилия, и как они применяются на практике. В международных материалах по данной теме имеется общее понимание того, что необходимы всеобъемлющие правовые и иные меры для обеспечения жертвам домашнего насилия эффективной защиты и гарантий. Обязательство государства в делах, в которых речь идет об актах домашнего насилия, как правило, требует от внутригосударственных органов власти принятия позитивных мер в сфере защиты, относящихся к уголовному праву. Такие меры, в частности, включают криминализацию актов насилия в семье, обеспечивая эффективные, пропорциональные и "отговаривающие" санкции. Привлечение к ответственности виновных в актах домашнего насилия призвано обеспечить, чтобы такие действия не игнорировались компетентными органами, и предоставить эффективную защиту от них (пункт 78 постановления).

Суд согласился с тем, что различные законодательные меры в сфере уголовного права могли бы удовлетворять требованию о соответствующем законодательном механизме для защиты от домашнего насилия, при условии, если такая защита остается эффективной. Так, он был удовлетворен тем, что молдавское право предоставляет конкретные уголовные санкции за совершение актов насилия в отношении членов собственной семьи и предусматривает обеспечительные меры для жертв насилия, а также санкции против тех лиц, которые отказываются подчиняться судебным постановлениям. В отношении Хорватии, Литвы и Румынии Суд пришел к выводу - криминализировав домашнее насилие в качестве отягчающей формы иных преступлений и приняв конкретные нормы для защиты жертв домашнего насилия, власти выполнили свое обязательство о создании правовой основы, позволяющей жертвам домашнего насилия жаловаться на такое насилие и добиваться защиты (пункт 79 постановления).

Европейский Суд не смог согласиться с утверждениями властей о том, что существующие положения уголовного права способны должным образом решить проблему преступления, заключающегося в домашнем насилии. После ряда серьезных законодательных поправок нападение на членов семьи сейчас считается уголовным преступлением лишь в случае его совершения во второй раз в течение двенадцати месяцев или в случае, если в его результате были причинены, по крайней мере, "легкие телесные повреждения". Суд ранее установил: "требование, чтобы телесные повреждения достигали определенной степени тяжести, в качестве обязательного условия для уголовного расследования подрывает эффективность обеспечительных мер, о которых идет речь, поскольку домашнее насилие может принимать различные формы, и некоторые из них (такие как психологическое или экономическое насилие либо контролирующие или принуждающие действия) не приводят к физическим повреждениям... Более того, положение о "повторных побоях" не предоставляло бы заявителю никакой защиты в ситуации, при которой за нападениями, совершенными в 2016 году, последовала новая волна угроз и нападений более чем через двенадцать месяцев спустя, в 2018 году. Суд также повтор[ил]: домашнее насилие может происходить даже в результате одного единственного инцидента" (пункт 81 постановления).

Кроме того, Суд обратил внимание: российское законодательство оставляет судебное преследование по обвинениям в "нанесении легких телесных повреждений" и "повторных побоях" на личное усмотрение потерпевшего. Суд уже признавал - эффективная защита конвенционного права на физическую неприкосновенность не требует судебного преследования в форме государственного обвинения во всех делах о нападениях, совершенных физическими лицами. В контексте домашнего насилия, однако, он посчитал, что возможности для уголовного преследования в форме частного обвинения недостаточно, поскольку такое производство, очевидно, затратно по времени и не может предотвратить повторение аналогичных инцидентов. Уголовное преследование в форме частного обвинения возлагает чрезмерное бремя на жертву домашнего насилия, перекладывая на нее ответственность за сбор доказательств, на основании которых вина насильника может быть установлена в соответствии с уголовным стандартом доказывания. Как признали власти, сбор доказательств сопряжен с проблемами в тех делах, где насилие совершается в частной обстановке без присутствия свидетелей и иногда не оставляет заметных следов. Суд согласен, что это нелегкая задача даже для обученных сотрудников правоохранительных органов, но проблема становится непреодолимой для жертвы, от которой ожидается самостоятельный сбор доказательств, при этом она продолжает проживать под одной крышей с правонарушителем, будучи финансово зависимой от него и опасаясь расправы с его стороны. Более того, даже если судебное разбирательство окончится вынесением обвинительного приговора, жертве не может быть предоставлена необходимая защита, такая как охранные предписания или предписания, устанавливающие ограничения, поскольку такие меры не предусмотрены в российском законодательстве (пункт 82 постановления).

Суд, сославшись на дело Опуз, перечислил определенные факторы, которые могли бы приниматься во внимание при вынесении решения о том, следует ли сделать домашнее насилие подлежащим уголовному преследованию в форме публичного обвинения, и постулировал принцип о том, что "чем более тяжким является преступление, или чем больше риск совершения преступлений в дальнейшем, тем более вероятно, что судебное преследование следует продолжать с точки зрения публичного интереса, даже если потерпевший отозвал свои жалобы". В других делах Суд удовлетворился тем, что, "в той мере, в какой государственный обвинитель имеет право инициировать уголовное расследование действий, которыми были причинены легкие телесные повреждения, если преступление имело общественную важность, или если потерпевший не мог защитить свои интересы, внутригосударственное право предоставляет достаточную нормативную базу для судебного преследования по обвинениям в домашнем насилии" (пункт 83 постановления).

Напротив, "российское законодательство не делает исключений из правила о том, что инициирование и ведение производства в отношении таких преступлений полностью зависит от инициативы и настойчивости потерпевших. Европейский Суд повтор[ил], что органы уголовного преследования должны быть в состоянии вести производство в качестве дела, представляющего публичный интерес, независимо от того, отозвал ли потерпевший свою жалобу или нет... [В]ласти не приняли к сведению рекомендацию Совета Европы Rec(2002)5, которая требовала от государств-членов принятия мер в обеспечении того, чтобы уголовные дела могли возбуждаться государственным обвинителем, и чтобы потерпевшим на время такого производства предоставлялась эффективная защита от угроз и возможной мести... Необеспечение властями публичного обвинения при уголовном преследовании за домашнее насилие последовательно критиковалось Комитетом по КЛДЖ <7>. В 2015 году Комитет в своих заключительных замечаниях по Восьмому периодическому докладу Российской Федерации выразил обеспокоенность в связи с высоким показателем распространения насилия в отношении женщин, которое считалось "личным делом", и рекомендовал российскому государству внести поправки в соответствующий закон, обеспечивающие ex officio судебное преследование за домашнее насилие... По мнению Комитета, выраженному недавно в отношении жалобы, поданной против России в связи с домашним насилием, которая была аналогична жалобе, рассматриваемой в настоящем деле, возложение бремени доказывания на жертву домашнего насилия при уголовном преследовании в форме частного обвинения имеет последствия в виде отказа в доступе к правосудию, в нарушение обязательств России по КЛДЖ" (пункт 84 постановления).

--------------------------------

<7> Здесь и далее - Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г.

Суд пришел к выводу: российская правовая основа, которая не определяет домашнее насилие как отдельное преступление или отягчающий элемент других преступлений и устанавливает минимальный порог тяжести телесных повреждений, требуемых для уголовного преследования в форме публичного обвинения, не соответствует требованиям, содержащимся в позитивном обязательстве государства ввести в действие и эффективно применять систему, обеспечивающую наказание за все формы домашнего насилия и обеспечивающую достаточные гарантии для потерпевших.