практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 6587/07 "Фефилов против Российской Федерации" (вынесено 17 июля 2018 г., вступило в силу 3 декабря 2018 г.), которым установлено нарушение российскими властями пункта 1 и пункта 3 (c) ст. 6 Конвенции в связи с нарушением права заявителя на справедливое судебное разбирательство.

Заявитель жаловался на нарушение статьи 6 Конвенции в связи с несправедливостью производства по его уголовному делу ввиду того, что приговор был основан на признательных показаниях, данных им 22 марта 2005 года под принуждением, а также из-за непредоставления ему адвоката. Европейский Суд рассмотрел данную часть жалобы в свете пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

Европейский Суд отметил, что 22 марта 2005 года в 18:00 заявитель был задержан и доставлен в РОВД. Из обстоятельств дела следовало (и данный факт не оспаривается властями), что 22 марта 2005 года в 21:50 - на момент дачи признательных показаний - заявитель находился под стражей в полиции только на основании подозрений в совершении им убийства. Официально заявитель был признан обвиняемым по уголовному делу 23 марта 2005 года в 00:05 во время составления протокола задержания (пункт 52 постановления).

Европейский Суд напомнил, что согласно Конвенции, лицо признается подозреваемым, в отношении которого начинают действовать гарантии статьи 6, в том числе гарантии соблюдения права на юридическую помощь, не в момент его официального признания таковым, а с момента предъявления власти убедительных оснований для возникновения у них подозрений в его причастности к уголовному преступлению. Поэтому сотрудники полиции должны были соблюсти права заявителя как обвиняемого, в том числе его право на адвоката, с момента фактического задержания (пункт 53 постановления).

Европейский Суд отметил, что заявителю была предоставлена возможность воспользоваться юридической помощью только после подписания им заявления о явке с повинной и признания заявителя подозреваемым по уголовному делу. За исключением соблюдения национального законодательства, не требующего присутствия адвоката в момент дачи признательных показаний, никаких других оправданий для непредоставления заявителю доступа к адвокату на протяжении нескольких часов с момента задержания до составления протокола задержания судом указано не было (пункт 54 постановления).

По мнению Европейского Суда, даже если заявителю перед дачей признательных показаний действительно было разъяснено конституционное право не свидетельствовать против себя, в указанных выше обстоятельствах и с учетом неразъяснения заявителю права на юридическую помощь с момента его фактического задержания нельзя признать, что заявитель в установленном порядке отказался от права на юридическую помощью (пункт 55 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что заявителю без каких-либо "веских оснований" ограничили доступ к адвокату с момента его фактического задержания (пункт 56 постановления).

Суд далее рассмотрел последствия допущенных процессуальных нарушений на общую справедливость судебного разбирательства.

В случае отсутствия веских основания для ограничения доступа к адвокату Европейский Суд должен с особой тщательностью подойти к оценке общей справедливости судебного разбирательства. При оценке справедливости судебного разбирательства большую роль играет неспособность государства-ответчика привести убедительные доводы. В этом случае может быть сделан вывод о нарушении пункта и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Бремя убедительного доказывания, что в порядке исключения и в особых обстоятельствах дела ограничение доступа к юридической помощи не привело к непоправимым последствиями для общей справедливости судебного разбирательства, лежит на государстве (пункт 57 постановления).

Европейский Суд отметил, что право заявителя на юридическую помощью с момента его фактического задержания было неоправданно ограничено. При этом заявитель признался в совершении убийства и написал соответствующее заявление о явке с повинной (пункт 59 постановления).

Суд обратил внимание на то, что заявитель обратился с заявлением о предоставлении доступа к адвокату сразу после составления протокола задержания и разъяснения ему его прав в качестве подозреваемого по уголовному делу, в том числе права на юридическую помощь. После удовлетворения заявления и предоставления бесплатного адвоката заявитель отказался от признательных показаний. Впоследствии в судах первой и апелляционной инстанции заявитель оспаривал приемлемость признательных показаний, утверждая, что они были даны им под принуждением со стороны полиции и в отсутствие адвоката (пункт 60 постановления).

Европейский Суд отметил, что суды отклонили соответствующие доводы заявителя преимущественно по причине отсутствия в российском законодательстве требования об обязательном предоставлении адвоката при даче признательных показаний. Такое формальное соблюдение национального законодательства ограничило или даже вовсе лишило заявителя возможности на практике оспаривать использование признательных показаний, данных им в отсутствие адвоката (пункт 61 постановления).

Европейский Суд указал на то, что утверждения заявителя о недобровольном характере признательных показаний, данных в результате жестокого обращения со стороны полиции, были отклонены как необоснованные по причине отсутствия на теле заявителя телесных повреждений во время рассматриваемых событий. Даже если во время дачи признательных показаний на заявителя не оказывалось никакого давления, нахождения на протяжении нескольких часов в полиции в отсутствие юридической помощи и в отсутствие протокола задержания однозначно представляло собой принуждение (пункт 62 постановления).

В заключение Европейский Суд отметил, что, по мнению заявителя, использование российским судом признательных показаний в качестве основания для вынесения приговора при отсутствии других прямых доказательств его причастности к убийству, стало причиной несправедливого судебного разбирательства. Европейский Суд подчеркнул, что национальные следственные органы действительно взяли признательные показания заявителя за основу своих расследований и сконцентрировались на поиске подтверждающих эти показания доказательств. Поэтому Европейский Суд пришел к выводу, что признательные показания заявителя, с учетом их решающей для обвинения роли, могут рассматриваться как неотъемлемая и существенная часть доказательной базы осуждения (пункт 63 постановления).

Европейский Суд напомнил о наличии других соответствующих факторов, учитываемых при оценке общей справедливости судебного разбирательства по делу заявителя. Он, в частности, отметил, что заявитель не находился в особо уязвимом положении, что доказательства по делу оценивались профессиональными судьями, что общественность была крайне заинтересована в привлечении к ответственности лиц, виновных в инкриминируемом заявителю преступлении. Но даже с учетом всех других рассмотренных Европейским Судом факторов, они не смогли убедить Суд в справедливости судебного разбирательства (пункт 64 постановления).

С учетом изложенного выше и неспособности властей убедительным образом доказать, что отсутствие у заявителя доступа к адвокату с момента фактического задержания не привело к непоправимым последствиям для общей справедливости судебного разбирательства, Европейский Суд пришел к выводу о допущенном в настоящем деле нарушении пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции (пункт 65 постановления).