практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по жалобе N 10970/12 "Григорьев и Игамбердиева против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 12 февраля 2019 г.), которым установлено нарушение в отношении одного из заявителей пункта 1 статьи 5 и статьи 10 Конвенции.

Первый заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 5, статьи 10 и 11 Конвенции, жаловался на свое доставление в отделение полиции и содержание там, а второй заявитель жаловалась на судебное преследование за административное правонарушение.

Что касается второго заявителя, обе стороны придерживались согласованной позиции, что ей не препятствовали, и что она смогла закончить свою демонстрацию 12 декабря 2010 года; демонстрация - по собственному выбору - продолжалась пять минут. Таким образом, не представляется, что со стороны полиции имело место вмешательство в осуществление ее права на свободу выражения мнения. Что касается последующего судебного преследования второго заявителя, она обвинялась в правонарушении административного характера (а не в уголовном преступлении, в строгом значении этого термина); в результате данного судебного преследования производство было прекращено. Судебное разбирательство, которое длилось с марта по май 2011 года, таким образом, не было чрезмерно продолжительным. Второй заявитель не была лишена свободы после демонстрации и в ходе судебного разбирательства, она также не сталкивалась ни с какими другими нарушениями своих прав. Внутригосударственные суды признали нарушение права второго заявителя на свободу выражения мнения в связи с ее незаконным судебным преследованием за правонарушение административного характера и присудили ей компенсацию морального вреда в сумме 250 евро. Даже предполагая, что имело место "вмешательство", и что второй заявитель может все еще претендовать на то, что она является жертвой нарушения статьи 10 Конвенции в связи лишь с фактом ее судебного преследования, которое длилось в течение определенного периода, хотя и без иных негативных последствий, связанных с этим судебным преследованием, Суд посчитал, что данная часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции (пункт 21 постановления).

Суд ранее приходил к выводу о том, что задержание и содержание под стражей протестующих может составлять вмешательство в право на свободу выражения мнения. В настоящем деле первый заявитель проводил одиночное пикетирование, держа плакат с требованием справедливого суда над двумя хорошо известными лицами. Демонстрация первого заявителя не прерывалась. Таким образом, он беспрепятственно осуществил свое право на свободу "распространять информацию и идеи" и "придерживаться своего мнения". Однако и его последующее доставление в отделение полиции, и судебное преследование за административное правонарушение были связаны с выражением им мнений и распространением информации и поэтому представляли собой "вмешательство" в его права, гарантированные на основании статьи 10 Конвенции. Тот факт, что судебное преследование за административное правонарушение привело к прекращению административного производства против первого заявителя, не меняет этого вывода (пункт 23 постановления).

Суд повторил, что "в соответствии с принципом субсидиарности Договаривающиеся Стороны несут основную ответственность за обеспечение прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней... Суд не сомнева[лся], что внутригосударственные суды в настоящем деле пытались добросовестным образом и делая все в своих силах оценить уровень страдания, душевного смятения, беспокойства или иных вредных последствий, понесенных заявителем. Он повтор[ил], что такая оценка должна производиться способом, соответствующим требованиям внутригосударственной правовой системы, и принимать во внимание уровень жизни в рассматриваемой стране, даже если это приведет к присуждению меньших сумм, чем суммы, установленные Судом в схожих делах" (пункт 24 постановления).

Тем не менее, даже допуская, что вывод внутригосударственных судов о незаконности доставления первого заявителя в отделение полиции с места проведения им одиночного пикетирования представлял, по сути, подтверждение нарушения его свободы выражения мнения, Европейский Суд не посчитал, что присуждение ему суммы 250 евро является надлежащей и достаточной компенсацией за вмешательство, которое было незаконным и несоразмерным. Присужденная сумма, по мнению Суда, никаким образом не сравнима с теми, которые могли бы быть присуждены по статье 41 Конвенции или же по пункту 1 статьи 5 либо статье 10 Конвенции <14>. Суд также отметил, что, "хотя внутригосударственные суды признали отсутствие необходимости доставления первого заявителя в отделение полиции, они не признали нарушение, касающееся осуществления его свободы выражения мнения...". Таким образом, первый заявитель оставался жертвой предполагаемых нарушений пункта 1 статьи 5 и статьи 10 Конвенции, когда он подал жалобу в Европейский Суд (пункт 25 постановления).

--------------------------------

<14> См. постановления по делу "Скордино против Италии (N 1)", пункты 181 и 202; "Новикова и другие", пункты 222 - 25 и 231; постановление Европейского Суда от 10 апреля 2018 года по делу "Цветкова и другие против России" (Tsvetkova and Others v. Russia), жалобы NN 54381/08 и пять других жалоб, пункт 203; постановление Европейского Суда от 26 июня 2018 года по делу "Фортальнов и другие против России" (Fortalnov and Others v. Russia), жалобы NN 7077/06 и 12 других жалоб, пункт 98; см. также, mutatis mutandis, упомянутое выше постановление по делу Василевского и Богданова, пункт 23.

Со своей стороны, в том, что касается существа жалобы по статье 10 Конвенции, Суд не усмотрел никаких убедительных причин, которые бы оправдывали доставление первого заявителя в отделение полиции. Поэтому Суд пришел к выводу, что он был жертвой как минимум непропорционального вмешательства в его свободу выражения мнения ввиду его доставления его в отделение полиции. Что касается пункта 1 статьи 5 Конвенции, то внутригосударственные суды признали, что доставление заявителя в отделение полиции было осуществлено в нарушение российского законодательства. Суд не обнаружил причин считать иначе (пункты 26 - 27 постановления).

С учетом изложенного в отношении первого заявителя были допущены нарушения подпункта 1 статьи 5 и статьи 10 Конвенции.