практика Европейского Суда по правам человека

Постановление Европейского Суда по жалобе N 19841/06 "Багдонавичюс и другие против России" (вынесено 11 октября 2016 г., вступило в силу 6 марта 2017 г.), которым установлено нарушение статьи 8 Конвенции в связи с принятием судами по искам органов прокуратуры решений о сносе домов и выселении заявителей-членов шести цыганских семей без оценки пропорциональности такого вмешательства в их права в контексте возможных последствий исполнения соответствующих судебных решений, а также в связи с тем, что до их принудительного исполнения органы власти не провели с заявителями надлежащих консультаций относительно возможности предоставления надлежащих вариантов размещения заявителей с учетом их потребностей и состава семей.

Одновременно отклонена жалоба заявителей на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи со сносом самовольно возведенных домов и уничтожением принадлежащего заявителям имущества.

Отклонены также жалобы заявителей на якобы имевшее место воспрепятствование властями в подаче ими жалобы в Европейский Суд.

Заявители утверждали, что их выселение из домов и снос домов является нарушением их права на уважение их личной и семейной жизни, и жилища, гарантированного ст. 8 Конвенции.

Разрешая вопрос о том, являлись ли спорные дома "жилищем" заявителей, Европейский Суд отметил, что "понятие "жилище" по смыслу ст. 8 Конвенции не сводится к занимаемому на законных основаниях или зарегистрированному жилью, а является автономным понятием, содержание которого не зависит от его квалификации во внутреннем законодательстве. При рассмотрении вопроса о том, является ли конкретное жилое помещение "жилищем" в значении ст. 8 Конвенции, следует учитывать фактические обстоятельства дела, в частности, наличие у заинтересованных лиц достаточных и непрерывных связей с таким местом" (пункт 88 постановления).

Суд установил, что "...тот факт, что заявители официально зарегистрированы не в домах, являющихся предметом настоящей жалобы, не имеет решающего значения. Важность этого факта дополнительно снижается, если учесть, что внутригосударственные суды признали осуществление такой регистрации невозможной до тех пор, пока спорное жилье является самовольной постройкой. Что касается довода о том, что некоторые заявители владели на праве собственности иным недвижимым имуществом в других местах, то это необязательно означает, что заявители использовали его для проживания" (пункт 89 постановления).

Европейский Суд также отметил, что "...внутригосударственные суды оставили без удовлетворения ходатайства о вступлении членов семей шестерых заявителей... в разбирательства, касавшиеся сноса их домов, а также об учете состава их семей... Тем самым они были лишены возможности прояснить ситуацию относительно лиц, дома которых представляли собой жилище, и, в частности, определить, мог ли данный вывод, как утверждали Власти, не распространяться на некоторых заявителей... [П]ри имевшихся обстоятельствах возложение бремени доказывания на одних лишь заявителей было бы чрезмерным" (пункт 90 постановления).

Суд установил, что "...заявители не представили доказательств, свидетельствующих о наличии у них какого-либо права на земельные участки, на которых были расположены их дома. Кроме того, в ходе внутригосударственного судебного разбирательства... национальные судебные органы отказались признать за заявителями право собственности на спорные дома в силу приобретательной давности... в связи с тем, что заявители никогда не обладали какими-либо правами в отношении соответствующих земельных участков... В рамках судебных разбирательств, инициированных прокуратурой, национальные судебные органы также отказались признать права заявителей, предусмотренные ч. 3 ст. 222 ГК РФ, поскольку условия, необходимые для ее применения, не были выполнены... Соответственно... заявители занимали муниципальные земли в отсутствие законных на то оснований" (пункт 99 постановления).

Суд напомнил, что "...несовершение органами государственной власти в течение многих лет действий по выселению заявителей, проживавших на муниципальной земле в отсутствие законных на то оснований, de facto свидетельствует о толерантном отношении властей к такого рода незаконному землепользованию... Суд признал данный фактор существенным и пришел к выводу о необходимости его учета при рассмотрении дела; даже если допустить, что подобные обстоятельства не могли породить у заявителей законной надежды на последующее проживание на данной земле, в результате бездеятельности органов государственной власти у заявителей возникли тесные связи с соответствующей землей, в пределах которой проживала сложившаяся община... [В] соответствии с принципом пропорциональности подобные ситуации, свидетельствующие о существовании устойчивого сообщества в течение продолжительного периода времени, существенным образом отличаются от стандартного выселения лица из жилища, занятого им в отсутствие законных на то оснований" (пункт 100 постановления).

Европейский Суд отметил, что "...в обоснование решения о сносе домов заявителей национальные судебные органы не привели иных оснований, помимо отсутствия разрешения на строительство и отсутствия законных оснований для занятия соответствующих земельных участков... [У]трата жилища является одним из наиболее серьезных вмешательств в право на уважение жилища, а также что любое лицо, которому грозит опасность стать жертвой такого посягательства, должно иметь возможность добиться рассмотрения соразмерности данной меры судом. В частности, национальные судебные органы обязаны подробно рассмотреть аргументы, сформулированные заявителем в ходе судебного разбирательства на внутригосударственном уровне относительно соразмерности такого вмешательства, и дать им надлежащую оценку... Вместе с тем, как следует из обстоятельств настоящего дела, национальные судебные органы приняли решение о сносе домов заявителей без проведения анализа пропорциональности подобной меры: установив незаконный характер соответствующих построек, они признали данный фактор решающим и не стали рассматривать аргументы, сформулированные заявителями. Они отклонили не только доводы, связанные с внушительным возрастом соответствующих построек, возведенных на муниципальных землях, но и аргументы, отсылающие к составу семьи заявителей, а также к отсутствию альтернативного варианта размещения... [П]одобный подход сам по себе является сомнительным и влечет за собой нарушение принципа пропорциональности: так, вмешательство властей в виде сноса домов заявителей считается "необходимым в демократическом обществе" в случае, если оно отвечает "настоятельной общественной необходимости", полномочиями по оценке которой в первую очередь наделены внутригосударственные судебные органы... [Н]ациональные судебные органы не сформулировали никаких пояснений или мотивов относительно "необходимости" вмешательства" (пункт 102 постановления).

Суд подчеркнул, что "...особого внимания заслуживают такие факторы как последствия выселения членов цыганской общины из их домов, наличие риска остаться без крова, а также продолжительность проживания заинтересованных лиц и членов их семей, наличие у них устойчивого сообщества в указанном месте... [В] соответствии с многочисленными документами, принятыми на международном уровне или на уровне Совета Европы, предоставление альтернативного варианта размещения представителям цыганской общины, подвергаемым принудительному выселению, является обязательным, если такому предоставлению не препятствуют обстоятельства непреодолимой силы... Суд подтвердил принцип, закрепляющий необходимость учета принадлежности заинтересованных лиц к социально неблагополучной группе населения и их конкретных потребностей при рассмотрении национальными судебными органами вопроса о соразмерности вмешательства при принятии решений о незаконном заселении земель, а при возникновении необходимости выселения - определение даты и порядок выселения, а также, по мере возможности, варианты переселения" (пункт 104 постановления).

Суд отметил, что "...возможные последствия сноса домов заявителей и их принудительного выселения не были учтены судами Российской Федерации ни в ходе, ни по итогам судебных разбирательств, инициированных прокуратурой. Что касается даты и порядка выселения... власти Российской Федерации не доказали факт надлежащего уведомления заявителей о возбуждении исполнительного производства с целью сноса домов, а также о порядке сноса" (пункт 105 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что "...до применения мер по принудительному выселению заявителей национальные органы власти не провели с ними надлежащих консультаций относительно возможности предоставления альтернативных вариантов размещения с учетом потребностей самих заявителей... [В] данном деле было допущено нарушение статьи 8 Конвенции, поскольку в рамках судебных разбирательств, касавшихся сноса домов заявителей, судами Российской Федерации не был рассмотрен вопрос соразмерности вмешательства в соответствии с требованиями данной статьи, заблаговременно, до принудительного выселения заявителей, органы власти государства-ответчика надлежащим образом не проконсультировались с заинтересованными лицами относительно возможностей переселения с учетом их потребностей" (пункты 107 - 108 постановления).

Одновременно заявители жаловались, ссылаясь на статью 1 Протокола N 1, на нарушение их права на уважение собственности в связи со сносом домов и уничтожением находящегося в них движимого имущества в ходе принудительного выселения.

Европейский Суд установил, что "...заявители полагают, что, отказавшись признать за заявителями право собственности в соответствии со статьей 234 ГК РФ по основанию приобретательной давности, национальные судебные органы неправильно применили нормы действующего законодательства. Вместе с тем, Суд полагает, что сформулированное национальными судебными органами толкование статьи 234 ГК РФ, согласно которому заявители не имели права на приобретение имущества по основанию приобретательной давности в отсутствие надлежащим образом оформленного права собственности на земельный участок, на котором были построены соответствующие дома, не может быть признано ни произвольным, ни необоснованным... Таким образом, Суд не находит оснований для отступления от выводов национальных судебных органов и полагает, что заявители не обладали надлежащими правами на соответствующие дома в значении национального законодательства. Кроме того, заявители не отрицают отсутствие у них каких-либо прав на соответствующие земельные участки" (пункт 114 постановления).

Суд напомнил, что "...ранее по целому ряду дел, касающихся вопросов присвоения участков земли, не находящихся в собственности заявителей, он делал вывод о наличии у заявителей имущественного интереса в отношении их домов, в достаточной мере признанного и важного для того, чтобы являться "имуществом"... [Так, в] постановлении по делу "Енерйылдыз против Турции" Суд пришел к выводу о наличии у заявителя имущественного интереса в отношении его дома, в достаточной мере признанного и важного для того, чтобы рассматривать существенный интерес в качестве "имущества" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции на том основании, что государственные органы взимали с заявителя жилищный налог и оказывали ему платные общественные услуги... Кроме того, Суд принял во внимание неприменение органами государственной власти Турции своевременных мер по снижению риска, связанного с ведением опасной экономической деятельности, и установившееся в турецком обществе состояние неопределенности относительно применения законов, запрещающих незаконные поселения.... В постановлении по делу "Амер против Бельгии" Суд пришел к аналогичному выводу о применимости статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции на том основании, что сам заявитель и его отец в течение более двадцати семи лет уплачивали соответствующие налоги, а также принял во внимание количество лет, истекших с даты обнаружения нарушения правил застройки... Наконец, в постановлениях по делам "Депаль против Франции" и "Броссе-Трибуле против Франции" Суд заключил, что права собственности заявителей с точки зрения национального законодательства были неопровержимы, в связи с чем заявители законно могли считать себя находящимися в положении "правовой безопасности" (пункты 115 - 116 постановления).

Суд установил, что "...как следует из обстоятельств дела, заявители не обладали каким-либо действительным правоустанавливающим документом на спорные дома, в связи с чем не могли считать себя находящимися в положении "правовой безопасности". Во-вторых, из материалов дела не следует, что заявители когда-либо уплачивали какие-либо налоги в связи с владением спорными домами, а равно пользовались коммунальными услугами. В-третьих, Суд полагает, что в рамках данного дела отсутствовало состояние неопределенности относительно применения ст. 222 ГК РФ, которая могла бы породить у заявителей надежду неприменения положений данной статьи в отношении их домов. Отсутствие каких-либо действий со стороны органов государственной власти в течение определенного периода времени не могло создать у заинтересованных лиц чувство защищенности от применения принудительных мер, которые имели место в 2005 и 2006 годах. Наконец, такой фактор как продолжительность владения домами, в отсутствие одного или нескольких из указанных выше элементов, сам по себе является недостаточным для признания имущественного интереса "надлежащим и достаточным" (пункт 117 постановления).

Европейский Суд заключил, что "...имущественные интересы заявителей не являлись надлежащими и достаточными для того, чтобы рассматриваться в качестве "имущества" в значении статьи 1 Протокола N 1" (пункт 118 постановления).

Заявители также утверждали, что встречи с сотрудниками полиции представляли собой вмешательство в осуществление их права на подачу индивидуальной жалобы, гарантированное статьей 34 Конвенции.

Европейский Суд подчеркнул, что "...у властей государства-ответчика отсутствует целесообразность в прямых контактах с заявителем в связи с рассмотрением его дела в Европейском Суде... В частности, при наличии у Властей оснований полагать, что со стороны конкретного заявителя имело место злоупотребление правом на подачу индивидуальной жалобы, Властям следует уведомить Суд о таких подозрениях с изложением оснований для подобных сомнений. С точки зрения заявителя, проведение местными органами власти встречи вполне может рассматриваться в качестве попытки запугивания" (пункт 125 постановления).

В то же время, Суд напомнил о "...недопустимости рассмотрения любых проводимых властями действий по получению информации на основании поступивших к ним жалоб в качестве меры "запугивания"... [О]рганизованное взаимодействие между органами государственной власти и заявителем в целях мирного урегулирования спора не может рассматриваться в качестве препятствия для осуществления права на обжалование при условии, что в рамках соответствующих переговоров государство не прибегает к использованию каких-либо форм давления, запугивания или принуждения... В делах, касавшихся проведения официального расследования властями государства-ответчика в отношении обстоятельств, лежащих в основе жалобы, Европейский Суд не установил в отсутствие доказательств фактов давления или запугивания, что заявителю создавались препятствия при осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы" (пункт 125 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что "...соответствующие встречи были направлены исключительно на получение сведений о событиях, произошедших за семь лет до коммуницирования жалобы государству-ответчику, и о месте жительства заявителей после рассматриваемых событий, для целей подготовки замечаний Властей в рамках производства в Суде. Из представленных Властями протоколов не следует, что заявители формулировали какие-либо возражения или замечания относительно проводимых встреч или поведения сотрудников полиции... [В] материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о применении воздействия на заявителей с целью заставить их отозвать или изменить поданные ими жалобы или иным образом воспрепятствовать эффективному осуществлению их права на подачу индивидуальной жалобы, а равно свидетельствующие о наступлении соответствующих последствий. Таким образом, Суд не может согласиться с доводом заявителей о том, что Власти создали препятствия для осуществления заявителями их права на подачу индивидуальной жалобы. Исходя из этого, со стороны государства-ответчика отсутствовало нарушение обязательств по статье 34 Конвенции" (пункт 126 постановления).