практика Европейского Суда по правам человека

Постановление Европейского Суда по жалобе N 35635/14 "Малаевы против России" (вынесено и вступило в силу 18 июля 2017 г.), в котором установлено нарушение ст. 8 Конвенции в связи с тем, что национальные суды приняли решения о выселении заявителей "автоматически", только на основании недействительности или незаконного характера сделок о приобретении ими соответствующих прав на соответствующие жилые помещения, не обеспечив надлежащего баланса между правом заявителей на уважение жилища и необходимостью предоставления социального жилья имеющим на это право лицам.

Заявители жаловались, ссылаясь на статью 8 Конвенции, на то, что их выселение из квартиры является нарушением их права на уважение жилища.

Европейский Суд отметил, что "...между сторонами не было разногласия относительно того, что квартира, о которой идет речь, была "жилищем" заявителей по смыслу статьи 8 Конвенции и что их выселение из этой квартиры представляло собой вмешательство в их право на уважение жилища...[З]аконность выселения не оспаривается. Оно явилось автоматическим следствием прекращения права собственности первого заявителя на квартиру...[В]ыселение заявителей отвечало интересам...уязвимого лица, которое изначально проживало в квартире по договору социального найма" (пункты 35 - 37 постановления).

Суд подчеркнул, что "...свобода усмотрения в жилищных вопросах является более узкой, когда дело касается прав, гарантированных статьей 8, по сравнению с правами, гарантированными статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, принимая во внимание первоочередную важность статьи 8 Конвенции для самосознания индивида, его самоопределения, физической и моральной неприкосновенности, поддержания отношений с другими людьми и для определенного и безопасного места в обществе" (пункт 38 постановления).

Европейский Суд установил, что "...распоряжение о выселении заявителей было вынесено национальными судами "автоматически" после того, как они прекратили право собственности первого заявителя на квартиру. Они не проводили дальнейшего анализа по вопросу пропорциональности меры, подлежащей применению в отношении заявителей. Однако гарантии Конвенции требуют, чтобы любое вмешательство в право заявителя на уважение его жилища не только происходило на основании закона, но и было соразмерно, согласно пункту 2 статьи 8 Конвенции, преследуемой законной цели с учетом конкретных обстоятельств дела. Предположительно, национальные суды приняли во внимание интересы [частного лица] который стремился восстановить свои права в отношении квартиры. Однако они не рассматривали такие интересы в отношении права заявителей на уважение жилища. Как только суды признали недействительным право первого заявителя на квартиру, они придали этой стороне вопроса исключительное значение, не приняв во внимание потребность заявителей в жилье. Национальные судебные власти, таким образом, не предоставили заявителям надлежащего пересмотра пропорциональности их выселения" (пункт 39 постановления).

Европейский Суд пришел к заключению, что "...обжалуемое вмешательство не было необходимым в демократическом обществе. Соответственно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции" (пункт 40 постановления).

Заявители также жаловались на то, что были лишены своего имущества в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Они утверждали, что национальные суды при разрешении жилищного спора неверно применили закон. В частности, суды не приняли во внимание тот факт, что заявители добросовестно приобрели права на квартиру, и что квартира не должна была быть отчуждена у них. Наконец, они утверждали, что они не получили компенсации за утрату собственности.

В отношении первого заявителя Суд отметил, что он "...был законным собственником доли в квартире. Соответственно...квартира являлась его "имуществом" в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и указанное положение является применимым" (пункт 23 постановления).

В отношении второго заявителя Суд установил, что она "...не являлась собственником квартиры и проживала в ней только как член семьи первого заявителя. Также в своих замечаниях она не приводила ссылок на какие-либо положения национального законодательства или фактические обстоятельства, на основании которых Европейский Суд мог бы прийти к выводу, что ее право на проживание подпадает под определение "имущество" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Следовательно, ее жалоба несовместима ratione materiae с положениями Конвенции по смыслу пункта 3 статьи 35 и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35" (пункт 24 постановления).

Европейский Суд отметил, что "...гражданский процесс, результатом которого стала утрата первым заявителем права собственности на квартиру, был инициирован частным лицом..., которое добивалось восстановления своих прав на проживание в квартире, которая изначально была собственностью города М. Город М., будучи приглашенным судом к участию в производстве в качестве третьей стороны, не подавал отдельного иска в отношении квартиры и принял решение не принимать участие в производстве. [Д]аже в том случае, если решения национальных судов признали право собственности города на квартиру, это было сделано с единственной целью возврата квартиры [частному лицу]...Он был выгодоприобретателем по исполнительному производству и переехал в квартиру сразу после выселения заявителей" (пункт 26 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что "...настоящее дело касается, по существу, спора между сторонами - частными лицами....[Т]акие споры сами по себе не предполагают ответственности Государства в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции" (пункт 27 постановления).

Европейский Суд заключил, что он "...не усматривает в настоящем деле фактов, позволяющих ему прийти к выводу о том, что российские органы власти применили правовые положения явно ошибочным образом или так, чтобы прийти к произвольным заключениям. Что касается довода первого заявителя о том, что национальные суды не признали, что он приобрел квартиру добросовестно, Суд отмечает, что он не привел его в национальном производстве. Эти обстоятельства впервые были указаны в ходе разбирательства дела в Суде. Кроме того, как следует из заявлений сторон, он не добивался возврата денег, выплаченных [частному лицу] за квартиру его матерью" (пункт 29 постановления).

Соответственно Суд пришел к выводу, что "...решения национальных судов по настоящему делу не являлись вмешательством в право первого заявителя на уважение собственности. Следовательно, нарушения статьи 1 Протокола N 1 допущено не было" (пункт 30 постановления) <12>.

--------------------------------

<12> В Верховный Суд Российской Федерации поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, также содержащих констатацию нарушения статьи 8 Конвенции в упомянутом аспекте. Постановления Европейского Суда по жалобам N 69820/10 "Швидкие против России" (вынесено 23 июля 2017 г., вступило в силу 11 декабря 2017 г.) и N 7839/15 "Ганеева против России" (вынесено и вступило в силу 3 октября 2017 г.).