практика Европейского Суда по правам человека

Постановление Европейского Суда по жалобам NN 5821/10 и 65523/12 "Герасименко и другие против России" (вынесено 1 декабря 2016 г., вступило в силу 24 апреля 2017 г.), которым установлено нарушение статьи 2 Конвенции в связи с покушением на убийство заявителей сотрудником милиции.

Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции на то, что государство не смогло защитить их жизни, приняв [сотрудника милиции] на службу в органы милиции и предоставив ему доступ к оружию, несмотря на его непригодность к службе ввиду его неврологического и психического состояния.

Европейский Суд напомнил, что "...лишь в исключительных случаях физически жестокое обращение со стороны государственных служащих, не приводящее к смерти, может свидетельствовать о нарушении статьи 2 Конвенции. Несмотря на то, что уголовная ответственность соответствующих лиц, применивших обжалованную силу, не является предметом настоящего разбирательства, инициированного на основании Конвенции, степень и характер примененной силы, равно как и умысел и цель ее применения, в числе прочих факторов могут иметь значение при оценке того, укладываются ли в конкретном деле действия государственных служащих, причинивших телесные повреждения, но не смерть, в рамки гарантий, закрепленных в статье 2 Конвенции, с учетом объекта и цели применения данной статьи" (пункт 87 постановления).

Суд напомнил, что "...статья 2 касается не только причинения смерти вследствие применения силы государственными служащими, но также и указывает в первом предложении первого пункта на позитивное обязательство государств по принятию надлежащих мер, направленных на обеспечение безопасности жизней тех, кто находится под их юрисдикцией...Данное позитивное обязательство влечет за собой прежде всего обязанность государства установить законодательные и административные рамки, призванные обеспечить эффективные средства предупреждения нарушения права на жизнь" (пункт 88 постановления).

Суд отметил, что "...обязанность государства гарантировать право на жизнь...необходимо учитывать при принятии разумных мер по обеспечению безопасности граждан в общественных местах, а в случае причинения тяжких телесных повреждений или смерти - при обеспечении эффективной независимой судебной системы, гарантирующей доступность правовых средств, позволяющих установить факты, привлечь к ответственности виновных и предоставить надлежащую компенсацию потерпевшим" (пункт 95 постановления).

Однако Суд подчеркнул, что "...позитивное обязательство следует трактовать таким образом, чтобы не возлагать чрезмерное бремя на власти, помня, в частности, о непредсказуемости человеческого поведения и оперативном выборе, который необходимо сделать в системе установленных приоритетов и имеющихся ресурсов... В частности, выбор средств обеспечения выполнения позитивных обязательств по статье 2, в принципе, является вопросом, подпадающим под свободу усмотрения договаривающихся государств. Существуют различные пути обеспечения гарантированных Конвенцией прав, и даже если государство оказывается не в состоянии применить одну конкретную меру, предусмотренную национальным законодательством, оно по-прежнему может выполнить свое позитивное обязательство другими способами" (пункт 96 постановления).

Согласно обстоятельствам настоящего дела, Суд отметил, что оно "...касается причинения ущерба государственным служащим не при исполнении должностных обязанностей" (пункт 97 постановления).

Европейский Суд установил, что "...городской суд признал [сотрудника милиции] виновным, в том числе, в двух убийствах и двадцати двух покушениях на убийство. Он был приговорен к пожизненному лишению свободы...Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу, оставил приговор без изменений" (пункт 98 постановления).

Суд отметил, что "...и Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации, и...городской суд установили, что...нарушения в органах внутренних дел поспособствовали совершению [сотрудником милиции] преступления. Следовательно, несмотря на то, что вину [сотрудника милиции] в покушении на убийство заявителей отрицать нельзя, национальные власти неоднократно признавали, что начальство [сотрудника милиции] не обеспечило проведение надлежащей оценки его личности и, невзирая на историю его психических и неврологических расстройств, предоставило ему доступ к боеприпасам, что и привело к рассматриваемому происшествию" (пункт 102 постановления).

Европейский Суд подчеркнул, что "...государства должны устанавливать высокие стандарты профессионализма в своих правоохранительных системах и обеспечивать, чтобы лица, служащие в этих системах, отвечали обязательным критериям; в частности, при выдаче органам полиции огнестрельного оружия необходимо не только проводить обязательное техническое обучение, но и проводить особо тщательный отбор сотрудников, которым будет позволено носить с собой это огнестрельное оружие...Из этого следует, что в настоящем деле сотрудник милиции, личность которого не была надлежащим образом проверена на момент зачисления на службу и который был оставлен без надлежащего надзора после повышения по службе на ответственную должность, совершил покушение на убийство заявителей из пистолета, заряженного патронами, к которым он имел доступ благодаря службе в органах милиции" (пункт 103 постановления).

Европейский Суд пришел к заключению, что "...государство не выполнило свое позитивное обязательство по статье 2 [Конвенции] в части принятия надлежащих мер по обеспечению безопасности жизни лиц, находящихся под его юрисдикцией, поскольку не обеспечило тщательный отбор и надлежащий надзор за государственными служащими, которым было позволено носить с собой огнестрельное оружие...Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции" (пункты 104 - 105 постановления).

Заявители также жаловались на отклонение их исковых требований к государству о возмещении ущерба, согласно статье 13 Конвенции. Они утверждали, что, поскольку преступление было совершено вследствие небрежности государства, им должно быть предоставлено средство правовой защиты, позволяющее им получить компенсацию причиненного им ущерба.

Европейский Суд пришел к заключению, что "...правовые и фактические основания данной жалобы по существу связаны с вопросами, рассмотренными по статье 2 Конвенции, а значит данная жалоба должна быть признана приемлемой. Однако, принимая во внимание вышеизложенный вывод о нарушении статьи 2, рассматривать данную жалобу отдельно по статье 13 Конвенции не представляется необходимым" (пункт 108 постановления).