Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин

--------------------------------

<14> Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин (далее - Комитет) действует на основании Факультативного протокола к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г. Российская Федерация является участником данного Протокола и Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (далее - Конвенция), а также признает компетенцию Комитета на получение индивидуальных сообщений получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под ее юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Конвенции.

Мнения Комитета ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин от 5 марта 2018 г. по делу Й.И. против Финляндии (сообщение N 103/2016).

Правовые позиции Комитета: Комитет напомнил о том, что в соответствии со статьей 2 a) Конвенции государства-участники обязаны обеспечить с помощью закона и других соответствующих средств практическое осуществление принципа равенства мужчин и женщин и что в соответствии со статьями 2 f) и 5 a) государства-участники обязаны принимать все соответствующие меры для изменения или отмены не только действующих законов и положений, но и обычаев и практик, которые составляют дискриминацию в отношении женщин. Кроме того, в соответствии со статьей 16 (пункт 1) государства-участники берут на себя обязательство принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении женщин во всех вопросах, касающихся брака и семейных отношений. В этой связи Комитет подчеркивает, что следование стереотипам затрагивает право женщин на справедливое судебное разбирательство и что судебные органы должны избегать формирования жестких стандартов на основе предвзятых представлений о том, что является семейно-бытовым или гендерным насилием <15> (пункт 6.15 Мнений).

--------------------------------

<15> См. "В. К. против Болгарии" (CEDAW/C/49/D/20/2008), пункт 9.11.

Комитет напоминает, что временные меры, как это предусмотрено статьей 5 Факультативного протокола и правилом 63 его правил процедуры, имеют принципиальное значение для работы по индивидуальным сообщениям, представленным в соответствии с Факультативным протоколом. Пренебрежение этим правилом, особенно в форме непредоставления защиты женщинам и детям при существовании опасности нанесения им серьезного ущерба, что имело место в данном случае, препятствует защите предусмотренных Конвенцией прав с помощью Факультативного протокола (пункт 8.4 Мнений).

Комитет ссылается на пункты 26 и 27 своей [О]бщей рекомендации N 33 (2015), касающейся доступа женщин к правосудию, в которых говорится следующее:

Часто судьи устанавливают жесткие требования в отношении того, что, по их мнению, является надлежащей нормой поведения для женщины, и подвергают наказанию тех, кто не соответствует этим стереотипам. Стереотипы также негативно сказываются на доверии к заявлениям женщин, к приводимым ими аргументам и свидетельским показаниям в качестве сторон и свидетелей в суде. Существование тех или иных стереотипов может стать причиной неверного толкования или применения законов судьями. Оно чревато серьезными последствиями, например в области уголовного права, где преступники могут в результате избежать предусмотренного законом наказания за нарушения прав женщин, что ведет к поощрению культуры безнаказанности. Во всех областях права стереотипы ставят под угрозу беспристрастность и добросовестность судебной системы, что, в свою очередь, может стать причиной судебных ошибок, включая повторную виктимизацию истца.

Судьи, магистраты и третейские судьи не являются единственными действующими лицами в системе правосудия, которые применяют, поддерживают и закрепляют стереотипы. Прокуроры, сотрудники правоохранительных органов и другие участники процесса часто находятся под влиянием стереотипов в ходе следствия и судебного разбирательства, особенно при рассмотрении дел, связанных с гендерным насилием; при этом такие стереотипы подчас дискредитируют аргументы потерпевшей стороны/жертвы и одновременно поддерживают доводы, выдвигаемые защитой обвиняемой стороны. В результате стереотипы могут определять ход расследования и судебного разбирательства, а также характер принимаемых судебных решений (пункт 8.6 Мнений).

Комитет полагает, что слово "преобладающий", упоминаемое в статье 16 (пункт 1) d) и f)) Конвенции, означает, что наилучшие интересы ребенка не могут рассматриваться на равных основаниях с другими соображениями. Комитет также полагает, что для того, чтобы продемонстрировать соблюдение права ребенка на оценку его наилучших интересов и на придание им основного или преобладающего значения, любое решение, касающееся ребенка, должно быть взвешено, обосновано и разъяснено (пункт 8.7 Мнений).

Комитет напоминает о своих [О]бщих рекомендациях N 19 и N 35 (2017) о гендерном насилии в отношении женщин, представляя новую редакцию [О]бщей рекомендации N 19, в соответствии с которой гендерное насилие, мешающее или вообще не позволяющее женщинам пользоваться правами человека и основными свободами в соответствии с общими нормами международного права или положениями конвенций о правах человека, является дискриминацией по смыслу статьи 1 Конвенции. В рамках обязательства проявлять должную осмотрительность государства-участники должны разрабатывать и осуществлять различные меры по борьбе с гендерным насилием в отношении женщин, совершаемым негосударственными субъектами, включая принятие законов и создание учреждений и системы для борьбы с таким насилием, а также обеспечение их реальной эффективности и поддержки со стороны всех государственных должностных лиц и органов, обеспечивающих надлежащее соблюдение законов. Права или требования преступников или подозреваемых в преступлениях в ходе и после судебного разбирательства, в том числе в отношении собственности, неприкосновенности частной жизни, опеки над детьми, права доступа, контактов и посещений, должны определяться с учетом прав женщин и детей на жизнь и на физическую, сексуальную и психологическую неприкосновенность; руководствоваться при этом следует принципом обеспечения наилучших интересов ребенка <16>. Если государство-участник не принимает все необходимые меры для предотвращения актов гендерного насилия в отношении женщин в тех случаях, когда его органы власти знают или должны знать о существовании риска такого насилия, или не проводит расследования, не привлекает к ответственности и не наказывает виновных и не возмещает ущерб жертвам и пострадавшим от таких действий, то оно тем самым дает молчаливое согласие на совершение актов гендерного насилия в отношении женщин или поощряет их. Такая пассивность и такое бездействие составляют нарушение прав человека <17> (пункт 8.8 Мнений).

--------------------------------

<16> См. "Йилдирим против Австрии" (CEDAW/C/39/D/6/2005); "Гекче против Австрии" (CEDAW/C/39/D/5/2005); "Гонсалес Карреньо против Испании" (CEDAW/C/58/D/47/2012); "М.В. против Дании" (CEDAW/C/63/D/46/2012) и "Джаллоу против Болгарии" (CEDAW/C/52/D/32/2011).

<17> См. Общую рекомендацию Комитета N 35, пункт 24 (подпункт 2) b)).

Комитет напоминает, что в соответствии со статьей 2 a) Конвенции государства-участники обязаны обеспечить с помощью закона и других соответствующих средств практическое осуществление принципа равноправия мужчин и женщин; в соответствии со статьей 2 a) они могут быть признаны ответственными за действия частных лиц, организаций или предприятий, если не выполняют своего обязательства проявлять должную осмотрительность; в соответствии со статьями 2 f) и 5 a) Конвенции государство-участник обязано принять все подобающие меры, чтобы изменить или отменить не только действующие законы и положения, но и обычаи и практику, которые составляют дискриминацию в отношении женщин. Кроме того, в соответствии со статьей 16 (пункт 1) государства-участники берут на себя обязательство принимать все соответствующие меры для ликвидации дискриминации в отношении женщин во всех вопросах, касающихся брака и семейных отношений. В этой связи Комитет подчеркивает, что стереотипы затрагивают право женщин на беспристрастность судебных процессов и что судебные органы не должны применять жесткие стандарты на основе предвзятых представлений о том, что следует считать насилием в семье (пункт 8.9 Мнений).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: [п]еред Комитетом стоит вопрос о том, выполнило ли государство-участник свою обязанность проявлять должную осмотрительность в связи с защитой автора от домашнего насилия со стороны Й.А. и с расследованием случаев проявления такого насилия. Задача Комитета состоит в том, чтобы в свете положений Конвенции пересмотреть решения, принятые национальными органами власти в рамках их компетенции, и определить, принимали ли они во внимание при вынесении этих решений обязательства, вытекающие из Конвенции. Следовательно, в данном случае решающим фактором является выяснение того, применяли ли эти органы принципы должной осмотрительности и приняли ли они разумные меры для обеспечения защиты автора сообщения и ее сына от возможных рисков в условиях продолжающегося насилия в семье без дискриминации по признаку пола (пункт 8.2 Мнений).

Комитет принимает к сведению аргумент государства-участника о том, что оно имеет строгую и всеобъемлющую законодательную базу, призванную обеспечить равенство между мужчинами и женщинами и максимально защитить интересы ребенка, а также о том, что именно в рамках этого законодательства принимались решения о праве на опеку над Е.А. и на общение с ним. Комитет также принимает к сведению заявление государства-участника о том, что утверждения автора носят общий характер. Далее, Комитет принимает к сведению утверждение автора о том, что соответствующие законы существуют, но что де-факто лица, принимающие решения в национальных органах, и сотрудники правоохранительных органов не применяют их надлежащим образом: гендерные стереотипы влияют на то, какое значение придается показаниям жертв и лиц, находящихся в уязвимом положении, которыми часто оказываются женщины и дети, при сопоставлении этих показаний со словами лиц, совершающих преступления; кроме того, принимается к сведению заявление автора о том, что органы власти государства-участника не обеспечили защиту ей и ее сыну в силу гендерных стереотипов при принятии решений, основанных на принижении степени опасности насилия, исходящего от отца. Комитет считает, что замечания автора о национальном законодательстве и о практике его применения имеют отношение к ее личному делу (пункт 8.3 Мнений).

Комитет с обеспокоенностью отмечает, что поданное им и затем повторенное ходатайство о принятии временных мер так и не было передано местным органам власти и что не было принято никаких мер для защиты Е.А. от предполагаемого насилия со стороны отца (пункт 8.4 Мнений).

Комитет отмечает, что окружной суд Варсинайс-Суоми поставил под сомнение психическое здоровье жертвы семейно-бытового насилия и ее враждебность по отношению к предполагаемому правонарушителю, но не усомнился в психической стабильности лица, обвиняемого в преступлениях, связанных с применением насилия, и не провел оценку его состояния, прежде чем предоставить ему право единоличной опеки над ребенком. Комитет отмечает, что практически сразу после принятия решения о передаче опеки прокурор выдвинул против Й.А. обвинение в нападении с применением насилия, однако две недели спустя Е.А. был передан отцу без проведения дополнительных проверок. Комитет также отмечает, что в связи с рассмотрением дела об опеке и о предоставлении права общения мать ребенка проходила психиатрическую экспертизу, которая не выявила никаких причин для беспокойства; при этом в отношении отца такая проверка не проводилась, несмотря на то что он был осужден по уголовному делу. Комитет также отмечает, что в итоговом решении по делу об опеке, принятом 14 октября 2013 года, практически или даже полностью отсутствует обоснование причин передачи опеки от матери к отцу ребенка; что ни в решении Апелляционного суда, ни в решении по ходатайству о разрешении на подачу апелляции в Верховный суд не объясняется, почему в процессе принятия этого решения вопросу о насилии в семье не придавалось первостепенного значения - даже после того, как в промежутке между расследованиями Й.А. был осужден за нападение на автора сообщения; что по заявлениям, поданным в полицию, не были проведены расследования; и что, несмотря на ряд сообщений, полученных от органов опеки, и на обвинительный приговор, вынесенный отцу ребенка, не были проведены ни расследование, ни оценка его способности выполнять родительские обязанности. Комитет также убежден в том, что имело место нарушение обязательства проявлять должную осмотрительность, поскольку потребовалось больше года для того, чтобы Й.А. был доставлен на допрос в связи с жалобами на его преступное поведение <18> (пункт 8.5 Мнений).

--------------------------------

<18> См. пункт 6.5 выше.

Комитет отмечает, что несоблюдение государством-участником обязательства проявлять должную осмотрительность, выразившееся в отношении полиции и различных судов к жалобам автора, привело к нанесению ущерба наилучшим интересам Е.А. и к ущемлению его права на равное отношение к его матери в ходе рассмотрения вопроса об опеке в соответствии со статьей 16 Конвенции (пункт 8.7 Мнений).

Комитет считает, что при принятии решения об опеке над Е.А. органы власти действовали под влиянием стереотипных и, следовательно, дискриминационных представлений о семейно-бытовом насилии; это выразилось в том, что повторяющиеся факты одностороннего насилия со стороны Й.А. были расценены как разногласия между родителями с указанием на то, что оба родителя совершали насильственные действия; при этом нет никаких свидетельств в пользу такой трактовки, за исключением заявления, сделанного автором на следующий день после того, как она подверглась жестокому нападению; не придав значения уголовному приговору в отношении Й.А., органы власти возложили обязанности по опеке над ребенком на человека, склонного к насилию. Таким образом, органы власти не обеспечили должного контроля в соответствии с их обязательствами по статьям 2 a), c), d), e) и f), 15 a) и 16 (пункт 1) d) и f)) Конвенции (пункт 8.9 Мнений).

Комитет с удовлетворением отмечает, что государство-участник взяло на вооружение модель борьбы с семейно-бытовым насилием, отличающуюся широким охватом и включающую меры законодательного характера, повышение уровня осведомленности, образование и наращивание потенциала. Тем не менее Комитет ссылается на проблемы, поднятые в его заключительных замечаниях к периодическому докладу, представленному ему государством-участником в 2014 году, в частности в связи с насилием в отношении женщин <19>. Он отмечает, что для того чтобы женщина, ставшая жертвой бытового насилия, могла на практике воспользоваться принципом недискриминации и фактического равенства, а также осуществлять свои права человека и основные свободы, - политическая воля, которая нашла выражение в принятой модели, должна поддерживаться всеми государственными субъектами, участвующими в исполнении взятых государством-участником обязательств по соблюдению должной осмотрительности. К числу таких обязательств относится расследование сбоев, случаев пренебрежения и упущений со стороны органов государственной власти, в результате которых жертвы могут остаться без защиты. Комитет считает, что в данном случае это обязательство не было исполнено в отношении жалоб автора на Й.А., обращения с нею в судах, а также в отношении ходатайства Комитета о принятии временных мер (пункт 8.10 Мнений).

--------------------------------

<19> См. CEDAW/C/FIN/CO/7, пункт 18.

Комитет считает, что государство-участник нарушило права автора сообщения и ее сына, предусмотренные статьями 2 a), c), d), e) и f), 15 a) и 16 (пункт 1) d) и f)) Конвенции, а также общей рекомендацией N 35 Комитета (пункт 9 Мнений).