Время фактического задержания
Подборка наиболее важных документов по запросу Время фактического задержания (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Подборка судебных решений за 2021 год: Статья 5 "Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе" УПК РФ"Следовательно, исходя из п. 11 ст. 5 УПК РФ и п. "а" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, в срок лишения свободы М.А-О. подлежит зачету время фактического его задержания и содержания его под стражей со 2 октября 2013 года до 14 апреля 2014 года из расчета один день за один день лишения свободы."
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Исчисление срока задержания: сравнительный анализ УПК РСФСР 1960 г. и действующего УПК РФ
(Лавдаренко Л.И., Борбат А.В.)
("Российский следователь", 2023, N 7)Так, согласно введенному в УПК РФ понятию фактического задержания оно представлено как "производимое в порядке, установленном настоящим Кодексом, фактическое лишение свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления" (п. 15 ст. 5). Исходя из формулировки "в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом" и учитывая использование в определении термина "подозреваемый", можно заключить, что фактическое задержание есть применяемое следователем (дознавателем, органом дознания) кратковременное (в срок до сорока восьми часов) ограничение свободы и личной неприкосновенности в отношении лица, заподозренного в совершении конкретного преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы, после возбуждения уголовного дела путем принятия решения, оформляемого протоколом задержания, т.е. отправной точкой задержания, как и по УПК РСФСР, следует считать оформление соответствующим протоколом состоявшегося фактического задержания. Вместе с тем в части процессуального оформления задержания и исчисления его срока действующий Кодекс предписывает во-первых, учитывать и включать в срок задержания вне(до)процессуальную деятельность в виде доставления, во-вторых, устанавливает продолжительность срока в 3 часа для процессуального оформления задержания. Согласно позиции Конституционного Суда РФ этими нормативными положениями исключается бесконтрольное, вне установленных сроков задержание <7>. Между тем уложиться в предоставляемые Кодексом три часа возможно, если речь идет о процессуальном оформлении уже состоявшегося фактического задержания, когда лицо доставлено в орган дознания (к следователю). Однако, будучи по своей природе неотложной пресекательной мерой, задержание может включать вне(до)процессуальную деятельность в виде оперативного захвата при реализации дел оперативного учета (так называемый захват с "поличным" на месте совершения преступления), захвата и последующего доставления во внезапно возникшей криминальной ситуации, принудительного захвата и доставления или принудительного удержания, которые производились в иных ситуациях сотрудниками правоохранительных органов в рамках предоставляемых им полномочий. Между тем остается открытым вопрос о включении времени осуществления рассматриваемого вида вне(до)процессуальной деятельности в срок уголовно-процессуального задержания: ни УПК РФ, ни иные нормативно-правовые акты не дают на него ответа. Так, УПК РФ, хотя и предписывает, как и УПК РСФСР, указывать в протоколе время и другие обстоятельства задержания (ч. 2 ст. 92 УПК РФ), тем не менее сводит на нет возможность объективного отражения сведений об этих обстоятельствах, акцентируя внимание правоприменителя на доставлении и времени составления протокола (ч. 1 ст. 92 УПК РФ). Исходя из буквального толкования норм, регулирующих задержание, не будет нарушением закона неуказание момента фактического задержания в процессуальных документах. В ходе проведенных исследований установлено, что в практической деятельности в протоколах задержания это время не указывается <8>. Н.В. Азаренок и А.А. Давлетов отмечают, что суды при исчислении срока задержания руководствуются в первую очередь ч. 1 ст. 92 УПК РФ (о соблюдении трехчасового срока составления протокола) и не входят в обсуждение вопроса о моменте фактического задержания <9>. В образцах протоколов задержания, представленных в справочной правовой системе "КонсультантПлюс" на 10 октября 2022 г., отсутствуют сведения о времени фактического задержания. И все же не отсутствие правовой определенности относительно момента фактического задержания является главной проблемой для правоприменителя - этот момент, как правило, очевиден и для задерживаемого лица и для субъектов, осуществляющих задержание. Камнем преткновения при процессуальном оформлении состоявшегося фактического задержания выступает требование о составлении протокола не позднее чем через три часа после доставления подозреваемого в орган дознания либо к следователю. С формально-юридической стороны несоблюдение данного требования в отличие от неуказания в протоколе времени фактического задержания будет являться нарушением закона. Мы согласны с мнением Н.А. Колоколова, что нет логического объяснения предоставления столь короткого срока для принятия одного из важнейших решений досудебного производства - процессуального акта о задержании <10>. Должностным лицом, принявшим такое решение, официально объявляется "...гражданину о том, что он задерживается по подозрению в конкретном преступлении. Именно с этого момента между сотрудником правоохранительного органа государства и гражданином возникает правоотношение, глубинный смысл которого заключается в том, что гражданин утрачивает свободу" <11>. Несмотря на то что задержание является самостоятельной мерой уголовно-процессуального принуждения, одним из вариантов применения которой возможно освобождение задержанного, тем не менее зачастую она используется в качестве обеспечительной меры - пускового механизма избрания заключения под стражу. Решение о задержании не может быть поспешным и необоснованным, если учитывать, с одной стороны, его ключевое значение в раскрытии и расследовании преступлений, а с другой - что оно по своей сути есть кратковременный арест, с большой вероятностью переходящий в длительный в виде заключения под стражу. К моменту составления протокола о задержании следователь (дознаватель) должен располагать, во-первых, возбужденным уголовным делом, в котором должны содержаться все ключевые сведения о преступлении; во-вторых, информацией о задержанном и доказательствами о его причастности к совершенному преступлению - обоснованным подозрением <12>. Даже если имело место так называемое планируемое задержание при реализации дел оперативного учета (захват с "поличным" на месте совершения преступления), может понадобиться больше времени, чем три часа, для осуществления ряда действий непроцессуального характера в виде захвата, доставления к следователю, организационно-обеспечительных мер для производства процессуальных действий и собственно процессуальных действий по юридическому оформлению состоявшегося фактического задержания <13>. Значительно больше времени потребуется для принятия решения о задержании, когда в отношении доставленного в орган расследования лица отсутствуют так называемые безусловные основания для задержания (п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ) <14>, например, лицо доставлено по ориентировке или иным основаниям, когда отсутствуют данные, явно свидетельствующие о причастности лица к совершенному конкретно преступлению. Как верно заметил С.Б. Россинский, установленная законодателем конструкция задержания создает для правоприменителя неразрешимую в рамках закона проблему определения момента исчисления его срока <15>.
(Лавдаренко Л.И., Борбат А.В.)
("Российский следователь", 2023, N 7)Так, согласно введенному в УПК РФ понятию фактического задержания оно представлено как "производимое в порядке, установленном настоящим Кодексом, фактическое лишение свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления" (п. 15 ст. 5). Исходя из формулировки "в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом" и учитывая использование в определении термина "подозреваемый", можно заключить, что фактическое задержание есть применяемое следователем (дознавателем, органом дознания) кратковременное (в срок до сорока восьми часов) ограничение свободы и личной неприкосновенности в отношении лица, заподозренного в совершении конкретного преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы, после возбуждения уголовного дела путем принятия решения, оформляемого протоколом задержания, т.е. отправной точкой задержания, как и по УПК РСФСР, следует считать оформление соответствующим протоколом состоявшегося фактического задержания. Вместе с тем в части процессуального оформления задержания и исчисления его срока действующий Кодекс предписывает во-первых, учитывать и включать в срок задержания вне(до)процессуальную деятельность в виде доставления, во-вторых, устанавливает продолжительность срока в 3 часа для процессуального оформления задержания. Согласно позиции Конституционного Суда РФ этими нормативными положениями исключается бесконтрольное, вне установленных сроков задержание <7>. Между тем уложиться в предоставляемые Кодексом три часа возможно, если речь идет о процессуальном оформлении уже состоявшегося фактического задержания, когда лицо доставлено в орган дознания (к следователю). Однако, будучи по своей природе неотложной пресекательной мерой, задержание может включать вне(до)процессуальную деятельность в виде оперативного захвата при реализации дел оперативного учета (так называемый захват с "поличным" на месте совершения преступления), захвата и последующего доставления во внезапно возникшей криминальной ситуации, принудительного захвата и доставления или принудительного удержания, которые производились в иных ситуациях сотрудниками правоохранительных органов в рамках предоставляемых им полномочий. Между тем остается открытым вопрос о включении времени осуществления рассматриваемого вида вне(до)процессуальной деятельности в срок уголовно-процессуального задержания: ни УПК РФ, ни иные нормативно-правовые акты не дают на него ответа. Так, УПК РФ, хотя и предписывает, как и УПК РСФСР, указывать в протоколе время и другие обстоятельства задержания (ч. 2 ст. 92 УПК РФ), тем не менее сводит на нет возможность объективного отражения сведений об этих обстоятельствах, акцентируя внимание правоприменителя на доставлении и времени составления протокола (ч. 1 ст. 92 УПК РФ). Исходя из буквального толкования норм, регулирующих задержание, не будет нарушением закона неуказание момента фактического задержания в процессуальных документах. В ходе проведенных исследований установлено, что в практической деятельности в протоколах задержания это время не указывается <8>. Н.В. Азаренок и А.А. Давлетов отмечают, что суды при исчислении срока задержания руководствуются в первую очередь ч. 1 ст. 92 УПК РФ (о соблюдении трехчасового срока составления протокола) и не входят в обсуждение вопроса о моменте фактического задержания <9>. В образцах протоколов задержания, представленных в справочной правовой системе "КонсультантПлюс" на 10 октября 2022 г., отсутствуют сведения о времени фактического задержания. И все же не отсутствие правовой определенности относительно момента фактического задержания является главной проблемой для правоприменителя - этот момент, как правило, очевиден и для задерживаемого лица и для субъектов, осуществляющих задержание. Камнем преткновения при процессуальном оформлении состоявшегося фактического задержания выступает требование о составлении протокола не позднее чем через три часа после доставления подозреваемого в орган дознания либо к следователю. С формально-юридической стороны несоблюдение данного требования в отличие от неуказания в протоколе времени фактического задержания будет являться нарушением закона. Мы согласны с мнением Н.А. Колоколова, что нет логического объяснения предоставления столь короткого срока для принятия одного из важнейших решений досудебного производства - процессуального акта о задержании <10>. Должностным лицом, принявшим такое решение, официально объявляется "...гражданину о том, что он задерживается по подозрению в конкретном преступлении. Именно с этого момента между сотрудником правоохранительного органа государства и гражданином возникает правоотношение, глубинный смысл которого заключается в том, что гражданин утрачивает свободу" <11>. Несмотря на то что задержание является самостоятельной мерой уголовно-процессуального принуждения, одним из вариантов применения которой возможно освобождение задержанного, тем не менее зачастую она используется в качестве обеспечительной меры - пускового механизма избрания заключения под стражу. Решение о задержании не может быть поспешным и необоснованным, если учитывать, с одной стороны, его ключевое значение в раскрытии и расследовании преступлений, а с другой - что оно по своей сути есть кратковременный арест, с большой вероятностью переходящий в длительный в виде заключения под стражу. К моменту составления протокола о задержании следователь (дознаватель) должен располагать, во-первых, возбужденным уголовным делом, в котором должны содержаться все ключевые сведения о преступлении; во-вторых, информацией о задержанном и доказательствами о его причастности к совершенному преступлению - обоснованным подозрением <12>. Даже если имело место так называемое планируемое задержание при реализации дел оперативного учета (захват с "поличным" на месте совершения преступления), может понадобиться больше времени, чем три часа, для осуществления ряда действий непроцессуального характера в виде захвата, доставления к следователю, организационно-обеспечительных мер для производства процессуальных действий и собственно процессуальных действий по юридическому оформлению состоявшегося фактического задержания <13>. Значительно больше времени потребуется для принятия решения о задержании, когда в отношении доставленного в орган расследования лица отсутствуют так называемые безусловные основания для задержания (п. 1, 2, 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ) <14>, например, лицо доставлено по ориентировке или иным основаниям, когда отсутствуют данные, явно свидетельствующие о причастности лица к совершенному конкретно преступлению. Как верно заметил С.Б. Россинский, установленная законодателем конструкция задержания создает для правоприменителя неразрешимую в рамках закона проблему определения момента исчисления его срока <15>.
Статья: Оптимизация института задержания подозреваемого в российском уголовном процессе с позиции баланса публичного и частного интересов
(Азаренок Н.В.)
("Российский следователь", 2023, N 6)Судья не согласился с доводами защитника и определил отсутствие нарушений УПК РФ со стороны следователя, поскольку, в соответствии с ч. 1 ст. 92 УПК РФ, 3-часовой срок исчисляется с момента доставления в орган дознания либо при доставлении к следователю. При этом каждый из данных вариантов может быть выбран правоприменителем по своему усмотрению. Исходя из этого, следователь верно указал в протоколе в качестве времени фактического задержания момент доставления задержанного к нему <2>.
(Азаренок Н.В.)
("Российский следователь", 2023, N 6)Судья не согласился с доводами защитника и определил отсутствие нарушений УПК РФ со стороны следователя, поскольку, в соответствии с ч. 1 ст. 92 УПК РФ, 3-часовой срок исчисляется с момента доставления в орган дознания либо при доставлении к следователю. При этом каждый из данных вариантов может быть выбран правоприменителем по своему усмотрению. Исходя из этого, следователь верно указал в протоколе в качестве времени фактического задержания момент доставления задержанного к нему <2>.
Нормативные акты
"Обзор практики межгосударственных органов по защите прав и основных свобод человека N 2 (2020)"
(подготовлен Верховным Судом РФ)Суд установил, что полиция задержала заявителей в конкретное время. Тем не менее, протоколы задержания заявителей не были составлены до истечения периода от семи до восьмидесяти трех часов после их фактических задержаний. Дополнительно, несмотря на то, что протоколы задержания были составлены, время задержания, указанное в таковых, отличалось от фактического времени их задержания. Таким образом, как отметил Суд, период времени между фактическими задержаниями и составлением протоколов задержания заявителей не был зарегистрирован или подтвержден в какой-либо процессуальной форме (пункт 78 постановления).
(подготовлен Верховным Судом РФ)Суд установил, что полиция задержала заявителей в конкретное время. Тем не менее, протоколы задержания заявителей не были составлены до истечения периода от семи до восьмидесяти трех часов после их фактических задержаний. Дополнительно, несмотря на то, что протоколы задержания были составлены, время задержания, указанное в таковых, отличалось от фактического времени их задержания. Таким образом, как отметил Суд, период времени между фактическими задержаниями и составлением протоколов задержания заявителей не был зарегистрирован или подтвержден в какой-либо процессуальной форме (пункт 78 постановления).
"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2017)"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2017)Однако Суд указал на то, что "в протоколе задержания указано неверное время фактического задержания второго заявителя, и к тому времени, когда его заключение под стражу было надлежащим образом оформлено, он уже находился под стражей в отделении милиции в течение более трех часов. Городской суд был проинформирован об этом факте стороной защиты, но не стал его рассматривать при вынесении постановления о заключении под стражу, и не принял его во внимание каким-либо иным образом. Отсюда следует, что постановление о заключении под стражу не соответствовало процедуре, предусмотренной УПК РФ, и поэтому являлось незаконным" (пункт 59 постановления).
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 15.11.2017)Однако Суд указал на то, что "в протоколе задержания указано неверное время фактического задержания второго заявителя, и к тому времени, когда его заключение под стражу было надлежащим образом оформлено, он уже находился под стражей в отделении милиции в течение более трех часов. Городской суд был проинформирован об этом факте стороной защиты, но не стал его рассматривать при вынесении постановления о заключении под стражу, и не принял его во внимание каким-либо иным образом. Отсюда следует, что постановление о заключении под стражу не соответствовало процедуре, предусмотренной УПК РФ, и поэтому являлось незаконным" (пункт 59 постановления).