практика Комитета ООН по правам человека

Дело "Олег Агеев против Республики Беларусь". Соображения Комитета по правам человека от 15 июля 2021 года. Сообщение N 2862/2016 <27>.

--------------------------------

<27> Как усматривалось из текста Соображений, автор утверждал, что его право на свободу выражения мнений было необоснованно ограничено вследствие запрета заниматься профессиональной деятельностью и наложения на него санкций за выражение мнения. По мнению автора, вопреки гарантиям, предусмотренным пунктами 1 и 3 статьи 14 Пакта, дело автора было рассмотрено Квалификационной комиссией Министерства юстиции, которая не является независимым органом. Автор не был уведомлен о выдвинутых против него обвинениях и узнал о них только после того, как Квалификационная комиссия приняла решение о прекращении действия его лицензии, и не был приглашен на заседание Комиссии.

Правовые позиции Комитета: концепция определения прав и обязанностей <28> "в каком-либо гражданском процессе" является сложной. Она по-разному формулируется в текстах Пакта на различных языках, которые, согласно его статье 53, считаются равно аутентичными, и подготовительные материалы не разрешают проблемы расхождений в текстах на разных языках. Комитет отмечает, что в основе концепции "гражданского процесса" или его эквивалентов в текстах на других языках лежит, скорее, природа данного права, а не статус одной из сторон или конкретного форума, предоставляемого внутренними правовыми системами для определения конкретных прав <29>. Эта концепция охватывает:

--------------------------------

<28> См.: Замечание общего порядка N 32 (2007), пункт 16.

<29> См., например: Комитет по правам человека, дело "И.Л. против Канады", сообщение N 112/1981.

a) судебные процедуры, призванные определять права и обязанности, имеющие отношение к областям договоров, имущества и гражданских правонарушений в области гражданского права;

b) эквивалентные понятия в области административного права, такие как увольнение государственных служащих по причинам иным, нежели дисциплинарные, определение пособий по системе социального страхования или пенсионные права военнослужащих, или процедуры, касающиеся использования государственных земель или изъятия частной собственности. Наряду с этим она может охватывать другие процедуры, которые должны, однако, оцениваться в зависимости от каждого конкретного случая в свете природы данного права <30>. Комитет считает, что в данном случае применим третий сценарий, и полагает, что разбирательство, связанное с прекращением действия адвокатской лицензии автора, подпадает под понятие "гражданский процесс", поскольку оно связано с определением гражданских прав и обязанностей (пункт 7.4 Соображений).

--------------------------------

<30> См.: Замечание общего порядка N 32 (2007), пункт 16.

Ссылаясь на пункт 13 своего [З]амечания общего порядка N 34 (2011), Комитет напоминает: свобода выражения мнений предполагает свободу прессы и других средств информации, которые могли бы комментировать государственные вопросы без контроля или ограничений и информировать о них общественность, и что широкая общественность, в свою очередь, имеет право получать продукт деятельности средств информации. Комитет отмечает, что адвокаты, как и другие граждане, имеют право на свободу выражения мнений. В частности, адвокаты имеют право принимать участие в публичном обсуждении вопросов, касающихся права, отправления правосудия и поощрения и защиты прав человека <31> (пункт 7.11 Соображений).

--------------------------------

<31> Там же.

Право, защищаемое пунктом 2 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, не является абсолютным и может быть подвергнуто определенным ограничениям. Однако любые ограничения должны быть предусмотрены законом и налагаться только по одному из оснований, изложенных в пункте 3 статьи 19, а именно - если они необходимы для защиты прав и репутации других лиц или для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения. Комитет напоминает также, что государство-участник должно предоставлять правовое обоснование любого установленного ограничения на осуществление права свободного выражения мнений <32> (пункт 7.13 Соображений).

--------------------------------

<32> См.: дело "Корнеенко против Беларуси" (CCPR/C/95/D/1553/2007).

Оценка Комитетом фактических обстоятельств дела: в отношении процедуры, которой воспользовалось Министерство юстиции, автор заявил, что он не был уведомлен о проводимой проверке его работы в качестве адвоката, и ему не сообщили, что его дело рассматривает Квалификационная комиссия, и поэтому он не знал о разбирательстве в его отношении и о том, как построить свою защиту. Автор утверждал, что существовали и другие возможности, например, дисциплинарная процедура в Минской городской коллегии адвокатов, которая могла быть задействована в данном случае, но к ней не прибегли. Кроме того, основания для создания Квалификационной комиссии Комитетом государственной безопасности по-прежнему держатся в тайне. В этом контексте из юридической консультации автора был изъят ряд документов, относящихся к его профессиональной деятельности, таких как: договоры с клиентами, журнал учета этих договоров и лицевые счета - ежемесячные отчеты перед Минской городской коллегией адвокатов по конкретным делам и размеру отработанного гонорара, которые впоследствии были использованы в разбирательстве против него. Кроме того, автор узнал от руководителя Минской городской коллегии адвокатов о том, что действие его лицензии будет прекращено только 14 февраля 2011 года, незадолго до того, как Министерство юстиции официально уведомило его о прекращении действия его лицензии 16 февраля 2011 года (пункт 7.5 Соображений).

Комитет отметил утверждения автора о том, что оценка его профессиональной деятельности и решение о прекращении действия его адвокатской лицензии были проведены исполнительным органом в обход компетентного регулирующего органа. Комитет также принял к сведению утверждение автора о том, что ему не позволили дать какие-либо объяснения в свою защиту и быть представленным адвокатом. Комитет далее отметил, что ни одно из этих утверждений не было рассмотрено или опровергнуто государством-участником (пункт 7.6 Соображений).

Комитет счел, что представленные факты, касающиеся обстоятельств отзыва адвокатской лицензии автора и способа, которым это было сделано, свидетельствовали о грубом и неоправданном вмешательстве властей государства-участника в основополагающий принцип независимости юристов <33> (пункт 7.7 Соображений).

--------------------------------

<33> См.: Основные принципы, касающиеся роли юристов.

Комитет отметил: сама серьезность санкции в рассматриваемом разбирательстве, которое привело к отзыву лицензии автора на осуществление адвокатской деятельности, требовала неукоснительного соблюдения и уважения всех гарантий надлежащей правовой процедуры и справедливого судебного разбирательства. Комитет принял к сведению заявление автора о том, что он не был уведомлен о возбужденном против него разбирательстве, не имел возможности оспорить выдвинутые обвинения и не мог быть юридически представлен. Более того, само разбирательство производилось органом, состоящим из работников исполнительных органов, в обход компетентного регулирующего органа. Комитет счел, что такие процедуры были явно произвольными, предвзятыми и нарушающими принцип независимости юристов, и тем самым несовместимыми с основными гарантиями, изложенными в пункте 1 статьи 14 Пакта, которые требуют справедливого разбирательства дела обвиняемых компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона (пункт 7.8 Соображений).

Комитет также отметил следующее - автор подвергся санкциям в виде лишения лицензии на занятие юридической практикой, в частности, за то, что он сделал публичное заявление в средствах массовой информации относительно прав задержанных на получение посылок. Среди этих задержанных был клиент автора, бывший кандидат в президенты, который был арестован по окончании выборов и содержался в следственном изоляторе Комитета государственной безопасности. Сам факт, что автор подвергся санкциям за общение со средствами массовой информации, равносилен ограничению его права на свободу выражения мнений (пункт 7.12 Соображений).

Комитет указал - тот факт, что автор подвергся суровому наказанию, в частности, за то, что сделал публичное заявление для средств массовой информации, не оспаривался. Комитет подчеркнул также, что ни государство-участник в контексте данного сообщения, ни национальные органы, рассматривавшие этот вопрос, включая суды, не представили никакого объяснения, имеющего отношение к обоснованию ограничения прав автора по пункту 2 статьи 19 для целей пункта 3 статьи 19 Пакта. В отсутствие какого-либо обоснования Комитет счел, что право автора на свободу выражения мнений, защищаемое пунктом 2 статьи 19 Пакта, было необоснованно ограничено и нарушено (пункт 7.14 Соображений).

Выводы Комитета: представленные факты свидетельствовали о нарушении государством-участником пункта 1 статьи 14 и пункта 2 статьи 19 Пакта.