практика Европейского Суда по правам человека

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 11620/17 "Евстратьев против Российской Федерации" (вынесено и вступило в силу 15 декабря 2020 года), которым установлено нарушение пункта 1 и пункта 3 "d" статьи 6 Конвенции в связи с несправедливым судопроизводством по уголовному делу заявителя ввиду несоблюдения принципа равенства сторон и непредоставлением ему возможности оспорить показания экспертов.

Суд повторил, что допустимость доказательств относится, прежде всего, к вопросам регулирования национальным законодательством. Задача Суда в соответствии с Конвенцией состоит не в том, чтобы вынести решение относительно того, были ли показания свидетелей должным образом приняты в качестве доказательств, а скорее в том, чтобы установить, было ли разбирательство в целом, включая способ получения доказательств, справедливым, акцентировал внимание Суд. В частности, "как общее правило, [внутригосударственные] суды должны оценивать представленные им доказательства, а также их относимость, которые обвиняемые стремятся представить. Пункт 3 "d" статьи 6 Конвенции оставляет за ними, опять же, по общему правилу, право оценить, уместно ли вызывать свидетелей", подчеркнул Суд (пункт 19 постановления).

Суд вновь заявил, что правила допустимости доказательств могут иногда противоречить принципам равенства сторон и состязательности судопроизводства или иным образом влиять на справедливость разбирательства. Хотя "[с]татья 6 [Конвенции] не идет так далеко, чтобы защите были предоставлены те же права, что и обвинению в получении доказательств", обвиняемый должен иметь право искать и представлять доказательства "на тех же условиях", что и обвинение. Ясно, что эти "условия" не могут быть абсолютно одинаковыми во всех отношениях; так, например, защита не может обладать теми же полномочиями на обыск и выемку, что и обвинение. Однако, как следует из текста пункта 3 "d" [с]татьи 6, защита должна иметь возможность вести активную защиту - например, вызывая свидетелей от своего имени или приводя другие доказательства" (пункт 20 постановления).

Суд обратил внимание на то, что он уже рассматривал ситуацию, в которой заявители пытались оспорить представленные обвинением экспертные доказательства, опираясь на заключения "специалистов". Суд пришел к выводу, что отказы национальных судов принять в качестве доказательств заключения специалистов нарушили принцип равенства сторон, который, согласно его устоявшейся прецедентной практике, является одной из особенностей более широкой концепции справедливого судебного разбирательства независимым и беспристрастным судом (пункт 21 постановления).

Обращаясь к обстоятельствам данного дела, Суд не увидел оснований считать иначе. Он отметил, что заявитель пытался оспорить экспертные заключения, представленные обвинением. Они составляли неотъемлемую часть доказательств, на которых основывалось осуждение заявителя. По общему признанию, защита могла просить суд назначить новую экспертизу по соответствующим вопросам. Однако, как усматривалось из текста постановления, для получения такой новой экспертизы защита должна была убедить суд в том, что представленные обвинением заключения были неполными или недостаточными. Суд подчеркнул, что председательствующий судья отказался вызвать на допрос соответствующих судебных экспертов. В результате заявитель "не смог встретиться с ними лицом к лицу, чтобы поставить под сомнение их достоверность" (пункт 22 постановления).

Что касается оспаривания выводов судебно-медицинских экспертов, которые были обобщены в заключениях, представленных обвинением, то Суд повторил, что может быть трудно оспорить заключение эксперта без помощи другого эксперта в соответствующей области. Соответственно, он счел, что в данных обстоятельствах для эффективной реализации этого права защита должна была иметь такую же возможность представить свои собственные "экспертные доказательства" (пункт 23 постановления).

Суд не упустил из виду тот факт, что рассматриваемое право не является абсолютным и формы, в которых защита может обратиться за помощью к экспертам, могут быть различными. В данном случае защита попыталась представить свои "экспертные доказательства", представив суду "особые" заключения специалиста. Мнения были уместны, но суд отказался признать их доказательствами (пункт 24 постановления).

Суд указал, что власти не объяснили, какие еще варианты имелись у защиты, чтобы оспорить "экспертные доказательства", представленные обвинением, или представить свои собственные "экспертные доказательства". Следует признать, что защита могла бы консультироваться с соответствующими специалистами вне контекста судебного разбирательства. Однако Суд не убежден в том, что таких мер будет достаточно для уравнивания позиций обвинения и защиты (пункт 25 постановления).

Принимая во внимание вышеизложенное, Суд резюмировал, что то, как национальные суды оценивали и признавали доказательства по делу заявителя, создавало дисбаланс между защитой и обвинением, нарушая тем самым равенство сторон. Таким образом, имело место нарушение пунктов 1 и 3 "d" статьи 6 Конвенции.

В Верховный Суд Российской Федерации поступил неофициальный перевод постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе N 4493/11 "Атаманчук против Российской Федерации" (вынесено 11 февраля 2020 года, вступило в силу 12 октября 2020 года), которым установлено отсутствие нарушения статьи 6 Конвенции в связи с отказом суда в удовлетворении ходатайства заявителя о вызове и допросе специалиста-филолога (более подробная информация об указанном деле изложена ниже).