практика Европейского Суда по правам человека

Постановление Европейского Суда по правам человека <2> по жалобе N 20933/08 "Раджаб Магомедов против России" (вынесено 20 декабря 2016 г., вступило в силу 20 марта 2017 г.), которым отклонены жалобы заявителя на необеспечение ему надлежащих условий содержания в следственном изоляторе, на якобы имевшие место жестокое обращение с ним со стороны сотрудников полиции и необоснованно длительное применение меры пресечения в виде заключения под стражу. Вместе с тем установлено нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. <3> в связи с необеспечением надлежащих условий транспортировки заявителя. Установлено также нарушение статьи 8 Конвенции в связи с отказом властей предоставить заявителю доступ к решению областного суда, санкционировавшего прослушивание и запись телефонных переговоров заявителя.

--------------------------------

<2> Далее также - Европейский Суд, Суд.

<3> Далее также - Конвенция.

Заявитель жаловался, ссылаясь на статью 3 Конвенции, на условия своего содержания под стражей в период проведения расследования и судебного разбирательства, а также на условия доставки в здание суда и обратно.

В настоящем деле власти утверждали, что у заявителя имелось достаточно личного пространства, а также ему было выделено отдельное спальное место в камере, в которой обеспечены надлежащие условия содержания. Они опирались на информацию, предоставленную начальником следственного изолятора, а также на выписки из книги количественного учета заключенных за каждый день пребывания заявителя в следственном изоляторе.

Европейский Суд отметил, что он "...удовлетворен тем фактом, что представлены оригиналы выписок, оформленные в рассматриваемый период, и в которых отражено фактическое количество сокамерников, находившихся в камере в указанные даты...[В]ыписки из книги количественного учета заключенных указывают на то, что в соответствующий период времени изолятор в целом не был переполнен" (пункт 48 постановления).

Оценив представленные сторонами доказательства в их совокупности, Европейский Суд подчеркнул, что он "...доверяет исходным документам, представленным властями, и отклоняет заявления, сделанные заявителем, считая их необоснованными...[Н]ехватки спальных мест в камерах не было... в распоряжении заявителя, за исключением короткого промежутка времени... имелось как минимум 4 м² личного пространства. Нельзя утверждать и то, что общий размер камер, в которых он находился, был настолько мал, что ограничивал свободу передвижения сокамерников сверх тех пределов, которые допускаются статьей 3 [Конвенции]" (пункт 49 постановления).

Европейский Суд заключил, что "...заявитель действительно мог претерпеть страдания или лишения в результате содержания под стражей в описанных выше условиях. Тем не менее, учитывая совокупный эффект данных условий, Европейский Суд считает, что, хотя условия содержания заявителя не являлись надлежащими, они не были настолько суровыми, чтобы обращение с ним можно было классифицировать как бесчеловечное или унижающее достоинство по смыслу статьи 3 Конвенции" (пункт 54 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу о том, что "...по настоящему делу не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей" (пункт 55 постановления).

В отношении условий транспортировки заявителя, Европейский Суд отметил, что "...заявителя перевозили в тюремном фургоне с не менее чем девятью людьми в отсеке площадью 2,52 м². Соответственно, личное пространство заявителя составляло не более 0,252 м². Заявителю приходилось находиться в таких стесненных условиях дважды в день при доставке в здание суда и обратно, и в таких условиях его перевозили более 58 раз. Более того, Европейский Суд не убежден в том, что заявитель получал надлежащее питание в те дни, когда проводились судебные заседания. Он покидал следственный изолятор до завтрака. Несмотря на то, что ему выдавали пакет с едой на весь день, у него не было возможности приготовить пищу ввиду отсутствия воды. Также он пропускал прогулки на свежем воздухе. Такое отношение к заявителю сохранялось в течение всего судебного разбирательства и слушаний по вопросу оставления его под стражей, то есть в период, когда заявителю была особенно нужна способность к концентрации и умственной активности" (пункт 61 постановления).

Европейский Суд заключил, что "...при перевозке до здания суда и обратно заявитель подвергался бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. Соответственно, по-настоящему было допущено нарушение данного положения" (пункт 62 постановления) <4>.

--------------------------------

<4> В Верховный Суд Российской Федерации также поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих констатацию нарушения статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заявителям надлежащих условий содержания в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Постановления Европейского Суда по жалобам NN 72885/10 "Колесин против России", N 48316/08 и 6 других "Пуляев и другие против России", N 26091/09 и 8 других "Раджабов и другие против России", N 55080/12 "Чантуридзе против России", N 48826/08 и 5 других жалоб "Мазнев и другие против России" и N 74612/11 и 2 другие жалобы "Устименко и другие против России".

В отношении предполагаемого жестокого обращения с заявителем, Европейский Суд отметил, что "...заявления, сделанные заявителем, о жестоком обращении были изучены прокурором, который не нашел достаточно серьезных доказательств жестокого обращения...отказал в удовлетворении жалобы. Заявитель решил не обжаловать решение прокурора, однако...процесс обжалования является обычным средством внутригосударственной правовой защиты при подаче жалоб в отношении нарушения статьи 3...Заявитель, чьи интересы с самого начала уголовного судопроизводства представлял выбранный им лично адвокат, не дал никаких разъяснений о том, почему его адвокат не подал, либо не предложил заявителю подать судебную жалобу на решение прокурора" (пункт 66 постановления).

Суд установил, что "...[ч]то касается доводов заявителя по жалобам, направленным в суд первой, а затем и кассационной инстанции, вследствие чего было использовано право судебной компенсации в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд напоминает, прежде всего, что цель уголовного судопроизводства против заявителя - определить виновность или невиновность заявителя по предъявленным обвинениям, а не возложить ответственность за предположительные побои или предоставить компенсацию за предполагаемое нарушение статьи 3...[Э]ти материалы не содержат никаких доказательств того, что заявитель обжаловал выводы прокурора в национальных судах или ходатайствовал о повторном расследовании ввиду имеющихся нарушений. Ходатайство адвоката заявителя о рассмотрении заключения судебно-медицинской экспертизы...в качестве доказательства не может считаться попыткой заявителя обжаловать решение прокурора" (пункт 67 постановления).

Европейский Суд пришел к выводу, что "...жалобы заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников полиции должны быть отклонены в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции" (пункт 68 постановления).

Также заявитель, ссылаясь на статьи 6 и 8 Конвенции, жаловался на то, что ему не предоставили документ, санкционирующий прослушивание и запись его телефонных разговоров.

Европейский Суд установил, что "...заявитель не подавал жалобу на то, что система тайного прослушивания и запись переговоров по мобильному телефону в России не соответствует требованиям статьи 8...Он также не оспаривал тот факт, что прослушивание и запись его телефонных переговоров не имели оснований в соответствии с национальным законодательством, а качество соответствующего закона не соответствовало нормам Конвенции. Жалобы заявителя касались только факта непредоставления властями ему информации об оспариваемом способе доказывания, примененном к нему" (пункт 81 постановления).

Суд отметил, что "...информация, содержащаяся в постановлении о проведении тайного прослушивания в рамках уголовного расследования, может быть критически важной для обвиняемого и стороны защиты...[Т]акие постановления, как правило, содержат секретную информацию, которая, помимо прочего, обеспечивает защиту информаторов полиции, агентов под прикрытием или тайных методов, применяемых полицией. Соответственно...при рассмотрении ходатайства о раскрытии такого решения национальные суды должны обеспечить равенство интересов обвиняемого и государственных органов власти, предоставив обвиняемому доступ к указанным документам, за исключением случаев, когда имеются серьезные причины для непринятия такого решения" (пункт 82 постановления).

Европейский Суд подчеркнул, что "...[в] рамках настоящего дела власти Российской Федерации отказались предоставить решение, разрешающее прослушивание и запись телефонных переговоров заявителя, как самому заявителю в ходе уголовного судопроизводства, так и Европейскому Суду, в ходе коммуникации жалобы заявителя властям. Из представленных материалов дела также видно, что национальные суды, где рассматривалось уголовное дело против заявителя, не имели доступа к рассматриваемому решению" (пункт 83 постановления).

Европейский Суд заключил, что "...[в] ответ на запрос заявителя о предоставлении данного судебного решения национальные суды столкнулись с тем фактом, что в указанном документе содержится информация, содержащая государственную тайну, и в процессе выявления и расследования преступления не предпринимали никаких действий для установления равновесия между интересами заявителя и органов государственной власти. Суды не указали причину, по которой предоставление решения... воспрепятствовало бы эффективному осуществлению правосудия. В результате, заявитель не знал ни о содержании данного решения, ни о том, соответствовало ли это решение законодательству... [П]рослушивание и запись телефонных переговоров являются серьезным нарушением права на личную жизнь, а пострадавшее лицо, в принципе, должно иметь возможность принять соразмерные и обоснованные меры, определяемые независимым судом, с учетом соответствующих принципов согласно статье 8 Конвенции. Однако заявителю не было предоставлено такой возможности. Исходя из этого, отказ властей предоставить доступ к любым данным в отношении прослушивания и записи телефонных переговоров заявителя считается нарушением статьи 8 Конвенции" (пункт 84 постановления).