Врачебная ошибка повлекшая смерть
Подборка наиболее важных документов по запросу Врачебная ошибка повлекшая смерть (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
"Вред при медицинском вмешательстве: проблемы компенсации и предотвращения (сравнительно-правовое исследование)"
(Кратенко М.В.)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)К. обратилась с иском к МУ "Якутская городская клиническая больница" о компенсации морального вреда, причиненного в результате врачебной ошибки, повлекшей смерть ее двоих новорожденных детей. Смерть наступила вследствие осложнений после прививки БЦЖ - развития поствакцинального туберкулеза и дыхательной недостаточности. При этом первый ребенок был привит без письменного согласия матери, а второй, родившийся через несколько лет, - без проведения предварительного анализа иммунного статуса. Оба ребенка наблюдались после рождения в одной и той же больнице (ответчик). Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования, указав на то, что при наличии сведений о смерти первого ребенка ответчик обязан был провести соответствующие биохимические исследования второму ребенку до его вакцинации. Суд апелляционной инстанции снизил размер компенсации, отметив, что вакцинирование второго ребенка проведено с согласия матери <1>.
(Кратенко М.В.)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)К. обратилась с иском к МУ "Якутская городская клиническая больница" о компенсации морального вреда, причиненного в результате врачебной ошибки, повлекшей смерть ее двоих новорожденных детей. Смерть наступила вследствие осложнений после прививки БЦЖ - развития поствакцинального туберкулеза и дыхательной недостаточности. При этом первый ребенок был привит без письменного согласия матери, а второй, родившийся через несколько лет, - без проведения предварительного анализа иммунного статуса. Оба ребенка наблюдались после рождения в одной и той же больнице (ответчик). Суд первой инстанции удовлетворил исковые требования, указав на то, что при наличии сведений о смерти первого ребенка ответчик обязан был провести соответствующие биохимические исследования второму ребенку до его вакцинации. Суд апелляционной инстанции снизил размер компенсации, отметив, что вакцинирование второго ребенка проведено с согласия матери <1>.
Статья: Базовый дискурс деликтного права в контексте разъяснений Верховного Суда РФ о компенсации морального вреда
(Губаева А.К., Чжеву Ли, Кратенко М.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2023, N 2)В разделе "Способ и размер компенсации морального вреда" Постановления Пленума N 33 не указывается на возможность судов опираться на средние значения компенсаций, взыскиваемых судами по аналогичным спорам, в том числе разработанные профессиональными юридическими ассоциациями таблицы <82>. Вместо этого в п. 26 - 30 приводится обширный перечень обстоятельств, имеющих целью конкретизировать установленные законом критерии размера компенсации (ст. 151, п. 2 ст. 1101 ГК РФ). Осмелимся предположить, что подобная детализация критериев ничуть не упростит для судей выбор адекватной суммы компенсации, соразмерной характеру и тяжести причиненного морального вреда, и приведет лишь к удлинению мотивировочной части судебного акта <83>. Мы по-прежнему будем сталкиваться с примерами, когда суммы присуждаемой компенсации за врачебную ошибку, повлекшую летальный исход, будут различаться в разы [2, с. 51 - 52].
(Губаева А.К., Чжеву Ли, Кратенко М.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2023, N 2)В разделе "Способ и размер компенсации морального вреда" Постановления Пленума N 33 не указывается на возможность судов опираться на средние значения компенсаций, взыскиваемых судами по аналогичным спорам, в том числе разработанные профессиональными юридическими ассоциациями таблицы <82>. Вместо этого в п. 26 - 30 приводится обширный перечень обстоятельств, имеющих целью конкретизировать установленные законом критерии размера компенсации (ст. 151, п. 2 ст. 1101 ГК РФ). Осмелимся предположить, что подобная детализация критериев ничуть не упростит для судей выбор адекватной суммы компенсации, соразмерной характеру и тяжести причиненного морального вреда, и приведет лишь к удлинению мотивировочной части судебного акта <83>. Мы по-прежнему будем сталкиваться с примерами, когда суммы присуждаемой компенсации за врачебную ошибку, повлекшую летальный исход, будут различаться в разы [2, с. 51 - 52].
"Медицинское уголовное право: монография"
(отв. ред. А.И. Рарог)
("Проспект", 2022)В данном случае трудно удержаться от масштабного цитирования. Правоприменителю (и читателю) нужны понятные профессиональные примеры того, какие пороки медицинской помощи можно отнести к причинению предусмотренных в законах последствий, а какие нельзя. Беспредметное рассмотрение вопросов причинности не помогает уголовно-правовой оценке: теория причинности допускает наличие причинной связи при отсутствии признаков причинения <1>, но практик не возносится до философского правопонимания. С точки зрения практика, "отсутствие оперативного лечения не должно считаться причиной смерти, которая наступает от заболевания, а операция, при ее успешном проведении, в лучшем случае могла бы лишь предотвратить наступление смерти. При подобных условиях вменение врачам ч. 2 ст. 109 УК РФ за смерть пациента невозможно. Когда же отказ от лечения либо неправильная диагностика обусловили усугубление основного заболевания, а равно повлекли наступление тяжких последствий, никакого нового заболевания не возникает, а имеет место усугубление течения той болезни, по поводу которой больной обращался в медицинское учреждение" <2>.
(отв. ред. А.И. Рарог)
("Проспект", 2022)В данном случае трудно удержаться от масштабного цитирования. Правоприменителю (и читателю) нужны понятные профессиональные примеры того, какие пороки медицинской помощи можно отнести к причинению предусмотренных в законах последствий, а какие нельзя. Беспредметное рассмотрение вопросов причинности не помогает уголовно-правовой оценке: теория причинности допускает наличие причинной связи при отсутствии признаков причинения <1>, но практик не возносится до философского правопонимания. С точки зрения практика, "отсутствие оперативного лечения не должно считаться причиной смерти, которая наступает от заболевания, а операция, при ее успешном проведении, в лучшем случае могла бы лишь предотвратить наступление смерти. При подобных условиях вменение врачам ч. 2 ст. 109 УК РФ за смерть пациента невозможно. Когда же отказ от лечения либо неправильная диагностика обусловили усугубление основного заболевания, а равно повлекли наступление тяжких последствий, никакого нового заболевания не возникает, а имеет место усугубление течения той болезни, по поводу которой больной обращался в медицинское учреждение" <2>.
Статья: Квалификация преступлений в сфере неоказания помощи больному
(Нагорный А.А., Дольников В.В.)
("Законность", 2025, N 6)Например, приговором Советского районного суда г. Иваново от 16 мая 2018 г. по делу N 1-2/2018 заведующая акушерским физиологическим отделением Ф. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК, выразившегося в ненадлежащем исполнении ею своих должностных обязанностей, неорганизации и необеспечении своевременного обследования и лечения пациентки Л., необеспечении контроля за работой врача отделения К., в том числе за правильностью поставленных им диагнозов, качеством проводимого им лечения, что привело к несвоевременной постановке пациентке правильного диагноза и неверному определению тактики ведения родов. Вследствие этого Ф. не было дано обязательное для исполнения распоряжение дежурному врачу о проведении операции "кесарево сечение", что повлекло причинение тяжкого вреда здоровью и смерть человека.
(Нагорный А.А., Дольников В.В.)
("Законность", 2025, N 6)Например, приговором Советского районного суда г. Иваново от 16 мая 2018 г. по делу N 1-2/2018 заведующая акушерским физиологическим отделением Ф. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК, выразившегося в ненадлежащем исполнении ею своих должностных обязанностей, неорганизации и необеспечении своевременного обследования и лечения пациентки Л., необеспечении контроля за работой врача отделения К., в том числе за правильностью поставленных им диагнозов, качеством проводимого им лечения, что привело к несвоевременной постановке пациентке правильного диагноза и неверному определению тактики ведения родов. Вследствие этого Ф. не было дано обязательное для исполнения распоряжение дежурному врачу о проведении операции "кесарево сечение", что повлекло причинение тяжкого вреда здоровью и смерть человека.
Статья: Понятие "степень вины" в современном российском гражданском праве
(Головерова В.Д.)
("Вестник гражданского права", 2024, N 1)<98> Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 8 февраля 2021 г. N 48-КГ20-19-К7: "Не приняты во внимание судом апелляционной инстанции при определении размера компенсации морального вреда обстоятельства, касающиеся и степени вины ответчика в смерти Николаевой Л.А., тогда как имеющимися в материалах дела экспертными заключениями... установлены многочисленные дефекты при оказании работниками районной больницы медицинской помощи Николаевой Л.А., выразившиеся в неправильном установлении пациенту диагноза, что повлекло неверное и несвоевременное выполнение диагностических и лечебных мероприятий, в неправильной оценке тяжести состояния здоровья Николаевой Л.А. при поступлении, в осмотре ее врачами-специалистами только на четвертый день, в недооценке врачом-неврологом наличия у Николаевой Л.А. признаков... в отсутствие динамического наблюдения лечащего врача".
(Головерова В.Д.)
("Вестник гражданского права", 2024, N 1)<98> Определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 8 февраля 2021 г. N 48-КГ20-19-К7: "Не приняты во внимание судом апелляционной инстанции при определении размера компенсации морального вреда обстоятельства, касающиеся и степени вины ответчика в смерти Николаевой Л.А., тогда как имеющимися в материалах дела экспертными заключениями... установлены многочисленные дефекты при оказании работниками районной больницы медицинской помощи Николаевой Л.А., выразившиеся в неправильном установлении пациенту диагноза, что повлекло неверное и несвоевременное выполнение диагностических и лечебных мероприятий, в неправильной оценке тяжести состояния здоровья Николаевой Л.А. при поступлении, в осмотре ее врачами-специалистами только на четвертый день, в недооценке врачом-неврологом наличия у Николаевой Л.А. признаков... в отсутствие динамического наблюдения лечащего врача".
Статья: Правовое регулирование ятрогении как социально-правового явления
(Грунтовский И.И., Хандкаров Ю.С.)
("Безопасность бизнеса", 2023, N 2)В Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации <17> (далее - УК РФ) существует несколько общих составов преступлений, которые применяются в том числе в сфере медицины (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ст. 238 УК РФ) <18>, и несколько специальных "медицинских" составов (ч. 4 ст. 122, ст. 123, ст. 124, ст. 235 УК РФ). Специальные составы регулируют частные вопросы неисполнения (неоказание помощи больному) или ненадлежащего исполнения (заражение ВИЧ-инфекцией, незаконное прерывание беременности, незаконное осуществление медицинской деятельности) врачебных обязанностей. В свою очередь, общие составы устанавливают ответственность за врачебные ошибки, которые повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть, а также ответственность за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Последний случай характеризуется следующим: медицинский работник осознает, что оказывает некачественную услугу (умысел), но в то же время в силу легкомыслия или небрежности не желает причинения в результате этого вреда (неосторожность) <19>. Приведенных выше составов достаточно, чтобы привлекать врачей к уголовной ответственности за наиболее общественно опасные ятрогенные деяния. Необходимо лишь, чтобы правоприменители грамотно их использовали <20>. В Германии и Франции придерживаются похожего подхода и используют для уголовной ответственности в сфере медицины общие составы преступления <21>. Вводить уголовную ответственность за причинение по неосторожности вреда здоровью средней или легкой тяжести, по нашему мнению, неуместно. При отсутствии умысла такое причинение вреда не является настолько общественно опасным, чтобы применять в отношении причинителя вреда жесткие карательные санкции. Достаточными будут использование правовосстановительной ответственности и присуждение к возмещению причиненного вреда в полном объеме (ст. 1064 ГК РФ). Кроме того, сотрудник медицинской организации в этом случае может быть привлечен к дисциплинарной и материальной ответственности. Вместе с тем правильным будет установление административной ответственности за нарушение стандартов оказания медицинской помощи <22>, если это повлекло причинение вреда здоровью пациента средней или легкой тяжести. Аналогичная ответственность уже существует за нарушение правил безопасности эксплуатации воздушных судов (ст. 11.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях <23>, далее - КоАП РФ) и нарушение ПДД или правил эксплуатации транспортного средства (ст. 12.24 КоАП РФ).
(Грунтовский И.И., Хандкаров Ю.С.)
("Безопасность бизнеса", 2023, N 2)В Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации <17> (далее - УК РФ) существует несколько общих составов преступлений, которые применяются в том числе в сфере медицины (ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 118, ст. 238 УК РФ) <18>, и несколько специальных "медицинских" составов (ч. 4 ст. 122, ст. 123, ст. 124, ст. 235 УК РФ). Специальные составы регулируют частные вопросы неисполнения (неоказание помощи больному) или ненадлежащего исполнения (заражение ВИЧ-инфекцией, незаконное прерывание беременности, незаконное осуществление медицинской деятельности) врачебных обязанностей. В свою очередь, общие составы устанавливают ответственность за врачебные ошибки, которые повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть, а также ответственность за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Последний случай характеризуется следующим: медицинский работник осознает, что оказывает некачественную услугу (умысел), но в то же время в силу легкомыслия или небрежности не желает причинения в результате этого вреда (неосторожность) <19>. Приведенных выше составов достаточно, чтобы привлекать врачей к уголовной ответственности за наиболее общественно опасные ятрогенные деяния. Необходимо лишь, чтобы правоприменители грамотно их использовали <20>. В Германии и Франции придерживаются похожего подхода и используют для уголовной ответственности в сфере медицины общие составы преступления <21>. Вводить уголовную ответственность за причинение по неосторожности вреда здоровью средней или легкой тяжести, по нашему мнению, неуместно. При отсутствии умысла такое причинение вреда не является настолько общественно опасным, чтобы применять в отношении причинителя вреда жесткие карательные санкции. Достаточными будут использование правовосстановительной ответственности и присуждение к возмещению причиненного вреда в полном объеме (ст. 1064 ГК РФ). Кроме того, сотрудник медицинской организации в этом случае может быть привлечен к дисциплинарной и материальной ответственности. Вместе с тем правильным будет установление административной ответственности за нарушение стандартов оказания медицинской помощи <22>, если это повлекло причинение вреда здоровью пациента средней или легкой тяжести. Аналогичная ответственность уже существует за нарушение правил безопасности эксплуатации воздушных судов (ст. 11.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях <23>, далее - КоАП РФ) и нарушение ПДД или правил эксплуатации транспортного средства (ст. 12.24 КоАП РФ).
Статья: Пределы криминализации врачебных ошибок: подходы в российском и зарубежном праве
(Кратенко М.В.)
("Журнал российского права", 2023, N 7)Грубая неосторожность как критерий уголовной ответственности медицинских работников. Критерий грубой медицинской неосторожности как предпосылки для уголовного преследования врача традиционно используется в Великобритании и других странах общего права (Канада, США). Например, хирург может быть осужден за причинение смерти вследствие грубой неосторожности (Gross negligence manslaughter), если оперировал в состоянии алкогольного опьянения и допустил ошибку, повлекшую летальный исход <16>. Понятие грубой неосторожности является оценочным и формируется по мере накопления судебных прецедентов. В самом общем виде под ней понимается такое неисполнение или ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей врачом, которое может повлечь преждевременную смерть пациента или в значительной степени способствует такому исходу, выбор очевидного неприемлемого варианта лечения, который "никто не стал бы использовать" <17>.
(Кратенко М.В.)
("Журнал российского права", 2023, N 7)Грубая неосторожность как критерий уголовной ответственности медицинских работников. Критерий грубой медицинской неосторожности как предпосылки для уголовного преследования врача традиционно используется в Великобритании и других странах общего права (Канада, США). Например, хирург может быть осужден за причинение смерти вследствие грубой неосторожности (Gross negligence manslaughter), если оперировал в состоянии алкогольного опьянения и допустил ошибку, повлекшую летальный исход <16>. Понятие грубой неосторожности является оценочным и формируется по мере накопления судебных прецедентов. В самом общем виде под ней понимается такое неисполнение или ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей врачом, которое может повлечь преждевременную смерть пациента или в значительной степени способствует такому исходу, выбор очевидного неприемлемого варианта лечения, который "никто не стал бы использовать" <17>.
Ситуация: Какая ответственность предусмотрена за совершение врачебной ошибки?
("Электронный журнал "Азбука права", 2025)Врачебная ошибка может повлечь уголовную ответственность врача в случае, например, неоказания помощи больному, халатности, повлекшей причинение пациенту по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти, заражения пациента ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения врачом своих профессиональных обязанностей (ч. 4 ст. 122, ст. 124, ч. 2, 3 ст. 293 УК РФ).
("Электронный журнал "Азбука права", 2025)Врачебная ошибка может повлечь уголовную ответственность врача в случае, например, неоказания помощи больному, халатности, повлекшей причинение пациенту по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти, заражения пациента ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения врачом своих профессиональных обязанностей (ч. 4 ст. 122, ст. 124, ч. 2, 3 ст. 293 УК РФ).
Статья: К вопросу об установлении причинно-следственной связи при производстве судебно-медицинской экспертизы
(Божченко А.П.)
("Медицинское право", 2021, N 4)Примером неправильной квалификации преступления является дело, возбужденное в отношении врача бригады скорой помощи Ф-ва (приговор Московского районного суда г. Твери от 17.08.2018 по делу N 1-148/2018 <8>), приехавшего по вызову к больному, осмотревшего его и оказавшего лечение (внутримышечное введение требовавшегося лекарственного препарата). По мнению суда, Ф-в произвел неполное обследование больного (не применил электрокардиографию), неверно установил диагноз и недооценил динамику течения заболевания, не предложив медицинскую эвакуацию, что "повлекло возникновение осложнения и смерть".
(Божченко А.П.)
("Медицинское право", 2021, N 4)Примером неправильной квалификации преступления является дело, возбужденное в отношении врача бригады скорой помощи Ф-ва (приговор Московского районного суда г. Твери от 17.08.2018 по делу N 1-148/2018 <8>), приехавшего по вызову к больному, осмотревшего его и оказавшего лечение (внутримышечное введение требовавшегося лекарственного препарата). По мнению суда, Ф-в произвел неполное обследование больного (не применил электрокардиографию), неверно установил диагноз и недооценил динамику течения заболевания, не предложив медицинскую эвакуацию, что "повлекло возникновение осложнения и смерть".
Статья: Уголовное преследование за ненадлежащее оказание медицинской помощи по ст. 238 УК РФ: обзор судебной практики
(Канунникова Л.В., Морозова Н.А.)
("Медицинское право", 2021, N 6)Приговором Раменского городского суда <2> от 19 декабря 2017 г. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 238 УК РФ, врач-пульмонолог. В соответствии с предъявленным обвинением врачом-пульмонологом при оказании медицинской помощи пациенту с диагнозом "кровохарканье, саркоидоз внутригрудных лимфатических узлов" не в полном объеме выполнены требования стандарта специализированной медицинской помощи при тромбоэмболии легочных артерий. В частности, врачом не были проведены следующие обязательные обследования: коагулограмма, дуплексное сканирование сосудов (артерий и вен) нижних конечностей, рентгенография легких, что повлекло несвоевременную диагностику ТЭЛА (тромбоэмболия легочной артерии) и, как следствие, ошибочную тактику ведения больного. Врачом было назначено внутривенное введение аминокапроновой кислоты, применение которой, согласно инструкции производителя, противопоказано при тромбообразовании, тромбоэмболии, склонности к тромбозам и тромбоэмболическим заболеваниям. Пациент скончался от тромбоэмболии легочной артерии. Вину в предъявленном обвинении подсудимая признала в полном объеме и заявила ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке. Уголовное дело по ходатайству подсудимой рассмотрено в особом порядке с постановлением приговора без анализа доказательств.
(Канунникова Л.В., Морозова Н.А.)
("Медицинское право", 2021, N 6)Приговором Раменского городского суда <2> от 19 декабря 2017 г. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 238 УК РФ, врач-пульмонолог. В соответствии с предъявленным обвинением врачом-пульмонологом при оказании медицинской помощи пациенту с диагнозом "кровохарканье, саркоидоз внутригрудных лимфатических узлов" не в полном объеме выполнены требования стандарта специализированной медицинской помощи при тромбоэмболии легочных артерий. В частности, врачом не были проведены следующие обязательные обследования: коагулограмма, дуплексное сканирование сосудов (артерий и вен) нижних конечностей, рентгенография легких, что повлекло несвоевременную диагностику ТЭЛА (тромбоэмболия легочной артерии) и, как следствие, ошибочную тактику ведения больного. Врачом было назначено внутривенное введение аминокапроновой кислоты, применение которой, согласно инструкции производителя, противопоказано при тромбообразовании, тромбоэмболии, склонности к тромбозам и тромбоэмболическим заболеваниям. Пациент скончался от тромбоэмболии легочной артерии. Вину в предъявленном обвинении подсудимая признала в полном объеме и заявила ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке. Уголовное дело по ходатайству подсудимой рассмотрено в особом порядке с постановлением приговора без анализа доказательств.