ТретЕйская реформа
Подборка наиболее важных документов по запросу ТретЕйская реформа (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Содействие государственных судов третейским судам в получении доказательств
(Андреев Д.А.)
("Третейский суд", 2021, N 2)Настоящая статья посвящена процедуре оказания государственными судами содействия третейским судам в получении доказательств. В результате третейской реформы 2016 г. в российские процессуальные кодексы были добавлены подробные нормы, регулирующие порядок исполнения запросов третейских судов об истребовании доказательств. Данной процедуре также посвящены сразу несколько пунктов недавнего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 декабря 2019 г. N 53.
(Андреев Д.А.)
("Третейский суд", 2021, N 2)Настоящая статья посвящена процедуре оказания государственными судами содействия третейским судам в получении доказательств. В результате третейской реформы 2016 г. в российские процессуальные кодексы были добавлены подробные нормы, регулирующие порядок исполнения запросов третейских судов об истребовании доказательств. Данной процедуре также посвящены сразу несколько пунктов недавнего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 декабря 2019 г. N 53.
Нормативные акты
"Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2, 3 (2024)"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2024)В постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункта 5 части 2 статьи 14 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости" в связи с жалобой гражданки Т.В. Солодовниковой" Конституционный Суд Российской Федерации указал, что и после реформы третейского разбирательства сохраняют силу его правовые позиции об отсутствии влияния необходимости государственной регистрации прав на недвижимое имущество на природу спора об этих правах: отношения по поводу регистрации нельзя считать элементом спорного правоотношения, суть которого остается гражданско-правовой, тогда как "публичный эффект" появляется лишь после удостоверения государством результатов сделки или иного юридически значимого действия.
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2024)В постановлении от 3 октября 2023 г. N 46-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункта 5 части 2 статьи 14 Федерального закона "О государственной регистрации недвижимости" в связи с жалобой гражданки Т.В. Солодовниковой" Конституционный Суд Российской Федерации указал, что и после реформы третейского разбирательства сохраняют силу его правовые позиции об отсутствии влияния необходимости государственной регистрации прав на недвижимое имущество на природу спора об этих правах: отношения по поводу регистрации нельзя считать элементом спорного правоотношения, суть которого остается гражданско-правовой, тогда как "публичный эффект" появляется лишь после удостоверения государством результатов сделки или иного юридически значимого действия.
Статья: Императивные нормы институциональных правил арбитража
(Савранский М.Ю., Залазаева Е.В.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Принятые после третейской реформы Правила арбитража международных коммерческих споров МКАС при ТПП РФ <5> (далее - Правила МКАС) в п. 1 § 24 предусматривают, что третейский суд осуществляет процедуру арбитража в соответствии с нормами применимого законодательства об арбитраже и положениями настоящих Правил, при этом отступление от Правил возможно в случаях, предусмотренных самими Правилами <6>.
(Савранский М.Ю., Залазаева Е.В.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Принятые после третейской реформы Правила арбитража международных коммерческих споров МКАС при ТПП РФ <5> (далее - Правила МКАС) в п. 1 § 24 предусматривают, что третейский суд осуществляет процедуру арбитража в соответствии с нормами применимого законодательства об арбитраже и положениями настоящих Правил, при этом отступление от Правил возможно в случаях, предусмотренных самими Правилами <6>.
Статья: Актуальные проблемы российского арбитража
(Кудрявцева Е.В., Курочкин С.А.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 2)Сегодня конструкция арбитража ad hoc, несомненно оправдавшая себя в межгосударственном арбитраже, все больше искажается. Стоит уже признать, что эффективность арбитража ad hoc в спорах с участием государств, возникшее на этой основе доверие к нему поставлены под сомнение практикой обхода требований российского арбитражного законодательства во внутреннем третейском разбирательстве. Отмечаемому в правоприменительной практике явлению правоведы стремятся дать какое-либо объяснение <20>. Ученые небезосновательно указывают, что действующее регулирование не позволяет справиться со скрытым администрированием ситуационного арбитража, как итог, общий замысел авторов российской третейской реформы 2015 - 2017 гг. до конца не реализован <21>.
(Кудрявцева Е.В., Курочкин С.А.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 2)Сегодня конструкция арбитража ad hoc, несомненно оправдавшая себя в межгосударственном арбитраже, все больше искажается. Стоит уже признать, что эффективность арбитража ad hoc в спорах с участием государств, возникшее на этой основе доверие к нему поставлены под сомнение практикой обхода требований российского арбитражного законодательства во внутреннем третейском разбирательстве. Отмечаемому в правоприменительной практике явлению правоведы стремятся дать какое-либо объяснение <20>. Ученые небезосновательно указывают, что действующее регулирование не позволяет справиться со скрытым администрированием ситуационного арбитража, как итог, общий замысел авторов российской третейской реформы 2015 - 2017 гг. до конца не реализован <21>.
"Российские процессуалисты о праве, законе и судебной практике: к 20-летию Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: монография"
(отв. ред. В.В. Молчанов)
("Статут", 2023)Вместо заключения. Возможно, кто-то из коллег посчитает, что автор этого очерка "льет воду на мельницу" огосударствления, формализации, публицизации, юридизации, судоизации и т.п. третейских судов. Особенно после третейской реформы появилось немало публикаций, авторы которых сетуют на существующую, на их взгляд, тенденцию вывода третейских судов из сферы частного права и их "перетягивания" в систему официальной юрисдикции. Специалисты, пишущие на эту тему, считают, что идея публичности, выражающаяся, в частности, в судебном контроле, находится в противоречии с фундаментальными идеями частного права - принципом свободы договора и принципом автономии воли <1>.
(отв. ред. В.В. Молчанов)
("Статут", 2023)Вместо заключения. Возможно, кто-то из коллег посчитает, что автор этого очерка "льет воду на мельницу" огосударствления, формализации, публицизации, юридизации, судоизации и т.п. третейских судов. Особенно после третейской реформы появилось немало публикаций, авторы которых сетуют на существующую, на их взгляд, тенденцию вывода третейских судов из сферы частного права и их "перетягивания" в систему официальной юрисдикции. Специалисты, пишущие на эту тему, считают, что идея публичности, выражающаяся, в частности, в судебном контроле, находится в противоречии с фундаментальными идеями частного права - принципом свободы договора и принципом автономии воли <1>.
Статья: Третейский суд Г.Р. Державина, или Альтернативная правовая рефлексия споров
(Марков С.М.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Арбитрабельность споров в проекте Г.Р. Державина - это подсудность: гражданские, семейные (за исключением брачных разводов) и бытовые споры, частично - административные (в зависимости от их стоимости), кроме государственных, уголовных и духовных (гл. 5). Если говорить языком современной правовой рефлексии, то в результате третейской реформы была изменена ст. 33 АПК РФ и добавлена ст. 221 в ГК РФ, где однозначно перечисляются все гражданско-правовые отношения, подлежащие третейскому разбирательству.
(Марков С.М.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Арбитрабельность споров в проекте Г.Р. Державина - это подсудность: гражданские, семейные (за исключением брачных разводов) и бытовые споры, частично - административные (в зависимости от их стоимости), кроме государственных, уголовных и духовных (гл. 5). Если говорить языком современной правовой рефлексии, то в результате третейской реформы была изменена ст. 33 АПК РФ и добавлена ст. 221 в ГК РФ, где однозначно перечисляются все гражданско-правовые отношения, подлежащие третейскому разбирательству.
Статья: Арбитражи ad hoc в России: проблемы и перспективы
(Курочкин С.А.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Однако даже апологеты "нового российского арбитража" не могут не признать, что эта оригинальная система постоянно подвергается испытанию на прочность. "Олигополию" признанных государством арбитражных учреждений на проведение арбитража активно стремятся оспорить заинтересованные субъекты, применяя для этого правовые конструкции арбитража ad hoc либо иностранного арбитражного учреждения. Среди таких субъектов - не получившие право на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения некоммерческие организации, равно как и любые другие субъекты, фактически осуществляющие функции арбитражных учреждений, неправомерно подменяя их <4>. Обсуждаемая практика получила такой размах, что в 2019 г. Верховный Суд РФ вынужден был разъяснить, что арбитражные решения, вынесенные в рамках арбитража, осуществляемого третейским судом ad hoc с нарушением запрета, предусмотренного законом об арбитраже, считаются принятыми с нарушением процедуры. Указанные нарушения, по оценке Верховного Суда РФ, имеют место, если формально третейский суд образуется для разрешения конкретного спора (ad hoc), однако в действительности он имеет признаки, свойственные институциональному арбитражу <5>. К сожалению, принятые меры не возымели действие. Конструкция арбитража ad hoc, несомненно оправдавшая себя в межгосударственном арбитраже, все больше искажается. Стоит уже признать, что эффективность арбитража ad hoc поставлена под сомнение непрекращающимися попытками обхода требований российского арбитражного законодательства во внутреннем третейском разбирательстве. Отмечаемому в правоприменительной практике явлению правоведы стремятся дать какое-либо объяснение <6>. Ученые небезосновательно указывают, что действующее регулирование не позволяет справиться со скрытым администрированием ситуационного арбитража, в итоге общий замысел авторов российской третейской реформы 2015 - 2017 гг. до конца не реализован <7>.
(Курочкин С.А.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Однако даже апологеты "нового российского арбитража" не могут не признать, что эта оригинальная система постоянно подвергается испытанию на прочность. "Олигополию" признанных государством арбитражных учреждений на проведение арбитража активно стремятся оспорить заинтересованные субъекты, применяя для этого правовые конструкции арбитража ad hoc либо иностранного арбитражного учреждения. Среди таких субъектов - не получившие право на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения некоммерческие организации, равно как и любые другие субъекты, фактически осуществляющие функции арбитражных учреждений, неправомерно подменяя их <4>. Обсуждаемая практика получила такой размах, что в 2019 г. Верховный Суд РФ вынужден был разъяснить, что арбитражные решения, вынесенные в рамках арбитража, осуществляемого третейским судом ad hoc с нарушением запрета, предусмотренного законом об арбитраже, считаются принятыми с нарушением процедуры. Указанные нарушения, по оценке Верховного Суда РФ, имеют место, если формально третейский суд образуется для разрешения конкретного спора (ad hoc), однако в действительности он имеет признаки, свойственные институциональному арбитражу <5>. К сожалению, принятые меры не возымели действие. Конструкция арбитража ad hoc, несомненно оправдавшая себя в межгосударственном арбитраже, все больше искажается. Стоит уже признать, что эффективность арбитража ad hoc поставлена под сомнение непрекращающимися попытками обхода требований российского арбитражного законодательства во внутреннем третейском разбирательстве. Отмечаемому в правоприменительной практике явлению правоведы стремятся дать какое-либо объяснение <6>. Ученые небезосновательно указывают, что действующее регулирование не позволяет справиться со скрытым администрированием ситуационного арбитража, в итоге общий замысел авторов российской третейской реформы 2015 - 2017 гг. до конца не реализован <7>.
"Защита авторских и смежных прав"
(Братусь Д.А.)
(под общ. ред. Б.М. Гонгало)
("Статут", 2024)Принципиально важным по существу и критически значимым с точки зрения перспективы достижения договоренности об альтернативном разрешении спора представляется вопрос о допустимом объеме арбитражного соглашения по интеллектуальным правам. То или иное решение - это ответ на сакраментальный вопрос "быть или не быть". В России успешно функционирует уникальный (первый, единственный и единый специализированный <1>) арбитражный <2> суд - Суд по интеллектуальным правам <3>. Его метафорично называют "путеводной звездой, направляющей и открывающей новые горизонты" <4>. Если работает государственное учреждение, которое в силу родовой (предметной) подсудности уполномочено разрешать сложнейшие конфликты и восполнять пробелы самой динамичной подотрасли права гражданского, обеспечивая при этом доступность и надежность защиты интеллектуальных прав <5>, тогда насколько, в сущности, обоснованна передача тех же споров по авторскому праву и смежным правам в коммерческий арбитраж (третейский суд)? Имея в виду ряд норм гражданского и арбитражного процесса (в том числе принятых в результате очередного этапа третейской реформы), можно твердо говорить о системе соответствующих государственных учреждений - судебной системе Российской Федерации. Отмеченная дилемма обсуждалась ранее <6>. Она продолжает оставаться актуальной <7>.
(Братусь Д.А.)
(под общ. ред. Б.М. Гонгало)
("Статут", 2024)Принципиально важным по существу и критически значимым с точки зрения перспективы достижения договоренности об альтернативном разрешении спора представляется вопрос о допустимом объеме арбитражного соглашения по интеллектуальным правам. То или иное решение - это ответ на сакраментальный вопрос "быть или не быть". В России успешно функционирует уникальный (первый, единственный и единый специализированный <1>) арбитражный <2> суд - Суд по интеллектуальным правам <3>. Его метафорично называют "путеводной звездой, направляющей и открывающей новые горизонты" <4>. Если работает государственное учреждение, которое в силу родовой (предметной) подсудности уполномочено разрешать сложнейшие конфликты и восполнять пробелы самой динамичной подотрасли права гражданского, обеспечивая при этом доступность и надежность защиты интеллектуальных прав <5>, тогда насколько, в сущности, обоснованна передача тех же споров по авторскому праву и смежным правам в коммерческий арбитраж (третейский суд)? Имея в виду ряд норм гражданского и арбитражного процесса (в том числе принятых в результате очередного этапа третейской реформы), можно твердо говорить о системе соответствующих государственных учреждений - судебной системе Российской Федерации. Отмеченная дилемма обсуждалась ранее <6>. Она продолжает оставаться актуальной <7>.
Статья: Нейтральность арбитров в санкционных спорах
(Купцов Д.А., Очирова С.Б.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2025, N 2)<47> См.: Севастьянов Г.В. Третейская реформа в России: хронология основных событий и специфика содержания // Международный коммерческий арбитраж и вопросы частного права: сб. ст. / сост. и отв. ред. И.П. Грешников. М., 2015. В качестве отголоска существования концепции объективной беспристрастности можно рассматривать ст. 46 "Недопустимость конфликта интересов при осуществлении деятельности созданного в Российской Федерации постоянно действующего арбитражного учреждения" Федерального закона от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации", положения которой направлены на борьбу с "карманными" третейскими судами.
(Купцов Д.А., Очирова С.Б.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2025, N 2)<47> См.: Севастьянов Г.В. Третейская реформа в России: хронология основных событий и специфика содержания // Международный коммерческий арбитраж и вопросы частного права: сб. ст. / сост. и отв. ред. И.П. Грешников. М., 2015. В качестве отголоска существования концепции объективной беспристрастности можно рассматривать ст. 46 "Недопустимость конфликта интересов при осуществлении деятельности созданного в Российской Федерации постоянно действующего арбитражного учреждения" Федерального закона от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации", положения которой направлены на борьбу с "карманными" третейскими судами.
Статья: Скрытое администрирование и системная деятельность арбитра ad hoc - тождественные понятия?
(Трезубов Е.С.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Рассматриваются проблемы скрытого администрирования ситуационного арбитража и деятельности арбитров, формирующих состав третейского суда для рассмотрения конкретного спора, на системной основе. Автор соглашается со сформировавшимся в судебной практике подходом о необходимости признания решения третейского суда ad hoc, вынесенного в условиях администрирования арбитража лицами, не получившими такое право в установленном порядке (скрытого администрирования), противоречащим публичному порядку Российской Федерации, поскольку существование третейских центров, не получивших соответствующих разрешений, не согласуется с базовой целью состоявшейся третейской реформы. Предлагается различать деятельность арбитров ad hoc, осуществляющих рассмотрение споров на системных началах, от скрытого администрирования. Обосновывается, что один и тот же арбитр, избираемый прямым соглашением сторон, может осуществлять деятельность по рассмотрению споров в порядке ситуационного арбитража неоднократно, однако сам должен обеспечивать организацию процесса разбирательства и принятия решения.
(Трезубов Е.С.)
("Третейский суд", 2024, N 1/2)Рассматриваются проблемы скрытого администрирования ситуационного арбитража и деятельности арбитров, формирующих состав третейского суда для рассмотрения конкретного спора, на системной основе. Автор соглашается со сформировавшимся в судебной практике подходом о необходимости признания решения третейского суда ad hoc, вынесенного в условиях администрирования арбитража лицами, не получившими такое право в установленном порядке (скрытого администрирования), противоречащим публичному порядку Российской Федерации, поскольку существование третейских центров, не получивших соответствующих разрешений, не согласуется с базовой целью состоявшейся третейской реформы. Предлагается различать деятельность арбитров ad hoc, осуществляющих рассмотрение споров на системных началах, от скрытого администрирования. Обосновывается, что один и тот же арбитр, избираемый прямым соглашением сторон, может осуществлять деятельность по рассмотрению споров в порядке ситуационного арбитража неоднократно, однако сам должен обеспечивать организацию процесса разбирательства и принятия решения.
Статья: Краткий исторический очерк об арбитраже
(Маколкин Н.Н.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 4)<20> См.: Waincymer J. Procedure and Evidence in International Arbitration. The Hague: Wolters Kluwer, 2012; Гребельский А.В. Электронные доказательства в международном коммерческом арбитраже // Закон. 2015. N 10. С. 59 - 70; Cohen S., Morril M. A Call to Cyberarms: The International Arbitrators Duty to Avoid Digital Intrusion // Fordham International Law Journal. 2016. Vol. 40. P. 981 - 986; Попов Е.В. Вызовы цифровой и информационной эпохи и третейская реформа в России // Закон. 2017. N 9. С. 91 - 101; Севастьянов Г.В. Душа российского арбитража // Третейский суд. 2021. N 2 (126). С. 9 - 10; Молчанов В.В., Молчанов В.В. Преюдиция в арбитраже (третейском разбирательстве) // Законодательство. 2022. N 6. С. 43 - 51; Габов А.В., Гайдаенко-Шер Н.И., Ганичева Е.С., Жуйков В.М. Нарушение публичного порядка как основание к отказу в признании и исполнении решения международного коммерческого арбитража // Вестник гражданского процесса. 2017. N 5. С. 45 - 68.
(Маколкин Н.Н.)
("Вестник гражданского процесса", 2025, N 4)<20> См.: Waincymer J. Procedure and Evidence in International Arbitration. The Hague: Wolters Kluwer, 2012; Гребельский А.В. Электронные доказательства в международном коммерческом арбитраже // Закон. 2015. N 10. С. 59 - 70; Cohen S., Morril M. A Call to Cyberarms: The International Arbitrators Duty to Avoid Digital Intrusion // Fordham International Law Journal. 2016. Vol. 40. P. 981 - 986; Попов Е.В. Вызовы цифровой и информационной эпохи и третейская реформа в России // Закон. 2017. N 9. С. 91 - 101; Севастьянов Г.В. Душа российского арбитража // Третейский суд. 2021. N 2 (126). С. 9 - 10; Молчанов В.В., Молчанов В.В. Преюдиция в арбитраже (третейском разбирательстве) // Законодательство. 2022. N 6. С. 43 - 51; Габов А.В., Гайдаенко-Шер Н.И., Ганичева Е.С., Жуйков В.М. Нарушение публичного порядка как основание к отказу в признании и исполнении решения международного коммерческого арбитража // Вестник гражданского процесса. 2017. N 5. С. 45 - 68.