Код контрагента
Подборка наиболее важных документов по запросу Код контрагента (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Готовое решение: Как заполнить декларацию по налогу на прибыль
(КонсультантПлюс, 2025)сведения о контрагенте: код страны регистрации (инкорпорации) в соответствии с ОКСМ, регистрационный номер в этой стране (если контрагент - иностранная организация), наименование организации (Ф.И.О.) и ИНН (если он был присвоен);
(КонсультантПлюс, 2025)сведения о контрагенте: код страны регистрации (инкорпорации) в соответствии с ОКСМ, регистрационный номер в этой стране (если контрагент - иностранная организация), наименование организации (Ф.И.О.) и ИНН (если он был присвоен);
Готовое решение: Как заполнить форму декларации по налогу на прибыль за отчетные и налоговый периоды 2024 г.
(КонсультантПлюс, 2025)сведения о контрагенте: код страны регистрации (инкорпорации) в соответствии с ОКСМ, регистрационный номер в этой стране (если контрагент - иностранная организация), наименование организации (Ф.И.О.) и ИНН (если он был присвоен);
(КонсультантПлюс, 2025)сведения о контрагенте: код страны регистрации (инкорпорации) в соответствии с ОКСМ, регистрационный номер в этой стране (если контрагент - иностранная организация), наименование организации (Ф.И.О.) и ИНН (если он был присвоен);
Нормативные акты
Готовое решение: К каким видам ответственности может быть привлечен работник
(КонсультантПлюс, 2025)Так, привлечь к дисциплинарной ответственности можете работника, если он, в частности, прогуляет работу, появится на работе пьяным, совершит по месту работы хищение чужого имущества. Или, к примеру, не соблюдает требование о дресс-коде, установленное в правилах внутреннего трудового распорядка. Но для этого нужно соблюсти порядок привлечения работника к дисциплинарной ответственности, в том числе оценить тяжесть проступка. Например, нарушение работником дресс-кода повлекло для вас репутационные риски, жалобы контрагентов. Это следует, в частности, из абз. 1 - 4, 7 ч. 2 ст. 21, пп. "а", "б", "г" п. 6 ч. 1 ст. 81, ч. 1, 3, 5 ст. 192 ТК РФ, п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2, Письма Роструда от 18.03.2021 N ПГ/04981-6-1.
(КонсультантПлюс, 2025)Так, привлечь к дисциплинарной ответственности можете работника, если он, в частности, прогуляет работу, появится на работе пьяным, совершит по месту работы хищение чужого имущества. Или, к примеру, не соблюдает требование о дресс-коде, установленное в правилах внутреннего трудового распорядка. Но для этого нужно соблюсти порядок привлечения работника к дисциплинарной ответственности, в том числе оценить тяжесть проступка. Например, нарушение работником дресс-кода повлекло для вас репутационные риски, жалобы контрагентов. Это следует, в частности, из абз. 1 - 4, 7 ч. 2 ст. 21, пп. "а", "б", "г" п. 6 ч. 1 ст. 81, ч. 1, 3, 5 ст. 192 ТК РФ, п. 53 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2, Письма Роструда от 18.03.2021 N ПГ/04981-6-1.
Готовое решение: Какие коды указывать в счете-фактуре
(КонсультантПлюс, 2025)Ищите код той единицы измерения, в которой вы по договору с контрагентом рассчитываете объем поставки. Укажите его в графе 2 счета-фактуры.
(КонсультантПлюс, 2025)Ищите код той единицы измерения, в которой вы по договору с контрагентом рассчитываете объем поставки. Укажите его в графе 2 счета-фактуры.
Готовое решение: Реестр документов, подтверждающих льготы по НДС
(КонсультантПлюс, 2025)При заполнении таблицы основой принцип такой: вы перечисляете подтверждающие льготы документы, группируя их сначала по кодам операций, потом по видам операций, а затем по контрагентам.
(КонсультантПлюс, 2025)При заполнении таблицы основой принцип такой: вы перечисляете подтверждающие льготы документы, группируя их сначала по кодам операций, потом по видам операций, а затем по контрагентам.
Статья: Криптоактивы: роль в гражданском обороте и правовая природа
(Будылин С.Л.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, N 5)Пользователь блокчейна не передает никаких "цифровых кодов или обозначений" контрагенту; он просто дает системе команду совершить определенную проводку в децентрализованном реестре счетов. А именно команду дебетовать счет самого пользователя и кредитовать счет его контрагента.
(Будылин С.Л.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, N 5)Пользователь блокчейна не передает никаких "цифровых кодов или обозначений" контрагенту; он просто дает системе команду совершить определенную проводку в децентрализованном реестре счетов. А именно команду дебетовать счет самого пользователя и кредитовать счет его контрагента.
Статья: Электронные доказательства, электронное доказывание, искусственный интеллект: что далее?
(Смирнов А.В.)
("Уголовное судопроизводство", 2024, N 1)Впрочем, робкие намеки на прямой доступ в судебном доказывании к цифровой информации, находящейся непосредственно в сетях, встречаются "в штыки" ярыми приверженцами консервативного подхода, которые, кстати говоря, не без некоторого остроумия рисуют картинку, изображающую "попытку зайти, например, в ходе судебного разбирательства на какую-то страничку в Интернете, когда участники процесса дружно нажимают по команде суда на розданных участникам процесса планшетах на какую-то ссылку..." <10>. И в самом деле, разве может какая-нибудь информация существовать вне материального носителя? Очевидно, что нет, даже с точки зрения закона. Например, согласно ст. 2 Федерального закона "О государственной тайне" носителями сведений [составляющих государственную тайну] являются материальные объекты, в том числе физические поля, в которых сведения находят отражение в виде символов, образов, сигналов, технических решений и процессов. И конечно, если после "дружного нажатия кнопок" на планшетах участников судебного заседания высветится важная для дела информация, то нет никаких препятствий к тому, чтобы по решению суда тут же зафиксировать ее в виде как электронного, так и бумажного документа. Электронными здесь являются не сами доказательства, а лишь форма их закрепления. Проблема, однако, заключается в другом. Как поступить, если доказательственное значение имеют не только некие доступные зрительному восприятию суда конечные символы, но и сами машинные алгоритмы и записи, которые генерируют нужную информацию? Например, согласно закону вещественными доказательствами могут быть деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления (п. 2.1 ч. 1 ст. 81 УПК РФ), причем такое имущество подлежит конфискации (п. "а" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ). К числу такого имущества законодательство и судебная практика, хотя и с некоторыми оговорками, относят, например, цифровую валюту (криптовалюту). Является ли такое имущество доказательством, если представлено лишь паролем (цифровым кодом), записанным на флеш-накопителе и открывающим доступ к криптокошельку, либо оно есть машинная запись в децентрализованном реестре счетов (блокчейне), которая ни судом, ни другими участниками процесса непосредственно не воспринимается и не может быть приобщена к материалам дела? Ведь пользователь блокчейна не передает своему контрагенту никаких "цифровых кодов или обозначений", он просто отдает системе команду совершить определенную проводку в децентрализованном реестре счетов. Следовательно, электронным цифровым доказательством - имуществом, на которое может быть обращена конфискация, является информация, в том числе в виде технических решений и процессов, содержащаяся не в материалах дела, а, по сути, в физическом электромагнитном поле. Тем не менее она участвует в процессе доказывания и реализации судебного решения. И если даже имелась бы техническая возможность раскрыть транзакции, совершенные в блокчейне, и представить их суду в виде последовательности неких программных символов, это вряд ли бы решило проблему, потому что интерпретировать такую информацию в доступном и понятном для восприятия участников судопроизводства виде можно было бы лишь посредством заключения эксперта, но тогда именно оно, а не цифровая запись как таковая, и являлось бы судебным доказательством. По сути, мы имеем здесь дело не с отдельным доказательством, а с доказательственным комплексом, который занимает промежуточное положение между вещественным доказательством, документом и заключением специалиста или эксперта.
(Смирнов А.В.)
("Уголовное судопроизводство", 2024, N 1)Впрочем, робкие намеки на прямой доступ в судебном доказывании к цифровой информации, находящейся непосредственно в сетях, встречаются "в штыки" ярыми приверженцами консервативного подхода, которые, кстати говоря, не без некоторого остроумия рисуют картинку, изображающую "попытку зайти, например, в ходе судебного разбирательства на какую-то страничку в Интернете, когда участники процесса дружно нажимают по команде суда на розданных участникам процесса планшетах на какую-то ссылку..." <10>. И в самом деле, разве может какая-нибудь информация существовать вне материального носителя? Очевидно, что нет, даже с точки зрения закона. Например, согласно ст. 2 Федерального закона "О государственной тайне" носителями сведений [составляющих государственную тайну] являются материальные объекты, в том числе физические поля, в которых сведения находят отражение в виде символов, образов, сигналов, технических решений и процессов. И конечно, если после "дружного нажатия кнопок" на планшетах участников судебного заседания высветится важная для дела информация, то нет никаких препятствий к тому, чтобы по решению суда тут же зафиксировать ее в виде как электронного, так и бумажного документа. Электронными здесь являются не сами доказательства, а лишь форма их закрепления. Проблема, однако, заключается в другом. Как поступить, если доказательственное значение имеют не только некие доступные зрительному восприятию суда конечные символы, но и сами машинные алгоритмы и записи, которые генерируют нужную информацию? Например, согласно закону вещественными доказательствами могут быть деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления (п. 2.1 ч. 1 ст. 81 УПК РФ), причем такое имущество подлежит конфискации (п. "а" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ). К числу такого имущества законодательство и судебная практика, хотя и с некоторыми оговорками, относят, например, цифровую валюту (криптовалюту). Является ли такое имущество доказательством, если представлено лишь паролем (цифровым кодом), записанным на флеш-накопителе и открывающим доступ к криптокошельку, либо оно есть машинная запись в децентрализованном реестре счетов (блокчейне), которая ни судом, ни другими участниками процесса непосредственно не воспринимается и не может быть приобщена к материалам дела? Ведь пользователь блокчейна не передает своему контрагенту никаких "цифровых кодов или обозначений", он просто отдает системе команду совершить определенную проводку в децентрализованном реестре счетов. Следовательно, электронным цифровым доказательством - имуществом, на которое может быть обращена конфискация, является информация, в том числе в виде технических решений и процессов, содержащаяся не в материалах дела, а, по сути, в физическом электромагнитном поле. Тем не менее она участвует в процессе доказывания и реализации судебного решения. И если даже имелась бы техническая возможность раскрыть транзакции, совершенные в блокчейне, и представить их суду в виде последовательности неких программных символов, это вряд ли бы решило проблему, потому что интерпретировать такую информацию в доступном и понятном для восприятия участников судопроизводства виде можно было бы лишь посредством заключения эксперта, но тогда именно оно, а не цифровая запись как таковая, и являлось бы судебным доказательством. По сути, мы имеем здесь дело не с отдельным доказательством, а с доказательственным комплексом, который занимает промежуточное положение между вещественным доказательством, документом и заключением специалиста или эксперта.
Статья: Киберделикт, совершенный посредством применения смарт-контракта: проблемы нотариального обеспечения доказательств
(Подузова Е.Б.)
("Нотариальный вестник", 2025, N 5)2. Риски некорректной или ложной идентификации и аутентификации субъектов в digital-пространстве. Для того чтобы применять смарт-контракт и электронную форму договора, представляется необходимым определить порядок идентификации и аутентификации субъекта гражданского права в цифровом пространстве. В digital-среде субъекты права взаимодействуют при помощи своих "цифровых проекций", для создания которых необходимы идентификация и аутентификация в той информационной системе, в которой будут совершаться юридически значимые действия. Большинство современных информационных систем функционирует посредством алгоритмов, способов идентификации и аутентификации, основанных на предоставлении пользователем ограниченного объема информации. Оператор и обладатель исключительного права на информационную систему не несут ответственности за действия киберинтервента под ложной либо чужой "цифровой проекцией". Следовательно, киберинтервент посредством направления под ложной "цифровой проекцией" смарт-контракта (программного кода) может совершить в отношении имущества контрагента любые противоправные действия. В отсутствие системы идентификации и аутентификации сторон доступ к соответствующей конфиденциальной информации может быть скомпрометирован, а идентификационные данные сторон данных договоров - разглашены. Таким образом, киберинтервент, используя чужую "цифровую проекцию", получает доступ к программному коду (смарт-контракту) для заключения и (или) исполнения договора, а также неограниченный доступ к конфиденциальной информации, которой он может воспользоваться, например, с целью совершения промышленного шпионажа в пользу конкурентов.
(Подузова Е.Б.)
("Нотариальный вестник", 2025, N 5)2. Риски некорректной или ложной идентификации и аутентификации субъектов в digital-пространстве. Для того чтобы применять смарт-контракт и электронную форму договора, представляется необходимым определить порядок идентификации и аутентификации субъекта гражданского права в цифровом пространстве. В digital-среде субъекты права взаимодействуют при помощи своих "цифровых проекций", для создания которых необходимы идентификация и аутентификация в той информационной системе, в которой будут совершаться юридически значимые действия. Большинство современных информационных систем функционирует посредством алгоритмов, способов идентификации и аутентификации, основанных на предоставлении пользователем ограниченного объема информации. Оператор и обладатель исключительного права на информационную систему не несут ответственности за действия киберинтервента под ложной либо чужой "цифровой проекцией". Следовательно, киберинтервент посредством направления под ложной "цифровой проекцией" смарт-контракта (программного кода) может совершить в отношении имущества контрагента любые противоправные действия. В отсутствие системы идентификации и аутентификации сторон доступ к соответствующей конфиденциальной информации может быть скомпрометирован, а идентификационные данные сторон данных договоров - разглашены. Таким образом, киберинтервент, используя чужую "цифровую проекцию", получает доступ к программному коду (смарт-контракту) для заключения и (или) исполнения договора, а также неограниченный доступ к конфиденциальной информации, которой он может воспользоваться, например, с целью совершения промышленного шпионажа в пользу конкурентов.