К электронным денежным средствам как предмету кражи относятся
Подборка наиболее важных документов по запросу К электронным денежным средствам как предмету кражи относятся (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Цифровые объекты как предмет хищения
(Архипов А.В.)
("Уголовное право", 2020, N 6)Из перечисленных выше цифровых объектов в настоящее время безусловно можно отнести к предмету хищения только безналичные, в том числе электронные, денежные средства: Федеральным законом от 23 апреля 2018 г. N 111-ФЗ в ст. 158 УК РФ внесены изменения, которыми данные объекты гражданских прав были прямо названы предметом кражи, а значит, и всех иных форм хищения.
(Архипов А.В.)
("Уголовное право", 2020, N 6)Из перечисленных выше цифровых объектов в настоящее время безусловно можно отнести к предмету хищения только безналичные, в том числе электронные, денежные средства: Федеральным законом от 23 апреля 2018 г. N 111-ФЗ в ст. 158 УК РФ внесены изменения, которыми данные объекты гражданских прав были прямо названы предметом кражи, а значит, и всех иных форм хищения.
Статья: Преступные посягательства на цифровые финансовые активы и цифровую валюту: проблемы квалификации и законодательной регламентации
(Ображиев К.В.)
("Журнал российского права", 2022, N 2)Весьма показательна в этом плане ситуация с уголовно-правовой оценкой посягательств на безналичные денежные средства. С позиции гражданского права безналичные денежные средства представляют собой имущественное право обязательственного характера (право требования клиента к банку) <10>, а раз уж уголовный закон (ч. 1 ст. 159 УК РФ) разграничивает имущество и право на имущество, то право требования клиента к банку следует признать правом на имущество. Однако Пленум ВС РФ в Постановлении от 30 ноября 2017 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" (п. 5) признал безналичные денежные средства предметом хищения, т.е. имуществом, а не правом на имущество. Несмотря на очевидное расхождение с гражданско-правовой трактовкой безналичных денежных средств, в системе уголовно-правовых "координат" это разъяснение Пленума в инструментальном (правоприменительном) смысле оказалось единственно верным. Ведь если бы Пленум отнес безналичные денежные средства к праву на имущество, то это неизбежно породило бы пробел в уголовно-правовой охране безналичных денежных средств - пришлось бы признать, что тайное и открытое посягательства на них, их присвоение и растрата не образуют состава преступления. Именно поэтому Пленум отнес безналичные денежные средства к имуществу, а не к праву на имущество. Буквально через полгода это решение было зафиксировано в уголовном законодательстве - Федеральным законом от 23 апреля 2018 г. N 111-ФЗ ч. 3 ст. 158 УК РФ была дополнена п. "г", предусматривающим повышенную ответственность за кражу с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств. Тем самым законодатель признал, что безналичные и электронные денежные средства являются предметом хищения, т.е. имуществом, хотя, повторим, они имеют не вещную, а обязательственную природу.
(Ображиев К.В.)
("Журнал российского права", 2022, N 2)Весьма показательна в этом плане ситуация с уголовно-правовой оценкой посягательств на безналичные денежные средства. С позиции гражданского права безналичные денежные средства представляют собой имущественное право обязательственного характера (право требования клиента к банку) <10>, а раз уж уголовный закон (ч. 1 ст. 159 УК РФ) разграничивает имущество и право на имущество, то право требования клиента к банку следует признать правом на имущество. Однако Пленум ВС РФ в Постановлении от 30 ноября 2017 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" (п. 5) признал безналичные денежные средства предметом хищения, т.е. имуществом, а не правом на имущество. Несмотря на очевидное расхождение с гражданско-правовой трактовкой безналичных денежных средств, в системе уголовно-правовых "координат" это разъяснение Пленума в инструментальном (правоприменительном) смысле оказалось единственно верным. Ведь если бы Пленум отнес безналичные денежные средства к праву на имущество, то это неизбежно породило бы пробел в уголовно-правовой охране безналичных денежных средств - пришлось бы признать, что тайное и открытое посягательства на них, их присвоение и растрата не образуют состава преступления. Именно поэтому Пленум отнес безналичные денежные средства к имуществу, а не к праву на имущество. Буквально через полгода это решение было зафиксировано в уголовном законодательстве - Федеральным законом от 23 апреля 2018 г. N 111-ФЗ ч. 3 ст. 158 УК РФ была дополнена п. "г", предусматривающим повышенную ответственность за кражу с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств. Тем самым законодатель признал, что безналичные и электронные денежные средства являются предметом хищения, т.е. имуществом, хотя, повторим, они имеют не вещную, а обязательственную природу.
Статья: Ответственность за хищение безналичных и электронных денежных средств: новеллы законодательства
(Архипов А.В.)
("Уголовное право", 2018, N 3)К плюсам нового Закона следует отнести признание безналичных и электронных денежных средств предметом кражи (а значит, и всех иных форм хищения). Указанным решением на законодательном уровне разрешается одна из наиболее острых проблем, существенным образом усложнявшая применение норм гл. 21 УК РФ. Судебная практика в последние годы, в особенности после принятия в 2013 г. изменений в ст. 128 ГК РФ, поддерживала отнесение безналичных и электронных денежных средств к имуществу, а не к праву на имущество, в связи с чем считала их предметом хищения, а не мошенничества в форме приобретения права на имущество, что нашло свое отражение в недавно принятом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" <2>. Теперь такое понимание предмета хищения получило закрепление в уголовном законе, что, по нашему мнению, будет способствовать более эффективному применению норм об ответственности за хищения.
(Архипов А.В.)
("Уголовное право", 2018, N 3)К плюсам нового Закона следует отнести признание безналичных и электронных денежных средств предметом кражи (а значит, и всех иных форм хищения). Указанным решением на законодательном уровне разрешается одна из наиболее острых проблем, существенным образом усложнявшая применение норм гл. 21 УК РФ. Судебная практика в последние годы, в особенности после принятия в 2013 г. изменений в ст. 128 ГК РФ, поддерживала отнесение безналичных и электронных денежных средств к имуществу, а не к праву на имущество, в связи с чем считала их предметом хищения, а не мошенничества в форме приобретения права на имущество, что нашло свое отражение в недавно принятом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" <2>. Теперь такое понимание предмета хищения получило закрепление в уголовном законе, что, по нашему мнению, будет способствовать более эффективному применению норм об ответственности за хищения.
Статья: Объект и предмет кражи
(Исмагилов Р.)
("Законность", N 8, 1999)Наконец, предметом кражи можно, на наш взгляд, признать и пластиковые карточки (электронные деньги), которые получили достаточно широкое распространение в последнее время.
(Исмагилов Р.)
("Законность", N 8, 1999)Наконец, предметом кражи можно, на наш взгляд, признать и пластиковые карточки (электронные деньги), которые получили достаточно широкое распространение в последнее время.
Статья: Хищение электронных денежных средств
(Шарова И.И.)
("Уголовное право", 2017, N 1)Однако думается, что противоправное завладение электронными денежными средствами могло признаваться хищением, в частности кражей, в рамках уже существующих составов гл. 21 УК РФ. Прежде всего за счет расширения содержания категории "имущество" в соответствии с реалиями современной жизни.
(Шарова И.И.)
("Уголовное право", 2017, N 1)Однако думается, что противоправное завладение электронными денежными средствами могло признаваться хищением, в частности кражей, в рамках уже существующих составов гл. 21 УК РФ. Прежде всего за счет расширения содержания категории "имущество" в соответствии с реалиями современной жизни.
Статья: Момент окончания хищения безналичных и электронных денежных средств: вопросы соучастия
(Данилов Д.О.)
("Уголовное право", 2018, N 3)В Постановлении N 48 Верховный Суд РФ прямо указал, что безналичные и электронные денежные средства являются предметом хищения <32>, в частности кражи, что прямо разъяснил в абз. 1 п. 21 Постановления <33>. При квалификации цифровой кражи суд должен руководствоваться также предписаниями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", в том числе п. 10. В нем указано, что ответственность за совершение тайного хищения имущества группой лиц по предварительному сговору наступает и в тех случаях, когда непосредственное изъятие имущества осуществляет один из соучастников. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством. При этом такое правило квалификации суды нередко относят и к групповому мошенничеству <34>.
(Данилов Д.О.)
("Уголовное право", 2018, N 3)В Постановлении N 48 Верховный Суд РФ прямо указал, что безналичные и электронные денежные средства являются предметом хищения <32>, в частности кражи, что прямо разъяснил в абз. 1 п. 21 Постановления <33>. При квалификации цифровой кражи суд должен руководствоваться также предписаниями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое", в том числе п. 10. В нем указано, что ответственность за совершение тайного хищения имущества группой лиц по предварительному сговору наступает и в тех случаях, когда непосредственное изъятие имущества осуществляет один из соучастников. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством. При этом такое правило квалификации суды нередко относят и к групповому мошенничеству <34>.