Хартия об основных правах
Подборка наиболее важных документов по запросу Хартия об основных правах (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Чужой среди своих: общие принципы международного административного права (на примере обязательства мотивировать решения)
(Должиков А.В.)
("Международное правосудие", 2024, N 3)Между субъективным и объективным смыслом требования мотивированности, несмотря на тесную взаимосвязь, имеется практическое различие. Применительно к праву/принципу надлежащего управления такое различие признается в доктрине <63> и находит подтверждение в судебной практике. В частности, в решении Суда первой инстанции от 4 октября 2006 года было подчеркнуто, что "принцип взвешенного управления [англ.: sound administration] сам по себе не наделяет правами частных лиц, за исключением тех случаев, когда он представляет собой выражение конкретных прав, таких как право на беспристрастное, справедливое разбирательство в разумный срок, право быть заслушанным, право на доступ к материалам или обязанность мотивировать решения для целей статьи 41 Хартии основных прав... Квалификация поведения института Сообщества Европейским омбудсменом в качестве "акта ненадлежащего управления" [англ.: act of maladministration] сама по себе не означает, что такое поведение представляет собой достаточно серьезное нарушение верховенства права" <64>. Соответственно, основополагающие принципы и права в сфере управления пересекаются, но не являются тождественными. Так, нарушение права на мотивированное управление можно обжаловать в судебном порядке. Отступление же от принципа мотивированности задействует также альтернативные политические и ведомственные механизмы надзора за администрацией. Стандарты оценки принципа мотивированности во внесудебных процедурах менее строгие и порождают иные последствия.
(Должиков А.В.)
("Международное правосудие", 2024, N 3)Между субъективным и объективным смыслом требования мотивированности, несмотря на тесную взаимосвязь, имеется практическое различие. Применительно к праву/принципу надлежащего управления такое различие признается в доктрине <63> и находит подтверждение в судебной практике. В частности, в решении Суда первой инстанции от 4 октября 2006 года было подчеркнуто, что "принцип взвешенного управления [англ.: sound administration] сам по себе не наделяет правами частных лиц, за исключением тех случаев, когда он представляет собой выражение конкретных прав, таких как право на беспристрастное, справедливое разбирательство в разумный срок, право быть заслушанным, право на доступ к материалам или обязанность мотивировать решения для целей статьи 41 Хартии основных прав... Квалификация поведения института Сообщества Европейским омбудсменом в качестве "акта ненадлежащего управления" [англ.: act of maladministration] сама по себе не означает, что такое поведение представляет собой достаточно серьезное нарушение верховенства права" <64>. Соответственно, основополагающие принципы и права в сфере управления пересекаются, но не являются тождественными. Так, нарушение права на мотивированное управление можно обжаловать в судебном порядке. Отступление же от принципа мотивированности задействует также альтернативные политические и ведомственные механизмы надзора за администрацией. Стандарты оценки принципа мотивированности во внесудебных процедурах менее строгие и порождают иные последствия.
"Проблемы реализации принципов гражданского судопроизводства в правоприменительной деятельности: монография"
(отв. ред. В.М. Жуйков, С.С. Завриев)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)Международно-правовые гарантии права быть выслушанным проявляются как на уровне универсального и регионального договорного регулирования (ст. 8, 10 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., ст. 2, 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Американская конвенция о правах человека 1969 г., ст. 41, 47 Хартии ЕС об основных правах 2007 г., ст. 6 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г.), так и в нормах-принципах (general principles of law). Последние в силу подп. "c" п. 1 ст. 38 Статута Международного суда ООН могут выступать источником международного права.
(отв. ред. В.М. Жуйков, С.С. Завриев)
("НОРМА", "ИНФРА-М", 2024)Международно-правовые гарантии права быть выслушанным проявляются как на уровне универсального и регионального договорного регулирования (ст. 8, 10 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., ст. 2, 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Американская конвенция о правах человека 1969 г., ст. 41, 47 Хартии ЕС об основных правах 2007 г., ст. 6 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г.), так и в нормах-принципах (general principles of law). Последние в силу подп. "c" п. 1 ст. 38 Статута Международного суда ООН могут выступать источником международного права.
Статья: О понятиях правозащитной деятельности и правозащитной системы или же к вопросу об организационно-правовых предпосылках "всенародного счастья"
(Ким Ю.В.)
("Конституционное и муниципальное право", 2021, N 1)Приведенное суждение не лишено некоторых оснований. В рассматриваемом направлении, а именно в сторону всемерного расширения объема, универсализации и стандартизации прав человека, сегодня движутся и Европейский союз, и ООН. Здесь преобладает защитный подход - protection promotion (от англ. protection - защита, оборона, охрана <13> и promotion - содействие, продвижение <14>), где основными актами являются Хартия основных прав Европейского союза (2012/C 326/02) <15> и Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948). В соответствии с данными актами предметная область правозащитной деятельности определяется предельно широко - ею является весь наблюдаемый и имеющий тенденцию к постоянному расширению спектр вопросов и проблем, фиксируемый в сфере прав человека.
(Ким Ю.В.)
("Конституционное и муниципальное право", 2021, N 1)Приведенное суждение не лишено некоторых оснований. В рассматриваемом направлении, а именно в сторону всемерного расширения объема, универсализации и стандартизации прав человека, сегодня движутся и Европейский союз, и ООН. Здесь преобладает защитный подход - protection promotion (от англ. protection - защита, оборона, охрана <13> и promotion - содействие, продвижение <14>), где основными актами являются Хартия основных прав Европейского союза (2012/C 326/02) <15> и Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948). В соответствии с данными актами предметная область правозащитной деятельности определяется предельно широко - ею является весь наблюдаемый и имеющий тенденцию к постоянному расширению спектр вопросов и проблем, фиксируемый в сфере прав человека.
Статья: Административно-правовое регулирование разработки и использования технологий искусственного интеллекта
(Лянной Г.Г.)
("Сибирское юридическое обозрение", 2024, N 3)Косвенно такая деятельность, по мнению правоведов Нидерландов, регулировалась Конституцией Нидерландов, Хартией основных прав Европейского союза, Общим регламентом по защите данных (GDPR), Общим законом о равном обращении. В отношении предпринимателей действовал "феномен об ответственности за продукцию, в которой используются компоненты ИИ", например Закон о медицинских изделиях для медицинских нужд, в которых используется ИИ <31>.
(Лянной Г.Г.)
("Сибирское юридическое обозрение", 2024, N 3)Косвенно такая деятельность, по мнению правоведов Нидерландов, регулировалась Конституцией Нидерландов, Хартией основных прав Европейского союза, Общим регламентом по защите данных (GDPR), Общим законом о равном обращении. В отношении предпринимателей действовал "феномен об ответственности за продукцию, в которой используются компоненты ИИ", например Закон о медицинских изделиях для медицинских нужд, в которых используется ИИ <31>.
Статья: Право быть забытым: Европейский суд по правам человека в поисках необходимого баланса
(Оганесян Т.Д.)
("Международное правосудие", 2022, N 1)ЕСПЧ и Суд ЕС стремятся достичь справедливого баланса при рассмотрении споров, связанных с многочисленными правами, интересами и обстоятельствами в делах о праве быть забытым. Как отмечает Вероника Сегалми, основания, на которые ссылался Суд ЕС в решении по делу Google Spain, отличаются от оснований, на которые ссылается ЕСПЧ, когда формирует право быть забытым в своей судебной практике. С одной стороны, Суд ЕС рассматривал в первую очередь ограничение целей обработки данных на основе статей 7 и 8 Хартии основных прав и положений, изложенных в Директиве 95/46/ЕС, и оценивал, является ли обработка данных Google чрезмерной, неуместной или устаревшей по отношению к первоначальным целям обработки. Суд ЕС постановил, что среди прочего предоставление ссылок на персональные данные испанского заявителя было незаконным, и потребовал от Google сделать ссылки на такие данные недоступными. С другой стороны, ЕСПЧ в своей практике стремится сбалансировать доступ к информации о физических лицах с правами соответствующего лица и пытается определить, понесло ли соответствующее лицо какой-либо значительный ущерб в результате публикации информации <44>.
(Оганесян Т.Д.)
("Международное правосудие", 2022, N 1)ЕСПЧ и Суд ЕС стремятся достичь справедливого баланса при рассмотрении споров, связанных с многочисленными правами, интересами и обстоятельствами в делах о праве быть забытым. Как отмечает Вероника Сегалми, основания, на которые ссылался Суд ЕС в решении по делу Google Spain, отличаются от оснований, на которые ссылается ЕСПЧ, когда формирует право быть забытым в своей судебной практике. С одной стороны, Суд ЕС рассматривал в первую очередь ограничение целей обработки данных на основе статей 7 и 8 Хартии основных прав и положений, изложенных в Директиве 95/46/ЕС, и оценивал, является ли обработка данных Google чрезмерной, неуместной или устаревшей по отношению к первоначальным целям обработки. Суд ЕС постановил, что среди прочего предоставление ссылок на персональные данные испанского заявителя было незаконным, и потребовал от Google сделать ссылки на такие данные недоступными. С другой стороны, ЕСПЧ в своей практике стремится сбалансировать доступ к информации о физических лицах с правами соответствующего лица и пытается определить, понесло ли соответствующее лицо какой-либо значительный ущерб в результате публикации информации <44>.
Статья: Гражданско-правовая ответственность при разработке и применении систем искусственного интеллекта и робототехники: основные подходы
(Харитонова Ю.С., Савина В.С., Паньини Ф.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2022, N 4)В Регламенте отмечается, что использование искусственного интеллекта с его специфическими характеристиками (например, непрозрачность, сложность, зависимость от данных, автономное поведение) может негативно повлиять на ряд основных прав, закрепленных в Хартии основных прав Европейского союза <25>: права на человеческое достоинство (ст. 1), уважения частной жизни и защиты личные данные (ст. 7 и 8), недискриминация (ст. 21) и равенство между женщинами и мужчинами (ст. 23). Он направлен на предотвращение сдерживающего воздействия на права и свободу выражения мнений (ст. 11) и свободу собраний (ст. 12), на обеспечение защиты права на эффективное средство правовой защиты и на справедливое судебное разбирательство, права на защиту и презумпцию невиновности (ст. 47 и 48), а также на общий принцип надлежащего управления. Кроме того, применительно к определенным областям это предложение положительно повлияет на права ряда особых групп, такие как права работников на справедливые условия труда (ст. 31), высокий уровень защиты прав потребителей (ст. 38), права ребенка (ст. 24) и интеграция инвалидов (ст. 26). Право на высокий уровень охраны окружающей среды и улучшение качества окружающей среды (ст. 37) также актуально, в том числе в отношении здоровья и безопасности людей. Обязательства по предварительному тестированию, управлению рисками и человеческому надзору также будут способствовать соблюдению других основных прав, сводя к минимуму риск ошибочных или предвзятых решений с помощью искусственного интеллекта в таких важнейших областях, как образование и обучение, трудоустройство, жизненно важные услуги, правоохранительные органы и судебная власть. Если нарушения основных прав все еще имеют место, эффективное возмещение ущерба для пострадавших станет возможным благодаря обеспечению прозрачности и отслеживаемости систем искусственного интеллекта в сочетании со строгим постфактум-контролем.
(Харитонова Ю.С., Савина В.С., Паньини Ф.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2022, N 4)В Регламенте отмечается, что использование искусственного интеллекта с его специфическими характеристиками (например, непрозрачность, сложность, зависимость от данных, автономное поведение) может негативно повлиять на ряд основных прав, закрепленных в Хартии основных прав Европейского союза <25>: права на человеческое достоинство (ст. 1), уважения частной жизни и защиты личные данные (ст. 7 и 8), недискриминация (ст. 21) и равенство между женщинами и мужчинами (ст. 23). Он направлен на предотвращение сдерживающего воздействия на права и свободу выражения мнений (ст. 11) и свободу собраний (ст. 12), на обеспечение защиты права на эффективное средство правовой защиты и на справедливое судебное разбирательство, права на защиту и презумпцию невиновности (ст. 47 и 48), а также на общий принцип надлежащего управления. Кроме того, применительно к определенным областям это предложение положительно повлияет на права ряда особых групп, такие как права работников на справедливые условия труда (ст. 31), высокий уровень защиты прав потребителей (ст. 38), права ребенка (ст. 24) и интеграция инвалидов (ст. 26). Право на высокий уровень охраны окружающей среды и улучшение качества окружающей среды (ст. 37) также актуально, в том числе в отношении здоровья и безопасности людей. Обязательства по предварительному тестированию, управлению рисками и человеческому надзору также будут способствовать соблюдению других основных прав, сводя к минимуму риск ошибочных или предвзятых решений с помощью искусственного интеллекта в таких важнейших областях, как образование и обучение, трудоустройство, жизненно важные услуги, правоохранительные органы и судебная власть. Если нарушения основных прав все еще имеют место, эффективное возмещение ущерба для пострадавших станет возможным благодаря обеспечению прозрачности и отслеживаемости систем искусственного интеллекта в сочетании со строгим постфактум-контролем.
Статья: Международные и наднациональные средства защиты прав налогоплательщика в контексте автоматического обмена информацией о финансовых счетах: опыт Европейского союза
(Агеев С.С.)
("Налоги" (журнал), 2021, N 1)В настоящей статье исследуется проблема защиты прав налогоплательщика в контексте автоматического обмена информацией о финансовых счетах, которая является частным случаем общей для налогового права проблемы соотношения частного и публичного интереса. Автор исследует данную проблему на примере Европейского союза, поскольку именно в ЕС для налогоплательщика доступны не только международные, но и наднациональные средства защиты прав. На международном уровне проанализированы положения международных договоров по налоговым вопросам, Европейской конвенции прав человека и Европейской хартии основных прав, сделан вывод о достоинствах и недостатках каждого из международных договоров. На наднациональном уровне исследованы Директива об административном сотрудничестве и Регламент о защите данных, а также практика Суда ЕС, сделан вывод об их влиянии на национальное законодательство государств - членов ЕС. В завершение сделаны предложения по совершенствованию средств защиты прав налогоплательщика на международном уровне. Одно из них - внесение дополнений в Многостороннюю конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым вопросам 1988 г., являющуюся единственным на настоящий момент универсальным международным договором по налоговым вопросам.
(Агеев С.С.)
("Налоги" (журнал), 2021, N 1)В настоящей статье исследуется проблема защиты прав налогоплательщика в контексте автоматического обмена информацией о финансовых счетах, которая является частным случаем общей для налогового права проблемы соотношения частного и публичного интереса. Автор исследует данную проблему на примере Европейского союза, поскольку именно в ЕС для налогоплательщика доступны не только международные, но и наднациональные средства защиты прав. На международном уровне проанализированы положения международных договоров по налоговым вопросам, Европейской конвенции прав человека и Европейской хартии основных прав, сделан вывод о достоинствах и недостатках каждого из международных договоров. На наднациональном уровне исследованы Директива об административном сотрудничестве и Регламент о защите данных, а также практика Суда ЕС, сделан вывод об их влиянии на национальное законодательство государств - членов ЕС. В завершение сделаны предложения по совершенствованию средств защиты прав налогоплательщика на международном уровне. Одно из них - внесение дополнений в Многостороннюю конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым вопросам 1988 г., являющуюся единственным на настоящий момент универсальным международным договором по налоговым вопросам.
Статья: Риски современного международного обычая и пути их минимизации
(Исполинов А.С.)
("Международное правосудие", 2023, N 2)Не менее интересным представляется подход Суда ЕС к международному обычаю. С одной стороны, Суд ЕС не делает различий между обычаями и международными договорами в их обязательной силе для ЕС, признавая обычаи наравне с международными договорами частью правопорядка Союза <78>. При этом Суд ЕС исходит из приоритета норм международного обычного права и международных договоров с участием Европейского союза перед актами, принимаемыми институтами ЕС (но не перед нормами первичного права ЕС, такими как договоры о создании ЕС и Хартия основных прав ЕС). Однако, с другой стороны, на практике Суд ЕС резко ограничивает возможность использовать международный обычай в целях оспаривания актов институтов ЕС. Отмечая сложность и нечеткость норм международного обычного права, Суд ЕС ограничивает их использование при оспаривании актов институтов ЕС только случаями, когда эти институты допустили очевидную ошибку (англ.: manifest error) при оценке применимости данных норм <79>.
(Исполинов А.С.)
("Международное правосудие", 2023, N 2)Не менее интересным представляется подход Суда ЕС к международному обычаю. С одной стороны, Суд ЕС не делает различий между обычаями и международными договорами в их обязательной силе для ЕС, признавая обычаи наравне с международными договорами частью правопорядка Союза <78>. При этом Суд ЕС исходит из приоритета норм международного обычного права и международных договоров с участием Европейского союза перед актами, принимаемыми институтами ЕС (но не перед нормами первичного права ЕС, такими как договоры о создании ЕС и Хартия основных прав ЕС). Однако, с другой стороны, на практике Суд ЕС резко ограничивает возможность использовать международный обычай в целях оспаривания актов институтов ЕС. Отмечая сложность и нечеткость норм международного обычного права, Суд ЕС ограничивает их использование при оспаривании актов институтов ЕС только случаями, когда эти институты допустили очевидную ошибку (англ.: manifest error) при оценке применимости данных норм <79>.
Статья: Эволюция международно-правовых норм в сфере здравоохранения
(Чеснокова А.В.)
("Международное публичное и частное право", 2022, N 4)Отдельно следует обратить внимание на такие документальные источники, как региональные договоры по правам человека, поскольку в некоторых случаях они носят не декларативный, а обязательный характер (для государств - участников определенной региональной организации), а также в них детальнее раскрываются общепринятые стандарты в области прав человека (как, например, в Хартии основных прав Европейского союза).
(Чеснокова А.В.)
("Международное публичное и частное право", 2022, N 4)Отдельно следует обратить внимание на такие документальные источники, как региональные договоры по правам человека, поскольку в некоторых случаях они носят не декларативный, а обязательный характер (для государств - участников определенной региональной организации), а также в них детальнее раскрываются общепринятые стандарты в области прав человека (как, например, в Хартии основных прав Европейского союза).
Статья: К вопросу о роли Суда Европейского союза при толковании договоров, связанных с защитой прав на интеллектуальную собственность
(Воробьев Н.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2023, N 2)В объединенных делах "Case Frank Peterson v. Google LLC and Others and Elsevier Inc. v. Cyando AG. Judgment of the Court" один из вопросов касался ответственности оператора платформы обмена видеоматериалов за действия пользователей платформы, незаконно размещающих защищенный контент для всеобщего пользования. Вновь обратившись к целям Директивы 2001/29, Суд ЕС отметил, что целью гармонизации является поддержание, в частности, справедливого баланса в электронной среде между интересами правообладателей авторского и смежных прав с учетом ст. 17(2) Хартии основных прав Европейского союза (далее - Хартия), а с другой стороны, защита интересов и основных прав пользователей охраняемых объектов, а именно свободы слова и информации, охраняемой ст. 11 Хартии, и общественных интересов, что также указывалось в ранее опубликованной судебной практике Суда ЕС. В связи с этим Суд ЕС сделал вывод, что платформа видеохостинга, на которой пользователи могут публиковать видеоконтент в нарушение прав правообладателей, не предполагает доведение до всеобщего сведения этого контента платформой в значении ст. 3(1) Директивы 2001/29, если только она не способствует, помимо простого предоставления этой платформы, нарушению законных прав правообладателей пользователям. В частности, это может проявляться в ситуации, когда оператор точно знает, что защищенный контент незаконно доступен на его платформе, и воздерживается от его оперативного удаления или блокировки доступа к нему <12>. В аспекте рассмотренных решений следует отметить приверженность Суда ЕС основным целям директив, регламентов и иных договоров в рамках права Европейского союза при их интерпретации, что позволяет говорить об активизме суда, не выходящем за рамки поля усмотрения и тем не менее обладающем нормотворческим характером.
(Воробьев Н.С.)
("Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения", 2023, N 2)В объединенных делах "Case Frank Peterson v. Google LLC and Others and Elsevier Inc. v. Cyando AG. Judgment of the Court" один из вопросов касался ответственности оператора платформы обмена видеоматериалов за действия пользователей платформы, незаконно размещающих защищенный контент для всеобщего пользования. Вновь обратившись к целям Директивы 2001/29, Суд ЕС отметил, что целью гармонизации является поддержание, в частности, справедливого баланса в электронной среде между интересами правообладателей авторского и смежных прав с учетом ст. 17(2) Хартии основных прав Европейского союза (далее - Хартия), а с другой стороны, защита интересов и основных прав пользователей охраняемых объектов, а именно свободы слова и информации, охраняемой ст. 11 Хартии, и общественных интересов, что также указывалось в ранее опубликованной судебной практике Суда ЕС. В связи с этим Суд ЕС сделал вывод, что платформа видеохостинга, на которой пользователи могут публиковать видеоконтент в нарушение прав правообладателей, не предполагает доведение до всеобщего сведения этого контента платформой в значении ст. 3(1) Директивы 2001/29, если только она не способствует, помимо простого предоставления этой платформы, нарушению законных прав правообладателей пользователям. В частности, это может проявляться в ситуации, когда оператор точно знает, что защищенный контент незаконно доступен на его платформе, и воздерживается от его оперативного удаления или блокировки доступа к нему <12>. В аспекте рассмотренных решений следует отметить приверженность Суда ЕС основным целям директив, регламентов и иных договоров в рамках права Европейского союза при их интерпретации, что позволяет говорить об активизме суда, не выходящем за рамки поля усмотрения и тем не менее обладающем нормотворческим характером.