Безвиновная ответственность
Подборка наиболее важных документов по запросу Безвиновная ответственность (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Преддоговорный этап при заключении договора на торгах
(Керселян А.С.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, N 9)1.1.2.2. Безвиновная ответственность предпринимателей
(Керселян А.С.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2023, N 9)1.1.2.2. Безвиновная ответственность предпринимателей
"Гражданско-правовое регулирование взаимоотношений в сфере охраны здоровья: проблемные вопросы и судебная практика: научно-практическое пособие"
(Старчиков М.Ю.)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2022)О безвиновной ответственности медицинских организаций
(Старчиков М.Ю.)
(Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2022)О безвиновной ответственности медицинских организаций
"Проблемы строительного права: сборник статей"
(выпуск 3)
(сост. и отв. ред. Н.Б. Щербаков)
("Статут", 2024)Те рассуждения, которые будут приведены ниже, покажут, что используемый в России подход к безвиновной ответственности подрядчика, который основан на п. 3 ст. 401 ГК РФ, является очень грубым и, по-видимому, ошибочным. Но даже если сохранять его для обязанностей по предоставлению <1>, то в любом случае невозможно его использовать для информационных обязанностей. Это невозможно просто по природе вещей. Воспользуемся логикой от противного: зачем выделять такие обязанности, если считать, что подрядчик отвечает за их исполнение без вины? Допустим, подрядчик не знает о недостатках материала заказчика (они скрытые). Зачем требовать от подрядчика уведомлять заказчика, если подрядчик все равно безвиновно за них отвечает? То же самое касается ошибочных указаний заказчика: зачем о них уведомлять, если подрядчик безвиновно отвечает за результат?
(выпуск 3)
(сост. и отв. ред. Н.Б. Щербаков)
("Статут", 2024)Те рассуждения, которые будут приведены ниже, покажут, что используемый в России подход к безвиновной ответственности подрядчика, который основан на п. 3 ст. 401 ГК РФ, является очень грубым и, по-видимому, ошибочным. Но даже если сохранять его для обязанностей по предоставлению <1>, то в любом случае невозможно его использовать для информационных обязанностей. Это невозможно просто по природе вещей. Воспользуемся логикой от противного: зачем выделять такие обязанности, если считать, что подрядчик отвечает за их исполнение без вины? Допустим, подрядчик не знает о недостатках материала заказчика (они скрытые). Зачем требовать от подрядчика уведомлять заказчика, если подрядчик все равно безвиновно за них отвечает? То же самое касается ошибочных указаний заказчика: зачем о них уведомлять, если подрядчик безвиновно отвечает за результат?
Статья: Понятие, принципы и способы защиты соседского права
(Аминева А.Ю.)
("Имущественные отношения в Российской Федерации", 2025, NN 2, 3)Если же речь идет о приостановлении, запрещении производственной деятельности со стороны соседа, которая нанесла ущерб правам и интересам другого соседа (ч. 2 ст. 1065 ГК РФ), то здесь имеет место мера гражданско-правовой ответственности, поэтому в таком случае при рассмотрении спора требуется установление вины нарушителя обязательства (хотя иногда, например, по обязательствам с участием предпринимателей возможна безвиновная ответственность), факта нарушения прав и причинно-следственную связь между деянием и последствиями, без которых невозможно применение такого способа защиты, как возмещение ущерба.
(Аминева А.Ю.)
("Имущественные отношения в Российской Федерации", 2025, NN 2, 3)Если же речь идет о приостановлении, запрещении производственной деятельности со стороны соседа, которая нанесла ущерб правам и интересам другого соседа (ч. 2 ст. 1065 ГК РФ), то здесь имеет место мера гражданско-правовой ответственности, поэтому в таком случае при рассмотрении спора требуется установление вины нарушителя обязательства (хотя иногда, например, по обязательствам с участием предпринимателей возможна безвиновная ответственность), факта нарушения прав и причинно-следственную связь между деянием и последствиями, без которых невозможно применение такого способа защиты, как возмещение ущерба.
Статья: Исполнение обязательства ненадлежащему лицу
(Петрановский И.А.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2025, NN 4, 5)О.А. Огурцова при исследовании вопроса распределения рисков между банком и владельцем платежной карты <55> указывала, что согласно европейской Директиве о платежных услугах <56> убытки от несанкционированной операции возлагаются на клиента, если тот допустил нарушения умышленно или с грубой неосторожностью. В немецком правопорядке банк несет риск отсутствия авторизации, в том числе подложной авторизации. Применительно к исполнению неуполномоченному лицу банки несут безвиновную ответственность (модель ответственности). Автор отмечает, что концепция убытков и ответственности господствует и в российской судебной практике, однако из-за того, что зачастую банк исполняет ненадлежащему лицу в результате действий третьих лиц, никакой противоправности как критерия ответственности быть не может (по мнению некоторых исследователей), поэтому вопрос должен решаться в плоскости распределения рисков. Однако сама автор, кажется, не согласна с таким тезисом, поскольку рассматривает ответственность банка как безвиновную и как необязательно находящуюся в строгой причинной связи между действиями должника и нарушением прав. Отдельно О.А. Огурцова останавливается на анализе неосторожности как критерия распределения убытков на владельца карты и приходит к выводу, что стандарт осмотрительности держателя карты в России выше (нижняя планка - простая неосторожность), чем в иностранных правопорядках (нижняя планка - грубая неосторожность).
(Петрановский И.А.)
("Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2025, NN 4, 5)О.А. Огурцова при исследовании вопроса распределения рисков между банком и владельцем платежной карты <55> указывала, что согласно европейской Директиве о платежных услугах <56> убытки от несанкционированной операции возлагаются на клиента, если тот допустил нарушения умышленно или с грубой неосторожностью. В немецком правопорядке банк несет риск отсутствия авторизации, в том числе подложной авторизации. Применительно к исполнению неуполномоченному лицу банки несут безвиновную ответственность (модель ответственности). Автор отмечает, что концепция убытков и ответственности господствует и в российской судебной практике, однако из-за того, что зачастую банк исполняет ненадлежащему лицу в результате действий третьих лиц, никакой противоправности как критерия ответственности быть не может (по мнению некоторых исследователей), поэтому вопрос должен решаться в плоскости распределения рисков. Однако сама автор, кажется, не согласна с таким тезисом, поскольку рассматривает ответственность банка как безвиновную и как необязательно находящуюся в строгой причинной связи между действиями должника и нарушением прав. Отдельно О.А. Огурцова останавливается на анализе неосторожности как критерия распределения убытков на владельца карты и приходит к выводу, что стандарт осмотрительности держателя карты в России выше (нижняя планка - простая неосторожность), чем в иностранных правопорядках (нижняя планка - грубая неосторожность).
Статья: Передовые технологии в медицине: вызовы юридической науке
(Рузанова В.Д.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2024, N 4)Основным тезисом рекламных акций IT-компаний является утверждение о том, в данном случае врач будет избавлен от рутинной работы и сможет сконцентрироваться на решении более важных вопросов. Однако если врач не анализирует медицинскую документацию, результаты рентгенографии, МРТ, УЗИ, не ищет способ лечения, то решением какой "более важной проблемы" он занимается? [9, с. 34 - 38]. В этой связи поддерживаем мысль, высказанную в литературе, о том, что именно "человек, а не носитель искусственного интеллекта признается полноправным участником общественных отношений, права и свободы которого определяют смысл, содержание и применение законов" [14, с. 82]. Это в равной степени касается и ответственности человека, что особенно чувствительно для медицинской сферы. Поэтому резко возрастает потребность в разработке концептуальных подходов к регламентации ответственности в случае причинения вреда жизни и здоровью граждан посредством использования интеллектуальных систем, особенно в тех случаях, где контроль со стороны человека сведен к минимуму. Здесь требуется решить два ключевых момента: выявление ответственных лиц и определение механизмов контроля. Причем речь идет не только о контроле со стороны разработчика или лица, эксплуатирующего систему, но и о внешнем институциональном контроле за алгоритмом и секторами внедрения, областями и масштабами применения искусственного интеллекта. В качестве одного из вариантов решения проблемы в доктрине предлагается использовать гражданско-правовой институт безвиновной ответственности и ее обязательного страхования, в частности, положения об ответственности владельца источника повышенной опасности, учитывая невозможность полного контроля за действиями интеллектуальных систем [26, с. 21 - 26]. Высказывается также идея о построении ответственности по модели возмещения вреда, вызванного недостатками товаров, что, по мнению авторов, позволит в случае нарушений привлечь разработчика и продавца технологий и обеспечит более тщательный процесс формирования и испытания последних [11, с. 35]. Вместе с тем отмечается, что появление технологии, способной к обучению и автономному принятию решений, вызывает необходимость трансформации института деликтного обязательства. Полагаем, что непредсказуемость функционирования искусственного интеллекта подтверждает несостоятельность применения традиционных институтов гражданско-правовой внедоговорной ответственности, что требует создания специальных правил привлечения к ответственности за действие таких систем, учитывающих их автономность, обучаемость и способность принимать самостоятельные решения на основе анализа поступающей из внешней среды информации и накопленного опыта. В связи с этим согласны с С.В. Никитенко, настаивающим на распределении зон ответственности между всеми участниками ИИ-отношений в зависимости от их обязанностей, которые должны быть четко обозначены в нормах права, стандартах, регламентах [17].
(Рузанова В.Д.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2024, N 4)Основным тезисом рекламных акций IT-компаний является утверждение о том, в данном случае врач будет избавлен от рутинной работы и сможет сконцентрироваться на решении более важных вопросов. Однако если врач не анализирует медицинскую документацию, результаты рентгенографии, МРТ, УЗИ, не ищет способ лечения, то решением какой "более важной проблемы" он занимается? [9, с. 34 - 38]. В этой связи поддерживаем мысль, высказанную в литературе, о том, что именно "человек, а не носитель искусственного интеллекта признается полноправным участником общественных отношений, права и свободы которого определяют смысл, содержание и применение законов" [14, с. 82]. Это в равной степени касается и ответственности человека, что особенно чувствительно для медицинской сферы. Поэтому резко возрастает потребность в разработке концептуальных подходов к регламентации ответственности в случае причинения вреда жизни и здоровью граждан посредством использования интеллектуальных систем, особенно в тех случаях, где контроль со стороны человека сведен к минимуму. Здесь требуется решить два ключевых момента: выявление ответственных лиц и определение механизмов контроля. Причем речь идет не только о контроле со стороны разработчика или лица, эксплуатирующего систему, но и о внешнем институциональном контроле за алгоритмом и секторами внедрения, областями и масштабами применения искусственного интеллекта. В качестве одного из вариантов решения проблемы в доктрине предлагается использовать гражданско-правовой институт безвиновной ответственности и ее обязательного страхования, в частности, положения об ответственности владельца источника повышенной опасности, учитывая невозможность полного контроля за действиями интеллектуальных систем [26, с. 21 - 26]. Высказывается также идея о построении ответственности по модели возмещения вреда, вызванного недостатками товаров, что, по мнению авторов, позволит в случае нарушений привлечь разработчика и продавца технологий и обеспечит более тщательный процесс формирования и испытания последних [11, с. 35]. Вместе с тем отмечается, что появление технологии, способной к обучению и автономному принятию решений, вызывает необходимость трансформации института деликтного обязательства. Полагаем, что непредсказуемость функционирования искусственного интеллекта подтверждает несостоятельность применения традиционных институтов гражданско-правовой внедоговорной ответственности, что требует создания специальных правил привлечения к ответственности за действие таких систем, учитывающих их автономность, обучаемость и способность принимать самостоятельные решения на основе анализа поступающей из внешней среды информации и накопленного опыта. В связи с этим согласны с С.В. Никитенко, настаивающим на распределении зон ответственности между всеми участниками ИИ-отношений в зависимости от их обязанностей, которые должны быть четко обозначены в нормах права, стандартах, регламентах [17].
Статья: Деликтное право Франции в призме национальной истории, правовой доктрины и прецедентных правил
(Комиссарова Е.Г., Волков А.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2024, N 4)Вторая, постоянно эволюционирующая под влиянием судебной практики и правовой доктрины часть норм основана на строгой безвиновной ответственности должника за действие вещей, третьих лиц и животных. Перечень таких деликтов оставлен незамкнутым и благодаря Кассационному суду находится в постоянной динамике, давая возможность судебной практике "открывать" новые фабулы безвиновной, то есть рискованной, ответственности, где достаточно установить факт ущерба. В последнее тридцатилетие таких деликтов, когда потерпевший и причинитель не связаны договором или другими законными основаниями, становится все больше - это, в свою очередь, убеждает в том, что французское деликтное право есть "набор частных деликтов".
(Комиссарова Е.Г., Волков А.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2024, N 4)Вторая, постоянно эволюционирующая под влиянием судебной практики и правовой доктрины часть норм основана на строгой безвиновной ответственности должника за действие вещей, третьих лиц и животных. Перечень таких деликтов оставлен незамкнутым и благодаря Кассационному суду находится в постоянной динамике, давая возможность судебной практике "открывать" новые фабулы безвиновной, то есть рискованной, ответственности, где достаточно установить факт ущерба. В последнее тридцатилетие таких деликтов, когда потерпевший и причинитель не связаны договором или другими законными основаниями, становится все больше - это, в свою очередь, убеждает в том, что французское деликтное право есть "набор частных деликтов".
Статья: Заверения как механизм обеспечения прав участников нотариально удостоверенных опционов
(Корсик К.А.)
("Нотариальный вестник", 2025, N 2)Заверения как институт договорного права часто применяются в нотариальной практике, и особое значение они приобрели при заключении сделок с долями в обществах с ограниченной ответственностью (далее - ООО). Такие сделки не являются предпринимательскими, а заключаются в порядке осуществления иной экономической деятельности <1>, поэтому правовые механизмы защиты от традиционных рисков в обязательствах, реализуемых в процессе предпринимательства, не применяются, а в ряде случаев запрещены (например, положение о безвиновной ответственности в соответствии с п. 3 ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ)).
(Корсик К.А.)
("Нотариальный вестник", 2025, N 2)Заверения как институт договорного права часто применяются в нотариальной практике, и особое значение они приобрели при заключении сделок с долями в обществах с ограниченной ответственностью (далее - ООО). Такие сделки не являются предпринимательскими, а заключаются в порядке осуществления иной экономической деятельности <1>, поэтому правовые механизмы защиты от традиционных рисков в обязательствах, реализуемых в процессе предпринимательства, не применяются, а в ряде случаев запрещены (например, положение о безвиновной ответственности в соответствии с п. 3 ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ)).
Статья: Базовый дискурс деликтного права в контексте разъяснений Верховного Суда РФ о компенсации морального вреда
(Губаева А.К., Чжеву Ли, Кратенко М.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2023, N 2)Основания виновной и безвиновной (строгой) ответственности
(Губаева А.К., Чжеву Ли, Кратенко М.В.)
("Вестник Пермского университета. Юридические науки", 2023, N 2)Основания виновной и безвиновной (строгой) ответственности
Статья: Комментарий к ст. 151 ГК РФ (компенсация морального вреда)
(Громов А.А., Старцева Ю.В.)
("Вестник гражданского права", 2025, N 1)В результате реформы обязательственного права в Германии в 2002 г. § 847 утратил силу. Возмещению морального вреда теперь посвящен § 253, расположенный в Общей части ГГУ, а не в деликтном праве. При этом в абз. 1 закрепляется возможность компенсации неимущественного вреда только в случаях, предусмотренных в законе, а в абз. 2 во многом воспроизводятся положения § 847 и предоставляется право требования возмещения морального вреда в случае нарушения телесной целостности, здоровья, свободы. Таким образом, после реформы границы притязания о возмещении морального вреда были расширены, данное требование стало возможным предъявить в случае договорной ответственности или безвиновной ответственности за создание повышенной опасности для окружающих. Однако концептуальных изменений не произошло, поскольку по общему правилу указанное право по-прежнему признается именно в ситуации нарушения нематериальных правовых благ. Компенсация за негативные эмоции, отчаяние, подавленность законом не предусмотрена <23>.
(Громов А.А., Старцева Ю.В.)
("Вестник гражданского права", 2025, N 1)В результате реформы обязательственного права в Германии в 2002 г. § 847 утратил силу. Возмещению морального вреда теперь посвящен § 253, расположенный в Общей части ГГУ, а не в деликтном праве. При этом в абз. 1 закрепляется возможность компенсации неимущественного вреда только в случаях, предусмотренных в законе, а в абз. 2 во многом воспроизводятся положения § 847 и предоставляется право требования возмещения морального вреда в случае нарушения телесной целостности, здоровья, свободы. Таким образом, после реформы границы притязания о возмещении морального вреда были расширены, данное требование стало возможным предъявить в случае договорной ответственности или безвиновной ответственности за создание повышенной опасности для окружающих. Однако концептуальных изменений не произошло, поскольку по общему правилу указанное право по-прежнему признается именно в ситуации нарушения нематериальных правовых благ. Компенсация за негативные эмоции, отчаяние, подавленность законом не предусмотрена <23>.