6. Если заемная расписка выдана в счет обязательства по возмещению ущерба (новация долга), то договор займа не может быть признан незаключенным по безденежности.

В этом случае должник не лишен возможности оспорить как само соглашение о новации по общим основаниям недействительности сделки, так и наличие того обязательства, в счет которого выдана заемная расписка.

Я. обратился в суд с иском к Ц. о взыскании задолженности по договору займа, пени, компенсации морального вреда и судебных расходов.

Ц. предъявил встречный иск к Я. о признании договора займа незаключенным по безденежности.

Частично удовлетворяя иск Я., суд первой инстанции руководствовался статьями 309, 310, 421, 431, 807, 808, 810, 812 ГК РФ и исходил из того, что наличие у Ц. задолженности по договору займа подтверждается материалами дела.

Отказывая в удовлетворении встречного иска, суд сослался на то, что Ц. не представлено доказательств, подтверждающих безденежность займа и написание долговой расписки под влиянием заблуждения, насилия или угрозы.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска Я., удовлетворив встречный иск Ц., поскольку пришел к выводу о том, что Я. денежные средства по расписке Ц. не передавал, а расписку Ц. написал по настоянию Я. в связи с обвинением последним Ц. в некачественном ремонте автомобиля, повлекшем его возгорание и гибель.

Данные выводы суда апелляционной инстанции поддержал кассационный суд общей юрисдикции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов апелляционной и кассационной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

В соответствии с пунктом 1 статьи 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (заимодавец) передает или обязуется передать в собственность другой стороне (заемщику) деньги, вещи, определенные родовыми признаками, или ценные бумаги, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество полученных им вещей того же рода и качества либо таких же ценных бумаг.

Если заимодавцем в договоре займа является гражданин, договор считается заключенным с момента передачи суммы займа или другого предмета договора займа заемщику или указанному им лицу.

В подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему заимодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей (пункт 2 статьи 808 ГК РФ).

Вместе с тем в соответствии с пунктом 1 статьи 818 ГК РФ по соглашению сторон долг, возникший из купли-продажи, аренды или иного основания, может быть заменен заемным обязательством. Согласно пункту 2 этой же статьи замена долга заемным обязательством осуществляется с соблюдением требований о новации (статья 414) и совершается в форме, предусмотренной для заключения договора займа (статья 808).

Как разъяснено в пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. N 6 "О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств", по соглашению сторон долг, возникший из договоров купли-продажи, аренды или иного основания, включая обязательства из неосновательного обогащения, причинения вреда имуществу или возврата полученного по недействительной сделке, может быть заменен заемным обязательством (пункт 1 статьи 818 ГК РФ).

В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.

При рассмотрении дела судом апелляционной инстанции установлено, что спорная расписка была оформлена с целью возмещения предполагаемого материального ущерба, причиненного Я. в результате возгорания автомобиля после проведения Ц. ремонтных работ на СТО. Установив данный факт, суд апелляционной инстанции признал договор займа безденежным, указав, что сумма займа по этому договору не передавалась.

Между тем такой вывод суда апелляционной инстанции противоречит приведенным выше положениям пункта 1 статьи 818 ГК РФ, согласно которым при новации долга в заемное обязательство этим заемным обязательством заменяется уже существующий долг, возникший ранее у должника перед кредитором по иному основанию, а следовательно, никакой передачи суммы займа в таком случае не происходит.

Так, в абзаце втором пункта 24 названного выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. N 6 прямо разъяснено, что в случае новации обязательства в заемное в качестве основания для оспаривания не может выступать непоступление предмета займа в распоряжение заемщика.

Данное разъяснение судом апелляционной инстанции учтено не было, что привело к неправильному разрешению спора.

Недопустимость оспаривания новации долга в заемное обязательство по мотиву безденежности не препятствует оспариванию должником как самого соглашения о новации по общим основаниям недействительности сделок, так и того обязательства, которое было заменено заемным.

Однако соответствующие обстоятельства по делу судом апелляционной инстанции не устанавливались, оценка им не дана, а выводы суда не основаны на законе. Кассационный суд общей юрисдикции допущенных судом апелляционной инстанции нарушений не устранил.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.

Определение N 41-КГ25-16-К4

7. В случае заключения банком с гражданином-потребителем вместо договора банковского вклада договора личного страхования от имени страховой компании, не позволяющего по требованию потребителя возвратить в полной мере денежные средства досрочно, суду следует тщательно проверять доводы потребителя о введении его в заблуждение и непредоставлении полной и достоверной информации о финансовой услуге.

Обязанность доказать надлежащее предоставление информации об услуге и волеизъявление потребителя при обращении в банк на заключение договора страхования, а не договора вклада, возложена на банк.

Д. обратилась в суд с иском к страховой компании о расторжении договора страхования, указывая, что договор страхования жизни по программе "Фиксированный доход" заключен ею с ответчиком вследствие обмана и введения в заблуждение, поскольку изначально она имела намерение заключить с банком договор депозитного вклада.

Судом установлено, что 1 ноября 2022 г. между Д. и страховщиком, в интересах которого действовал сотрудник банка, заключен договор страхования жизни по программе "Фиксированный доход", по которому Д. уплачена страховая премия в размере 2 000 000 руб.

Срок действия договора установлен по 18 февраля 2028 г. включительно.

29 декабря 2022 г. Д. обратилась в страховую компанию с заявлением о расторжении указанного выше договора в связи с тем, что при его заключении была введена в заблуждение.

11 января 2023 г. страховая компания отказала в удовлетворении заявления и разъяснила, что при досрочном расторжении договора страхования по письменному заявлению страхователя выкупная сумма по договору подлежит возврату в существенно меньшем размере, чем сумма уплаченных по договору денежных средств.

Признавая договор страхования недействительным и применяя последствия его недействительности, суд первой инстанции пришел к выводу, что при заключении договора ответчик ввел истца в заблуждение относительно существенных условий договора, скрыл, что программа является не договором вклада с повышенной ставкой, а договором страхования жизни с выплатой дохода.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований, указал, что истец имела возможность ознакомиться с текстом заключаемого договора страхования, между ней и ответчиком достигнуто соглашение по всем существенным условиям, в связи с чем отсутствуют основания полагать, что Д. была введена в заблуждение относительно предмета и природы сделки.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил апелляционное определение без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, дело направила на новое апелляционное рассмотрение по следующим основаниям.

В пункте 50 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановление Пленума от 23 июня 2015 г. N 25) разъяснено, что сделкой является волеизъявление, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (например, гражданско-правовой договор, выдача доверенности, признание долга, заявление о зачете, односторонний отказ от исполнения обязательства, согласие физического или юридического лица на совершение сделки).

При этом сделка может быть признана недействительной как в случае нарушения требований закона (статья 168 ГК РФ), так и по специальным основаниям в случае порока воли при ее совершении, в частности при совершении сделки под влиянием существенного заблуждения или обмана (статья 178, пункт 2 статьи 179 ГК РФ).

Кроме того, если сделка нарушает установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ запрет на недобросовестное осуществление гражданских прав, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной на основании положений статьи 10 и пункта 1 или 2 статьи 168 ГК РФ. При наличии в законе специального основания недействительности такая сделка признается недействительной по этому основанию (пункты 7 и 8 постановления Пленума от 23 июня 2015 г. N 25).

В соответствии с пунктом 3 статьи 307 ГК РФ при установлении, исполнении обязательства и после его прекращения стороны обязаны действовать добросовестно, учитывая права и законные интересы друг друга, взаимно оказывая необходимое содействие для достижения цели обязательства, а также предоставляя друг другу необходимую информацию.

В пункте 1 постановления Пленума от 23 июня 2015 г. N 25 разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

В статье 8 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей) предусмотрено право потребителя на информацию об изготовителе (исполнителе, продавце) и о товарах (работах, услугах).

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 данного закона изготовитель (исполнитель, продавец) обязан своевременно предоставлять потребителю необходимую и достоверную информацию о товарах (работах, услугах), обеспечивающую возможность их правильного выбора.

Согласно пункту 1 статьи 12 Закона о защите прав потребителей, если потребителю не предоставлена возможность незамедлительно получить при заключении договора информацию о товаре (работе, услуге), он вправе потребовать от продавца (исполнителя) возмещения убытков, причиненных необоснованным уклонением от заключения договора, а если договор заключен, в разумный срок отказаться от его исполнения и потребовать возврата уплаченной за товар суммы и возмещения других убытков.

В силу требований пункта 4 статьи 13, пункта 5 статьи 14 и пункта 6 статьи 28 Закона о защите прав потребителей бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательств, лежит на изготовителе (исполнителе, продавце).

При рассмотрении данного дела судом апелляционной инстанции не дано оценки доводам истца о том, что она обратилась в банк для заключения договора банковского вклада, а не в страховую компанию для заключения договора страхования. При этом договор страхования заключен с истцом сотрудником банка, одновременно представлявшим интересы страховой компании и действовавшим в интересах этой страховой компании.

В процессе рассмотрения дела Д. ссылалась на то, что она заблуждалась относительно природы подписываемого договора страхования жизни, полагая, что заключает с банком договор банковского вклада под больший процент, а не договор страхования со страховой компанией.

При этом истец ссылалась на расстройство зрения, подтвержденное амбулаторной картой, и на то, что манипуляции с телефоном при заключении договора производил сотрудник банка.

Обнаружив ошибку, истец менее чем через два месяца обратилась в банк за расторжением договора, при этом выяснилось, что по его условиям она может вернуть только 696 000 руб. вместо 2 000 000 руб., а договор действует до 2028 года.

При этом суд апелляционной инстанции, ссылаясь на недоказанность фактов существенного заблуждения и отсутствия надлежащей информации при заключении договора, в нарушение приведенных выше норм права не учел, что в отношениях с гражданином-потребителем обязанность доказать надлежащее предоставление информации об услуге возложена на исполнителя.

При этом, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 3 апреля 2023 г. N 14-П, предприниматель, профессионально занимающийся продажами, регулярно, на постоянной основе взаимодействует с разными контрагентами (включая потребителей) и потому потенциально обладает навыками ведения переговоров, оказания влияния на покупателя с целью реализации товара на наиболее выгодных для себя условиях. Он также не лишен возможности создать видимость обеспечения покупателя нужным объемом информации, а даже действительно обеспечив его таковой - манипулировать ею так, чтобы покупатель обошел вниманием проблемные элементы в ее содержании. В связи с этим, предлагая условия договора, предприниматель не может не осознавать свое превосходство (экономическую силу) над потребителем. У покупателя же, возможно, не будет оснований в ходе, например, судебного разбирательства отрицать, что продавец его информировал. При таких условиях даже выравнивание процессуального положения сторон посредством деятельности суда по перераспределению бремени доказывания от покупателя к продавцу может не дать полезного эффекта.

Принимая во внимание изложенное, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и направила дело на новое апелляционное рассмотрение.

Определение N 73-КГ25-1-К8

8. Страховая компания, заключившая с гражданином договор личного страхования от заболевания COVID-19 без истребования у него сведений о наличии сопутствующих заболеваний, не вправе отказывать впоследствии в страховом возмещении, ссылаясь на положения Правил страхования о том, что заболевание COVID-19 при наличии таких сопутствующих заболеваний не является страховым случаем.

Е. и М., действующая также в интересах несовершеннолетнего Р., обратились в суд с иском к страховой компании о взыскании в пользу М. и Р. страхового возмещения, неустойки, компенсации морального вреда и штрафа.

Судом установлено и из материалов дела следует, что 14 ноября 2020 г. между Н. (сыном Е., супругом М.) и страховой компанией (ответчиком) в письменной форме заключен договор страхования от болезней "Антивирус. Семья под защитой". Срок действия договора - с 18 ноября 2020 г. по 17 ноября 2021 г.

Страховыми рисками по договору являлись смерть застрахованного лица в результате болезни (под болезнью понимается впервые диагностированное заболевание вирусной этимологии семейства коронавирусов, включая COVID-19) и госпитализация (экстренная госпитализация) застрахованного лица в результате той же болезни.

Внизу первой страницы договора мелким шрифтом указано, что он заключен на условиях страхования, изложенных в Условиях страхования (приложение 1 к договору) и Правилах страхования от несчастных случаев и болезней от 25 июня 2019 г.

14 ноября 2021 г. Н. умер. Согласно свидетельству причиной смерти явилась острая респираторная недостаточность, другая вирусная пневмония, коронавирусная инфекция, вызванная COVID-19.

22 февраля 2022 г. М. обратилась в страховую компанию с заявлением о наступлении страхового случая, в удовлетворении которого было отказано ввиду наличия у Н. сопутствующих заболеваний, указанных в подпункте 3 пункта 2.2.1.1 Условий страхования, вследствие чего его смерть не является страховым случаем.

В пункте 2.2.1.1 Условий страхования указано, что страховыми случаями не являются и страховая выплата не производится в случае, если лица находятся в группе риска по развитию тяжелых форм заболевания коронавирусной инфекцией COVID-19 и имеют один или несколько следующих диагнозов при положительном тесте на коронавирусную инфекцию COVID-19: ожирение, диабет 1 и 2 типа, гипертоническая болезнь 2 степени и выше, бронхиальная астма, онкологические/аутоиммунные заболевания, лица, перенесшие трансплантацию органов, аорто-коронарное шунтирование, лица, имеющие врожденные или генетические заболевания, лица, имеющие хронические заболевания, осложненные хронической легочной, и/или сердечно-сосудистой, и/или почечной, и/или печеночной недостаточностью (подпункт 3).

Претензия истцов оставлена страховщиком без удовлетворения.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, основываясь на выводах судебной медицинской экспертизы, указал, что сопутствующие заболевания, а именно гипертоническая болезнь 2 степени и выше, предусмотренные подпунктом 3 пункта 2.2.1.1 Условий страхования, были диагностированы у Н. до заключения договора страхования, а следовательно, его смерть не является страховым случаем.

С выводом суда первой инстанции согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, признавая состоявшиеся по делу судебные постановления вынесенными с нарушением норм материального права и направляя дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, руководствовалась положениями пункта 1 статьи 2, пункта 1 статьи 3, статьи 9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. N 4015-I "Об организации страхового дела в Российской Федерации", пунктом 4 статьи 421, статьей 431, подпунктом 2 пункта 2 статьи 942, пунктами 1 и 2 статьи 943 ГК РФ, статьей 10 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей", а также разъяснениями, содержащимися в пунктах 43, 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" и исходила из того, что условия договора личного страхования должны толковаться с учетом его цели и существа законодательного регулирования этих отношений, а все противоречия, неясности и сомнения подлежат толкованию в пользу граждан-потребителей, в том числе выгодоприобретателей и правопреемников.

В частности, для сходных правоотношений в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2024 г. N 19 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества" разъяснено, что исходя из положений пункта 4 статьи 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон договора страхования имущества, в связи с чем к условиям договора помимо перечисленных в статье 942 ГК РФ могут быть отнесены и другие условия (в частности, территория использования или место нахождения застрахованного имущества; перечень случаев, которые не могут быть признаны страховыми (например, управление транспортным средством лицом, не допущенным к управлению в рамках договора добровольного страхования транспортного средства; угон транспортного средства с оставленными регистрационными документами, если в соответствии с договором страхования страховым риском является кража или угон транспортного средства без документов и (или) ключей).

Стороны вправе включать в договор добровольного страхования имущества (страховой полис) перечень страховых событий и исключений из него, условия о способе расчета убытков, подлежащих возмещению при наступлении страхового случая, и другие условия, если они не противоречат действующему законодательству, в частности не ущемляют права потребителя (статья 16 Закона о защите прав потребителей).

При этом в пункте 16 этого же постановления указано, что по общему правилу при неясности условий договора страхования, изложенных в полисе и правилах страхования, и невозможности установить действительную общую волю сторон иным образом толкование условий договора осуществляется в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия (часть 2 статьи 431 ГК РФ).

Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной является страховщик как лицо, профессионально осуществляющее деятельность в страховой сфере.

Названные выше положения закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации судами по данному делу учтены не были.

Так, на первой странице договора ясно и недвусмысленно, без всяких исключений, страховые риски и страховые случаи определены следующим образом:

1) смерть застрахованного лица в результате болезни (под болезнью понимается впервые диагностированное заболевание вирусной этимологии семейства коронавирусов, включая COVID-19);

2) госпитализация (экстренная госпитализация) застрахованного лица в результате той же болезни.

Однако в противоречие этому в подпункте 3 пункта 2.2.1.1 Условий страхования указано, что эти же события не являются страховыми случаями при наличии у застрахованного лица ряда заболеваний.

Данному противоречию судебные инстанции оценки не дали.

При этом из обстоятельств заключения договора и его содержания следует, что Условия страхования от болезней, разработанные и утвержденные страховщиком, являющиеся приложением к договору страхования, содержат общие условия для договоров такого типа, заключаемых данным страховщиком, а условия, содержащиеся на первой странице договора, являются специально согласованными для этого договора, заключенного с конкретным гражданином-потребителем.

Для сходных правоотношений в пункте 11 названного выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2024 г. N 19 разъяснено, что если условия договора страхования, документы, предусмотренные пунктом 2 статьи 940 ГК РФ, и правила страхования, на основании которых заключен договор, противоречат друг другу, то приоритет отдается тем условиям, которые индивидуально согласованы сторонами договора (пункт 3 статьи 943 ГК РФ).

Это судебными инстанциями учтено не было, что, безусловно, повлияло на результат разрешения спора.

Кроме того, из условий договора и позиции страховой компании следует, что изложенные в подпункте 3 пункта 2.2.1.1 Условий страхования обстоятельства, на которые сослались страховая компания и суды, по их смыслу сами по себе не образуют страхового случая, но существенно увеличивают вероятность наступления страхового случая и увеличивают размер возможных убытков.

Учет таких сведений, последствия умолчания о них страхователя или предоставление им ложных сведений об этих обстоятельствах при заключении договора урегулированы положениями статьи 944 ГК РФ.

После заключения договора обязанность страхователя информировать страховщика о значительных изменениях в обстоятельствах, сообщенных при заключении договора, если эти изменения могут существенно повлиять на увеличение страхового риска, и последствия неисполнения этой обязанности урегулированы статьей 959 ГК РФ.

Из установленных судами обстоятельств и материалов дела не следует, что страховой компанией страхователю предлагалось сообщить сведения о наличии или об отсутствии у него заболеваний, указанных в подпункте 3 пункта 2.2.1.1 Условий страхования, а также отсутствуют сведения о том, что страхователь на запрос страховой компании умолчал об этих обстоятельствах или сообщил о них ложные сведения.

Между тем в отсутствие сведений о таких обстоятельствах, которые, по утверждению страховой компании, существенно увеличивают вероятность наступления страховых случаев, указанных на первой странице договора, страховая компания посчитала возможным заключить с Н. договор страхования и получить от него страховую премию по установленному тарифу.

Данные обстоятельства имели существенное значение для правильного применения норм материального права, однако судами учтены не были.

Определение N 89-КГ24-15-К7

9. При взыскании со страховщика убытков, вызванных необоснованной заменой страхового возмещения по договору ОСАГО в виде организации и оплаты восстановительного ремонта автомобиля на страховую выплату, страховщик не освобождается от уплаты предусмотренных законом неустойки и штрафа, размер которых определяется без учета страховых выплат.

С. обратилась в суд с иском к страховой компании о взыскании с ответчика страхового возмещения, неустоек, штрафа, расходов на оплату услуг эксперта, расходов на юридические услуги, почтовых расходов, компенсации морального вреда.

Как установлено судом и следует из материалов дела, в результате дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП), произошедшего 14 июля 2023 г. по вине водителя Ф., был поврежден принадлежащий истцу автомобиль.

Гражданская ответственность истца на момент ДТП была застрахована в страховой компании (ответчик).

19 июля 2023 г. С. обратилась к ответчику с заявлением о страховом возмещении, в качестве формы возмещения выбрав организацию и оплату восстановительного ремонта транспортного средства на станции технического обслуживания автомобилей.

По результатам рассмотрения заявления ответчик 3 августа 2023 г. выплатил истцу страховое возмещение в размере 78 479,50 руб., определенном в соответствии с заключением эксперта без учета износа заменяемых деталей.

10 августа 2023 г. истец обратилась к ответчику с заявлением (претензией) о возмещении стоимости восстановительного ремонта автомобиля в полном объеме, убытков, выплате неустойки, финансовой санкции, утраты товарной стоимости (далее - УТС) и компенсации морального вреда, в удовлетворении которого страховщиком отказано.

Решением финансового уполномоченного в удовлетворении требований С. о взыскании со страховщика стоимости восстановительного ремонта транспортного средства, УТС, финансовой санкции, неустойки и расходов на оплату юридических услуг отказано. Требование о компенсации морального вреда оставлено без рассмотрения.

Удовлетворяя исковые требования частично, суд первой инстанции признал, что ответчик в отсутствие предусмотренных законом оснований заменил страховое возмещение в форме организации и оплаты восстановительного ремонта на страховую выплату, в связи с чем взыскал со страховщика убытки в виде стоимости не осуществленного страховщиком ремонта за вычетом выплаченных денежных сумм. Отказывая во взыскании штрафа, суд первой инстанции сослался на то, что штраф на сумму убытков начислению не подлежит.

С такими выводами согласился суд апелляционной инстанции.

Кассационный суд общей юрисдикции не усмотрел правовых оснований для отмены судебных постановлений нижестоящих судов.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит, что с обжалуемыми судебными постановлениями согласиться нельзя по следующим основаниям.

Факт незаконного отказа страховщика от страхового возмещения в форме организации и оплаты восстановительного ремонта в натуре судами установлен.

Согласно пункту 21 статьи 12 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) при несоблюдении срока осуществления страховой выплаты или срока выдачи потерпевшему направления на ремонт транспортного средства страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пеню) в размере 1% от определенного в соответствии с данным федеральным законом размера страхового возмещения по виду причиненного вреда каждому потерпевшему.

Как разъяснено в пункте 76 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2022 г. N 31 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - постановление Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31), неустойка за несоблюдение срока осуществления страховой выплаты или срока выдачи потерпевшему направления на ремонт транспортного средства определяется в размере 1%, а за несоблюдение срока проведения восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства определяется в размере 0,5% за каждый день просрочки от надлежащего размера страхового возмещения по конкретному страховому случаю за вычетом страхового возмещения, произведенного страховщиком в добровольном порядке в сроки, установленные статьей 12 Закона об ОСАГО (абзац второй пункта 21 статьи 12 Закона об ОСАГО).

Неустойка исчисляется со дня, следующего за днем, установленным для принятия решения о выплате страхового возмещения, то есть с 21-го дня после получения страховщиком заявления потерпевшего о страховой выплате и документов, предусмотренных правилами, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору включительно.

Согласно пункту 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО при удовлетворении судом требований потерпевшего - физического лица об осуществлении страховой выплаты суд взыскивает со страховщика за неисполнение в добровольном порядке требований потерпевшего штраф в размере 50% от разницы между совокупным размером страховой выплаты, определенной судом, и размером страховой выплаты, осуществленной страховщиком в добровольном порядке.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абзацах втором и третьем пункта 81, пункте 83 постановления Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31, при удовлетворении судом требований потерпевшего - физического лица суд одновременно разрешает вопрос о взыскании с ответчика штрафа за неисполнение в добровольном порядке требований независимо от того, заявлялось ли такое требование суду (пункт 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО). Если такое требование не заявлено, то суд в ходе рассмотрения дела по существу ставит вопрос о взыскании штрафа на обсуждение сторон (часть 2 статьи 56 ГПК РФ).

В пункте 82 этого же постановления разъяснено, что наличие судебного спора о взыскании страхового возмещения указывает на неисполнение страховщиком обязанности по его осуществлению в добровольном порядке, в связи с чем страховое возмещение, произведенное потерпевшему - физическому лицу в период рассмотрения спора в суде, не освобождает страховщика от уплаты штрафа, предусмотренного пунктом 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО.

Из приведенных норм права и разъяснений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что неустойка и размер штрафа определяются не размером присужденного потерпевшему возмещения убытков, а размером страхового возмещения, обязательство по которому не исполнено страховщиком добровольно.

При этом указание в пункте 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО на страховую выплату не означает, что в случае неисполнения страховщиком обязательства по организации и оплате восстановительного ремонта он освобождается от уплаты штрафа.

Иное означало бы, что в отступление от конституционного принципа равенства прав потерпевшие, право которых на страховое возмещение в виде организации и оплаты восстановительного ремонта нарушено, оказались бы менее защищены и поставлены в неравное положение с такими же потерпевшими, право которых на страховое возмещение нарушено неосуществлением страховой выплаты.

Таким образом, удовлетворение судом требования потерпевшего - физического лица о взыскании убытков в размере действительной стоимости восстановительного ремонта автомобиля, о которых сказано в пункте 56 постановления Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31, обусловленных ненадлежащим исполнением страховщиком обязательства по организации и оплате восстановительного ремонта транспортного средства, предполагает присуждение предусмотренных Законом об ОСАГО неустойки и штрафа, поскольку страховщик в добровольном порядке требование потерпевшего - физического лица не исполнил.

В этом случае осуществленные страховщиком денежные выплаты не могут рассматриваться как надлежащее исполнение обязательства, которым в соответствии с пунктом 15.1 статьи 12 Закона об ОСАГО является организация и оплата восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства потерпевшего (возмещение вреда в натуре), и не освобождают от уплаты неустойки и штрафа, подлежащих исчислению от стоимости не осуществленного страховщиком ремонта, определяемой по единой методике, утвержденной Положением Банка России от 4 марта 2021 г. N 755-П "О единой методике определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства", без учета износа транспортного средства.

По данному делу суд апелляционной инстанции, соглашаясь с выводами суда первой инстанции о незаконности уклонения страховщика от организации и оплаты восстановительного ремонта транспортного средства и о взыскании в связи с этим убытков, в нарушение приведенных выше норм права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации отказал во взыскании неустойки и штрафа.

Кассационный суд общей юрисдикции допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм права не устранил.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации постановления судов апелляционной и кассационной инстанций отменила, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.

Определение N 1-КГ25-3-К3

10. При наличии у страховой компании обязанности осуществить страховое возмещение и по договору обязательного страхования ответственности, и по договору добровольного страхования имущества право выбора принадлежит потерпевшему, который до исполнения страховщиком обязательства по первоначальному обращению вправе изменить свое решение и потребовать страховое возмещение по другому договору.

Т. обратилась в суд с иском к обществу о взыскании страхового возмещения, неустойки, компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что 5 июня 2021 г. в результате дорожно-транспортного происшествия по вине П., управлявшей автомобилем Chevrolet Aveo, поврежден автомобиль истца.

Общество (ответчик), застраховавшее гражданскую ответственность Т. по договору обязательного страхования автогражданской ответственности (далее - договор ОСАГО), а также являющееся страховщиком ее автомобиля по договору добровольного страхования имущества (далее - договор КАСКО), выдало направление на ремонт транспортного средства на станции технического обслуживания автомобилей (далее - СТОА), однако ремонт произведен не был.

Истец обратилась к страховщику с требованием выполнить ремонт автомобиля или осуществить страховую выплату по договору ОСАГО.

Ответчик выплатил страховое возмещение в размере 271 100 руб. по договору КАСКО и возместил утрату товарной стоимости транспортного средства в размере 46 500 руб.

Не согласившись с отказом в выплате страхового возмещения по договору ОСАГО, Т. обратилась к уполномоченному по правам потребителей финансовых услуг, который в удовлетворении ее требований к страховщику также отказал.

При рассмотрении дела суд первой инстанции назначил автотехническую и товароведческую экспертизы. По заключению эксперта, стоимость восстановительного ремонта транспортного средства без учета износа заменяемых деталей, узлов и агрегатов исходя из средних региональных цен на момент ДТП составляла 924 800 руб. По результатам проведения дополнительной экспертизы стоимость восстановительного ремонта транспортного средства в соответствии с единой методикой без учета износа определена в размере 538 300 руб., с учетом износа - 447 100 руб.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что страховщик на основании заявления истца обязан был по договору ОСАГО организовать и оплатить ремонт транспортного средства на СТОА, однако этого не сделал, необоснованно заменив страховое возмещение в натуре на страховую выплату. При этом суд указал, что доказательств невозможности организовать ремонт на СТОА либо заключения с потерпевшим соглашения о замене страхового возмещения в натуре страховой выплатой страховщик не представил.

Определяя размер взыскания, суд первой инстанции исходил из лимита страхового возмещения по договору ОСАГО - 400 000 руб. и за вычетом произведенных выплат в размере 317 600 руб. взыскал со страховщика 82 400 руб., а также штраф в размере 50% от этой суммы - 41 200 руб. и компенсацию морального вреда - 1000 руб.

С учетом стоимости восстановительного ремонта автомобиля, определенной исходя из средних рыночных цен в данном регионе в размере 924 800 руб. (без учета износа), суд взыскал с П. как с причинителя вреда разницу между этой суммой и страховым возмещением (400 000 руб.) в размере 524 800 руб.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда первой инстанции о том, что страховое возмещение Т. должно было производиться по договору ОСАГО, поскольку, несмотря на первоначальное заявление о страховом возмещении по договору КАСКО, Т. до исполнения страховщиком обязательств по договору КАСКО изменила волеизъявление и обратилась к страховщику с заявлением о страховом возмещении по договору ОСАГО.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции, ссылаясь на то, что по результатам первоначальной экспертизы стоимость автомобиля истца до повреждения составляла 953 800 руб., а стоимость восстановительного ремонта - 924 800 руб., то есть 97% от стоимости автомобиля, пришел к выводу о расчете страхового возмещения на условиях полной гибели исходя из доаварийной стоимости автомобиля за вычетом годных остатков (578 900 руб.) и определил его в размере 374 900 руб. (953 800 руб. - 578 900 руб.).

С учетом произведенных страховщиком выплат в размере 317 600 руб. суд апелляционной инстанции изменил решение суда, снизив подлежащую взысканию со страховщика сумму до 57 300 руб. (374 900 руб. - 317 600 руб.) и уменьшив соответственно сумму штрафа до 28 650 руб.

Полагая, что взысканной суммой размер ущерба истцу возмещен в полном объеме, суд апелляционной инстанции отказал в иске.

Кассационный суд общей юрисдикции согласился с выводами суда апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов апелляционной и кассационной инстанций неправомерными ввиду следующего.

В соответствии со статьей 12.1 Закона об ОСАГО в целях установления обстоятельств причинения вреда транспортному средству, установления повреждений транспортного средства и их причин, технологии, методов и стоимости его восстановительного ремонта проводится независимая техническая экспертиза.

Согласно пункту 3 этой статьи независимая техническая экспертиза проводится с использованием единой методики определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, которая утверждается Банком России и содержит, в частности:

а) порядок расчета размера расходов на материалы, запасные части, оплату работ, связанных с восстановительным ремонтом;

б) порядок расчета размера износа подлежащих замене комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов), в том числе номенклатуру комплектующих изделий (деталей, узлов, агрегатов), на которые при расчете размера расходов на восстановительный ремонт устанавливается нулевое значение износа;

в) порядок расчета стоимости годных остатков в случае полной гибели транспортного средства.

В соответствии с пунктом 1.1 Положения Банка России от 19 сентября 2014 г. N 432-П "О единой методике определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства" данное положение устанавливает единую методику определения расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства.

В пункте 41 постановления Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31 разъяснено, что по договору обязательного страхования размер страхового возмещения, подлежащего выплате потерпевшему в связи с повреждением транспортного средства, по страховым случаям, наступившим начиная с 21 сентября 2021 г., определяется в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, утвержденной Положением Банка России от 4 марта 2021 г. N 755-П.

По ранее возникшим страховым случаям размер страхового возмещения определяется в соответствии с единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства, утвержденной Положением Банка России от 19 сентября 2014 г. N 432-П.

В нарушение приведенных положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суд апелляционной инстанции, придя к выводу о том, что на страховщике лежала обязанность произвести страховое возмещение по договору ОСАГО, осуществил его расчет на основании среднерыночных цен, а не в соответствии с единой методикой, что повлекло ошибочный вывод о стоимости восстановительного ремонта и о полной гибели транспортного средства.

Кроме того, в соответствии с пунктом 56 постановления Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31 при нарушении страховщиком обязательства по организации и оплате восстановительного ремонта потерпевший вправе предъявить требование о понуждении страховщика к организации и оплате восстановительного ремонта или потребовать страхового возмещения в форме страховой выплаты либо произвести ремонт самостоятельно и потребовать со страховщика возмещения убытков вследствие ненадлежащего исполнения им своих обязательств по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства в размере действительной стоимости восстановительного ремонта, который страховщик должен был организовать и оплатить. Возмещение таких убытков означает, что потерпевший должен быть постановлен в то положение, в котором он находился бы, если бы страховщик по договору обязательного страхования исполнил обязательства надлежащим образом (пункт 2 статьи 393 ГК РФ).

По данному делу суд апелляционной инстанции признал правильным вывод суда первой инстанции о нарушении страховщиком обязанности организовать и оплатить восстановительный ремонт по договору ОСАГО, однако в нарушение приведенных выше разъяснений сделал прямо противоположный вывод о взыскании страхового возмещения в виде разницы между доаварийной стоимостью автомобиля и стоимостью годных остатков, применив расчет страхового возмещения, предусмотренный для тех случаев, когда восстановительный ремонт не производится.

Кассационный суд общей юрисдикции ошибки суда апелляционной инстанции не исправил.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, направив дело на новое апелляционное рассмотрение.

Определение N 35-КГ25-2-К2

11. Предусмотренный частью 6 статьи 24 Федерального закона от 4 июня 2018 г. N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" штраф за неисполнение финансовой организацией решения финансового уполномоченного в установленный срок подлежит взысканию и в том случае, если решением финансового уполномоченного на финансовую организацию возложена обязанность не уплатить денежные средства гражданину-потребителю, а исполнить обязательство в натуре, например организовать и оплатить ремонт поврежденного транспортного средства.

В. обратился в суд с иском к страховой компании о взыскании штрафа в размере 150 650 руб. и компенсации морального вреда в размере 10 000 руб.

Судом установлено и из материалов дела следует, что 28 января 2021 г. в результате ДТП по вине водителя автомобиля ГАЗ-2790 М. поврежден автомобиль Ford Focus, собственником которого является В.

Гражданская ответственность М. на дату ДТП застрахована ответчиком, В. - в другой страховой организации.

1 февраля 2021 г. В. обратился к ответчику с заявлением о страховом возмещении путем организации и (или) оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства.

9 февраля 2021 г. страховая компания уведомила В. о необходимости предоставления банковских реквизитов.

24 февраля 2021 г. В. направил страховой компании претензию о страховом возмещении путем организации и оплаты восстановительного ремонта транспортного средства, а также о выплате неустойки и компенсации морального вреда.

2 марта 2021 г. страховая компания уведомила В. об отсутствии договоров со СТОА, осуществляющими ремонт транспортных средств марки Ford Focus, которые соответствуют критериям, установленным Правилами обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 7 мая 2003 г. N 263, и о необходимости предоставить банковские реквизиты.

Решением финансового уполномоченного от 1 апреля 2021 г. удовлетворено требование В. к страховой компании об организации и оплате восстановительного ремонта автомобиля Ford Focus на СТОА в регионе проживания заявителя.

Решением суда от 31 августа 2021 г., оставленным без изменения апелляционным определением, требования страховой компании об отмене решения финансового уполномоченного от 1 апреля 2021 г. оставлены без удовлетворения.

Сведений об исполнении страховой компанией решения финансового уполномоченного от 1 апреля 2021 г. материалы дела не содержат.

13 декабря 2021 г. В. обратился к финансовому уполномоченному с заявлением о взыскании со страховой компании неустойки за неисполнение обязанности по выдаче направления на ремонт поврежденного транспортного средства и компенсации морального вреда.

Решением финансового уполномоченного от 14 января 2022 г. рассмотрение обращения В. прекращено в связи с невозможностью рассчитать неустойку, поскольку не представлены сведения о стоимости проведенного на СТОА ремонта.

Удовлетворяя исковые требования частично, суд первой инстанции указал, что страховая компания не исполнила в добровольном порядке решение финансового уполномоченного, и взыскал с нее штраф в размере 50% от 301 300 руб. (стоимость восстановительного ремонта транспортного средства без учета износа, определенная страховой компанией), уменьшив его до 100 000 руб. на основании статьи 333 ГК РФ.

При этом суд руководствовался частью 6 статьи 24 Федерального закона от 4 июня 2018 г. N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" (далее - Закон о финансовом уполномоченном).

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда в части взыскания со страховой компании штрафа и отказал в иске в указанной части, сославшись на то, что за неисполнение в добровольном порядке решения финансового уполномоченного о возложении обязанности возместить ущерб в натуральной форме данный штраф взысканию не подлежит.

С выводом суда апелляционной инстанции согласился кассационный суд общей юрисдикции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций в части отказа в удовлетворении требования о взыскании штрафа, оставив в этой части в силе решение суда первой инстанции, указав следующее.

В соответствии с пунктом 1 статьи 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.

Согласно части 6 статьи 24 Закона о финансовом уполномоченном, если финансовая организация не исполнила в добровольном порядке решение финансового уполномоченного, суд на основании заявления потребителя финансовых услуг взыскивает с финансовой организации за неисполнение ею в добровольном порядке решения финансового уполномоченного штраф в размере 50% суммы требования потребителя финансовых услуг, которое подлежало удовлетворению в соответствии с решением финансового уполномоченного, в пользу потребителя финансовых услуг.

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 84 постановления Пленума от 8 ноября 2022 г. N 31, нарушение страховщиком сроков осуществления страхового возмещения, установленных решением финансового уполномоченного, является основанием для взыскания судом штрафа, предусмотренного частью 6 статьи 24 Закона о финансовом уполномоченном, независимо от того, произведено ли страховое возмещение до обращения потерпевшего в суд.

Если вступившее в силу решение уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг не исполнено страховщиком в порядке и в сроки, которые установлены указанным решением, наряду со штрафом, предусмотренным пунктом 3 статьи 16.1 Закона об ОСАГО, подлежит взысканию и штраф, предусмотренный частью 6 статьи 24 Закона о финансовом уполномоченном.

Из приведенных положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что предусмотренная частью 6 статьи 24 Закона о финансовом уполномоченном неустойка подлежит взысканию судом в случае неисполнения финансовой организацией решения финансового уполномоченного в установленный срок вне зависимости от того, возложена ли на финансовую организацию обязанность уплатить гражданину-потребителю денежную сумму или исполнить обязательство в натуре, например путем организации и оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства.

Толкование суда апелляционной инстанции о том, что названный штраф подлежит взысканию, только если решением финансового уполномоченного взыскана денежная сумма или возложена обязанность ее уплаты, является ошибочным и не соответствует содержанию части 6 статьи 24 Закона о финансовом уполномоченном.

Если решение финансового уполномоченного возлагает на финансовую организацию обязанность исполнить обязательство в натуре путем организации и оплаты восстановительного ремонта поврежденного транспортного средства, то сумма требований потребителя, которые подлежали удовлетворению в соответствии с этим решением, определяется стоимостью названного ремонта.

При ином толковании потерпевший, заявляющий требование о страховом возмещении в натуральной форме, будет находиться в более невыгодном положении по сравнению с потерпевшим, заявляющим требование о страховом возмещении в денежной форме, что нарушает конституционные положения о равенстве прав и гарантий их судебной защиты.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации оставила в силе решение суда первой инстанции о взыскании штрафа.

Определение N 86-КГ25-2-К2