III. Конституционные основы частного права

13. Постановлением от 24 апреля 2025 года N 17-П Конституционный Суд дал оценку конституционности подпункта 9 пункта 2 статьи 3, пункта 4 статьи 5, подпункта 2 пункта 1 и пункта 5 статьи 13 Федерального закона от 21 декабря 2001 года N 178-ФЗ "О приватизации государственного и муниципального имущества".

Указанные законоположения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой на их основании разрешаются вопросы:

о возможности продажи унитарным предприятием закрепленного за ним недвижимого имущества с согласия собственника такого имущества без использования процедур, предусмотренных данным Федеральным законом;

о действительности договора купли-продажи недвижимого имущества унитарного предприятия, заключенного по результатам проведения торгов, признанных несостоявшимися по причине участия в них лишь одного участника.

Оспоренные положения признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они:

допускают возможность продажи унитарным предприятием закрепленного за ним недвижимого имущества в указанном случае при условии, если это отчуждение не является способом обхода требований законодательства о приватизации или злоупотреблением правом на отчуждение унитарным предприятием в частную собственность закрепленного за ним имущества и проводится на торгах;

предполагают заключение договора купли-продажи и с единственным участником таких торгов в случае их признания несостоявшимися в связи с отсутствием других участников торгов, если положениями нормативного правового акта, регулирующего проведение этих торгов, или содержанием документации о торгах прямо не предусмотрено, что в этом случае договор не заключается и (или) применяются иные формы реализации соответствующего имущества.

14. Постановлением от 23 мая 2025 года N 21-П Конституционный Суд дал оценку конституционности статьи 86 и части 1 статьи 89 Жилищного кодекса Российской Федерации.

Указанные положения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой на их основании - в ситуации, когда гражданину, имеющему право на предоставление жилья во внеочередном порядке в связи с выселением из жилого помещения, расположенного в подлежащем сносу аварийном доме и предоставленного гражданину на условиях договора социального найма, в котором гражданин зарегистрирован по месту жительства, ранее предлагались соответствующие установленным для предоставления при указанных обстоятельствах требованиям жилые помещения, от вселения в которые он отказывался, - решается вопрос о возможности понуждения этого лица в судебном порядке к заключению договора социального найма в отношении определенного уполномоченным органом публичной власти жилища, а также вопрос о регистрации по месту жительства в нем.

Оспоренные положения признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку в системе действующего правового регулирования эти нормативные положения предполагают, что:

понуждение к заключению договора социального найма предложенного уполномоченным органом благоустроенного, находящегося в том же населенном пункте равнозначного жилого помещения допускается лишь в случаях, если дальнейшее проживание в фактически занимаемом гражданином жилом помещении, которое находится в аварийном доме, подлежащем сносу, угрожает жизни такого гражданина (совместно проживающих с ним лиц) или порождает реальные риски причинения существенного вреда здоровью такого гражданина (совместно проживающих с ним лиц), либо если отложение сноса здания, в котором продолжают проживать и (или) сохраняют регистрацию по месту жительства соответствующие граждане, создает угрозу для жизни, здоровья и безопасности других граждан или существенным образом для публичных интересов и единственным препятствием для сноса является указанное проживание (сохранение регистрации), либо если установлена недобросовестность гражданина в ситуации, когда он проживал в ином месте (тем более длительное время, в том числе когда предпосылкой для этого могли быть действия органа публичной власти), а в последующем немотивированно или по мотивам, не имеющим правовых оснований, отказывался от предоставляемого ему для проживания помещения, равнозначного ранее занимаемому непригодному для постоянного проживания;

при этом на основании соглашения (мирового соглашения, заключенного в ходе рассмотрения судебного дела) уполномоченного органа и гражданина в качестве альтернативы понуждению к заключению договора социального найма в указанных случаях до решения вопроса об определении будущего места жительства гражданина допускается его вселение в жилое помещение маневренного фонда с сохранением за уполномоченным органом обязанности предоставить жилое помещение по договору социального найма;

сохранение за уполномоченным органом обязанности предоставить жилое помещение по договору социального найма в случае, если не будут установлены указанные основания к понуждению к заключению договора социального найма либо будет осуществлено вселение гражданина в жилое помещение маневренного фонда, не препятствует предоставлению жилых помещений иным нуждающимся в них гражданам в порядке очередности или в последовательности возникновения права на их предоставление вне очереди, а также применению разумных интервалов для предложения этому гражданину иного жилого помещения по договору социального найма.

15. Постановлением от 26 мая 2025 года N 22-П Конституционный Суд дал оценку конституционности пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Указанное законоположение являлось предметом рассмотрения в той мере, в какой на его основании судом при разрешении вопроса об истребовании жилого помещения из чужого незаконного владения устанавливается факт его выбытия из владения публично-правового образования помимо воли последнего в случае, если предоставление такого помещения из публичной собственности в собственность лица, впоследствии возмездно передавшего его добросовестному приобретателю, признано незаконным.

Оспоренное законоположение признано не противоречащим Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не предполагает признания жилого помещения выбывшим из владения публично-правового образования помимо его воли для целей истребования у добросовестного приобретателя, если судом при разрешении вопроса о таком истребовании будет установлено, что уполномоченные органы (должностные лица) этого публично-правового образования совершали действия (принимали правовые акты), предусматривающие передачу жилого помещения частному лицу (гражданину), даже признанные в дальнейшем незаконными.

16. Постановлением от 29 мая 2025 года N 24-П Конституционный Суд дал оценку конституционности части первой статьи 151 и частей первой и второй статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Указанные взаимосвязанные положения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой они служат основанием для решения вопроса о возможности включения в состав наследства и возложения на наследников лица, совершившего преступление (подозреваемого или обвиняемого, уголовное преследование которого прекращено по нереабилитирующим основаниям), обязанности компенсировать моральный вред потерпевшему от этого преступления в пределах стоимости наследственного имущества, притом что на момент смерти причинителя вреда отсутствовал судебный акт, обязывающий его выплатить соответствующую компенсацию.

Оспоренные взаимосвязанные положения признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не препятствуют включению в состав наследства указанного лица и возложению на его наследников обязанности компенсировать моральный вред потерпевшему от этого преступления в пределах стоимости наследственного имущества вне зависимости от наличия на момент смерти причинителя вреда вступившего в силу судебного акта, обязывающего его выплатить соответствующую компенсацию.

17. Постановлением от 24 июня 2025 года N 26-П Конституционный Суд дал оценку конституционности статей 15, 16 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Указанные законоположения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой на их основании в системе действующего правового регулирования решается вопрос о возмещении лицу, по жалобе которого судом в соответствии с правилами, предусмотренными главой 30 КоАП Российской Федерации, вынесено решение об удовлетворении полностью или частично его требований об изменении определения об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении, расходов на оформление доверенности и на оплату услуг представителя (защитника), понесенных им в связи с обжалованием такого определения.

Оспоренные нормы признаны не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они не могут рассматриваться как исключающие возможность возмещения лицу, по жалобе и в пользу которого судом в соответствии с правилами, предусмотренными главой 30 КоАП Российской Федерации, вынесено решение об изменении определения об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении, расходов на оформление доверенности и на оплату услуг представителя (защитника), связанных с таким обжалованием, при соблюдении общих принципов возмещения процессуальных издержек.

18. Определением от 10 апреля 2025 года N 906-О Конституционный Суд проанализировал положения подпункта "в" пункта 45 Правил поставки газа для обеспечения коммунально-бытовых нужд граждан, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 21 июля 2008 года N 549, и первого предложения абзаца шестого пункта 81(11) Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 мая 2011 года N 354.

Подпункт "в" пункта 45 Правил поставки газа для обеспечения коммунально-бытовых нужд граждан закрепляет право поставщика газа в одностороннем порядке приостановить исполнение обязательств по поставке газа с предварительным письменным уведомлением абонента в случае неоплаты или неполной оплаты потребленного газа в течение 2 расчетных периодов подряд.

Первое предложение абзаца шестого пункта 81(11) Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов устанавливает, что нарушение показателей, указанных в абзацах третьем - пятом этого пункта, признается несанкционированным вмешательством в работу прибора учета.

Как отметил Конституционный Суд, из судебной практики следует, что при оценке законности действий поставщика газа по приостановлению поставки газа в случае неоплаты поставленного ресурса суды, в частности, исследуют наличие альтернативных способов обогрева жилого помещения, возможность изолированного отключения оборудования, используемого для целей отопления, отдельно от оборудования, не используемого для этого, соблюдение прав и законных интересов третьих лиц (прежде всего собственников и иных владельцев соседних жилых помещений) и т.д. Соответственно, определение того, утрачивает ли жилое помещение свойство пригодности для проживания в силу приостановления поставки газа, используемого для отопления, относится к полномочиям судов по установлению и оценке фактических обстоятельств.

Оспоренное положение Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, закрепляя, что отступление от определенных критериев состояния прибора учета, подлежащих оценке в ходе его проверки, признается несанкционированным вмешательством в работу прибора учета, не устанавливает ограничения прав граждан и не выходит за пределы правотворческих полномочий Правительства Российской Федерации, обусловленных содержанием статьи 157 Жилищного кодекса Российской Федерации.

19. Определением от 10 апреля 2025 года N 907-О Конституционный Суд проанализировал пункт 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пункту 1 статьи 302 ГК Российской Федерации, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Как отметил Конституционный Суд, сложившийся в практике подход, при котором суды исходят из того, что передача имущества третьим лицам с целью его реализации, если мошеннические действия связаны с невыплатой в последующем причитающихся собственнику денежных средств, не свидетельствует о выбытии такого имущества из владения собственника помимо его воли, не может рассматриваться в качестве не соответствующего предписаниям Конституции Российской Федерации. Данное понимание оспоренного положения в таких гражданско-правовых спорах не посягает на исключительность уголовного закона в вопросах определения преступности деяния, его наказуемости, иных уголовно-правовых последствий, с учетом условия о добросовестности приобретателя не может рассматриваться как позволяющее легализовать похищенное имущество, не устраняет возможности возмещения собственнику вреда, причиненного преступлением, не противоречит воле законодателя и не разрушает взаимосвязи отраслей права.

Кроме того, такое понимание пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации не препятствует тому, чтобы дифференцировать случаи, когда обман или злоупотребление при совершении мошенничества относится к цели, с которой передача владения совершается потерпевшим лицом (т.е. когда лицо осознанно и по своей воле передает имущество во владение, однако цели такой передачи недостижимы вследствие обмана или злоупотребления доверием), или относится непосредственно к самой передаче владения независимо от целей такой передачи (когда лицо не имело намерений передавать имущество во владение, но сделало это под влиянием обмана или злоупотребления доверием). Если в первом случае передача имущества потерпевшим-собственником (иным законным владельцем) может оправдывать предпочтение сохранения имущества за добросовестным приобретателем, то во втором случае - если судом установлено, что воля собственника (иного законного владельца), направленная на передачу вещи независимо от целей такой передачи, была сформирована под влиянием обмана или злоупотребления доверием (в том числе в результате мошеннических действий), - такая передача в целях применения оспоренного положения не должна расцениваться как совершенная по воле этого лица.

20. Определением от 10 апреля 2025 года N 911-О Конституционный Суд проанализировал положения статьи 15, пунктов 2 и 3 статьи 393, а также пункта 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 15 ГК Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере (пункт 1); под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода); если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (пункт 2).

Пункт 2 статьи 393 данного Кодекса предусматривает, что убытки (причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства) определяются в соответствии с правилами, предусмотренными статьей 15 данного Кодекса; возмещение убытков в полном размере означает, что в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом.

В соответствии с пунктом 3 статьи 393 указанного Кодекса, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, - в день предъявления иска; исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

В силу пункта 2 статьи 1064 этого же Кодекса лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине; законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Конституционный Суд отметил, что действующее гражданское законодательство предполагает, что вне зависимости от развивающихся на фоне существования денежного обязательства инфляционных процессов, по общему правилу, должник обязан исполнить это обязательство в размере, обусловленном номинальной суммой денежного долга, с учетом определенных в соответствии со статьей 395 ГК Российской Федерации процентов на эту сумму, что не исключает индексацию этой суммы со дня вынесения судебного акта.

Хотя сами по себе инфляционные потери и могут рассматриваться как определенного рода вред, причиняемый имущественным интересам лица, действия должника, однако, обычно являются косвенной причиной их влияния на имущественную сферу кредитора: такие потери вызваны не исключительно его противоправным поведением, а объективными экономическими процессами, сопутствующими в качестве внешнего обстоятельства любым гражданско-правовым отношениям. Так, в отсутствие причинно-следственной связи - которая является, как отметил в Постановлении от 2 июля 2020 года N 32-П Конституционный Суд, conditio sine qua non (непременным условием) обязательства возместить причиненный вред - инфляционные потери не могут автоматически расцениваться в качестве вреда в том значении, в котором они понимаются в действующем законодательстве, судебной практике и гражданско-правовой доктрине. Это, однако, не исключает использование гражданско-правового инструментария возмещения вреда (убытков) в том случае, если причинно-следственная связь и другие условия наступления гражданско-правовой ответственности причинителя вреда за инфляционные потери потерпевшего с учетом обстоятельств конкретного дела будут установлены судом.

21. Определениями от 14 апреля 2025 года N 913-О и N 914-О Конституционный Суд проанализировал положения статей 195 и 196, пункта 1 статьи 197, пункта 1 и абзаца второго пункта 2 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно статье 195 ГК Российской Федерации исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено. Статья 196 этого же Кодекса устанавливает, в частности, что общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии с его статьей 200, в силу которой, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 1); по обязательствам, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, а если должнику предоставляется срок для исполнения такого требования, исчисление срока исковой давности начинается по окончании срока, предоставляемого для исполнения такого требования, при этом срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства (абзац второй пункта 2). В соответствии с пунктом 1 статьи 197 указанного Кодекса для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные или более длительные по сравнению с общим сроком.

Конституционный Суд указал, что переход права собственности на объект социально-культурного или коммунально-бытового назначения от лица, его приватизировавшего, к новому собственнику сам по себе не может рассматриваться ни как момент прекращения действия условия об использовании имущества по назначению (профилю), ни как критерий, влияющий на течение срока исковой давности по требованиям, связанным с нарушением этого условия. То же касается и последующих переходов прав на данный объект, тем более когда соответствующее имущество передается лицу, созданному предшествующим собственником или в результате реорганизации последнего либо иным образом с ним аффилированному.

22. Определением от 10 июня 2025 года N 1530-О Конституционный Суд проанализировал положения статьи 210 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 1151, пунктом 4 статьи 1152 этого же Кодекса и пунктом 3 части 1 статьи 14 Федерального закона от 6 октября 2003 года N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации".

Согласно статье 210 ГК Российской Федерации собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором. В соответствии с пунктом 2 статьи 1151 данного Кодекса выморочное имущество в виде жилого помещения переходит в порядке наследования по закону в собственность городского поселения, на территории которого данное жилое помещение расположено; полученное в таком порядке жилое помещение включается в соответствующий жилищный фонд социального использования. В силу пункта 4 статьи 1152 того же Кодекса принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации.

Пункт 3 части 1 статьи 14 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" устанавливает, что к вопросам местного значения городского поселения относятся владение, пользование и распоряжение имуществом, находящимся в муниципальной собственности поселения.

Конституционный Суд указал, что статья 210 ГК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 1151, пунктом 4 статьи 1152 данного Кодекса и пунктом 3 части 1 статьи 14 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" не препятствует муниципальным образованиям контролировать состояние муниципального жилищного фонда, взаимодействуя с уполномоченными органами и должностными лицами, в том числе на основании нормативного регулирования порядка выявления, учета, оформления и использования выморочного имущества как на уровне субъектов Российской Федерации, так и на уровне муниципальных образований, а также защищать свои права, нарушенные противоправными действиями (бездействием) граждан и юридических лиц, направленными на сокрытие выморочного имущества.

При этом необходимо учитывать, что местный бюджет не существует изолированно, а является составной частью финансовой системы Российской Федерации; недостаточность собственных доходных источников на уровне муниципальных образований влечет обязанность органов государственной власти осуществлять в целях сбалансированности местных бюджетов надлежащее бюджетное регулирование, что обеспечивается, в частности, посредством использования правовых механизмов, закрепленных в Бюджетном кодексе Российской Федерации.