7. При разрешении споров, связанных с предоставлением субсидии на приобретение или строительство жилого помещения нуждающимся в жилье гражданам из числа коренных малочисленных народов Российской Федерации, исходя из целей и задач государственной политики, направленных на улучшение жилищных условий данной категории граждан, судам при оценке правомерности решения уполномоченного органа о снятии таких граждан с учета нуждающихся в улучшении жилищных условий необходимо принимать во внимание состав семьи гражданина на дату принятия решения.

С. обратилась в суд с иском к Департаменту строительства и жилищно-коммунального комплекса Ханты-Мансийского автономного округа - Югры о признании незаконным решения о снятии с учета на получение субсидии и об исключении из списков участников мероприятия по обеспечению жильем граждан из числа коренных малочисленных народов Ханты-Мансийского автономного округа - Югры, об обязании восстановить на данном учете и признать право на получение субсидии.

В обоснование заявленных требований С. указала, что она является представителем народа ханты, который в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 24 марта 2000 г. N 255 "О Едином перечне коренных малочисленных народов Российской Федерации" отнесен к коренным малочисленным народам Российской Федерации.

С 30 декабря 2002 г. С. состоит в браке с А., у супругов трое общих детей - 2004, 2011 и 2017 г. р.

Решением уполномоченной организации от 11 марта 2013 г. С. с семьей (супруг и дети 2004 и 2011 г. р.) была признана участником подпрограммы "Обеспечение жилыми помещениями граждан из числа коренных малочисленных народов в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре" целевой программы Ханты-Мансийского автономного округа - Югры "Улучшение жилищных условий населения Ханты-Мансийского автономного округа - Югры на 2011-2013 годы и на период до 2015 года", утвержденной постановлением Правительства Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 23 декабря 2010 г. N 368-п (далее - целевая подпрограмма).

24 марта 2022 г. С. обратилась в Департамент строительства и жилищно-коммунального комплекса Ханты-Мансийского автономного округа - Югры (далее - уполномоченный орган) с заявлением о предоставлении ей субсидии в планируемом финансовом 2023 году. На дату подачи С. заявления о признании ее участником целевой подпрограммы обеспеченность общей площадью жилого помещения, занимаемого по договору социального найма, на каждого члена ее семьи составляла 11,22 кв. м (менее учетной нормы в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре - 12 кв. м).

Приказом уполномоченного органа от 4 мая 2022 г. С. снята с учета на получение субсидии и исключена из списка участников целевой подпрограммы со ссылкой на то, что с 22 января 2016 г. С. утрачена нуждаемость в улучшении жилищных условий, так как в период с 22 января 2016 г. по 26 января 2018 г. на каждого члена семьи С. приходилось по 16,85 кв. м общей площади жилого помещения, с 26 января 2018 г. - по 13,48 кв. м (более учетной нормы).

По мнению С., решение уполномоченного органа является незаконным, поскольку при определении нуждаемости С. в улучшении жилищных условий не были учтены все члены ее семьи, а именно: сын - Е., 2017 г. р., и проживающая с 2019 года совместно с семьей С. ее бабушка - Л., 1932 г. р. С учетом всех членов семьи С. (супруг, трое детей, бабушка) на дату снятия ее с учета на получение субсидии и исключения из списка участников целевой подпрограммы (4 мая 2022 г.) обеспеченность общей площадью жилого помещения на одного члена семьи С. составляла менее 12 кв. м (11,22 кв. м), ввиду чего у уполномоченного органа не имелось оснований для принятия оспариваемого решения.

С. также обращала внимание на то, что уполномоченный орган с 2013 года не осуществлял проверку ее документов как участника целевой подпрограммы, то есть бездействовал более 9 лет.

Разрешая спор и удовлетворяя иск С., суд первой инстанции, руководствуясь положениями подлежащего применению к спорным отношениям правового регулирования, в том числе пунктов 5 и 7 Порядка предоставления субсидии на приобретение или строительство жилых помещений гражданам из числа коренных малочисленных народов в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре, подавшим до 31 декабря 2014 г. заявления на получение мер государственной поддержки, утвержденного постановлением Правительства Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 29 декабря 2020 г. N 643-п, исходил из того, что на дату издания приказа уполномоченного органа о снятии С. с учета на получение субсидии и об исключении из списка участников целевой подпрограммы (4 мая 2022 г.) семья С. состояла из шести человек, и на каждого приходилось менее 12 кв. м (11,22 кв. м) общей площади жилого помещения, в связи с чем С. вместе с членами своей семьи относились к нуждающимся в улучшении жилищных условий в целях предоставления субсидии. При определении нуждаемости таких граждан в улучшении жилищных условий членами их семьи признаются совместно проживающие с ними супруг, дети, родители, а также иные близкие родственники, в числе которых родные бабушки.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении исковых требований С., суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что она была обоснованно снята с учета на получение субсидии и исключена из списка участников целевой подпрограммы в связи с утратой оснований, дающих право на получение субсидии.

Суд апелляционной инстанции счел не имеющим правового значения факт того, что с 26 января 2018 г. в договор социального найма жилого помещения включен сын С. - Е., 2017 г. р., а также то, что с 2019 года вместе с С. фактически проживает ее бабушка Л., приведя довод о том, что С. перестала быть нуждающейся в улучшении жилищных условий с 22 января 2016 г.

Кассационный суд общей юрисдикции, соглашаясь с выводами суда апелляционной инстанции, отклонил доводы кассационной жалобы С. о том, что суд апелляционной инстанции не принял во внимание, что семья С. имеет в своем составе участника специальной военной операции (супруг С.), получившего тяжелое ранение в ходе этой операции, и отметил, что наличие в составе семьи С. такого лица не является основанием для сохранения за С. и членами ее семьи права на получение субсидии в рамках целевой подпрограммы в отсутствие нуждаемости в улучшении жилищных условий.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала приведенные выводы суда апелляционной инстанции и кассационного суда общей юрисдикции сделанными с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Из нормативных положений законодательства субъекта Российской Федерации следует, что в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре разработаны и утверждены целевые программы, которые реализуются за счет средств бюджета автономного округа и направлены на улучшение жилищных условий и обеспечение жильем отдельных категорий граждан, проживающих на территории данного субъекта Российской Федерации. Среди таких граждан - граждане из числа коренных малочисленных народов Российской Федерации, проживающие на территории Ханты-Мансийского автономного округа - Югры, а также члены их семей, нуждающиеся в улучшении жилищных условий. Цель улучшения жилищных условий этой категории граждан - обеспечение им стабильных условий жизни на территории Ханты-Мансийского автономного округа - Югры.

В целях определения нуждаемости в улучшении жилищных условий членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма признаются проживающие совместно с ним его супруг, дети и родители данного нанимателя, иные близкие родственники - родные братья и сестры, родные дедушки и бабушки, внуки.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и отказывая С. в удовлетворении иска, в отличие от суда первой инстанции, формально подошел к разрешению спора, в нарушение положений статей 67, 71, 195 ГПК РФ не учел всей совокупности обстоятельств, связанных с обеспеченностью общей площадью жилого помещения каждого члена семьи С., состоящей из шести человек на дату издания оспариваемого приказа, менее учетной нормы, установленной в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре для признания граждан нуждающимися в улучшении жилищных условий в целях предоставления субсидии.

Суд апелляционной инстанции оставил без внимания и надлежащей правовой оценки те обстоятельства, что ответчик с даты принятия решения о признании С. участником целевой подпрограммы (11 марта 2013 г.) по дату издания приказа о снятии ее с учета на получение субсидии и об исключении из списков участников этой подпрограммы (4 мая 2022 г.), то есть более 9 лет, не осуществлял проверку документов С. (состав семьи, обеспеченность общей площадью жилого помещения на каждого члена семьи), с 2019 года ее семья состояла из шести человек (она, супруг, трое детей, двое из которых несовершеннолетние, и престарелая бабушка) и на каждого из членов ее семьи приходится 11,22 кв. м общей площади жилого помещения, что менее учетной нормы (12 кв. м), супруг С. является участником специальной военной операции и находится в медицинском учреждении на лечении в связи с полученным в ходе специальной военной операции тяжелым ранением.

Между тем лишение в такой ситуации С. и ее семьи права на обеспечение жилым помещением путем предоставления субсидии на приобретение или строительство жилого помещения исходя только из формального критерия обеспеченности в 2016 году семьи С. общей площадью жилого помещения на каждого члена семьи более 12 кв. м не будет отвечать целям и задачам государственной политики, направленной на улучшение жилищных условий граждан из числа коренных малочисленных народов Ханты-Мансийского автономного округа - Югры и обеспечение им стабильных условий жизни и права на достойное существование. При подобном подходе суда апелляционной инстанции к применению норм, регулирующих спорные отношения, предоставление субсидии на приобретение или строительство жилого помещения таким гражданам, по сути, утрачивает характер меры социальной поддержки данной категории граждан, что противоречит целям социального государства, призванного создавать условия для достойной жизни граждан, и подрывает их доверие к закону и действиям государства.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также признала неправомерным суждение кассационного суда общей юрисдикции о том, что наличие в составе семьи С. участника специальной военной операции, получившего тяжелое ранение в ходе этой операции, не является основанием для сохранения за С. и членами ее семьи права на получение субсидии в рамках целевой подпрограммы в отсутствие нуждаемости в улучшении жилищных условий, поскольку оно сделано без учета нормативных положений постановления Правительства Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 9 сентября 2023 г. N 450-п "О мерах по обеспечению жилыми помещениями лиц, участвующих в специальной военной операции на территориях Украины, Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской, Херсонской областей, членов их семей и внесении изменений в некоторые постановления Правительства Ханты-Мансийского автономного округа - Югры" и установленных по делу обстоятельств о нуждаемости семьи С. в улучшении жилищных условий.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение суда апелляционной инстанции и определение кассационного суда общей юрисдикции и оставила в силе решение суда первой инстанции об удовлетворении иска.

Определение N 69-КГ24-2-К7

8. Лица, утратившие жилье в результате чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, имеют право на получение выплаты на приобретение или строительство жилого помещения в случае отсутствия у них других пригодных для проживания жилых помещений.

Прокурор в порядке статьи 45 ГПК РФ в интересах О. и двух ее несовершеннолетних детей обратился в суд с иском к Министерству социальной защиты населения Амурской области (далее - уполномоченный орган) о признании права на получение выплаты на приобретение или строительство жилого помещения в связи с утратой единственного пригодного для проживания жилого помещения в результате чрезвычайной ситуации природного характера (наводнение), произошедшей на территории Амурской области в июне 2021 года, возложении на ответчика обязанности включить О. и ее несовершеннолетних детей в список граждан, жилые помещения которых признаны аварийными и подлежащими сносу в результате названной ситуации, и произвести О. и ее несовершеннолетним детям выплаты на приобретение или строительство жилого помещения.

В обоснование заявленных требований прокурор указывал, что принадлежащий на праве собственности О. жилой дом, в котором она с детьми зарегистрирована и проживает, был поврежден в результате чрезвычайной ситуации регионального характера и признан непригодным для проживания.

Решением уполномоченного органа О. и членам ее семьи отказано в предоставлении выплаты на приобретение или строительство жилого помещения в связи с наличием в собственности О. на день введения режима чрезвычайной ситуации иных жилых помещений.

Разрешая спор и принимая решение об отказе в удовлетворении иска прокурора в интересах О. и ее несовершеннолетних детей, суд первой инстанции исходил из того, что поврежденный в результате чрезвычайной ситуации природного характера принадлежащий О. жилой дом не является ее единственным местом жительства, в собственности у нее имеется иное жилое помещение площадью 8,9 кв. м. При этом суд первой инстанции полагал, что недостаточность общей площади этого жилого помещения для семьи О. не свидетельствует о его непригодности для проживания, поскольку законодательство не устанавливает минимальный размер площади другого жилого помещения, имеющегося в собственности лица, претендующего на получение выплаты на приобретение или строительство жилого помещения, или доли в праве собственности на иное жилое помещение, пригодное для проживания.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судом кассационной инстанции решение суда первой инстанции и апелляционное определение суда апелляционной инстанции оставлены без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций приняты с существенным нарушением норм права по следующим основаниям.

Из положений подлежащего применению к спорным отношениям правового регулирования, в том числе Федерального закона от 21 декабря 1994 г. N 68-ФЗ "О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", Закона Амурской области от 6 марта 1997 г. N 151-ОЗ "О защите населения и территорий области от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера", статей 15 - 17 ЖК РФ, следует, что выплата на приобретение или строительство жилого помещения, являясь мерой социальной поддержки для граждан, пострадавших в результате чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, направлена на обеспечение жильем тех граждан, чье единственное пригодное для проживания жилое помещение было утрачено в результате такой чрезвычайной ситуации. Одним из критериев отнесения помещения - дома, квартиры, комнаты - к жилым является его пригодность для постоянного проживания граждан.

Судами первой и апелляционной инстанций нормы материального права, регламентирующие отношения в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, в системной взаимосвязи с нормативными положениями о понятии жилого помещения, критериях жилого помещения, пригодного для проживания, к спорным отношениям применены не были, вследствие чего не дана надлежащая правовая оценка приводимым О. доводам о том, что она с несовершеннолетними детьми проживает в подвергшемся затоплению доме, иного пригодного для проживания жилого помещения истец и ее дети не имеют, при этом комнату, находящуюся в собственности истца, площадью 8,9 кв. м невозможно использовать для проживания семьи, состоящей из трех человек, так как на одного человека приходится по 2,9 кв. м жилой площади.

Суды первой и апелляционной инстанций вопреки положениям статей 67, 71, 195 ГПК РФ не учли всей совокупности обстоятельств, связанных с требованиями, которым должно отвечать пригодное для проживания жилое помещение, и утратой О. единственного имеющегося у нее пригодного для проживания жилого помещения в результате чрезвычайной ситуации.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также обратила внимание на недопустимость нарушения основных гарантий прав и законных интересов ребенка, предусмотренных, в частности, Конституцией Российской Федерации, Конвенцией о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г., Федеральным законом от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации", устанавливающих, что материнство и детство, а также семья находятся под защитой государства; дети имеют право на особую заботу и помощь, дети, живущие в исключительно трудных условиях, нуждаются в особом внимании; защита прав детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, выступает в качестве одного из основных направлений обеспечения прав ребенка в Российской Федерации; к детям, находящимся в трудной жизненной ситуации, относятся в том числе дети - жертвы стихийных бедствий.

Суды первой и апелляционной инстанций при разрешении данного спора не учли, что иск в первую очередь был направлен на защиту прав несовершеннолетних детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации в связи с утратой единственного пригодного для проживания жилого помещения в результате наводнения, а отказ органа социальной защиты в предоставлении матери и ее детям выплаты на приобретение или строительство жилого помещения взамен утраченного жилого помещения нарушает права ее несовершеннолетних детей на достойный уровень жизни, который необходим для их физического и нравственного развития. Данные обстоятельства должной правовой оценки с учетом подлежащего применению правового регулирования не получили.

Кассационный суд общей юрисдикции, проверяя законность решения суда первой инстанции и апелляционного определения суда апелляционной инстанции, допущенные ими нарушения норм материального и процессуального права не выявил и не устранил, тем самым не выполнил требования статьи 379 и частей 1 - 3 статьи 379.7 ГПК РФ.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила решение суда первой инстанции, апелляционное определение суда апелляционной инстанции и определение кассационного суда общей юрисдикции и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 59-КГ23-4-К9

9. Суммы региональной социальной доплаты к пенсии, излишне выплаченные органом социальной защиты населения гражданину, подлежат в установленном порядке возмещению пенсионером только в случае, если перерасход средств на выплату региональной социальной доплаты к пенсии произошел по причине представления пенсионером недостоверных сведений или несвоевременного выполнения им обязанности по информированию органа социальной защиты населения о наступлении обстоятельств, влекущих за собой прекращение выплаты или изменение ее размера.

П. обратился в суд с иском к органу социальной защиты населения о признании решения незаконным, признании действий незаконными, об обязании произвести выплаты, возвратить удержанную региональную социальную доплату к пенсии (далее также - региональная социальная доплата).

В обоснование иска П. указал, что он с 2005 года является получателем пенсии по старости и региональной социальной доплаты к пенсии до городского социального стандарта. С 12 сентября 2019 г. по 14 января 2020 г. он являлся участником социологического исследования аудитории Интернета в России на основании заключенного им с АО "Медиаскоп" (далее - общество) соглашения, трудовая книжка, страховой номер индивидуального лицевого счета (СНИЛС) в общество им не предоставлялись. За участие в исследовании ему было начислено вознаграждение за три месяца в размере 516 руб. Заключая данное соглашение, он не предполагал, что оно будет расцениваться пенсионным органом и органом социальной защиты населения как трудоустройство и будет является основанием для отказа ему в выплате региональной социальной доплаты к пенсии.

Между тем органом социальной защиты населения 1 сентября 2020 г. П. приостановлена выплата региональной социальной доплаты к пенсии, 23 сентября 2020 г. вынесено решение об удержании выплаченной региональной социальной доплаты за период с 1 октября 2019 г. по 14 января 2020 г. в размере 41 363,20 руб.

Это решение, а также действия органа социальной защиты населения по удержанию 20% ежемесячно из причитающейся ему к выплате региональной социальной доплаты к пенсии нарушают права П. и являются неправомерными.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований П., суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в случае, если пенсионеры осуществляют деятельность, в результате которой возникают отношения по обязательному пенсионному страхованию, то они не могут признаваться неработающими пенсионерами и право на получение доплаты к пенсии не имеют. При этом суд первой инстанции исходил из того, что отношения П. и общества вытекают именно из такой деятельности, поскольку обществом были произведены отчисления страховых взносов на обязательное пенсионное страхование в адрес П.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Судом кассационной инстанции решение суда первой инстанции и апелляционное определение суда апелляционной инстанции оставлены без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций приняты с существенным нарушением норм права по следующим основаниям.

Из подлежащих применению к отношениям сторон положений статей 12, 12.1 Федерального закона от 17 июля 1999 г. N 178-ФЗ "О государственной социальной помощи", Федерального закона от 15 декабря 2001 г. N 167-ФЗ "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", статьи 29 Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", постановления Правительства Москвы от 17 ноября 2009 г. N 1268-ПП "О региональной социальной доплате к пенсии" и других следует, что на органы социальной защиты населения возложена обязанность проводить разъяснительную работу с гражданами по вопросам реализации их прав на социальное обеспечение. При обращении пенсионера в такой орган по вопросу предоставления ему меры социальной поддержки в виде региональной социальной доплаты к пенсии он имеет право на получение от этого органа разъяснений о его правах и обязанностях и порядке их реализации, и этому праву корреспондирует обязанность органа социальной защиты населения в целях правовой и социальной защиты указанного лица предоставить ему всю необходимую информацию, проверить документы, приложенные пенсионером к заявлению, и сведения, содержащиеся в них, для оценки права пенсионера на данную меру социальной поддержки. В случае невыполнения органом социальной защиты населения названной обязанности, приведшего к образованию переплаты региональной социальной доплаты к пенсии, сумма такой переплаты не может быть удержана с пенсионера.

Судами первой и апелляционной инстанций неправильно применены нормы права, регулирующие порядок назначения и выплаты неработающим пенсионерам региональной социальной доплаты к пенсии и определяющие необходимые действия органа социальной защиты населения при назначении пенсионеру региональной социальной доплаты к пенсии или при поступлении сведений, свидетельствующих об утрате пенсионером права на получение данной доплаты, вследствие этого обстоятельства, имеющие значение для дела и, соответственно, влияющие на его исход, судами первой и апелляционной инстанций не установлены.

По данному делу юридически значимым с учетом исковых требований П., возражений ответчика относительно иска и подлежащих применению норм материального права являлось установление, в частности, следующих обстоятельств: имела ли место со стороны П. недобросовестность при получении им в период с 1 октября 2019 г. по 14 января 2020 г. региональной социальной доплаты к пенсии, назначенной ему как неработающему пенсионеру; разъяснено ли было пенсионеру П. органом социальной защиты населения, какая деятельность относится к деятельности, при осуществлении которой возникают отношения по обязательному пенсионному страхованию, пенсионер перестает признаваться неработающим и утрачивает право на получение региональной социальной доплаты к пенсии; принимал ли П. письменное обязательство об информировании органа социальной защиты населения о наступлении обстоятельств, влекущих за собой прекращение выплаты или изменение размера региональной социальной доплаты; была ли осуществлена ответчиком - органом социальной защиты населения - проверка фактов, влияющих на продолжение выплаты региональной социальной доплаты П.

Однако эти обстоятельства суды первой и апелляционной инстанций не устанавливали, в нарушение части 2 статьи 56 и части 1 статьи 196 ГПК РФ не определили их в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки суда.

Поскольку добросовестность гражданина (в данном случае П.) при разрешении его исковых требований о признании незаконным решения органа социальной защиты населения об удержании с него переплаты региональной социальной доплаты к пенсии презюмируется, судебным инстанциям следовало применить к спорным отношениям подпункт 3 статьи 1109 ГК РФ и возложить бремя доказывания недобросовестности П. при получении им региональной социальной доплаты к пенсии на ответчика - орган социальной защиты населения, принявший решение об удержании с него излишне выплаченных сумм региональной социальной доплаты к пенсии за период с 1 октября 2019 г. по 14 января 2020 г.

Лишение истца ежемесячной доплаты к пенсии в размере 11 984,02 руб. при получении им по соглашению об участии в исследовании в месяц 149 руб. (с вычетом налога) лишь по причине предоставления обществом в пенсионный орган сведений об истце как о застрахованном лице не является справедливым и привело к тому, что размер материального обеспечения истца составил меньше величины прожиточного минимума для пенсионера в г. Москве, что является недопустимым, противоречит политике Российской Федерации как социального государства и целям пенсионного обеспечения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также указала на допущенный судебными инстанциями формальный подход к рассмотрению данного дела, в котором разрешался спор о правомерности удержания органом социальной защиты с П. - неработающего пенсионера - значительной по размеру денежной суммы.

Суд кассационной инстанции, проверяя по кассационной жалобе П. законность судебных постановлений судов первой и апелляционной инстанций, допущенные ими нарушения норм материального и процессуального права не выявил и не устранил.

Ввиду изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила решение суда первой инстанции, апелляционное определение суда апелляционной инстанции и определение кассационного суда общей юрисдикции и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 5-КГ24-24-К2

10. Неинформирование органом социальной защиты населения гражданина, являющегося пенсионером, о наличии у него права на получение ежемесячной социальной выплаты, гарантированной региональным законодательством, приведшее к несвоевременному обращению гражданина за ее назначением, дает ему право на обращение в суд за возмещением неполученных денежных сумм данной меры социальной поддержки на основании статьи 16 Гражданского кодекса Российской Федерации.

С. 21 января 2022 г. обратилась в суд с иском к пенсионному органу, администрации района г. Санкт-Петербурга (далее - администрация района, администрация) о взыскании с ответчиков в ее пользу неполученной ежемесячной региональной социальной выплаты за период с февраля 2014 по апрель 2021 года включительно в размере 196 150,20 руб.

В обоснование исковых требований С., 1959 г. р., ссылалась на то, что является инвалидом III группы, проживает одна, родственников, которые могли бы ей помочь разобраться с пенсионными вопросами, не имеет, начиная с даты назначения ей страховой пенсии по старости (23 января 2014 г.) и до мая 2021 года она не была проинформирована сотрудниками пенсионного органа и отдела социальной защиты населения администрации района о наличии у нее права на получение ежемесячной социальной выплаты. Только в мае 2021 года С. была извещена по телефону сотрудником отдела социальной защиты населения администрации района о наличии у нее права на получение ежемесячной социальной выплаты, после чего она обратилась в администрацию с соответствующим заявлением и ежемесячная социальная выплата была ей назначена с 2 июня 2021 г.

Отказывая С. в удовлетворении исковых требований к администрации района, суд первой инстанции исходил из того, что назначение ежемесячной социальной выплаты носит заявительный характер, а С. подала заявление о предоставлении ей ежемесячной социальной выплаты в администрацию района только 29 мая 2021 г., доказательств ее обращения с таким заявлением в орган социальной защиты населения ранее этой даты не имеется. Кроме того, суд указал на то, что пенсионный орган является ненадлежащим ответчиком по данному делу.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Кассационный суд общей юрисдикции не установил нарушения либо неправильного применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, проверяя законность судебных постановлений, признала выводы судов первой, апелляционной и кассационной инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, и сделанными с существенным нарушением норм процессуального права.

Социальная защита, включая социальное обеспечение, находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Федеральным законом от 17 июля 1999 г. N 178-ФЗ "О государственной социальной помощи" предусмотрены социальные доплаты к пенсии, в частности федеральная социальная доплата к пенсии, а также региональная социальная доплата к пенсии пенсионеров, уровень материального обеспечения которых ниже установленного законом.

Органы государственной власти субъекта Российской Федерации, в свою очередь, вправе устанавливать за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации дополнительные меры социальной поддержки и социальной помощи для отдельных категорий граждан, в том числе для граждан пожилого возраста и инвалидов. Одной из дополнительных мер социальной поддержки отдельных категорий граждан в г. Санкт-Петербурге, финансируемой за счет бюджета этого субъекта Российской Федерации, является ежемесячная социальная выплата, предоставляемая пенсионерам из числа граждан, достигших возраста 60 лет и старше, неработающих женщин в возрасте от 55 до 60 лет, инвалидов I или II группы.

Законодательством г. Санкт-Петербурга предусмотрен заявительный порядок предоставления ежемесячной социальной выплаты, то есть решение о назначении или об отказе в назначении этой выплаты администрацией района принимается на основании соответствующего заявления гражданина, претендующего на получение названной меры социальной поддержки.

Статьей 16 ГК РФ определено, что убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием.

Из положений нормативных правовых актов г. Санкт-Петербурга, регламентирующих предоставление ежемесячной социальной выплаты, следует, что организация работы по назначению данной меры социальной поддержки пенсионерам, достигшим возраста 60 лет и старше, неработающим женщинам в возрасте от 55 до 60 лет и инвалидам I и II группы Правительством Санкт-Петербурга возложена на администрацию района города, одной из основных задач которой является обеспечение проведения на территории района политики г. Санкт-Петербурга в сфере социальной защиты населения. При выполнении функции по предоставлению меры социальной поддержки в виде ежемесячной социальной выплаты указанным категориям пенсионеров администрация района наделяется полномочиями по межведомственному взаимодействию с органами государственной власти и организациями, в том числе с пенсионным органом, обладающим информацией о назначенных и получаемых гражданами в г. Санкт-Петербурге пенсиях и их размерах, что соотносится с нормами федерального законодательства, закрепляющими обмен информацией между пенсионными органами и уполномоченными органами исполнительной власти в целях установления пенсионерам федеральных и региональных социальных доплат к пенсии.

Организация администрацией района работы по назначению ежемесячной социальной выплаты пенсионерам предполагает также проведение среди граждан разъяснительной работы, информирование граждан о мерах социальной поддержки, на которые они имеют право.

Заявительный порядок предоставления пенсионерам ежемесячной социальной выплаты, установленный региональным законодательством, не освобождает администрацию района от работы по информированию граждан, которые в силу возраста или по состоянию здоровья нуждаются в получении материальной поддержки со стороны государства, о наличии у них права на данную дополнительную меру социальной поддержки и порядке его реализации. Для обращения в администрацию района с заявлением о предоставлении ежемесячной социальной выплаты гражданин должен знать о своем праве на получение этой меры социальной поддержки.

В случае неинформирования администрацией района гражданина, являющегося пенсионером, о наличии у него права на меры социальной поддержки, приведшего к несвоевременному обращению гражданина с заявлением о назначении ему ежемесячной социальной выплаты, данный гражданин вправе обратиться в суд за возмещением неполученных денежных сумм социальной поддержки на основании статьи 16 ГК РФ.

Суды первой и апелляционной инстанций при разрешении исковых требований С. о взыскании с администрации района неполученной ежемесячной социальной выплаты за спорный период нормативные положения, регулирующие спорные отношения, не применили во взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации о целях социальной политики государства, его обязанности заботиться о благополучии своих граждан, их социальной защищенности (статья 7, пункт "ж" части 1 статьи 72, части 1, 2, 5 статьи 76), а также нормами Федерального закона от 17 июля 1999 г. N 178-ФЗ "О государственной социальной помощи" (статья 12.1).

Судебные инстанции не учли, что для обращения в администрацию района с заявлением о предоставлении ежемесячной социальной выплаты С. должна была знать об имеющемся у нее праве на предоставление такой меры социальной поддержки. Однако администрация района в ходе рассмотрения дела в судах первой и апелляционной инстанций не представила данных о том, что С., которая приобрела статус пенсионера 23 января 2014 г., была своевременно проинформирована сотрудниками администрации о наличии у нее права на предоставление ежемесячной социальной выплаты, что было оставлено без внимания судебными инстанциями и повлекло неправильное применение норм материального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также отметила, что не основан на нормах права, подлежащих применению по данному делу, и вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что пенсионный орган не является надлежащим ответчиком по делу, поскольку гражданин при обращении в пенсионный орган по вопросам пенсионного обеспечения или в связи с иными жизненными событиями имеет право на получение от данного органа информации о его правах, в связи с чем пенсионный орган при обращении гражданина за назначением страховой пенсии по старости должен был разъяснить ему в том числе право на федеральные, региональные социальные доплаты к пенсии и дополнительные меры социальной поддержки.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций незаконными, отменила их и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 78-КГ24-9-К3

11. При разрешении спора о праве членов семьи сотрудника полиции на единовременную социальную выплату для приобретения или строительства жилого помещения уровень обеспеченности семьи сотрудника общей площадью жилого помещения определяется исходя из норм Жилищного кодекса Российской Федерации о составе членов семьи собственника жилого помещения или нанимателя жилого помещения по договору социального найма.

С., действующая в своих интересах и в интересах двоих несовершеннолетних детей, и М. обратились 30 сентября 2022 г. в суд с иском к управлению Росгвардии о восстановлении на учете очередников на получение единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения (далее также - единовременная социальная выплата).

В обоснование требований истцы указывали, что С. являлась супругой майора полиции В., М. - его сыном, кроме того, у С. и В. имелось еще двое детей, 2012 г. р.

Майор полиции В. с 2014 года состоял на учете на получение единовременной социальной выплаты с семьей из пяти человек (он, супруга С., сын М., 1997 г. р., и двое несовершеннолетних детей, 2012 г. р.). На дату постановки на учет обеспеченность семьи сотрудника полиции жильем на одного члена семьи из пяти человек составила 12,46 кв. м.

5 декабря 2021 г. В. умер.

Решением жилищной комиссии от 14 апреля 2022 г. майор полиции В. с семьей из четырех человек (В., супруга С. и двое несовершеннолетних детей) снят с учета очередников в связи с утратой оснований для получения единовременной социальной выплаты - обеспеченность жилой площадью семьи сотрудника полиции из четырех человек более 15 кв. м на одного члена семьи. Основанием для принятия такого решения стало достижение М. (сыном В.) 23-летнего возраста, что, по мнению комиссии, позволило не учитывать М. при расчете уровня обеспеченности жилой площадью членов семьи сотрудника полиции В. в целях предоставления единовременной социальной выплаты.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований С., действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей, а также исковых требований М. о признании незаконным решения жилищной комиссии от 14 апреля 2022 г. о снятии с учета очередников на получение единовременной социальной выплаты семьи майора полиции В. и о восстановлении на таком учете, суд первой инстанции исходил из того, что поскольку сын умершего сотрудника М., 1997 г. р., достиг 23-летнего возраста, то он как член семьи сотрудника утратил право состоять на учете на получение единовременной социальной выплаты, обеспеченность семьи сотрудника из четырех человек жильем составила более установленной нормы - 15 кв. м на одного члена семьи, в связи с чем утрачены основания для получения истцами единовременной социальной выплаты.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Кассационный суд общей юрисдикции не установил нарушения либо неправильного применения судами первой и апелляционной инстанций норм права, дополнительно отметив, что нормы ЖК РФ, относящие к членам семьи собственника жилого помещения детей независимо от возраста (статья 31), не подлежат применению к спорным правоотношениям, поскольку в данном случае эти отношения регулирует Федеральный закон от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ "О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федеральный закон от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ), не имеющий такой нормы.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций основанными на неправильном толковании и применении норм материального права ввиду следующего.

В соответствии с законодательством Российской Федерации на лиц, проходящих службу в Росгвардии и имеющих специальные звания полиции, граждан, уволенных со службы в Росгвардии, членов их семей распространяются в том числе положения Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ.

Условия, при которых сотруднику предоставляется единовременная социальная выплата, предусмотрены в части 2 статьи 4 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ, в их числе обеспеченность общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее 15 кв. м.

Единовременная социальная выплата предоставляется сотруднику с учетом совместно проживающих с ним членов его семьи (часть 4 статьи 4 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ).

В соответствии с частью 2 статьи 1 названного федерального закона членами семьи сотрудника считаются: супруга (супруг), состоящие в зарегистрированном браке с сотрудником; супруга (супруг), состоявшие в зарегистрированном браке с погибшим (умершим) сотрудником на день его гибели (смерти); несовершеннолетние дети, дети старше 18 лет, ставшие инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, дети в возрасте до 23 лет, обучающиеся в образовательных организациях по очной форме обучения.

Согласно пункту 1 части 4 статьи 12 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ право на социальные гарантии, установленные названным федеральным законом, сохраняется за членами семьи сотрудника в случае гибели (смерти) сотрудника вследствие увечья или иного повреждения здоровья, полученных в связи с выполнением служебных обязанностей, либо вследствие заболевания, полученного в период прохождения службы в органах внутренних дел.

Из нормативных положений Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ и Правил предоставления единовременной социальной выплаты <1> следует, что при определении уровня обеспеченности жилой площадью сотрудника в целях предоставления единовременной социальной выплаты учету подлежит суммарная площадь всех жилых помещений, занимаемых сотрудником и (или) проживающими совместно с ним членами его семьи по договору социального найма или в силу правоотношений собственности, вне зависимости от того, кто является нанимателем или собственником жилого помещения.

--------------------------------

<1> Постановлением Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2011 г. N 1223 утверждены Правила предоставления единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации, лицам, проходящим службу в войсках национальной гвардии Российской Федерации и имеющим специальные звания полиции, а также иным лицам, имеющим право на получение такой выплаты.

Социальная гарантия в виде единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения сохраняется за членами семьи сотрудника и в случае его смерти по причинам, названным в законе. Члены семьи погибшего (умершего) сотрудника имеют право на получение единовременной социальной выплаты при наличии у погибшего (умершего) сотрудника условий, предусмотренных частью 2 статьи 4 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ, то есть при нуждаемости в жилом помещении.

Правила предоставления единовременной социальной выплаты содержат исчерпывающий перечень оснований, при наличии которых сотрудник снимается с учета для получения единовременной социальной выплаты. Среди них не имеется такого основания, как достижение возраста 23 лет детьми сотрудника, проживающими совместно с ним и стоящими на учете для получения единовременной социальной выплаты в качестве членов его семьи.

Вместе с тем по смыслу положений части 2 статьи 1 и части 4 статьи 4 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ в их взаимосвязи достигшие возраста 23 лет дети сотрудника, проживающие совместно с ним и стоящие на учете для получения единовременной социальной выплаты в числе членов его семьи (за исключением детей старше 18 лет, ставших инвалидами до достижения ими возраста 18 лет), не учитываются в качестве членов семьи сотрудника при определении размера предоставляемой сотруднику единовременной социальной выплаты.

Суды первой и апелляционной инстанций, делая вывод о том, что по достижении возраста 23 лет М. как член семьи своего отца - сотрудника полиции В. - утратил право стоять на учете для получения единовременной социальной выплаты и включаться в состав семьи сотрудника полиции В. в целях определения уровня обеспеченности его семьи общей площадью жилого помещения, не учли нормы жилищного законодательства Российской Федерации (статьи 31, 51, 69 ЖК РФ) об основаниях признания граждан нуждающимися в жилых помещениях и о круге лиц, относящихся к членам семьи собственника жилого помещения или нанимателя жилого помещения по договору социального найма, а также не учли правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, касающуюся вопроса применения норм ЖК РФ при реализации сотрудником или членами его семьи права на предоставление единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения (определения от 28 июня 2022 г. N 1586-О, от 30 марта 2023 г. N 622-О и др.).

Судами не принято во внимание, что уровень обеспеченности семьи сотрудника полиции (в данном случае В.) следовало определять не только исходя из норм части 2 статьи 1 Федерального закона от 19 июля 2011 г. N 247-ФЗ о лицах, относящихся к членам семьи сотрудника, но и норм жилищного законодательства о том, кто относится к членам семьи собственника жилого помещения или нанимателя жилого помещения по договору социального найма, не содержащих требований к возрасту детей, относящихся к членам семьи собственника жилого помещения или нанимателя жилого помещения по договору социального найма, при оценке уровня обеспеченности семьи общей площадью жилого помещения.

В результате нарушения норм права, регламентирующих спорные отношения, суды первой и апелляционной инстанций при рассмотрении исковых требований истцов не дали правовой оценки тому обстоятельству, что состав семьи сотрудника полиции В. и обеспеченность его семьи жильем с даты постановки на учет очередников на получение единовременной социальной выплаты (3 июля 2014 г.) и до дня принятия решения жилищной комиссией о снятии семьи В. с данного учета (14 апреля 2022 г.) не изменились.

Исходя из изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу о том, что судебные постановления судов первой, апелляционной инстанций и кассационного суда общей юрисдикции приняты с существенными нарушениями норм материального права, вследствие чего отменила указанные судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 5-КГ24-57-К2

12. Отсутствие у работодателя, не относящегося к бюджетной сфере, в коллективном договоре, локальных нормативных актах, а также в трудовом договоре, заключенном с работником, осуществляющим трудовую деятельность в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, размера, условий и порядка компенсации ему расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно не может служить основанием для лишения этого работника установленной законом гарантии по выплате данной компенсации.

В указанном случае размер, условия и порядок выплаты компенсации определяются работодателем на основе баланса интересов сторон трудового договора с учетом целевого назначения такой компенсации, а также принимая во внимание реальные экономические возможности работодателя. Полный отказ в компенсации работнику его расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно или неоправданное занижение размера такой компенсации недопустимы.

Л. 16 марта 2022 г. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Н. о взыскании компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно, компенсации за задержку выплат, компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований Л. указала, что работала у индивидуального предпринимателя Н. на основании трудового договора в качестве продавца-консультанта, местом ее работы являлся магазин, расположенный в районе Крайнего Севера (г. Петропавловск-Камчатский). 8 октября 2021 г. трудовой договор с Л. был прекращен по пункту 1 части первой статьи 77 ТК РФ (по соглашению сторон).

В период работы у индивидуального предпринимателя оплата стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно Л. работодателем не осуществлялась. На заявление от 22 октября 2021 г. о выплате ей такой компенсации Л. ответа от работодателя не получила.

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Л. о взыскании с индивидуального предпринимателя Н. компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно за 2021 год, суд первой инстанции сослался на статьи 6, 8, 313, 325 ТК РФ и исходил из того, что льготы и компенсации для лиц, проживающих и работающих в районах Крайнего Севера, являются обеспечиваемыми государством гарантиями работникам независимо от того, с какими работодателями они состоят в трудовых отношениях, уровень этих гарантий и компенсаций установлен федеральным законом и не может быть снижен в зависимости от условий финансового обеспечения деятельности работодателей различных организационных форм. Локальные акты индивидуального предпринимателя Н., не предусматривающие компенсацию работникам расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно, ухудшают права и гарантии Л., установленные трудовым законодательством, и такие акты для регулирования спорного правоотношения применяться не могут, ввиду чего взыскал с индивидуального предпринимателя Н. в пользу Л. задолженность по оплате стоимости проезда к месту проведения отпуска и обратно в сумме 193 486,60 руб., компенсацию за задержку выплаты в размере 47 997,56 руб., компенсацию морального вреда в размере 35 000 руб. В удовлетворении остальной части исковых требований судом первой инстанции было отказано.

Суд апелляционной инстанции с изложенными выводами суда первой инстанции согласился, изменив решение в части размера взысканной с индивидуального предпринимателя Н. компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту проведения отпуска и обратно, компенсации морального вреда, уменьшив их до 132 090 руб. и до 10 000 руб. соответственно. Решение суда первой инстанции в части взыскания с индивидуального предпринимателя Н. компенсации за задержку выплаты судом апелляционной инстанции отменено.

Кассационный суд общей юрисдикции решение суда первой инстанции в части, оставленной без изменения апелляционным определением суда апелляционной инстанции, и апелляционное определение суда апелляционной инстанции оставил без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций, а также кассационного суда общей юрисдикции о взыскании с индивидуального предпринимателя Н. в пользу Л. компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно и компенсации морального вреда основанными на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также сделанными с существенным нарушением норм процессуального права.

Частью восьмой статьи 325 ТК РФ предусмотрено, что размер, условия и порядок компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно для лиц, работающих в государственных органах субъектов Российской Федерации, территориальных фондах обязательного медицинского страхования, государственных учреждениях субъектов Российской Федерации, устанавливаются нормативными правовыми актами органов государственной власти субъектов Российской Федерации, в органах местного самоуправления, муниципальных учреждениях, - нормативными правовыми актами органов местного самоуправления, у других работодателей, - коллективными договорами, локальными нормативными актами, принимаемыми с учетом мнения выборных органов первичных профсоюзных организаций, трудовыми договорами.

Из нормативных положений статей 313, 325 ТК РФ и правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 9 февраля 2012 г. N 2-П <2>, следует, что гарантия в виде компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно предоставляется работникам, осуществляющим трудовую деятельность в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях. Предоставление такой гарантии работникам, осуществляющим трудовую деятельность в названных районах, имеющей целью обеспечение этим работникам возможности полноценного отдыха и оздоровления, не зависит от формы собственности и источника финансирования работодателя (финансируемых из бюджета или не относящихся к бюджетной сфере). При этом размер, условия и порядок компенсации расходов на оплату проезда и провоза багажа к месту проведения отпуска и обратно для лиц, работающих в организациях, финансируемых из федерального бюджета, бюджета субъектов Российской Федерации и местных бюджетов, устанавливаются соответственно федеральными законами, законами субъектов Российской Федерации и муниципальными правовыми актами. Для работников, осуществляющих трудовую деятельность у других работодателей, не относящихся к бюджетной сфере, размер, условия и порядок компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно определяются в коллективных договорах, локальных нормативных актах, в трудовых договорах.

--------------------------------

<2> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности положений части восьмой статьи 325 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Г. Труновой".

Отсутствие у работодателей, не относящихся к бюджетной сфере, в коллективном договоре, локальных нормативных актах, а также в трудовом договоре, заключенном с работником, размера, условий и порядка компенсации работникам расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно не может служить основанием для лишения работника, осуществляющего трудовую деятельность в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях у работодателя, не относящегося к бюджетной сфере и осуществляющего предпринимательскую и (или) иную экономическую деятельность, установленной законом гарантии по компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно.

При наличии спора между работником и работодателем, не относящимся к бюджетной сфере, о компенсации работнику расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно в ситуации, когда размер, условия и порядок компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно коллективным договором, локальными нормативными актами или трудовым договором не определены, вопрос о размере, условиях и порядке выплаты названной компенсации необходимо разрешать с учетом конкретных обстоятельств дела, принимая во внимание, в частности, реальные экономические возможности работодателя, не относящегося к бюджетной сфере, продолжительность работы работника у такого работодателя, размер заработной платы работника, размер расходов работника на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно и другие значимые обстоятельства, соблюдая при этом баланс интересов работника, осуществляющего трудовую деятельность в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и его работодателя, не относящегося к бюджетной сфере и осуществляющего предпринимательскую и (или) иную экономическую деятельность на свой страх и риск. При этом полный отказ от компенсации работнику его расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно или неоправданное занижение такой компенсации недопустимы.

Суды первой и апелляционной инстанций положения статьи 325 ТК РФ к спорным отношениям применили неправильно, правовую позицию, содержащуюся в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. N 2-П, о необходимости соблюдения баланса интересов работников, осуществляющих трудовую деятельность в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и их работодателей, не относящихся к бюджетной сфере, при определении работнику компенсации расходов на оплату проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно не учли, вследствие этого не установили юридически значимые обстоятельства для правильного разрешения спора по иску Л. к индивидуальному предпринимателю Н. о взыскании компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно и производных от этого иска требований.

Между тем в судах первой и апелляционной инстанций ответчиком - индивидуальным предпринимателем Н. приводились доводы о том, что Л. работала у нее менее одного года (с 14 декабря 2020 г. по 8 ноября 2021 г.), о выплате компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту проведения отпуска и обратно в период трудовых отношений не заявляла, какие-либо документы об оплате проезда работодателю не предъявляла, обратившись за выплатой такой компенсации только после увольнения с работы.

Этим доводам индивидуального предпринимателя Н., имеющим значение для правильного разрешения спора, в нарушение положений статей 67, 71, 194 - 198, 329 ГПК РФ какой-либо правовой оценки судами первой и апелляционной инстанций не дано, интересы работодателя при разрешении данного спора судами первой и апелляционной инстанций не были приняты во внимание, что привело к нарушению баланса интересов работника Л. при реализации ею гарантий, установленных статьей 325 ТК РФ, и работодателя - индивидуального предпринимателя Н., осуществляющего предпринимательскую деятельность на свой страх и риск.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации также отметила, что, определяя размер подлежащей взысканию в пользу Л. с индивидуального предпринимателя Н. компенсации расходов на оплату проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно, суд апелляционной инстанции руководствовался Правилами компенсации расходов на оплату стоимости проезда и провоза багажа к месту использования отпуска и обратно для лиц, работающих в федеральных государственных органах, государственных внебюджетных фондах Российской Федерации, федеральных государственных учреждениях, расположенных в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, и членов их семей, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 12 июня 2008 г. N 455, что нельзя признать правомерным. Названные правила регулируют размер, порядок и условия выплаты такой компенсации работникам государственных органов и учреждений, то есть работникам организаций, относящихся к бюджетной сфере.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные постановления судов первой, апелляционной и кассационной инстанций и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 60-КГ23-4-К9