Вопросы квалификации

27. Содействие другому лицу в совершении им изнасилования и насильственных действий сексуального характера, оказанное осужденной путем применения физического насилия к потерпевшей, правильно квалифицировано как соисполнительство в этих преступлениях.

По приговору Свердловского областного суда от 24 августа 2022 г. (с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции) Е., судимый, осужден в том числе по пунктам "а", "б" части 2 статьи 131 УК РФ, по пунктам "а", "б" части 2 статьи 132 УК РФ.

По этому же приговору В., ранее не судимая, осуждена в том числе по пунктам "а", "б" части 2 статьи 131 УК РФ, по пунктам "а", "б" части 2 статьи 132 УК РФ. Судом апелляционной инстанции приговор в отношении В. оставлен без изменения.

Установлено, что Е. в ночное время разбудил спящую в палатке П., под надуманным предлогом отвел ее в сторону, а В. проследовала за ними.

Придя на выбранный участок местности на территории природного парка, Е. в целях хищения чужого имущества продемонстрировал П. нож, угрожая убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, потребовал снять одежду. Опасаясь за свои жизнь и здоровье, П. сняла ботинки, брюки и ветровку, но отказалась снимать футболку.

Продолжая свои действия по открытому завладению чужим имуществом, Е. взял деревянную палку и нанес ею П. не менее 9 ударов по голове и не менее 51 удара по туловищу и конечностям, затем сдавил рукой шею, причинив потерпевшей телесные повреждения в виде открытой черепно-мозговой травмы, включающей в себя ссадины и ушибленные раны лица и головы, оскольчатый перелом костей носа, очаговые кровоизлияния под мягкую мозговую оболочку, квалифицированные как причинившие легкий вред здоровью человека по признаку кратковременного расстройства здоровья, а также в виде множественных ссадин и кровоподтеков на верхних и нижних конечностях, которые оценены как не причинившие вреда здоровью.

После этого Е. решил с целью удовлетворения своей половой потребности совершить в отношении П. изнасилование и иные действия сексуального характера. Реализуя указанный умысел, Е. используя примененные в отношении потерпевшей угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью и продолжая подавлять сопротивление П. с помощью ее удержания, попросил находившуюся рядом В. оказать ему содействие в совершении преступлений против половой свободы потерпевшей. В. согласилась и, действуя совместно и согласованно с ним, удерживала П. за руки, ограничив возможность передвигаться и оказывать сопротивление, а Е. в это время, удерживая потерпевшую руками, действуя против ее воли и согласия, совершил в отношении П. изнасилование и иные действия сексуального характера.

В кассационной жалобе и дополнении к ней осужденная В. выражала несогласие с состоявшимися в отношении ее судебными решениями. Указывала, что приговор основан на предположениях и недопустимых доказательствах, судом нарушены правила оценки доказательств. В частности, ссылаясь на показания Е., который отрицал факт совершения изнасилования и насильственных действий сексуального характера, показания свидетелей К., Н., заключение эксперта, оспаривала свою причастность к совершению этих преступлений и удержанию потерпевшей. Полагала, что в действиях Е. по этим преступлениям имел место эксцесс исполнителя.

Осужденным Е. также подана кассационная жалоба и дополнения к ней.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 6 июля 2023 г., проверив материалы уголовного дела, указала следующее.

Доводы осужденной В. о непричастности к преступлениям против половой свободы личности выдвигались в суде первой инстанции, тщательно проверены и мотивированно отвергнуты в приговоре, как не нашедшие своего подтверждения.

Факт удержания потерпевшей во время ее изнасилования Е. и совершения насильственных действий сексуального характера также подтвержден как признательными показаниями В. в период предварительного расследования, так и показаниями свидетелей К. и Н., которым об обстоятельствах преступления стало известно со слов Е., в связи с чем действия В., выразившиеся в содействии Е. путем применения физического насилия к потерпевшей, правильно квалифицированы как соисполнительство в совершении изнасилования и насильственных действий сексуального характера.

Доводы жалобы осужденной об эксцессе исполнителя в действиях Е. своего подтверждения не нашли.

Определение N 45-УД23-21-А2

28. Отсутствие признака злостности при неисполнении вступившего в законную силу судебного решения исключает привлечение к уголовной ответственности по статье 315 Уголовного кодекса Российской Федерации.

По приговору мирового судьи судебного участка Смоленского района Алтайского края от 28 сентября 2021 г. (с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции) П., ранее не судимый, осужден по части 2 статьи 315 УК РФ к 360 часам обязательных работ с отбыванием в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительной инспекцией, и на основании пункта "а" части 1 статьи 78 УК РФ освобожден от назначенного наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Кассационным постановлением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 6 октября 2022 г. приговор и апелляционное постановление оставлены без изменения.

В кассационной жалобе адвокат Л. просила отменить указанные судебные решения, П. оправдать и прекратить производство по делу на основании пунктов 1 и 2 части 1 статьи 24 УПК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 5 апреля 2023 г. удовлетворила кассационную жалобу защитника - адвоката Л. по следующим основаниям.

П. признан судом виновным в злостном неисполнении служащим коммерческой организации вступившего в законную силу решения суда и воспрепятствовании его исполнению при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Объективная сторона преступления, предусмотренного частью 2 статьи 315 УК РФ, выражается в злостном неисполнении либо в воспрепятствовании исполнению вступившего в законную силу решения суда или иного судебного акта, а субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом виновного лица.

Злостное неисполнение указанных судебных решений выражается, как правило, в продолжительном неисполнении судебного решения вопреки неоднократным требованиям пристава-исполнителя либо в отказе от исполнения судебного решения.

Признаки состава данного преступления в действиях П. не усматриваются.

Суд первой инстанции, вынося приговор в отношении П., установил, что он как директор коммунального муниципального предприятия "Б." (далее - предприятие), имея умысел, направленный на злостное неисполнение решения Арбитражного суда Алтайского края от 29 марта 2019 г., которым с предприятия и Администрации муниципального образования Смоленского района Алтайского края (далее - Администрация) в солидарном порядке за счет казны муниципального образования взысканы задолженность в пользу АО "А." по договору энергосбережения в размере 636 237 руб. 57 коп., пени и судебные расходы по уплате государственной пошлины, не исполнил возложенные на него судом обязанности при наличии у возглавляемого им предприятия возможности и денежных средств погасить эту задолженность. Кроме того, реализуя свой умысел, направленный на злостное неисполнение вступившего в законную силу решения суда, П. воспрепятствовал его исполнению тем, что от имени предприятия заключил с ООО "Ф.Г." договор уступки права требования дебиторской задолженности на сумму 1 394 808 руб. 17 коп., уступив дебиторскую задолженность в явно заниженном размере - за 262 428 руб., которой, как и другими находившимися на счете предприятия денежными средствами, распорядился по своему усмотрению - на нужды предприятия.

При этом злостное неисполнение судебного решения суд усмотрел в том, что П. проигнорировал требование судебного пристава-исполнителя, предъявившего ему постановление о возбуждении исполнительного производства и сделавшего предупреждение об уголовной ответственности за неисполнение решения суда, и при наличии установленной проверкой кассы предприятия возможности его исполнения расходовал денежные средства на другие цели, минуя выплату задолженности по решению суда в пользу АО "А.".

Вместе с тем в приговоре не приведены доказательства, которые бы свидетельствовали об умышленном заключении П. указанного договора уступки права требования дебиторской задолженности с целью неисполнения вступившего в законную силу решения суда либо воспрепятствования его исполнению.

В приговоре суд привел показания П., который пояснял, что он не намеревался каким-либо образом воспрепятствовать исполнению судебного решения, а заключение между предприятием и ООО "Ф.Г." договора уступки права требования дебиторской задолженности на указанную сумму было вызвано тем, что предприятие никак не могло получить задолженность от должников - граждан, уклонявшихся от оплаты коммунальных услуг, предоставленных им предприятием. При этом решение о заключении договора уступки права требования дебиторской задолженности было принято по согласованию с Администрацией, в собственности которой находилось имущество, переданное в хозяйственное ведение предприятия.

Данные показания П. в приговоре не опровергнуты.

Кроме того, П. пояснял суду, что не имел умысла уклониться от исполнения судебного решения. Более того, он лично обращался к Администрации как к солидарному должнику с просьбой изыскать денежные средства на погашение задолженности по судебному решению перед АО "А.", поскольку договор был заключен сторонами в рамках исполнения муниципального контракта на энергосбережение для нужд Администрации, а предприятие в то время испытывало финансовые трудности, связанные с необходимостью выполнения долговых обязательств перед контрагентом - поставщиком угля для нужд населения муниципального образования, а также выплатой заработной платы работникам предприятия, закупкой необходимого оборудования, в том числе приобретением горюче-смазочных материалов и запасных частей, без которых невозможно было оказать надлежащие услуги гражданам по тепло- и водоснабжению, а также вывозу бытовых отходов.

Данные показания П. подтвердили допрошенные в судебном заседании свидетели, в том числе глава Администрации М. и начальник управления ЖКХ А., которые пояснили, что П. обращался в Администрацию за выделением денежных средств для погашения задолженности по судебному решению перед АО "А.". В Администрации совместно с П. проводились планерки по данному вопросу, но погасить задолженность Администрация не имела возможности из-за отсутствия выделенных на эти цели средств. Оставшаяся часть задолженности перед АО "А." по судебному решению была погашена за счет казны муниципального образования лишь в конце года, когда Администрация получила дополнительную дотацию из бюджета края.

Об отсутствии в действиях П. признака злостного неисполнения судебного решения свидетельствует также непродолжительный период, прошедший после предъявления ему судебным приставом-исполнителем требований о погашении задолженности по исполнительному листу.

Как установлено судом, данные требования судебного пристава-исполнителя были предъявлены П. 14 июня 2019 г. (в этот же день он был предупрежден об уголовной ответственности по статье 315 УК РФ за неисполнение судебного решения), а инкриминируемый ему период уклонения от исполнения судебного решения указан с 30 апреля 2019 г. (с момента вступления решения суда в законную силу) по 4 июля 2019 г. (день его увольнения с должности руководителя предприятия).

Таким образом, судом в приговоре не приведено достаточных доказательств, свидетельствующих о злостном неисполнении П. вступившего в законную силу решения суда и (или) воспрепятствовании его исполнению, а показания П. об отсутствии у него такого умысла судом не опровергнуты.

На основании изложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор и последующие судебные решения в отношении осужденного П. отменила и прекратила производство по данному уголовному делу на основании пункта 2 части 1 статьи 24 УПК РФ за отсутствием в деянии состава преступления. За П. признано право на реабилитацию в соответствии с пунктом 4 части 2 статьи 133 УПК РФ.

Определение N 51-УД23-2-К8

29. Незаконное производство наркотических средств, совершенное организованной группой, квалифицируется как соисполнительство без ссылки на статью 33 Уголовного кодекса Российской Федерации независимо от роли соучастников в этом преступлении.

По приговору Тульского областного суда от 1 августа 2022 г. (с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции) А., ранее не судимый, осужден по части 5 статьи 228.1 УК РФ за незаконное производство наркотических средств в особо крупном размере организованной группой.

По этому же делу осужден Б.

В кассационной жалобе осужденный А. просил переквалифицировать его действия с части 5 статьи 228.1 УК РФ на часть 5 статьи 33, часть 3 статьи 228 УК РФ, по которой назначить наказание с применением статьи 73 УК РФ. В обоснование этого утверждал о неправильном применении уголовного и уголовно-процессуального закона, а также о чрезмерной суровости назначенного наказания. Автор кассационной жалобы обращал внимание на то, что он не был причастен к производству наркотических средств, не обладал знаниями в этой сфере, не приобретал соответствующее оборудование и вещества, фактически он возил на автомашине своего знакомого Б., которому выделил комнату в пользование, и выполнял хозяйственные работы по дому и прилегающей территории. О деятельности Б. не был осведомлен, к незаконному обороту наркотических средств не имел отношения. Вместе с тем не отрицал своего пособничества в совершении Б. преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 5 апреля 2023 г. оставила кассационную жалобу осужденного без удовлетворения, мотивировав свое решение следующим.

Судом установлено, что А. действовал в составе организованной группы, целью которой было серийное изготовление и последующий сбыт наркотических средств.

Организованная группа характеризовалась устойчивостью, наличием руководителя, обособленных подразделений, заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы.

В приговоре правильно указано, что под незаконным производством наркотических средств понимаются совершенные в нарушение законодательства Российской Федерации умышленные действия, направленные на их серийное получение.

Из первоначальных показаний Б. и А. следует, что последний был осведомлен об особенностях производства наркотических средств, предоставил для этого дом своей матери, отвез в Московскую область первую партию произведенного наркотического средства, а при намерении вывезти вторую партию наркотического средства осужденные были задержаны 21 октября 2021 г.

Данные показания соотносятся с другими приведенными в приговоре доказательствами, в том числе результатами следственных действий, в ходе которых у осужденных изъято произведенное наркотическое средство - смесь, содержащая мефедрон (4-метилметкатинон), общей массой 6675,15 г, а также оборудование и вещества, которые могли использоваться при изготовлении наркотического средства.

Вопреки мнению А. при квалификации его действий по части 5 статьи 228.1 УК РФ не имеет правового значения тот факт, что непосредственно изготавливал наркотическое средство Б. Поскольку данное преступление совершено организованной группой, действия всех соучастников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на статью 33 УК РФ. Просьба осужденного А. о переквалификации его действий на часть 3 статьи 228 УК РФ не подлежит удовлетворению, так как данный закон предусматривает ответственность за незаконный оборот наркотических средств без цели сбыта.

С учетом изложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор Тульского областного суда от 1 августа 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 9 ноября 2022 г. в отношении А. оставила без изменения.

Определение N 38-УД23-4-А1

30. Действия по организации убийства, вызванные желанием осужденного завладеть фирмой, фактически принадлежавшей потерпевшему, и получать всю прибыль от коммерческой деятельности, верно квалифицированы по части 3 статьи 33, пункту "з" части 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации как организация убийства из корыстных побуждений, по найму.

По приговору Красноярского краевого суда от 7 апреля 2022 г., остановленному без изменения судом апелляционной инстанции, Б. признан виновным и осужден по части 3 статьи 33, пункту "з" части 2 статьи 105 УК РФ за организацию убийства К., совершенного из корыстных побуждений, по найму.

В кассационной жалобе осужденный Б. выражал несогласие с приговором, просил в том числе исключить квалифицирующий признак совершения убийства "из корыстных побуждений". Анализируя положения части 3 статьи 33 и части 3 статьи 34 УК РФ, Б. указывал, что он не озвучивал исполнителю корыстные намерения по завладению бизнесом К., осведомленность исполнителя об указанных побуждениях не установлена приговором, обстоятельства, не охватывающиеся умыслом исполнителя, не могут признаваться квалифицирующими признаками преступления, инкриминируемого как исполнителю, так и организатору. Обращал внимание на то, что действия исполнителя квалифицированы как убийство по найму, в связи с чем сам Б. мог нести ответственность только за организацию убийства по найму, а наличие корыстных побуждений не могло учитываться при квалификации.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 6 апреля 2023 г. не согласилась с доводами осужденного и оставила приговор и апелляционное определение без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения, отметив следующее.

Суд правильно указал на то, что о направленности умысла Б. свидетельствуют его действия, выразившиеся в том, что он предложил А. за вознаграждение совершить убийство К., предоставил полную информацию о потерпевшем, требовал от А. активных действий для достижения преступного результата - смерти К.

Мотивом совершения преступления явилось желание Б. завладеть ООО "Э.", которое фактически принадлежало К., и получать всю прибыль от коммерческой деятельности.

Вопреки доводам жалобы юридическая оценка действий Б. по части 3 статьи 33, пункту "з" части 2 статьи 105 УК РФ как организация совершения убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, из корыстных побуждений, по найму является правильной. Не ставят ее под сомнение и доводы осужденного о том, что он не сообщал исполнителю преступления свои мотивы для убийства К.

Оснований для исключения квалифицирующего признака совершения убийства "из корыстных побуждений" не имеется.

Определение N 53-УД23-5-А5