Защита права собственности и других вещных прав

1. Недействительность сделки, на основании которой передано имущество, сама по себе не свидетельствует о том, что имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, и не является достаточным основанием для истребования этого имущества у последующего приобретателя, добросовестность которого предполагается, пока не доказано обратное.

Финансовый управляющий гражданина-должника П. обратился в суд с иском к В., И. об истребовании имущества из чужого незаконного владения, ссылаясь на то, что в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) П. постановлением арбитражного суда апелляционной инстанции от 27 августа 2021 г. признаны недействительными договоры купли-продажи двух нежилых помещений от 10 декабря 2018 г., заключенные между П. и М., в качестве последствий недействительности сделки с М. в пользу П. взысканы денежные средства в размере 2 602 526,60 руб. (рыночная стоимость спорных объектов недвижимости), однако данное постановление в части взыскания денежных средств не исполнено.

Определением арбитражного суда от 6 августа 2019 г. в отношении П. возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве), решением арбитражного суда от 26 февраля 2020 г. она признана банкротом, введена процедура реализации имущества.

Поскольку на момент предъявления иска собственником названных нежилых помещений в результате ряда последующих сделок являлся И., финансовый управляющий просил истребовать у него эти нежилые помещения.

Удовлетворяя исковые требования финансового управляющего, суд первой инстанции исходил из того, что действия И., связанные с приобретением имущества по договору купли-продажи от 5 мая 2021 г., нельзя признать добросовестными из-за явного несоответствия цены сделки кадастровой стоимости нежилых помещений. С такими выводами суда первой инстанции согласились суды апелляционной и кассационной инстанций.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала содержащиеся в обжалуемых судебных постановлениях выводы о наличии оснований для удовлетворения виндикационного иска финансового управляющего незаконными.

В силу статьи 301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Пунктом 1 статьи 302 ГК РФ установлено, что, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из владения иным путем помимо их воли.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 39 совместного постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 10/22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения независимо от возражений ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем, если докажет факт выбытия из его владения или владения лица, которому оно было передано собственником, помимо их воли. Недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли. Судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации указала, что при рассмотрении иска собственника об истребовании принадлежащего ему имущества из незаконного владения лица, к которому это имущество перешло на основании возмездной сделки, юридически значимыми и подлежащими судебной оценке обстоятельствами являются наличие либо отсутствие воли собственника на выбытие имущества из его владения, а также соответствие либо несоответствие поведения приобретателя имущества требованиям добросовестности. При этом направленность действий продавца на то, чтобы вывести имущество из конкурсной массы и не допустить обращения на него взыскания, сама по себе не свидетельствует о недобросовестности последующего приобретателя, если тот не знал и не мог знать о банкротстве правоотчуждателя.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) П. судами установлено, что спорные нежилые помещения реализованы ею на основании сделки, в целях вывода имущества, на которое могло быть обращено взыскание. Таким образом, не имеется оснований считать, что данное имущество выбыло из владения П. не по воле самого собственника.

Абзацем третьим пункта 6 статьи 8.1 ГК РФ предусмотрено, что приобретатель недвижимого имущества, полагавшийся при его приобретении на данные государственного реестра, признается добросовестным (статьи 234 и 302), пока в судебном порядке не доказано, что он знал или должен был знать об отсутствии права на отчуждение этого имущества у лица, от которого ему перешли права на него.

По смыслу названной нормы и статьи 10 ГК РФ предполагается добросовестность участника гражданского оборота, полагавшегося при приобретении недвижимого имущества на данные ЕГРН.

Как установили суды, на момент приобретения И. нежилых помещений по договору купли-продажи от 5 мая 2021 г. у В., право собственности которого зарегистрировано в декабре 2019 года, в ЕГРН отсутствовали отметки о судебных спорах или возражениях в отношении данного имущества.

Считая И. недобросовестным, суд сослался на указание в договоре купли-продажи цены имущества, отличной от реальной стоимости, уплаченной В. за приобретаемые объекты недвижимости, вследствие чего И. должен был принять дополнительные меры для проверки обстоятельств, при которых В. продал спорные помещения.

В то же время истцом в материалы дела представлена расписка продавца, согласно которой имущество приобретено по цене выше, чем указано в договоре купли-продажи, а также учтены доводы И. о том, что он узнал о продаже спорных помещений на интернет-сервисе "Авито", ранее с продавцом В. знаком не был. При проверке документов с привлечением нотариуса суд установил, что В. приобрел помещения у гражданина М., что следовало из договора купли-продажи от 10 декабря 2019 г. и выписки из ЕГРП, согласно которой В. владел недвижимым имуществом, купленным у М., почти 2 года, то есть оно не перепродавалось в экстренном порядке, это была обычная гражданско-правовая сделка. Никаких сведений о П. и ее правах на приобретаемое И. имущество в этих документах указано не было.

С учетом изложенного вопрос о добросовестности ответчика (покупателя) И. не мог быть правильно разрешен до выяснения всей совокупности обстоятельств, относящихся к заключению им договора купли-продажи, в том числе касающихся подыскания продавца, проведения с ним переговоров, осмотра имущества, наличия или отсутствия у покупателей сведений о притязаниях третьих лиц в отношении данного имущества.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила обжалуемые судебные постановления, направив дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение N 41-КГ23-65-К4

2. При оценке добросовестности приобретателя заложенного имущества суду следует проверять, имелась ли у него возможность получить сведения о залоге этого имущества при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него в данном случае.

Банк предъявил иск к З. об обращении взыскания на заложенное имущество.

Судом установлено, что 27 марта 2014 г. между банком и К. заключен кредитный договор о предоставлении заемщику денежных средств, исполнение обязательств по которому обеспечено залогом автомобиля. Уведомление о возникновении залога движимого имущества с указанием на залогодателя К. зарегистрировано на сайте Федеральной нотариальной палаты 3 марта 2015 г.

Решением суда от 24 апреля 2017 г. с К. в пользу банка взыскана задолженность по кредитному договору от 27 марта 2014 г. и обращено взыскание на указанный автомобиль. В ходе рассмотрения данного дела судом установлено, что 23 августа 2016 г. указанный автомобиль снят с регистрационного учета в связи с прекращением права собственности К. и поставлен на регистрационный учет на имя Л. 7 октября 2017 г. автомобиль был перерегистрирован на имя Е.

6 марта 2018 г. В. приобрел данный автомобиль у Е., перерегистрацию в ГИБДД не производил, перед оформлением сделки запрашивал сведения об ограничениях в ГИБДД.

4 августа 2018 г. собственником автомобиля на основании договора, заключенного 3 августа 2018 г. в простой письменной форме с В., стала З.

Из копии паспорта спорного транспортного средства следует, что собственниками транспортного средства последовательно указаны: К., Л., Е., В., З.

Отказывая банку в удовлетворении требований об обращении взыскания на заложенное имущество, суд первой инстанции исходил из того, что на момент приобретения З. спорного автомобиля на официальном сайте Федеральной нотариальной палаты www.reestr-zalogov.ru при указании поиска по параметрам "VIN/PIN, шасси, рама" сведения о залоге данного автомобиля отсутствовали, в связи с чем ответчик был убежден в отсутствии правопритязаний на приобретаемое транспортное средство.

Отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя исковые требования, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что судом первой инстанции неправильно применены положения статьи 352 ГК РФ и не учтено, что З. обратилась с запросом сведений о залоге по информации о залогодателе только после обращения банка в суд, при этом информация о залоге при указании поиска по названным выше параметрам (VIN/PIN, шасси, рама) стала доступна по уведомлениям, зарегистрированным после 12 марта 2019 г., в связи с чем оснований для признания добросовестности приобретения предмета залога ответчиком не имелось.

Суд кассационной инстанции согласился с выводами суда апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, проверяя законность обжалуемых судебных постановлений об удовлетворении иска об обращении взыскания на заложенное имущество и отказе в признании добросовестности приобретения предмета залога, отметила следующее.

Из положений пункта 1 статьи 353 ГК РФ следует, что в случае перехода прав на заложенное имущество от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев, указанных в подпункте 2 пункта 1 статьи 352 и статье 357 данного кодекса) либо в порядке универсального правопреемства залог сохраняется. В соответствии с подпунктом 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ залог прекращается, если заложенное имущество возмездно приобретено лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

Следовательно, при переходе по возмездной сделке права собственности на заложенное имущество от залогодателя к добросовестному приобретателю залог прекращается в силу закона. Такое имущество лишается признаков предмета залога, в том числе и в случае внесения его в дальнейшем в реестр уведомлений о залоге движимого имущества Федеральной нотариальной палаты, а последующие приобретатели такого имущества не несут обязанностей залогодателя, независимо от их осведомленности о том, что ранее в момент отчуждения имущества добросовестному приобретателю оно было заложено.

Суды апелляционной и кассационной инстанций, разрешая спор об обращении взыскания на заложенное имущество, неправильно истолковали положения подпункта 2 пункта 1 статьи 352 ГК РФ, в связи с чем незаконно оставили без внимания и оценки доводы ответчика З. о том, что она является добросовестным приобретателем, поскольку не знала и не могла знать, что автомобиль являлся предметом залога, ввиду отсутствия возможности на момент совершения указанной сделки получить сведения о залоге в реестре.

Данное обстоятельство имеет существенное значение для правильного разрешения спора, поскольку приобретение заложенного имущества лицом, которое на момент его приобретения не знало и не могло знать об этом залоге, прекращает залог в силу закона, а последующее внесение залогодержателем надлежащих сведений о залоге в публичный реестр не является основанием для восстановления прекращенного залога.

С учетом изложенного Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение суда первой инстанции.

Определение N 60-КГ23-3-К9

3. Несовершеннолетнего наследника нельзя признать фактически принявшим наследство без учета поведения его законного представителя и мнения органа опеки и попечительства.

Банк обратился в суд с иском к Ю., В.В. в лице ее законного представителя - Ю., администрации города, администрации района о взыскании задолженности по кредитному договору за счет наследственного имущества, указав, что 25 марта 2013 г. между банком и В. (заемщик, наследодатель) заключен договор на предоставление возобновляемой кредитной линии посредством выдачи кредитной карты. 19 января 2021 г. банку стало известно, что 8 апреля 2018 г. заемщик умер, на дату его смерти обязательство не исполнено, в связи с чем образовавшуюся на 24 февраля 2021 г. задолженность просил взыскать с наследников.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 307, 309, 310, 819 и 1175 ГК РФ, с учетом установленных по делу обстоятельств пришел к выводу, что наследство В. никто из наследников не принял, доказательств перехода в собственность муниципального образования выморочного имущества в виде 1/2 доли в праве собственности на квартиру не представлено.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение о частичном удовлетворении иска банка и взыскании суммы задолженности с В.В. в лице ее законного представителя - Ю., суд апелляционной инстанции исходил из отсутствия в материалах наследственного дела сведений о том, что отказ Ю. в интересах несовершеннолетней дочери от наследства совершен с разрешения органов опеки и попечительства и принят нотариусом, и из того, что материалы дела содержат доказательства совершения В.В. действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, в связи с чем она должна отвечать по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к ней наследственного имущества. Кассационный суд общей юрисдикции согласился с выводами суда апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила обжалуемые судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в связи со следующим.

Согласно статье 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

В соответствии со статьей 1152 названного кодекса для приобретения наследства наследник должен его принять. Для приобретения выморочного имущества принятие наследства не требуется (пункт 1).

Статья 1153 ГК РФ определяет способы принятия наследства: путем подачи наследником нотариусу заявления о принятии наследства (о выдаче свидетельства о праве на наследство) либо осуществления наследником действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1157 данного кодекса наследник вправе отказаться от наследства в течение срока, установленного для принятия наследства (статья 1154 ГК РФ), в том числе в случае, когда он уже принял наследство.

Отказ от наследства не может быть впоследствии изменен или взят обратно (пункт 3 статьи 1157 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 1 статьи 1175 ГК РФ наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя солидарно (статья 323). Каждый из наследников отвечает по долгам наследодателя в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества.

В пункте 60 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснено, что ответственность по долгам наследодателя несут все принявшие наследство наследники независимо от основания наследования и способа принятия наследства, а также Российская Федерация, города федерального значения Москва и Санкт-Петербург или муниципальные образования, в собственность которых переходит выморочное имущество в порядке наследования по закону. Принявшие наследство наследники должника становятся солидарными должниками (статья 323 ГК РФ) в пределах стоимости перешедшего к ним наследственного имущества. Наследники, совершившие действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, отвечают по долгам наследодателя в пределах стоимости всего причитающегося им наследственного имущества.

В судебных заседаниях Ю. представляла доказательства, подтверждающие отсутствие намерения принять наследство в пользу ее несовершеннолетней дочери, а именно письменное обращение к нотариусу, датированное 8 октября 2018 г., с соответствующим заявлением в интересах несовершеннолетней дочери об отказе от принятия наследства, а также полученное в пределах установленного законом срока согласие органа опеки и попечительства на оформление отказа от принятия наследства от имени несовершеннолетней, также датированное 8 октября 2018 г. Однако суд принял во внимание ответ нотариуса о том, что заявление зарегистрировано ею 17 октября 2018 г., кроме того, суд сделал вывод о фактическом принятии наследства несовершеннолетней, поскольку мать несовершеннолетней является собственником 1/2 доли спорной квартиры, что свидетельствует в том числе о принятии наследства несовершеннолетней и о том, что это является достаточным основанием для возложения на нее ответственности по долгам наследодателя.

Данные выводы сделаны без учета всех юридически значимых обстоятельств и при неправильном толковании норм материального права, регулирующих спорные правоотношения.

Пунктом 1 статьи 3 Конвенции о правах ребенка, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1959 г., провозглашено, что во всех действиях в отношении детей независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка.

Согласно пункту 3 статьи 60 СК РФ ребенок имеет право собственности на доходы, полученные им, имущество, полученное им в дар или в порядке наследования, а также на любое другое имущество, приобретенное на средства ребенка.

Право ребенка на распоряжение принадлежащим ему на праве собственности имуществом определяется статьями 26 и 28 ГК РФ.

При осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные гражданским законодательством в отношении распоряжения имуществом подопечного (статья 37 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 2 статьи 37 ГК РФ опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства совершать, а попечитель - давать согласие на совершение сделок по отчуждению, в том числе обмену или дарению имущества подопечного, сдаче его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог, сделок, влекущих отказ от принадлежащих подопечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других действий, влекущих уменьшение имущества подопечного.

Пунктом 4 статьи 1157 ГК РФ предусмотрено, что отказ от наследства в случае, когда наследником является несовершеннолетний, недееспособный или ограниченно дееспособный гражданин, допускается с предварительного разрешения органа опеки и попечительства.

По смыслу приведенных выше норм законодатель, устанавливая получение обязательного согласия органа опеки и попечительства на совершение действий по отказу от наследства в случае, когда наследником является несовершеннолетний, исходит из принципа соблюдения прав и законных интересов несовершеннолетнего с целью не допустить ухудшение его положения.

Кроме того, по общему правилу, установленному законодательством об опеке и попечительстве, все сделки с имуществом несовершеннолетних совершаются к их выгоде.

Как видно из материалов дела, судом были проигнорированы доводы Ю. о том, что интересам ребенка не отвечало принятие наследства ввиду множественных долговых обязательств наследодателя перед кредитными учреждениями. Орган опеки и попечительства, рассмотрев заявление Ю., согласился с ее доводами и дал согласие на отказ от наследства. Данное заключение не оспорено и не отменено.

Между тем суд апелляционной инстанции ошибочно связал действия законного представителя несовершеннолетней в отношении владения и пользования спорной квартирой, оценив их как действия по фактическому принятию наследства несовершеннолетней, которая в силу возраста самостоятельно не имеет возможности реализовать права в собственных интересах (как по фактическому принятию наследства, так и по отказу от его принятия), не принял во внимание поданное нотариусу письменное заявление об отказе от принятия наследства.

Как следует из материалов дела, имеются иные вступившие в законную силу решения судов о взыскании кредитной задолженности наследодателя В. с наследников, которыми суды установили, что Ю. и ее дочь В.В. отказались от наследства, открывшегося после смерти В., других наследников у последнего не установлено. Суды признали наследственное имущество В. выморочным, а местную администрацию в силу статьи 1151 ГК РФ осуществляющей правомочия собственника в отношении выморочного имущества в виде 1/2 доли спорной квартиры.

Однако эти обстоятельства правовой оценки суда не получили.

Определение N 41-КГ24-4-К4

4. Семейным законодательством установлена презумпция возникновения режима совместной собственности супругов на приобретенное в период брака имущество независимо от того, на чье имя оно оформлено.

И. обратилась в суд с иском к С. о разделе приобретенного в период брака сторон имущества: земельного участка и находящихся на нем жилого дома, летней кухни, гаража и навеса; 100% долей в уставных капиталах двух обществ; денежных средств, полученных С. в виде возврата займов, процентов за пользование займами и дивидендов; денежных средств, поступивших на банковские счета на имя С. в рублях и иностранной валюте, полученных С. наличными деньгами в результате операций по обмену валют, установив на указанное имущество режим раздельной собственности и признав за каждым из супругов право собственности на имущество, определенное в соответствии с предложенным истцом вариантом раздела.

С. подал встречный иск к И. об исключении указанного им имущества и денежных средств из общего имущества супругов, сославшись на то, что семейные отношения между сторонами прекращены в феврале 2014 года, а права на приведенные во встречном исковом заявлении денежные средства были приобретены им после указанного момента, кроме того, И. не вкладывала свои денежные средства в приобретение долей в уставных капиталах обществ и их развитие, какого-либо участия в деятельности обществ, в том числе и посредством личного труда, не принимала, в период брака не работала, после достижения детьми сторон совершеннолетия у И. отсутствовали уважительные причины неполучения самостоятельного дохода.

Разрешая спор, суд первой инстанции, посчитав доказанным факт прекращения семейных отношений между супругами И. и С. в феврале 2014 года, пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения исковых требований И. лишь в части раздела земельного участка и возведенного на нем жилого дома, как совместно нажитого в браке с С. имущества.

Отказывая в удовлетворении остальной части первоначальных исковых требований и удовлетворяя встречные исковые требования в части признания 100% долей в уставных капиталах обществ личной собственностью С., суд исходил из того, что спорные доли в уставных капиталах обществ были приобретены С. за счет денежных средств, полученных им по договорам займа от 1 июля 2013 г. и 1 сентября 2014 г. и являвшихся с учетом позиции И., заявлявшей, что она не имеет отношения к указанным долговым обязательствам и возражает против их раздела, а также отказа С. от исковых требований о признании данных обязательств общими супружескими, личными денежными средствами С.

Кроме того, суд указал, что часть долей в уставных капиталах обществ приобретена С. после прекращения семейных отношений между супругами, и существенное правовое значение имеет тот факт, что на протяжении всего нахождения в браке И. не работала, доказательств, подтверждающих, что с момента достижения детьми совершеннолетия у нее имелась уважительная причина отсутствия самостоятельного дохода, не представила.

Отказывая в удовлетворении первоначальных исковых требований в части раздела денежных средств, имевшихся в период брака на банковских счетах С., денежных средств, переданных им по договорам займа, суд сослался на то, что испрашиваемые И. к разделу денежные средства, заявленные в рублях и иностранной валюте, на момент предъявления иска и разрешения спора на расчетных счетах С. уже не находились.

Суд апелляционной инстанции и кассационный суд общей юрисдикции оставили решение суда без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций основанными на неправильном применении норм права, отменила состоявшиеся по делу судебные постановления, дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции в связи со следующим.

Законным режимом имущества супругов является режим их совместной собственности (пункт 1 статьи 33 СК РФ). В соответствии с положениями пунктов 1, 2 статьи 34 СК РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и др.). Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

Однако имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, а также имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам (имущество каждого из супругов), является его собственностью (пункт 1 статьи 36 СК РФ).

В силу пункта 3 статьи 34 СК РФ право на общее имущество супругов принадлежит также супругу, который в период брака осуществлял ведение домашнего хозяйства, уход за детьми или по другим уважительным причинам не имел самостоятельного дохода. Согласно пункту 1 статьи 39 СК РФ при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами. Общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям (пункт 3 данной статьи).

Судом не принято во внимание, что семейным законодательством (статьи 33, 34 СК РФ) установлена презумпция возникновения режима совместной собственности супругов на приобретенное в период брака имущество независимо от того, на чье имя оно оформлено. Обязанность доказать обратное и подтвердить факт приобретения имущества в период брака за счет личных денежных средств возложена на супруга, претендующего на признание имущества его личной собственностью.

Делая вывод, что доли в уставных капиталах обществ являются личным имуществом С., суд исходил из факта их приобретения ответчиком по первоначальному иску на его личные денежные средства, являющиеся таковыми в связи с получением их по заемным обязательствам, возникшим в период брака сторон, но признанным судом при рассмотрении данного дела личными долговыми обязательствами С.

Вместе с тем судом не было учтено, что семейное законодательство пунктом 2 статьи 45 СК РФ ставит возможность признания долговых обязательств одного из супругов общими супружескими обязательствами в зависимость от установления обстоятельств, связанных с направлением всего, полученного по таким обязательствам, на нужды семьи.

Обратного положения, позволяющего суду при отсутствии оснований, предусмотренных положениями статьи 36 СК РФ, отказать в признании имущества, перечисленного в статье 34 этого кодекса, совместно нажитым имуществом сторон по мотиву неучтенности при его разделе общих долгов супругов, вопреки суждениям суда, закон не содержит.

При этом таких оснований, по которым полученные С. в период брака с И. заемные денежные средства могли быть отнесены к личным денежным средствам одного из супругов и бремя доказывания наличия которых в силу закона должно было быть возложено судом на супруга, претендующего на признание имущества его личной собственностью, судом в нарушение положений части 2 статьи 56 ГПК РФ, установлено не было.

Более того, придавая при разрешении вопроса о признании нажитого в период брака с И. имущества личным имуществом С. существенное значение отсутствию у И. самостоятельного дохода, в том числе после достижения детьми сторон совершеннолетия, суд фактически проигнорировал требования пункта 3 статьи 34 СК РФ, не допускающего умаление прав супруга, в период брака осуществлявшего ведение домашнего хозяйства, на общее супружеское имущество.

В силу пункта 4 статьи 38 СК РФ суд может признать имущество, нажитое каждым из супругов в период их раздельного проживания при прекращении семейных отношений, собственностью каждого из них.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", если после фактического прекращения семейных отношений и ведения общего хозяйства супруги совместно имущество не приобретали, суд в соответствии с пунктом 4 статьи 38 СК РФ может произвести раздел лишь того имущества, которое являлось их общей совместной собственностью ко времени прекращения ведения общего хозяйства.

Отказ суда в удовлетворении исковых требований И. о разделе денежных средств, имевшихся на банковских счетах С., в связи с их отсутствием на момент подачи искового заявления и рассмотрения дела с учетом вывода суда о прекращении фактических семейных отношений сторон до обращения И. с иском в суд приведенным требованиям закона и разъяснениям по его применению не отвечает. По данному делу юридически значимым и подлежащим доказыванию обстоятельством являлось выяснение вопроса о сумме находившихся на банковских счетах супруга денежных средств к моменту фактического прекращения семейных отношений и ведения общего хозяйства. Между тем данное обстоятельство, имеющее существенное значение для правильного разрешения спора, суд оставил без установления и правовой оценки.

Определение N 18-КГ23-221-К4