Процессуальные вопросы

46. В соответствии с положениями ч. 3 и 4 ст. 389.28 и ч. 3 ст. 401.14 УПК РФ кассационное определение (постановление) должно содержать краткое изложение доводов лица, подавшего жалобу, и мотивы принимаемого по жалобе судебного решения.

По приговору Усть-Лабинского районного суда Краснодарского края М. осужден по ч. 3 ст. 162 УК РФ.

В апелляционном порядке приговор не обжаловался.

Постановлением президиума Краснодарского краевого суда указанный приговор был изменен и действия М. квалифицированы по ч. 3 ст. 162 УК РФ по признаку "разбой, совершенный с незаконным проникновением в жилище, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья". В остальной части приговор оставлен без изменения.

В кассационной жалобе осужденный М. просил отменить постановление президиума. Осужденный обращал внимание на то, что при рассмотрении дела судом кассационной инстанции нарушены требования уголовно-процессуального закона, поскольку были оставлены без внимания его доводы, изложенные в кассационной жалобе.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила постановление президиума по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 3 ст. 401.14 УПК РФ определение и постановление суда кассационной инстанции должно соответствовать требованиям ч. 3 и 4 ст. 389.28 УПК РФ, согласно которым в судебном решении должно быть указано краткое изложение доводов лица, подавшего жалобу, мотивы принятого решения и основания, по которым приговор признается законным, обоснованным и справедливым, а жалоба или представление - не подлежащими удовлетворению, либо основания полной или частичной отмены или изменения обжалованного судебного решения.

Указанные положения уголовно-процессуального закона не предоставляют суду возможность произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, - иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела.

Как видно из материалов уголовного дела, предметом рассмотрения президиума Краснодарского краевого суда была кассационная жалоба осужденного, в которой он выражал несогласие с приговором, поскольку выводы суда основаны на недопустимых и противоречивых доказательствах; просил изменить меру пресечения в связи с тяжелой болезнью; указывал, что его действия квалифицированы неправильно, при этом утверждал, что к преступлению непричастен, на следствии оговорил себя в результате плохого состояния здоровья и давления со стороны сотрудников полиции, явку с повинной написал под диктовку оперативного сотрудника, суд не проверил его алиби.

В постановлении президиума данные доводы, изложенные в жалобе осужденного, были приведены. Однако, как усматривается из содержания постановления президиума, суд кассационной инстанции, внося изменения в приговор, в то же время доводы, изложенные в кассационной жалобе осужденного, оставил без внимания и не высказал по ним никаких суждений, что является нарушением требований ст. 401.14 УПК РФ.

На основании изложенного Судебная коллегия отменила постановление президиума Краснодарского краевого суда в отношении М. и направила уголовное дело с кассационной жалобой на новое рассмотрение в президиум Ростовского областного суда (с учетом положений закона о недопустимости повторного участия судей в рассмотрении дела).

Определение 18-УД19-18

47. Неясность и противоречивость вердикта присяжных заседателей, вызванная неправильной постановкой основного вопроса о доказанности совершения действий осужденного путем разделения его на несколько вопросов, на которые присяжные заседатели дали противоречивые ответы, послужила основанием к отмене как обвинительного, так и оправдательного приговора.

По приговору суда, постановленного с участием присяжных заседателей, Г. осужден по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Г. признан невиновным по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных: ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ, и оправдан на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ и в соответствии с пп. 2 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ ввиду непричастности к совершению преступления; ч. 1 ст. 139 УК РФ, и оправдан на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ и в соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ ввиду отсутствия в деянии состава преступления.

По приговору суда, вынесенному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Г. осужден за убийство двух лиц: И. и А.

Этим же приговором он оправдан по обвинению в покушении на убийство Ч. и Н., а также в незаконном проникновении в жилище против воли проживающего в нем лица.

В апелляционном представлении государственный обвинитель просил об отмене приговора в целом и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение ввиду неясности и противоречивости вердикта.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила приговор и уголовное дело передала на новое судебное рассмотрение в тот же суд, со стадии судебного разбирательства, в ином составе суда по следующим основаниям.

В ходе судебного разбирательства уголовного дела присяжные заседатели разрешают только те вопросы, которые предусмотрены п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 УПК РФ и сформулированы в вопросном листе (ст. 334 УПК РФ). Вопросы ставятся в понятных присяжным заседателям формулировках, а вердикт присяжных заседателей должен быть ясным и непротиворечивым.

Законодателем предусмотрена возможность постановки одного основного вопроса, который является соединением всех трех вопросов, указанных в ч. 1 ст. 339 УПК РФ. Вопросы, не отнесенные к компетенции присяжных заседателей, в том числе касающиеся юридической оценки действий подсудимого, разрешаются председательствующим судьей единолично (ч. 2 ст. 334 УПК РФ).

Указанные положения уголовно-процессуального закона по данному уголовному делу председательствующим судьей были нарушены.

Органами следствия Г. предъявлено обвинение в том, что он после совместного распития спиртных напитков в доме Ч. и возникшей с И. ссоры и борьбы, ушел к себе домой, где взял заряженное охотничье ружье, с которым вернулся в тот же дом. Увидев на кухне А. и Н., он через открытый проем входной двери произвел два выстрела в их сторону, причинив А. ранение, квалифицируемое как тяжкий вред здоровью, а Н. - как легкий вред здоровью. После этого Г. выбежал во двор, чтобы перезарядить ружье; вслед за ним выбежали А., Н. и И., чтобы отобрать ружье. Поняв, что Г. успел перезарядить ружье, потерпевшие стали убегать: Н. побежал в сторону калитки, А. забежал обратно в дом и запер входную дверь, а И. спрятался возле двери веранды.

Г. с расстояния не более 10 метров, с целью причинения смерти, произвел один выстрел в убегающего Н., но промахнулся. Затем он произвел один прицельный выстрел в И., от которого последний скончался на месте происшествия. После этого Г. потребовал открыть дверь дома, а услышав за дверью голос Ч., произвел два выстрела из ружья через дверное полотно, в результате этого Ч., получив повреждения, квалифицированные как легкий вред здоровью, упал на пол и потерял сознание. Затем Г., разбив окно, проник в дом, где произвел шесть прицельных выстрелов в А., от которых последний скончался на месте происшествия.

Отвечая на вопросы о доказанности совершения Г. деяния: производства выстрелов из ружья в потерпевших И. и А., в результате которых им были причинены смертельные ранения, присяжные заседатели признали Г. виновным в совершении данного деяния (ответы на вопросы N N 1, 2, 4).

Вместе с тем, отвечая на вопрос N 7 о доказанности совершения Г. деяния, указанного в вопросе N 6, в котором наряду с другими деяниями (производством выстрелов в потерпевших Н. и Ч.) было указано и о производстве выстрелов из ружья в потерпевших И. и А., в результате которых им были причинены смертельные ранения, присяжные заседатели признали недоказанным совершение данного деяния подсудимым Г.

Таким образом, вердикт присяжных заседателей о доказанности причастности Г. к причинению смерти потерпевших И. и А. является противоречивым, поскольку при ответах на вопросы N N 1, 2 и 4 присяжные заседатели признали доказанным факт производства Г. выстрелов в потерпевших И. и А. и причинения им смерти, а при ответе на вопрос N 7 они признали недоказанным причастность Г. к данному деянию.

Следует отметить, что формулировка вопроса N 6 в части описания инкриминированных Г. событий преступлений (деяний) во многом совпадает с деяниями, указанными в вопросах N N 1 и 2. При этом в первом случае присяжные заседатели в ответе на вопрос N 4 признали Г. виновным в совершении этих деяний (убийстве потерпевших) в указанное время, месте и указанным способом - выстрелами из ружья, а в другом случае - при ответе на вопрос N 7 - признали не доказанным, что описанное в вопросе N 6 деяние совершил подсудимый Г.

Разделение основного вопроса о доказанности деяния на несколько вопросов, отвечая на которые присяжные заседатели дали противоречивые ответы, привело к тому, что вердикт присяжных заседателей оказался неясным и противоречивым.

При этом председательствующим не выполнены требования ч. 2 ст. 345 УПК РФ о том, что при неясности или противоречивости вердикта председательствующий обязан указать на его неясность или противоречивость коллегии присяжных заседателей и предложить им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Определение N 74-АПУ18-9СП

48. В соответствии с требованиями ст. 237 УПК РФ уголовное дело может быть возвращено прокурору только в том случае, если при составлении обвинительного заключения допущены такие нарушения положений, изложенных в ст. 220, 225 УПК РФ, которые исключают возможность принятия судом решения по существу дела на основании данного заключения.

Из материалов уголовного дела усматривается, что следователь по особо важным делам Главного управления по расследованию особо важных дел, с согласия исполняющего обязанности руководителя Главного управления по расследованию особо важных дел Следственного комитета РФ, направил уголовное дело в отношении Л. с обвинительным заключением заместителю Генерального прокурора РФ.

В связи с поручением заместителя Генерального прокурора РФ принять предусмотренное законом решение по поступившему от следователя уголовному делу с обвинительным заключением в отношении Л., обвинительное заключение было утверждено заместителем прокурора города Москвы.

Постановлением Тверского районного суда города Москвы (оставленное судами апелляционной и кассационной инстанций без изменения) уголовное дело в отношении Л., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, возвращено прокурору города Москвы для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Суд мотивировал принятое решение тем, что обвинительное заключение утверждено неправомочным должностным лицом.

В кассационном представлении заместитель Генерального прокурора РФ просил отменить состоявшиеся судебные решения и направить уголовное дело на новое судебное рассмотрение.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отменила указанное постановление и последующие судебные решения, а уголовное дело передала на новое судебное рассмотрение в Тверской районный суд г. Москвы иным составом суда со стадии предварительного слушания.

Судебная коллегия мотивировала свое решение следующим.

С учетом положений ст. 129 Конституции Российской Федерации и ст. 4 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации", в соответствии с которыми прокуратура Российской Федерации является единой централизованной системой с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации, поэтому вышестоящий прокурор в пределах своей компетенции вправе поручить нижестоящему прокурору обязанности по утверждению обвинительного заключения и направлению уголовного дела в суд.

При этом как положения ч. 1 ст. 221 УПК РФ, так и другие нормы уголовно-процессуального закона каких-либо ограничений в данной части не содержат.

Конституционный Суд РФ в определении от 25 ноября 2010 г. N 1567-О-О указал, что часть первую статьи 221 УПК РФ следует рассматривать с учетом принципа единства и централизации прокуратуры, установленного Конституцией Российской Федерации (статья 129, часть 1) и Федеральным законом от 17 января 1992 года N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации", в соответствии с которыми прокуратура является единой централизованной системой с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим (пункт 1 статья 4), прокуроры субъектов Российской Федерации руководят деятельностью прокуратур городов и районов, иных приравненных к ним прокуратур на основе законов, действующих на территории Российской Федерации, и нормативных актов Генерального прокурора Российской Федерации, издают приказы, указания, распоряжения, обязательные для исполнения всеми подчиненными работниками (статья 18). Следовательно, в системе действующего правового регулирования независимо от того, прокурором какого уровня в системе прокуратуры осуществлялся надзор за производством предварительного расследования, на нижестоящих прокуроров могут возлагаться обязанности по реализации предусмотренных законом полномочий, в том числе и по утверждению обвинительного заключения и направлению уголовного дела в суд.

Таким образом, суд первой, а также суды апелляционной и кассационной инстанций, указав в принятых процессуальных решениях о том, что обвинительное заключение утверждено неправомочным должностным лицом, не учли вышеуказанные положения закона, а также правовую позицию Конституционного Суда РФ.

Определение N 5-УД19-56