МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Г.А. ГАДЖИЕВА

1. Как изложено в пункте 1 настоящего Определения, основной вопрос, поставленный в обращении заявителя, - конституционно обусловленные пределы обязанности гражданина в целях регистрации кандидатом на выборах в законодательный (представительный) орган сообщать сведения об осуществлявшемся в отношении него уголовном преследовании - с учетом соответствующих положений Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав и Федерального закона о выборах депутатов Государственной Думы в их истолковании, данном ранее Конституционным Судом Российской Федерации. Полагаю, что неопределенность в установлении таких пределов изначально была порождена использованием законодателем правовой категории "сведения о судимости кандидата", которая, как наглядно показала практика, оказалась не подходящей для целей наиболее полного информирования избирателей о личности кандидата, с одной стороны, при уважении доброго имени и деловой репутации кандидата - с другой. В связи с этим Конституционный Суд Российской Федерации в определениях от 10 марта 2016 года N 450-О и N 451-О сформулировал правовую позицию: "Поскольку для целей избирательного законодательства сам факт совершения кандидатом того или иного преступления, установленный приговором, является обстоятельством, влияющим на оценку избирателями личности кандидата на выборную должность, постольку исполнение гражданином обязанности сообщить в заявлении о согласии баллотироваться по соответствующему избирательному округу сведения о вынесении в отношении него обвинительного приговора... выступает одним из условий реализации пассивного избирательного права". Т.е. уголовно-правовому понятию "судимость" для целей избирательного права было придано автономное значение, более близкое по содержанию к уголовно-процессуальному понятию "осуждение".

В настоящем Определении оспариваемые нормы в приведенном истолковании Конституционным Судом Российской Федерации (приспособившим их ранее для тех случаев, когда кандидат осужден, но освобожден от наказания на основании постановления об амнистии или в связи с истечением сроков давности и в строгом смысле не считается судимым) представлены как не охватывающие правовую ситуацию, в которой оказался заявитель. В отношении него имел место обвинительный приговор суда, осудившего его к лишению свободы условно, который затем был отменен судом надзорной инстанции с направлением дела на новое рассмотрение, в результате чего в 2003 году дело было прекращено в связи с изменением обстановки (заявитель отбыл наказание, раскаялся, проявил себя положительно) и с освобождением его от уголовной ответственности. На стыке смежных категорий уголовного и уголовно-процессуального права (наличие судимости и осуществление уголовного преследования; освобождение от ответственности и освобождение от наказания) и конституционного права вновь обнаружилась неопределенность, которая, однако, не свидетельствует с очевидностью, что в отношении заявителя избирательный закон был применен в неконституционной интерпретации.

2. Существует целый спектр ситуаций, в которых имеет место уголовное преследование лица, завершившееся прекращением уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, т.е. в отсутствие обвинительного приговора суда (к примеру, в связи с примирением сторон по делу частного обвинения или, как в случае заявителя, с изменением обстановки). Формально трудно говорить как о судимости, так и об осуждении такого лица: "...Принимаемое в таких случаях процессуальное решение не подменяет собой приговор суда и по своему содержанию и правовым последствиям не является актом, которым устанавливается виновность подозреваемого или обвиняемого (подсудимого) в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации". Однако таким процессуальным актом обычно "констатируется совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, конкретным лицом, от уголовного преследования которого государство отказывается", притом что лицо вправе "добиваться восстановления своих прав и подтверждения своей невиновности в соответствующих процедурах" (Постановление от 14 июля 2011 года N 16-П). Полагаю, что применительно к избирательным правоотношениям этот факт биографии кандидата имеет определенное правовое значение и не должен оставаться без оценки избирателем.

Более того, возможна ситуация, когда предшествующее постановлению о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям решение суда надзорной инстанции, отменившее вступивший в законную силу обвинительный приговор (например, для квалификации ранее установленных судом фактических обстоятельств по статье Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей более строгое наказание), содержит или подразумевает доказанное в суде и не оспоренное лицом утверждение о его виновности в совершенном преступлении, что с полным основанием можно квалифицировать как осуждение лица в смысле избирательного права. В материалах же обращения не содержится самого определения Верховного Суда Российской Федерации, которым обвинительный приговор заявителю был отменен и из которого было бы видно, по каким процессуальным основаниям имела место отмена и были ли опровергнуты установленные судом первой инстанции состав преступления и вина заявителя.

Как недавно подчеркнул Конституционный Суд Российской Федерации, "возложение на избирательные комиссии обязанности обеспечения и защиты избирательных прав граждан требует от них ответственного отношения к исполнению своих полномочий, сопряженного с эффективной заботой о создании всех необходимых условий для полноценного участия в выборах граждан, политических партий и других субъектов избирательного процесса" (Постановление от 13 апреля 2017 года N 11-П). Более того, "обсуждение кандидатур лиц, претендующих на регистрацию кандидатами в депутаты, списков кандидатов, где дается оценка их личностных характеристик, является одной из важнейших стадий деятельности избирательной комиссии, на которой происходит выработка и принятие решения о регистрации. Члены избирательной комиссии, принимающие участие в таких заседаниях, обязаны голосовать, вправе задавать вопросы, исследовать материалы и документы, в том числе представленные непосредственно в заседании, участвовать в обсуждении тех заявлений и ходатайств, которые делают кандидаты, претендующие на регистрацию..." (Определение от 5 марта 2013 года N 322-О).

Поэтому избирательная комиссия, исследуя представленные ей заявление кандидата, прилагаемые документы, полученные из правоохранительных органов справки, сведения из открытых источников (как и суд, осуществляя судебный контроль за законностью ее действий, который не может иметь сугубо формального характера), должна устанавливать наличие сохраняющих свою законную силу судебных актов, содержащих не опровергнутое в надлежащем порядке суждение о причастности его к совершению уголовно-наказуемого деяния. В случае установления неполноты (неточности) представленных документов не исключается внесение в них дополнений (исправлений) в порядке, предусмотренном статьей 38 Федерального закона от 12 июня 2002 года N 67-ФЗ и статьей 49 Федерального закона от 22 февраля 2014 года N 20- ФЗ. Так, заявитель настаивает в жалобе на том, что информация о его уголовном преследовании, - как он полагает, незаконном - размещалась в открытом доступе и, более того, надлежаще предоставлялась избирательной комиссии (с. 10 жалобы), однако эти доводы должны были получить оценку суда общей юрисдикции и не могут переоцениваться Конституционным Судом Российской Федерации.

3. Возможно, случаи, когда отсутствует обвинительный приговор суда, но имеется постановление о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, лучше всего могли быть урегулированы не практикой избирательных комиссий и судов общей юрисдикции, а внесением законодателем необходимых изменений или полноценным конституционно-правовым истолкованием. Ориентиром для этого должен являться тонкий баланс между конституционным принципом народовластия (статья 3) и правом каждого на защиту своей чести и доброго имени (часть 1 статьи 23), который состоит в том, что ни одной из этих ценностей, когда они примерно равнозначны, не отдается безусловный приоритет и защита одной из них создает имманентные пределы для действия другой (постановление ЕСПЧ от 19 февраля 1998 года по делу "Боуман против Соединенного Королевства"). Законодатель, в частности, мог бы предусмотреть такой организационно-правовой механизм, который позволял бы отражать в избирательных документах (бюллетенях, подписных листах) или иным образом доводить до сведения избирателей (с использованием Государственной автоматизированной системы "Выборы") наиболее полно и в корректной форме обстоятельства имевшегося уголовного преследования кандидата.

Полагаю, что с учетом изложенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации из обращения нельзя однозначно сделать вывод, что возложение на заявителя обязанности сообщать информацию об имевшем место уголовном деле с его участием, в обстоятельствах его конкретного дела, нарушило его избирательное право.