МНЕНИЕ
СУДЬИ К.В. АРАНОВСКОГО К ОПРЕДЕЛЕНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 18 СЕНТЯБРЯ 2014 ГОДА N 1817-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
М.М. ШАГАПОВА О НАРУШЕНИИ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ
ЧАСТЬЮ 1 СТАТЬИ 26.9 КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ

Полагаю, что часть 1 статьи 26.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - Кодекс) и сама по себе, и в системе связанных с ней законоположений не содержит видимых признаков неконституционности, если понимать ее в собственном значении слов и выражений, в которых она изложена, применительно к обстоятельствам дел, подобных делу заявителя. Но в судебном истолковании она имеет признаки неопределенности на предмет ее соответствия статьям 1 (часть 1), 2, 10, 18, 46 (часть 1), 49 (части 1 и 3), 50 (часть 2) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

1. Из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации следует, что в силу конституционного принципа состязательности задачи и полномочия суда отделены от целей спорящих сторон (постановления от 28 ноября 1996 года N 19-П, от 14 января 2000 года N 1-П, от 14 февраля 2002 года N 4-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П, Определение от 6 июля 2010 года N 1086-О-О) и что производство по делам об административных правонарушениях в части, осуществляемой судом, также основывается на конституционном принципе состязательности (определения от 4 апреля 2006 года N 113-О, от 6 июля 2010 года N 1086-О-О, от 21 июня 2011 года N 774-О-О, от 25 января 2012 года N 177-О-О, от 3 апреля 2012 года N 598-О, от 29 мая 2012 года N 884-О и др.).

2. В деле об административном правонарушении протокол, согласно которому водитель М.М. Шагапов отказался от прохождения медицинского освидетельствования на состояние алкогольного опьянения, составлен, судя по указанному в нем времени, на 15 минут раньше, чем протокол, которым заявитель направлен на это освидетельствование. Между тем нельзя отказаться от обязательного освидетельствования прежде, чем обязанность его пройти законно будет возложена на лицо. Судя по материалам дела (определение судьи о судебном поручении), в протоколе о направлении на медицинское освидетельствование не было также подписи об отказе пройти освидетельствование и записи инспектора ДПС о том, что Шагапов отказался подписать протокол.

Со ссылкой на статью 26.9 Кодекса судья направил другому мировому судье (по месту составления протоколов) судебное поручение допросить как свидетелей инспектора ДПС ГИБДД и лиц, поименованных в протоколах понятыми. Поручение было частично исполнено, но допросы состоялись в отсутствие заявителя или его защитника, которые о времени и месте проведения этих процессуальных действий не извещались. Полагая полученные свидетельские показания законным и достоверным доказательством, суд признал М.М. Шагапова виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.26 Кодекса.

3. Между тем часть 1 статьи 26.9 Кодекса предусматривает право должностных лиц, в производстве которых находится дело, направить поручение о совершении предусмотренных им процессуальных действий должностному лицу соответствующего территориального органа. Среди процессуальных действий Кодекс не предусматривает, между прочим, допросов, а упоминает опрос (опрашивание) потерпевшего (часть 4 статьи 25.2), свидетеля (часть 3 статьи 25.6) и понятого (часть 5 статьи 25.7), обязывая их явиться, в частности, по вызову судьи, дать правдивые показания, удостоверить их подписью в протоколе. Отклонение от законной формы в части наименования процессуальных действий не названо в основаниях конституционной жалобы, что позволяет не обсуждать вопрос о том, допустимо ли поручать действия, не известные в производстве по делам об административных правонарушениях, считать ли такие отступления от закона простительными и ради чего. Не для того, конечно, чтобы поощрять в правовом государстве неуважение властей к правилам или чтобы, вопреки высшей конституционной ценности человека, его прав и свобод, возлагать на граждан ответственность, свободную от строгого соблюдения предписанных законом процессуальных форм. Не наказание любой ценой, а права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, в том числе об административной ответственности, как это следует из статьи 18 Конституции Российской Федерации.

4. Статья 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации запрещает при осуществлении правосудия использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Часть 3 статьи 26.2 Кодекса запрещает использование доказательств по делу об административном правонарушении, полученных с нарушением закона.

Определяя порядок подготовки и рассмотрения судом дел об административных правонарушениях, Кодекс не предусматривает судебного поручения и правил его исполнения. Правила части 1 статьи 26.9 Кодекса относят право поручить совершение отдельных процессуальных действий лишь к должностным лицам, осуществляющим производство. Распространять это право на судей закон не дает оснований. Когда Кодекс распространяет правила производства по делам об административных правонарушениях сразу на судей, соответствующие органы и на должностных лиц, это прямо следует, например, из части 3 его статьи 25.1, части 5 статьи 25.3, части 4 статьи 25.4, части 2 статьи 25.10, частей 2 и 3 статьи 25.13, части 1 статьи 26.2, части 1 статьи 26.4, части 3 статьи 26.6, части 3 статьи 26.7, статей 26.10, 26.11 и 29.1, части 1 статьи 29.2, частей 1, 3 и 4 статьи 29.3, части 1 статьи 29.10. Но когда в таких правилах предусмотрен лишь коллегиальный орган (например, часть 2 статьи 29.8), то всем ясно, что судья не составляет, в частности, протоколов о рассмотрении соответствующего дела.

В оспариваемых правилах Кодекс судью не упоминает, из чего следует, что право судей поручать другим судьям выполнение процессуальных действий не имеет законных оснований в этом Кодексе. Таким образом, показания свидетелей, полученные по поручению судьи другим судьей, выходят за рамки закона в части производства по делам об административных правонарушениях. Это ставит под вопрос их законность, а тем самым - конституционность оспариваемых положений Кодекса в том истолковании, в силу которого суды, вероятно, по аналогии используют подобные доказательства.

5. Оспариваемыми правилами поручение буквально предусмотрено для получения доказательств по делу об административном правонарушении, а не для исследования или проверки судьей имеющихся в деле доказательств. Направление, исполнение такого поручения не связаны правилами состязательности, что не исключено в досудебном (внесудебном) собирании доказательств, включая составление протоколов, или в административном расследовании, но недопустимо в правосудии, если соблюдать конституционное право каждого на судебную защиту его прав, свобод и конституционные условия судопроизводства на основе состязательности (статья 46, часть 1; статьи 123, часть 3, Конституции Российской Федерации). Следовательно, не только буквальный смысл и системная взаимосвязь с прочими законоположениями о производстве по делам об административных правонарушениях, но и конституционные установления не позволяют предполагать в оспариваемых правилах полномочий судьи поручать другому судье допрос свидетелей.

Судебное поручение известно в арбитражно-процессуальном и гражданско-процессуальном законодательстве, но статьи 74 АПК Российской Федерации и 63 ГПК Российской Федерации допускают его выполнение в судебном заседании по общим правилам судопроизводства, в частности с извещением участвующих в деле лиц о времени и месте заседания. В уголовном же процессе известно не судебное поручение, а поручения следователей и органов дознания (пункт 4 части второй статьи 38 и часть первая статьи 152 УПК Российской Федерации). Во всех этих правилах поручение подлежит исполнению в условиях процессуальной состязательности либо в досудебной стадии, что не дает явных поводов сомневаться в соблюдении принципов состязательного правосудия.

6. По общему правилу, сбор доказательств - процессуальная функция и право заинтересованных участников производства по делам об административных правонарушениях и должностных лиц, составляющих протокол об административном правонарушении. В иных судебных процедурах, допускающих, в частности, судебные поручения, суд вправе лишь предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, необходимые для выяснения обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела и принятия законного, обоснованного судебного акта, до начала судебного заседания или в установленный судом срок (часть 2 статьи 66 АПК Российской Федерации, часть первая статьи 57 ГПК Российской Федерации). Суд содействует собиранию, истребованию доказательств только в случаях, как правило, когда их представление затруднительно для лиц, участвующих в деле. Это следует из части первой статьи 62 ГПК Российской Федерации и части 1 статьи 73 АПК Российской Федерации.

Иначе говоря, по своей инициативе суд доказательств не собирает, кроме дел из публичных правоотношений, где он истребует доказательства, если они не представлены органами государственной власти, местного самоуправления, иными органами, должностными лицами (часть 5 статьи 66 АПК Российской Федерации). При этом суд выясняет по делу основания и законность оспариваемых актов, решений, действий (бездействия) органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, служащих, которые в силу закона обязаны доказывать их обоснованность и законность (статья 249 ГПК Российской Федерации). В таких случаях поправки к процессуальной состязательности имеют признаки связи, в частности, с положениями статьи 46 Конституции Российской Федерации, притом что изъятия в состязательности сделаны в пользу лиц, которые требуют судебной защиты своих прав и свобод от предполагаемого их нарушения актами, решениями действиями (бездействием) субъектов публичной власти.

Конституционный Суд Российской Федерации связал положения Кодекса, допускающие получение судьей доказательств при подготовке к рассмотрению жалобы на постановление по делу об административном правонарушении (пункт 2 статьи 30.4) и при ее рассмотрении (часть 2 статьи 30.6), с исследованием представленных доказательств, проверкой их допустимости, относимости и достоверности, что согласуется с конституционным принципом состязательности административного судопроизводства (Определение от 6 июля 2010 года N 1086-О-О). Из этого вряд ли следует задача и обязанность судьи принимать по своей инициативе меры к восполнению или исправлению недостатков и дефектов, которые орган или должностное лицо допустили в доказывании вины гражданина. Напротив, хотя пункт 2 части 1 статьи 29.4 Кодекса и предусматривает общим образом разрешение вопросов о вызове лиц, истребовании дополнительных материалов и назначении экспертизы при подготовке к рассмотрению дела, пунктом 4 той же части той же статьи предусмотрено возвращение протокола об административном правонарушении и других материалов дела в орган, должностному лицу, которые составили протокол, если протокол составлен, а материалы оформлены неправильно.

7. Самостоятельность судебной власти имеет целью законное, независимое, беспристрастное, справедливое разрешение дел на основе собранных по делу доказательств. Помощь суда в доказывании допустима при надлежащих к тому конституционных основаниях и в предусмотренных законом случаях, как правило, по просьбе стороны, которая считается слабой, например, в делах о нарушении субъектами публичной власти прав и свобод граждан. В противном случае суд получил бы право по своему усмотрению действовать в интересах или против интересов кого-либо из участников производства, собирая доказательства или устраняя в них погрешности вопреки принципу беспристрастного и справедливого правосудия.

8. Что касается всесторонности и полноты, то статья 26.11 Кодекса относит их к оценке обстоятельств дела, законно установленных и доказанных, но не возлагает на судью следственных функций, чтобы он разыскал недостающие доказательства, а ненадлежащие и полученные с нарушением закона исправил новыми доказательствами, собирая их в русле предпочитаемой процессуальной позиции. Это особенно ясно, когда в законе есть специальные положения, которыми точно предписаны правила изучения доказательств и последствия неправильного доказывания: согласно пункту 3 статьи 29.1 Кодекса при подготовке к рассмотрению дела судья, орган, должностное лицо выясняют, правильно ли составлены протоколы и оформлены иные материалы дела, а когда они составлены (оформлены) неправильно, пункт 4 статьи 29.4 Кодекса предусматривает, как уже сказано, не оправдание или исправление, а возвращение протокола об административном правонарушении и других материалов органу или должностному лицу, которые составили протокол.

Всесторонность и полнота не обязывают судей к выполнению следственно-разыскных задач хотя бы потому, что статья 26.11 Кодекса установлена применительно к оценке обстоятельств дела, а не к собиранию доказательств. Иными словами, эти требования касаются обстоятельств дела в границах, определяемых, в частности, признаками состава административного правонарушения, и не обязывают выяснять все, что вообще доступно знанию человека, тем более что даже в свободном поиске далеко не все ему доступно.

Среди требований, относящихся к защите конституционных прав или к отправлению правосудия, Конституция Российской Федерации всесторонности и полноты непосредственно не упоминает. Эта всесторонняя полнота не имеет преимущества перед конституционными требованиями и законными правилами доказывания, и вопреки этим правилам нельзя добиваться полной всесторонности в доказывании вины. Согласно части 1 статьи 1.5 Кодекса лицо подлежит административной ответственности только за те административные правонарушения, в отношении которых установлена его вина. Установить ее позволяют лишь законные доказательства, полученные законным способом, и поэтому вряд ли судья отступит от целей правосудия, если по закону дисквалифицирует и возвратит по месту составления протокол, который противоречит материалам дела и не содержит всех обязательных атрибутов.

Изложенное отчасти подтверждают и материалы дела заявителя. В противном случае ради полной всесторонности судья, наверное, принял бы процессуальные меры, чтобы устранить неясности во всей полноте, а не только в протоколах. Он всесторонне бы выяснил, как могло так случиться, что 23 октября 2013 года Шагапов находился в здании ГИБДД с признаками опьянения (запах алкоголя изо рта, неадекватное поведение), затем вышел из него на глазах двух инспекторов ДПС, сел за руль и уехал. Для всесторонности судья поручил бы снова опросить (допросить) инспектора ДПС, почему он и его коллега позволили управлять автомобилем Шагапову с явными, по описанию самого инспектора, признаками опьянения и немедленно не пресекли опасность нанесения вреда здоровью, имуществу и самой жизни окружающих в населенном пункте; судья бы выяснил, наверное, почему им не удалось пресечь это правонарушение, если Шагапов "отъехал" не внезапно, а через "некоторое время", как это следует из показаний инспектора, изложенных судьей в постановлении. Тогда судья во всей бы полноте выяснял, зачем инспекторы догоняли и остановили Шагапова только через 1 - 1,5 км от межмуниципального отдела МВД России "Верхнеуфалейский" в Нязепетровске (от ул. Пушкина, 1 до ул. Свердлова, 1, по карте из открытых источников), если уже заметили в нем "запах алкоголя из полости рта, неустойчивость позы, изменение окраски кожных покровов".

При всесторонности, не связанной рамками и правилами производства, все это понуждало бы собирать, проверять доказательства, исследовать обстоятельства до полного устранения всех неясностей, например, в объяснениях (показаниях) участников дела, включая одного из понятых, который сомневался в подлинности своих подписей в двух протоколах и утверждал, что "в его присутствии мужчине, сидящему на заднем сиденье патрульной автомашины, ничего не предлагали подписывать"; при этом другой понятой первоначально тоже сомневался в достоверности своих подписей в тех же протоколах, а потом дал другие показания. Судья решил, что "не доверять показаниям свидетеля у суда оснований не имеется, они последовательны и непротиворечивы", чем и ограничил всесторонность или полноту теми доказательствами, которые отвечают конечным по делу выводам.

Сдержанность в части полноты и всесторонности не расходится с правом судьи оценивать доказательства по внутреннему убеждению. Однако если достаточным признаком недоброкачественного доказательства считать не опровергнутые объяснения понятого, полученные без формального предупреждения об административной ответственности за дачу ложных показаний (стороной защиты), то надо думать, что и в оценке доказательственной силы протоколов формальные отступления от закона и фактические противоречия должны иметь свои последствия. Если же суд считает правильным устранять сомнения в достоверности и другие недостатки доказательств по одной из позиций, то и по другой позиции, вероятно, он сделает то же самое, когда есть к этому поводы. Во всяком случае, часть 1 статьи 26.9 Кодекса не дает законного основания к тому, чтобы судья использовал судебное поручение для изменения процессуальных отношений в части доказывания в пользу одной из позиций, например обвиняющей. Это не значит, что суд должен поощрять процессуальные злоупотребления и уклонение от ответственности. В то же время это не значит, что ответственность должна состояться любой ценой, что доказательства обвинительной позиции имеют преимущество перед доказательствами в пользу лица, привлекаемого к административной ответственности, и что обеспечивать это преимущество можно не предусмотренными законом средствами.

9. Суды применяют часть 1 статьи 26.9 Кодекса не вполне единообразно, полагая в некоторых случаях, что судебные поручения можно направлять не только другому судье, но и должностному лицу (постановление Санкт-Петербургского городского суда от 20 июня 2013 года N 4а-883/13). Вышестоящие суды иногда усматривают нарушение процессуального права, если судья не применил оспариваемые законоположения для разрешения вопросов, возникших при рассмотрении дела (постановления Московского городского суда от 9 апреля 2009 года по делу N 4а-0662/09, Санкт-Петербургского городского суда от 25 октября 2011 года N 4а-1854/11, от 11 января 2012 года N 4а-2297/11, Московского областного суда от 19 ноября 2012 года по делу N 4а-1039/12, от 4 марта 2013 года по делу N 4а-108/13 и др.).

Иногда же полагают, что Кодекс не предусматривает делегирования должностному лицу полномочий суда, связанных с рассмотрением дела об административном правонарушении (постановление Санкт-Петербургского городского суда от 25 сентября 2012 года N 4а-1278/12).

В других случаях, признавая, что Кодекс не предусматривает судебного поручения (запроса), суды вместе с тем находят в части 1 статьи 26.9 Кодекса правовое основание для направления таких поручений, поскольку она их не запрещает (постановление Челябинского областного суда от 10 апреля 2012 года по делу N 4а12-242).

Наконец, иногда суды признают недопустимыми доказательства, полученные судьей посредством судебного поручения, и вышестоящая инстанция исключает ссылку на них из судебного акта на том основании, что часть 1 статьи 26.9 Кодекса не содержит норм о судебном поручении, а судья не относится к лицам, указанным в ней (постановление Иркутского областного суда от 13 мая 2013 года по делу N 4а-258/2013, решение Пермского краевого суда от 10 декабря 2013 года по делу N 7-1242-2013-21-729-2013).

Следовательно, Конституционный Суд Российской Федерации имел поводы и основания выяснить в предварительном изучении судьей жалобы М.М. Шагапова и затем, вероятно, разрешить в конституционном производстве вопрос о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации положения части 1 статьи 26.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, поскольку в судах они получают неоднозначное применение и не исключают истолкования, в силу которого суд может с помощью судебного поручения самостоятельно исправить последствия неправильного составления протоколов по делу об административном правонарушении, вместо того чтобы в законном порядке возвратить протокол составившим его органам и должностным лицам.

Судья Конституционного Суда

Российской Федерации

К.В.АРАНОВСКИЙ