Свинаренко и сляднев против Российской Федерации
Подборка наиболее важных документов по запросу Свинаренко и сляднев против Российской Федерации (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: 25 лет в Совете Европы, и снова дискуссия об обязательности постановлений ЕСПЧ
(Султанов А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 6)Европейский суд неоднократно указывал, что Конвенция является живым инструментом, который следует толковать в свете современных условий и идей, преобладающих сегодня в демократических государствах (см. Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. United Kingdom) от 25 апреля 1978 г., § 31, Series A, N 26, Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Кресс против Франции" (Kress v. France), жалоба N 39594/98, § 70, ECHR 2001-VI, и Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Остин и другие против Соединенного Королевства" (Austin and Others v. United Kingdom), жалобы N 39692/09, 40713/09 и 41008/09, § 53, ECHR 2012). Европейский суд также подчеркнул, что любое толкование гарантированных прав и свобод должно быть совместимо с общим духом Конвенции, инструментом, направленным на поддержание и развитие идеалов и ценностей демократического общества (см. Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы N 32541/08 и 43441/08, § 118, ECHR 2014 (извлечения)). Как следствие, концепции бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания значительно изменились с момента вступления в силу Конвенции в 1953 г. Эволюция к полной de facto и de jure отмене смертной казни в государствах - участниках Совета Европы иллюстрирует это продолжающееся развитие. Территории, занимаемые государствами - участниками Совета Европы, стали зоной, свободной от смертной казни, и ЕСПЧ признал, что подверженность заявителя реальной угрозе вынесения смертного приговора и казни может породить вопрос в соответствии со ст. 3 Конвенции (см. Постановление ЕСПЧ от 7 июля 1989 г. по делу "Серинг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 102 - 104, Series A, N 161, Постановление ЕСПЧ по делу "Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства" (Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom), жалоба N 61498/08, § 115 - 118 и 140 - 143, ECHR 2010, и Постановление ЕСПЧ по делу "A.L. (X.W.) против Российской Федерации" (A.L. (X.W.) v. Russia) от 29 октября 2015 г., жалоба N 44095/14, § 63 - 66) <21>.
(Султанов А.Р.)
("Вестник гражданского процесса", 2021, N 6)Европейский суд неоднократно указывал, что Конвенция является живым инструментом, который следует толковать в свете современных условий и идей, преобладающих сегодня в демократических государствах (см. Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. United Kingdom) от 25 апреля 1978 г., § 31, Series A, N 26, Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Кресс против Франции" (Kress v. France), жалоба N 39594/98, § 70, ECHR 2001-VI, и Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Остин и другие против Соединенного Королевства" (Austin and Others v. United Kingdom), жалобы N 39692/09, 40713/09 и 41008/09, § 53, ECHR 2012). Европейский суд также подчеркнул, что любое толкование гарантированных прав и свобод должно быть совместимо с общим духом Конвенции, инструментом, направленным на поддержание и развитие идеалов и ценностей демократического общества (см. Постановление Большой Палаты ЕСПЧ по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы N 32541/08 и 43441/08, § 118, ECHR 2014 (извлечения)). Как следствие, концепции бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания значительно изменились с момента вступления в силу Конвенции в 1953 г. Эволюция к полной de facto и de jure отмене смертной казни в государствах - участниках Совета Европы иллюстрирует это продолжающееся развитие. Территории, занимаемые государствами - участниками Совета Европы, стали зоной, свободной от смертной казни, и ЕСПЧ признал, что подверженность заявителя реальной угрозе вынесения смертного приговора и казни может породить вопрос в соответствии со ст. 3 Конвенции (см. Постановление ЕСПЧ от 7 июля 1989 г. по делу "Серинг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom), § 102 - 104, Series A, N 161, Постановление ЕСПЧ по делу "Аль-Саадун и Муфзи против Соединенного Королевства" (Al-Saadoon and Mufdhi v. United Kingdom), жалоба N 61498/08, § 115 - 118 и 140 - 143, ECHR 2010, и Постановление ЕСПЧ по делу "A.L. (X.W.) против Российской Федерации" (A.L. (X.W.) v. Russia) от 29 октября 2015 г., жалоба N 44095/14, § 63 - 66) <21>.
Статья: Содержание подсудимых в зале судебного заседания с использованием ограждающих конструкций: правовые стандарты Европейского суда по правам человека
(Антонович Е.К.)
("Российский следователь", 2020, N 8)Для Российской Федерации определенным сигналом стало дело "Свинаренко и Сляднев против России" в 2014 г. Содержание подсудимых на протяжении более двух лет в металлической клетке перед присяжными заседателями и перед общественностью в ходе судебного разбирательства было признано ЕСПЧ способом унижения подсудимых, который подрывал их репутацию и вызывал у них чувство страха, униженности, беспомощности и неполноценности. В этой связи было выявлено нарушение ст. 3 Конвенции. Представленные же российской стороной доводы о том, что использование металлической клетки было обусловлено стремлением предотвратить возможный побег, пресечь неправомерное поведение подсудимых и их защиту от потерпевших были отклонены в связи с тем, что не было представлено доказательств угрозы безопасности в судебном заседании, оправдывающих содержание заявителей в металлической клетке, а также того, что суд вообще рассматривал этот вопрос о наличии этой угрозы и необходимости применения такой меры <13>.
(Антонович Е.К.)
("Российский следователь", 2020, N 8)Для Российской Федерации определенным сигналом стало дело "Свинаренко и Сляднев против России" в 2014 г. Содержание подсудимых на протяжении более двух лет в металлической клетке перед присяжными заседателями и перед общественностью в ходе судебного разбирательства было признано ЕСПЧ способом унижения подсудимых, который подрывал их репутацию и вызывал у них чувство страха, униженности, беспомощности и неполноценности. В этой связи было выявлено нарушение ст. 3 Конвенции. Представленные же российской стороной доводы о том, что использование металлической клетки было обусловлено стремлением предотвратить возможный побег, пресечь неправомерное поведение подсудимых и их защиту от потерпевших были отклонены в связи с тем, что не было представлено доказательств угрозы безопасности в судебном заседании, оправдывающих содержание заявителей в металлической клетке, а также того, что суд вообще рассматривал этот вопрос о наличии этой угрозы и необходимости применения такой меры <13>.
Нормативные акты
"Обзор практики межгосударственных органов по защите прав и основных свобод человека N 1 (2022)"
(подготовлен Верховным Судом РФ)Европейский Суд обратил внимание на то, что в делах "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" и "Воронцов и другие против Российской Федерации" он уже рассматривал вопрос об использовании металлических клеток в залах судебных заседаний и установил, что такая практика сама по себе является оскорблением человеческого достоинства и равносильна унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции (пункт 216 постановления).
(подготовлен Верховным Судом РФ)Европейский Суд обратил внимание на то, что в делах "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" и "Воронцов и другие против Российской Федерации" он уже рассматривал вопрос об использовании металлических клеток в залах судебных заседаний и установил, что такая практика сама по себе является оскорблением человеческого достоинства и равносильна унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции (пункт 216 постановления).