Последствия установления отцовства
Подборка наиболее важных документов по запросу Последствия установления отцовства (нормативно–правовые акты, формы, статьи, консультации экспертов и многое другое).
Судебная практика
Кассационное определение Девятого кассационного суда общей юрисдикции от 20.04.2021 N 77-558/2021
Приговор: По ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 112 УК РФ (покушение; убийство; умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью).
Определение: Приговор оставлен без изменения.Решение суда о непризнании в качестве смягчающего наказание обстоятельства наличия на иждивении у Г. малолетних детей - судом мотивировано и признано обоснованным судом апелляционной инстанции, оснований не согласиться с данными выводами не имеется. В приговоре и апелляционном определении верно указано, что само по себе отцовство Г. по отношению к малолетним детям не может являться основанием для смягчения ему наказания, учитывая обстоятельства совершения преступлений, предшествующее поведение Г. и негативные последствия его действий для детей, проживающих с потерпевшей ФИО9 <данные изъяты>.
Приговор: По ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 112 УК РФ (покушение; убийство; умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью).
Определение: Приговор оставлен без изменения.Решение суда о непризнании в качестве смягчающего наказание обстоятельства наличия на иждивении у Г. малолетних детей - судом мотивировано и признано обоснованным судом апелляционной инстанции, оснований не согласиться с данными выводами не имеется. В приговоре и апелляционном определении верно указано, что само по себе отцовство Г. по отношению к малолетним детям не может являться основанием для смягчения ему наказания, учитывая обстоятельства совершения преступлений, предшествующее поведение Г. и негативные последствия его действий для детей, проживающих с потерпевшей ФИО9 <данные изъяты>.
Статьи, комментарии, ответы на вопросы
Статья: Конфликт интересов как основание назначения несовершеннолетнему профессионального представителя для ведения дела в гражданском судопроизводстве
(Карпеева Е.В.)
("Российский юридический журнал", 2022, N 2)Предвосхищая доводы о том, что этой же статьей СК РФ предусмотрено право опекуна (попечителя) ребенка на подачу заявления об установлении отцовства, хотелось бы снова обратить внимание на возникновение конфликта интересов опекуна (попечителя) и несовершеннолетнего. Вполне возможна ситуация, когда опекуны (попечители) искренне любят своих подопечных и не желают лишиться своего статуса, в связи с чем не осуществляют обязанностей по защите семейных прав несовершеннолетнего, поскольку ясно осознают возможные последствия установления отцовства в виде последующих притязаний родителя на воспитание ребенка. При осуществлении опеки (попечительства) на возмездных условиях возникает аналогичная ситуация, но основанная не на любви и привязанности к подопечному, а на материальной заинтересованности опекуна (попечителя).
(Карпеева Е.В.)
("Российский юридический журнал", 2022, N 2)Предвосхищая доводы о том, что этой же статьей СК РФ предусмотрено право опекуна (попечителя) ребенка на подачу заявления об установлении отцовства, хотелось бы снова обратить внимание на возникновение конфликта интересов опекуна (попечителя) и несовершеннолетнего. Вполне возможна ситуация, когда опекуны (попечители) искренне любят своих подопечных и не желают лишиться своего статуса, в связи с чем не осуществляют обязанностей по защите семейных прав несовершеннолетнего, поскольку ясно осознают возможные последствия установления отцовства в виде последующих притязаний родителя на воспитание ребенка. При осуществлении опеки (попечительства) на возмездных условиях возникает аналогичная ситуация, но основанная не на любви и привязанности к подопечному, а на материальной заинтересованности опекуна (попечителя).
Статья: Интерес как предмет судебной защиты в гражданском судопроизводстве
(Смагина Е.С.)
("Вестник гражданского процесса", 2019, N 6)Чрезвычайно редко можно встретить хотя бы упоминание о защите интересов, не просто не закрепленных в законе или вытекающих из него, а вообще не имеющих прямой связи с какой-либо конкретной нормой, - пока, к сожалению, только применительно к практике международных судов. Характерным примером служит дело "Знаменская против Российской Федерации", в решении по которому Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в деле заявительницы, требовавшей установления отцовства умершего человека в отношении ее мертворожденного ребенка. Суды в России прекратили производство по делу, сославшись на то, что "дело не может быть рассмотрено в порядке гражданского судопроизводства, поскольку ребенок не приобрел гражданских прав". Анализируя данное дело, М.З. Шварц отмечает, что суд прекратил производство ввиду отсутствия предмета судебной деятельности - отсутствия тех прав и интересов, в осуществлении или защите которых он мог оказать содействие, поскольку Знаменская не могла указать суду нормы права, с которыми закон связывал бы для нее (именно для нее) правовые последствия установления отцовства в отношении мертворожденного ребенка <1>. Европейский суд же использовал совершенно иной, широкий подход при предоставлении защиты заявительнице, усмотрев влияние этого факта на личную жизнь Знаменской, включив в аргументацию один, с нашей точки зрения, важнейший тезис - "интересов, противоречащих интересам заявителя, не имелось". М.З. Шварц на примере рассмотренного дела делает справедливый вывод о необходимости расширения предмета судебной деятельности, защиты в судах всех уровней прав и свобод человека <2>. Добавим, что не только прав и свобод, но и интересов, причем последних, возможно, даже в большей степени, поскольку, как нам представляется, ЕСПЧ пришел к своим заключениям прежде всего через анализ интересов заявительницы, пусть и не имеющих прямого нормативного закрепления.
(Смагина Е.С.)
("Вестник гражданского процесса", 2019, N 6)Чрезвычайно редко можно встретить хотя бы упоминание о защите интересов, не просто не закрепленных в законе или вытекающих из него, а вообще не имеющих прямой связи с какой-либо конкретной нормой, - пока, к сожалению, только применительно к практике международных судов. Характерным примером служит дело "Знаменская против Российской Федерации", в решении по которому Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал нарушение Конвенции о защите прав человека и основных свобод в деле заявительницы, требовавшей установления отцовства умершего человека в отношении ее мертворожденного ребенка. Суды в России прекратили производство по делу, сославшись на то, что "дело не может быть рассмотрено в порядке гражданского судопроизводства, поскольку ребенок не приобрел гражданских прав". Анализируя данное дело, М.З. Шварц отмечает, что суд прекратил производство ввиду отсутствия предмета судебной деятельности - отсутствия тех прав и интересов, в осуществлении или защите которых он мог оказать содействие, поскольку Знаменская не могла указать суду нормы права, с которыми закон связывал бы для нее (именно для нее) правовые последствия установления отцовства в отношении мертворожденного ребенка <1>. Европейский суд же использовал совершенно иной, широкий подход при предоставлении защиты заявительнице, усмотрев влияние этого факта на личную жизнь Знаменской, включив в аргументацию один, с нашей точки зрения, важнейший тезис - "интересов, противоречащих интересам заявителя, не имелось". М.З. Шварц на примере рассмотренного дела делает справедливый вывод о необходимости расширения предмета судебной деятельности, защиты в судах всех уровней прав и свобод человека <2>. Добавим, что не только прав и свобод, но и интересов, причем последних, возможно, даже в большей степени, поскольку, как нам представляется, ЕСПЧ пришел к своим заключениям прежде всего через анализ интересов заявительницы, пусть и не имеющих прямого нормативного закрепления.
Нормативные акты
"Обзор судебной практики по применению законодательства, регулирующего назначение и проведение экспертизы по гражданским делам"
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.12.2011)Согласно поступившей из судов информации по делам об установлении отцовства и об оспаривании отцовства чаще, чем по другим категориям дел, судами применялись положения о последствиях, установленных ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 14.12.2011)Согласно поступившей из судов информации по делам об установлении отцовства и об оспаривании отцовства чаще, чем по другим категориям дел, судами применялись положения о последствиях, установленных ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.
Постановление Конституционного Суда РФ от 02.03.2021 N 4-П
"По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 52 Семейного кодекса Российской Федерации, пункта 1 части первой статьи 134 и абзаца второго статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.С. Шишкиной"Конституционный Суд Российской Федерации учитывает, что, хотя сложившиеся в правоприменительной практике подходы к истолкованию указанных законоположений при предъявлении требований, направленных на оспаривание отцовства, не расходятся с конституционными целями и ценностями, отсутствие у граждан возможности требовать аннулирования записи акта об установлении отцовства, сделанной с нарушениями требований закона (на основании подложных документов), в том числе с целью защиты наследственных прав, может иметь неоднозначные юридические последствия, в том числе в нарушение конституционных установлений о правовом государстве, равенстве всех перед законом и судом, гарантий права наследования, а также об их обеспечении правосудием (статьи 2, 17, 18, 35 (часть 4), 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации), и, следовательно, не отвечает требованиям приведенных статей Конституции Российской Федерации.
"По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 52 Семейного кодекса Российской Федерации, пункта 1 части первой статьи 134 и абзаца второго статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки О.С. Шишкиной"Конституционный Суд Российской Федерации учитывает, что, хотя сложившиеся в правоприменительной практике подходы к истолкованию указанных законоположений при предъявлении требований, направленных на оспаривание отцовства, не расходятся с конституционными целями и ценностями, отсутствие у граждан возможности требовать аннулирования записи акта об установлении отцовства, сделанной с нарушениями требований закона (на основании подложных документов), в том числе с целью защиты наследственных прав, может иметь неоднозначные юридические последствия, в том числе в нарушение конституционных установлений о правовом государстве, равенстве всех перед законом и судом, гарантий права наследования, а также об их обеспечении правосудием (статьи 2, 17, 18, 35 (часть 4), 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации), и, следовательно, не отвечает требованиям приведенных статей Конституции Российской Федерации.