Разрешение споров, возникающих из договорных отношений

3. На отношения между банком и его клиентом (вкладчиком) по возврату денежных сумм и выплате неустойки п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей", определяющий последствия нарушения исполнителем сроков выполнения работ (оказания услуг), не распространяется.

К. обратилась в суд с иском к банку о взыскании суммы вклада, компенсации морального вреда и неустойки за нарушение сроков возврата суммы вклада, ссылаясь на то, что после обращения в банк с заявлением о расторжении договора банковского вклада внесенные денежные средства были возвращены ей частями.

Решением суда исковые требования удовлетворены частично. С банка в пользу К. взыскана неустойка, компенсация морального вреда, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался п. 5 ст. 28 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей) применительно к требованию о взыскании неустойки, посчитав, что ее размер (3% в день) является несоразмерным последствиям нарушения обязательства, и с учетом положений ст. 333 ГК РФ снизил неустойку до 0,3% в день.

Суд апелляционной инстанции, согласившись с выводом суда о наличии оснований для применения п. 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей, указал на необоснованность применения судом ст. 333 ГК РФ, увеличив размер взысканной неустойки, размер штрафа, а также размер компенсации морального вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судебных инстанций ошибочными по следующим основаниям.

Согласно ст. 834 ГК РФ по договору банковского вклада (депозита) одна сторона (банк), принявшая поступившую от другой стороны (вкладчика) или поступившую для нее денежную сумму (вклад), обязуется возвратить сумму вклада и выплатить проценты на нее на условиях и в порядке, предусмотренных договором (п. 1).

В соответствии с п. 2 ст. 837 ГК РФ по договору банковского вклада любого вида банк обязан выдать сумму вклада или ее часть по первому требованию вкладчика, за исключением вкладов, внесенных юридическими лицами на иных условиях возврата, предусмотренных договором.

К отношениям банка и вкладчика по счету, на который внесен вклад, применяются правила о договоре банковского счета (гл. 45), если иное не предусмотрено правилами гл. 44 ГК РФ или не вытекает из существа договора банковского вклада (п. 3 ст. 834 ГК РФ).

В силу ст. 856 ГК РФ в случаях несвоевременного зачисления на счет поступивших клиенту денежных средств либо их необоснованного списания банком со счета, а также невыполнения указаний клиента о перечислении денежных средств со счета либо об их выдаче со счета банк обязан уплатить на эту сумму проценты в порядке и в размере, предусмотренных ст. 395 данного кодекса.

Применение положений ст. 856 ГК РФ к договору банковского вклада обусловлено как п. 3 ст. 834 ГК РФ, так и тем, что заключение такого договора оформляется открытием клиенту депозитного счета, являющегося разновидностью банковского счета.

Таким образом, последствия нарушения банком обязанности по возврату вклада вследствие невыдачи денежных средств со счета состоят в обязанности уплаты банком процентов по ставке рефинансирования.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2008 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами.

Это судебными инстанциями учтено не было.

В нарушение указанных выше норм Гражданского кодекса Российской Федерации, а также акта их разъяснения, суды неправомерно применили к возникшим правоотношениям положения п. 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей, определяющей последствия нарушения исполнителем сроков выполнения работ (оказания услуг), не приняв во внимание, что такие последствия применительно к нарушению обязанности по возврату вклада по первому требованию вкладчика урегулированы положениями Гражданского кодекса Российской Федерации, содержащими специальные нормы и подлежащими применению при рассмотрении данного дела.

Кроме того, неправильное применение норм материального права в части определения размера неустойки, подлежащей взысканию, повлекло за собой и неправильный расчет размера штрафа за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия отменила апелляционное определение, направив дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение N 88-КГ16-7

4. Отношения, возникающие из возмездного договора на выполнение работ (оказание услуг) по изготовлению полиграфической продукции для цели ее коммерческого распространения, не регулируются законодательством о защите прав потребителей.

Л. обратился в суд к индивидуальному предпринимателю К. с иском о защите прав потребителей. В обоснование истец указал, что между сторонами заключен договор на изготовление полиграфической продукции, в соответствии с которым К. принял на себя обязательство отпечатать книгу истца в течение 60 дней с момента утверждения оригинал-макета, переданного ответчику в день подписания договора.

Несмотря на выполнение Л. условий договора (внесение предоплаты по договору, что подтверждается распиской ответчика), К. свои обязательства по договору не исполнил - книга отпечатана не была. Истец указывал, что нарушение сроков печати книги причинило ему моральные страдания, поскольку ранее истец анонсировал книгу перед всероссийской аудиторией, должен был выступать с ней, а также потому, что сорвался ряд коммерческих планов и предложений, связанных с выходом книги. Истец просил суд расторгнуть заключенный между сторонами договор, взыскать с ответчика сумму аванса, неустойку, компенсацию морального вреда.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения определением суда апелляционной инстанции, исковые требования удовлетворены частично, расторгнут заключенный между сторонами договор, в пользу Л. взысканы сумма аванса, а также предусмотренные Законом Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей) неустойка и штраф.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что имеются предусмотренные ст. 387 ГПК РФ основания для отмены апелляционного определения в кассационном порядке.

Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования, в том числе о взыскании неустойки и штрафа, суд, руководствуясь Законом о защите прав потребителей, указал, что истец при заключении договора действовал как физическое лицо, свои обязательства по договору выполнил в полном объеме, ответчик в установленный договором срок изготовленный тираж книги истцу не передал, чем нарушил права истца как потребителя.

Вместе с тем, как разъяснено в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 г. N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству", при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

В соответствии с преамбулой Закона о защите прав потребителей этот закон регулирует отношения, возникающие между потребителями и изготовителями, исполнителями, импортерами, продавцами при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), устанавливает права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов, а также определяет механизм реализации этих прав.

Таким образом, одной из сторон правоотношений, которые регулируются Законом о защите прав потребителей, должен быть потребитель.

Согласно преамбуле данного закона потребителем признается гражданин, имеющий намерение заказать или приобрести либо заказывающий, приобретающий или использующий товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности.

Из установленных судом обстоятельств дела следует, что предметом договора являлось издание книги тиражом в 1000 экземпляров, что не относится к личным, семейным, домашним, бытовым нуждам. В обоснование требований о компенсации морального вреда истец указывал, что из-за неисполнения ответчиком обязательств по договору сорвался ряд коммерческих планов и предложений, связанных с выходом книги.

При таких обстоятельствах применение судами первой и апелляционной инстанций к спорным отношениям положений Закона о защите прав потребителей Судебная коллегия признала ошибочным.

Определение N 117-КГ16-3

5. В случае причинения вреда имуществу потребителя, произошедшего в результате перепада напряжения в электросети, бремя представления доказательств, подтверждающих надлежащее исполнение обязанностей по договору энергоснабжения, возлагается на энергоснабжающую организацию.

Ц.Р., Ц.А., Ц.Б., обратились в суд с иском к межрегиональной распределительной сетевой компании (далее - МРСК), энергоснабжающей организации о взыскании материального ущерба, штрафа в размере 50% за отказ в удовлетворении законных требований потребителей, компенсации морального вреда.

Судом установлено, что истцы являются потребителями электроэнергии, поставляемой энергоснабжающей организацией в соответствии с публичным договором энергоснабжения.

В ночь с 28 на 29 августа 2014 г. возникла аварийная ситуация, связанная с перепадом электроэнергии.

Согласно акту МРСК, акту проверки, составленному территориальным органом Роспотребнадзора, и акту мастерской по ремонту бытовой техники бытовая техника истцов пришла в негодность в результате повышения напряжения электрической сети.

26 сентября 2014 г. истцами в адрес энергоснабжающей организации направлено заявление о возмещении имущественного вреда, причиненного перепадом напряжения в электрической сети, которое ответчиком оставлено без ответа.

Частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что истцам был причинен ущерб вследствие поставки ответчиком электроэнергии ненадлежащего качества. При этом ответчиком не было представлено доказательств того, что вред бытовой технике истцов был причинен в результате нарушения правил эксплуатации такой техники истцами.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска, суд апелляционной инстанции указал, что истцами не представлено доказательств того, что бытовая техника, которой причинен вред, принадлежала им на дату произошедшего перепада напряжения и пришла в негодность именно 29 августа 2014 г. по причине скачка напряжения. Суд также указал, что акт проверки, проведенной территориальным органом Роспотребнадзора, не может служить доказательством, поскольку не соответствует требованиям, предъявляемым к такого рода документам, так как в нем отсутствуют подписи лиц, участвовавших в проверке.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с выводами суда апелляционной инстанции не согласилась, отменила апелляционное определение и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, указав следующее.

На основании ст. 1095 ГК РФ вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица вследствие конструктивных, рецептурных или иных недостатков товара, работы или услуги, а также вследствие недостоверной или недостаточной информации о товаре (работе, услуге), подлежит возмещению продавцом или изготовителем товара, лицом, выполнившим работу или оказавшим услугу (исполнителем), независимо от их вины и от того, состоял потерпевший с ними в договорных отношениях или нет. Правила, предусмотренные данной статьей, применяются лишь в случаях приобретения товара (выполнения работы, оказания услуги) в потребительских целях, а не для использования в предпринимательской деятельности.

В силу п. 1 ст. 38 Федерального закона от 26 марта 2003 г. N 35-ФЗ "Об электроэнергетике" субъекты электроэнергетики, обеспечивающие поставки электрической энергии потребителям электрической энергии, в том числе энергосбытовые организации, гарантирующие поставщики и территориальные сетевые организации (в пределах своей ответственности), отвечают перед потребителями электрической энергии за надежность обеспечения их электрической энергией и ее качество в соответствии с требованиями технических регламентов и иными обязательными требованиями.

Согласно ст. 1098 ГК РФ продавец или изготовитель товара, исполнитель работы или услуги освобождается от ответственности в случае, если докажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил пользования товаром, результатами работы, услуги или их хранения.

В соответствии с п. 5 ст. 14 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" изготовитель (исполнитель, продавец) освобождается от ответственности, если докажет, что вред причинен вследствие непреодолимой силы или нарушения потребителем установленных правил использования, хранения или транспортировки товара (работы, услуги).

Согласно разъяснению, содержащемуся в абзаце первом п. 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", при разрешении требований потребителей необходимо учитывать, что бремя доказывания обстоятельств, освобождающих от ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства, в том числе и за причинение вреда, лежит на продавце (изготовителе, исполнителе, уполномоченной организации или уполномоченном индивидуальном предпринимателе, импортере) (п. 4 ст. 13, п. 5 ст. 14, п. 5 ст. 23.1, п. 6 ст. 28 Закона о защите прав потребителей, ст. 1098 ГК РФ).

Следовательно, бремя доказывания того, что вред имуществу потребителя электроэнергии был причинен не в результате ненадлежащего исполнения энергоснабжающей организацией своих обязанностей по договору энергоснабжения, а вследствие иных причин, возлагается на такую энергоснабжающую организацию.

Это не было учтено судом апелляционной инстанции, возложившим на истцов обязанность доказывания отсутствия оснований для освобождения энергоснабжающей организации от ответственности за причинение вреда имуществу истцов.

Суд апелляционной инстанции оставил без внимания и то обстоятельство, что ответчиком не было представлено доказательств, подтверждающих надлежащее исполнение энергоснабжающей организацией своих обязанностей по договору энергоснабжения, а также принятие мер по предупреждению повреждений электрических сетей, приводящих к нарушениям режима ее функционирования, с целью предотвращения электрического перенапряжения и повреждений бытовых электроприборов.

В соответствии с ч. 1 ст. 196 ГПК РФ при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.

В мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства, законы, которыми руководствовался суд (абзац первый ч. 4 ст. 198 ГПК РФ).

В обоснование вывода о наличии оснований частичного удовлетворения заявленных исковых требований суд первой инстанции сослался на акт МРСК, согласно которому в ночь с 28 на 29 августа 2014 г. в результате падения дерева на линии электропередач произошло замыкание высоковольтных линий, акт проверки, составленный территориальным органом Роспотребнадзора, и акт мастерской по ремонту бытовой техники, подтверждающие причинение бытовой технике вреда вследствие перенапряжения сети.

Согласно п. 6 ч. 2 ст. 329 ГПК РФ в апелляционном определении должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к своим выводам, и ссылка на законы, которыми суд руководствовался.

В нарушение приведенной нормы процессуального права суд апелляционной инстанции, отвергнув акт проверки территориального органа Роспотребнадзора, как содержавший подпись одного лица, проводившего проверку, не привел ссылку на закон, требующий наличия нескольких подписей на таком акте, а также не дал оценку иным указанным выше доказательствам, положенным в основу вывода суда первой инстанции об удовлетворении исковых требований.

Как указала Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, ссылка суда апелляционной инстанции на отсутствие доказательств, подтверждающих принадлежность именно истцам имущества, которому был причинен вред, также не может быть принята во внимание, поскольку ответчик не оспаривал принадлежность поврежденного имущества истцам.

Определение N 26-КГ16-12

6. Злоупотребление со стороны страховщика при заключении договора имущественного страхования может повлечь признание такого договора недействительным.

Б. обратился в суд с иском к страховой организации о признании недействительными пункта договора страхования и ряда положений правил комплексного страхования автотранспорта (далее - правила страхования), утвержденных приказом директора страховой организации (ответчика), и просил взыскать страховое возмещение в пользу банка и в свою пользу, проценты за пользование чужими денежными средствами, компенсацию морального вреда, штраф и судебные расходы.

Судом по делу установлено, что между Б. и банком заключен смешанный договор купли-продажи и залога транспортного средства.

11 декабря 2014 г. между Б. и страховой организацией заключен договор добровольного страхования автомобиля по рискам "ущерб", "хищение" сроком действия с 11 декабря 2014 г. по 10 декабря 2015 г. (с выдачей полиса страхования).

Полисом страхования предусмотрено, что страхователь обязан предоставить застрахованное транспортное средство на осмотр специалисту страховой организации (ответчику) и установить дополнительное противоугонное устройство (далее - ПУУ) - поисковую спутниковую систему. По риску "хищение" договор вступает в силу с момента предоставления представителю страховщика действующего договора на обслуживание указанной поисковой системы.

Страховая премия уплачена страхователем в полном объеме 11 февраля 2014 г.

4 февраля 2015 г. принадлежащий истцу автомобиль похищен неизвестным лицом.

5 февраля 2015 г. постановлением следователя по факту хищения автомобиля возбуждено уголовное дело и Б. признан потерпевшим.

12 февраля 2015 г. истец обратился в страховую организацию с письменным заявлением о наступлении страхового случая.

5 апреля 2015 г. в связи с неустановлением лица, осуществившего хищение транспортного средства, предварительное следствие было приостановлено.

13 мая 2015 г. страховая организация отказала в удовлетворении требования о выплате страхового возмещения, сославшись на то, что транспортное средство было оборудовано лишь штатным ПУУ и противоугонной системой.

Направленная в адрес страховой организации претензия была оставлена страховщиком без удовлетворения.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что неустановление поисковой спутниковой системы определенного вида являлось недобросовестным действием истца, в связи с чем страховщик обоснованно отказал в выплате страхового возмещения.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции.

Между тем судебными инстанциями не было учтено следующее.

В соответствии с пп. 1, 2 ст. 929 ГК РФ по договору имущественного страхования одна сторона (страховщик) обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить другой стороне (страхователю) или иному лицу, в пользу которого заключен договор (выгодоприобретателю), причиненные вследствие этого события убытки в застрахованном имуществе либо убытки в связи с иными имущественными интересами страхователя (выплатить страховое возмещение) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы). По договору имущественного страхования может быть застрахован риск утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имущества (ст. 930 ГК РФ).

Согласно ст. 9 Закона Российской Федерации от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (далее - Закон об организации страхового дела) страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование. Событие, рассматриваемое в качестве страхового риска, должно обладать признаками вероятности и случайности его наступления (п. 1).

Страховым случаем является совершившееся событие, предусмотренное договором страхования или законом, с наступлением которого возникает обязанность страховщика произвести страховую выплату страхователю, застрахованному лицу, выгодоприобретателю или иным третьим лицам (п. 2).

Пунктом 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" разъяснено, что страховой случай включает в себя опасность, от которой производится страхование, факт причинения вреда и причинную связь между опасностью и вредом.

Исходя из изложенного страховым случаем по договору страхования имущества является наступление предусмотренного договором страхования события, причинившего утрату, гибель или повреждение застрахованного имущества.

Согласно абзацам второму и четвертому п. 1 ст. 942 ГК РФ при заключении договора имущественного страхования между страхователем и страховщиком должно быть достигнуто соглашение о характере события, на случай наступления которого осуществляется страхование (страхового случая), и о сроке действия договора.

В соответствии с пп. 1, 2 ст. 943 ГК РФ условия, на которых заключается договор страхования, могут быть определены в стандартных правилах страхования соответствующего вида, принятых, одобренных или утвержденных страховщиком либо объединением страховщиков (правилах страхования).

Условия, содержащиеся в правилах страхования и не включенные в текст договора страхования (страхового полиса), обязательны для страхователя (выгодоприобретателя), если в договоре (страховом полисе) прямо указывается на применение таких правил и сами правила изложены в одном документе с договором (страховым полисом) или на его оборотной стороне либо приложены к нему. В последнем случае вручение страхователю при заключении договора правил страхования должно быть удостоверено записью в договоре.

Правилами страхования, утвержденными страховой организацией, предусматривалось, что по риску "хищение" страховым событием является утрата застрахованного транспортного средства и (или) дополнительного оборудования в результате кражи, грабежа, разбоя (согласно квалификации, предусмотренной Уголовным кодексом Российской Федерации).

Согласно этим же правилам страхования не являются страховыми случаями хищение транспортного средства, не оборудованного противоугонными системами, соответствующими требованиям страховщика, предусмотренными договором страхования, а также если эти системы на момент хищения транспортного средства были демонтированы, неисправны или находились в состоянии, не позволяющем им в предусмотренном конструкцией объеме осуществлять функцию поиска или противодействия хищению транспортного средства, о чем страхователю, выгодоприобретателю или лицу, допущенному к управлению, было известно.

Вместе с тем согласно п. 3 ст. 943 ГК РФ при заключении договора страхования страхователь и страховщик могут договориться об изменении или исключении отдельных положений правил страхования и о дополнении правил.

Полисом страхования, выданным ответчиком истцу при заключении договора, в качестве событий, на случай наступления которых осуществляется страхование, указаны "ущерб" и "хищение". Каких-либо исключений относительно данных страховых рисков в полисе страхования не содержится.

На основании п. 1 ст. 964 ГК РФ, если законом или договором страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения и страховой суммы, когда страховой случай наступил вследствие: воздействия ядерного взрыва, радиации или радиоактивного заражения; военных действий, а также маневров или иных военных мероприятий; гражданской войны, народных волнений всякого рода или забастовок.

Между тем страховщик, согласовав в полисе страхования с истцом условие о страховом риске как об ущербе и хищении, в утвержденных им в одностороннем порядке правилах страхования существенно ограничил свои обязательства по договору страхования, исключив из числа страховых случаев в том числе хищение транспортного средства в зависимости от его комплектации определенным видом ПУУ и поддержания его постоянно в рабочем состоянии, указав на не предусмотренные законом основания освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения.

В соответствии с п. 1 ст. 963 ГК РФ страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, за исключением случаев, предусмотренных пп. 2 и 3 данной статьи. Законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения по договорам имущественного страхования при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя.

Однако судебные инстанции, придя к выводу о том, что хищение автомобиля явилось следствием недобросовестных действий страхователя, не учли, что умысла истца относительно наступления страхового случая по данному делу судом не установлено и ответчик на умысел истца не ссылался.

Согласно п. 1 ст. 957 ГК РФ договор страхования, если в нем не предусмотрено иное, вступает в силу в момент уплаты страховой премии или первого ее взноса.

Полисом страхования предусматривалось, что по риску "хищение" договор вступает в силу с момента предоставления представителю страховщика действующего договора на обслуживание определенного вида поисковой спутниковой системы.

Согласно правилам страхования страховая защита вступает в силу со дня, следующего за днем уплаты страхователем страховой премии или первого ее взноса. Договором страхования может быть предусмотрено начало действия страховой защиты: по риску "ущерб" - с момента предоставления транспортного средства к осмотру представителю страховщика, по риску "хищение" - с момента проверки представителем страховщика установленных на транспортное средство противоугонных систем.

Суд апелляционной инстанции сослался на то, что договор страхования по риску "хищение" не вступил в силу.

Между тем суд не учел, что в полисе страхования стороны согласовали срок действия договора страхования без каких бы то ни было оговорок.

В связи с этим суду исходя из требований ст. 431 ГК РФ следовало установить, подтверждал ли полис страхования достижение сторонами какого-либо иного соглашения относительно срока вступления в силу договора страхования по риску "хищение", учитывая, что оспариваемый пункт договора не содержал указания на событие, которое должно неизбежно наступить, а страховая премия Б. была уплачена в полном объеме.

В силу п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных п. 1 ст. 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п. 2).

Согласно пп. 1, 2 ст. 428 ГК РФ договором присоединения признается договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом. Присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.

Заявляя исковые требования, Б. ссылался на то, что договор добровольного страхования имущества содержал явно обременительное для него как потребителя условие об установке дорогостоящего ПУУ.

Таким образом, суду следовало установить, являлось ли условие договора присоединения об установке конкретного ПУУ, навязанным потребителю страхователем, недобросовестным и могло ли это обстоятельство повлечь за собой отказ в защите права страховщика путем неприменения этого условия договора либо признания его недействительным.

Этого судебными инстанциями сделано не было, что повлекло за собой вынесение незаконных судебных постановлений.

Определение N 4-КГ16-18

7. В случае изменения действующего законодательства при разрешении споров, возникающих из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, следует исходить из сроков выплаты страхового возмещения и санкций за несвоевременность исполнения данной обязанности, которые были установлены законодательством на момент заключения такого договора виновным лицом.

Факт обращения потерпевшего к причинителю вреда в порядке прямого возмещения на определение подлежащего применению законодательства не влияет.

К. обратилась в суд с иском к страховой организации о взыскании неустойки за выплату страхового возмещения в неполном объеме, компенсации морального вреда, штрафа, а также судебных издержек.

В обоснование исковых требований истец указала, что 24 января 2015 г. произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого принадлежащему ей автомобилю причинены механические повреждения. Гражданская ответственность К. как владельца транспортного средства застрахована ответчиком по договору ОСАГО от 8 декабря 2014 г., гражданская ответственность П., виновной в происшедшем ДТП, была застрахована 14 августа 2014 г.

Исполняя свои обязательства, предусмотренные договором ОСАГО, страховщик 28 февраля 2015 г. произвел осмотр транспортного средства, признал случай страховым и выплатил страховое возмещение в размере 76 500 руб.

Согласно отчету независимого оценщика сумма затрат на восстановительный ремонт транспортного средства с учетом износа составила 145 949 руб.

22 июня 2015 г. истцом страховщику предъявлена претензия о доплате страхового возмещения в размере 43 500 руб., возмещении расходов на оплату независимой экспертизы в размере 4 000 руб., выплате компенсации морального вреда в размере 11 000 руб., возмещении расходов на нотариальные услуги в размере 1 900 руб.

26 июня 2015 г. ответчик, удовлетворяя претензию, осуществил доплату страхового возмещения в размере 43 500 руб. до суммы 120 000 руб.

В связи с несвоевременной выплатой страхового возмещения в полном объеме истец просила суд взыскать со страховщика неустойку в размере 51 765 руб., штраф, компенсацию морального вреда, судебные издержки.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что истец не доказала факт ненадлежащего исполнения ответчиком обязанностей, предусмотренных договором обязательного страхования, поскольку после обращения К. с претензией 22 июня 2015 г. страховщик произвел доплату страхового возмещения в размере 43 500 руб., в связи с чем отсутствуют основания для применения гражданско-правовой санкции в виде неустойки. В удовлетворении иска о компенсации морального вреда было отказано, поскольку суд не установил нарушений прав истца обществом.

Суд апелляционной инстанции согласился с такими выводами, указав, что обязанность по выплате страхового возмещения исполнена обществом в полном объеме. Кроме того, было указано, что истец злоупотребила своими правами, поскольку самостоятельно произвела оценку ущерба в январе 2015 года, а с требованием о доплате страхового возмещения обратилась только в июне 2015 года, потребовав выплаты неустойки за указанный период.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что указанные выше выводы судов основаны на неправильном применении норм материального права.

Согласно ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

В силу п. 1 ст. 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.

В соответствии с абзацами первым и вторым п. 2 ст. 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Закон об ОСАГО) в редакции, действовавшей до 1 сентября 2014 г., страховщик рассматривает заявление потерпевшего о страховой выплате и предусмотренные правилами обязательного страхования приложенные к нему документы в течение 30 дней со дня их получения. В течение указанного срока страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или направить ему мотивированный отказ в такой выплате.

При неисполнении данной обязанности страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пени) в размере одной семьдесят пятой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день, когда страховщик должен был исполнить эту обязанность, от установленной ст. 7 названного федерального закона страховой суммы по виду возмещения вреда каждому потерпевшему.

В силу абзаца одиннадцатого ст. 1 Закона об ОСАГО по договору обязательного страхования гражданской ответственности застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства, поэтому при наступлении страхового случая страховое возмещение как страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность потерпевшего (то есть в порядке прямого возмещения ущерба в соответствии со ст. 14 Закона об ОСАГО), так и страховщиком, застраховавшим гражданскую ответственность лица, причинившего вред, производится в соответствии с условиями договора лица, виновного в дорожно-транспортном происшествии.

Поскольку ответственность причинителя вреда П. была застрахована 14 августа 2014 г., то при разрешении спора следовало исходить из тех сроков выплаты страхового возмещения, а также тех санкций за несвоевременность такой выплаты, которые были установлены законодательством на момент заключения договора ОСАГО виновным лицом.

При этом факт обращения К. к ответчику в порядке прямого возмещения на определение подлежащего применению законодательства не влияет.

Данный вывод следует из анализа ч. 13 ст. 5 Федерального закона от 21 июля 2014 г. N 223-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 223-ФЗ), согласно которому положения Закона об ОСАГО (в редакции указанного федерального закона) применяются к отношениям между потерпевшими, страхователями и страховщиками, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, заключенных после вступления в силу соответствующих положений данного федерального закона, если иное не предусмотрено этой же статьей.

Иной порядок применения положений Закона об ОСАГО (в редакции Федерального закона от 21 июля 2014 г. N 223-ФЗ) о сроках осуществления страховой выплаты, неустойке и финансовой санкции ст. 5 не предусмотрен.

Кроме того, в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 44 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", предусмотренный п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО двадцатидневный срок рассмотрения страховщиком заявления потерпевшего о страховом случае подлежит применению к отношениям между страховщиком и потерпевшим, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, заключенных начиная с 1 сентября 2014 г.

С учетом того, что предусмотренная п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО неустойка установлена за нарушение 20-дневного срока, ее начисление возможно по правоотношениям, возникшим из договоров обязательного страхования гражданской ответственности, заключенных начиная с 1 сентября 2014 г.

В абзаце втором п. 55 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 января 2015 г. N 2 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что неустойка исчисляется со дня, следующего за днем, установленным для принятия решения о выплате страхового возмещения, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору.

Из установленных судом обстоятельств следует, что после первоначального обращения истца с заявлением о выплате страхового возмещения 29 января 2015 г. страховщик свою обязанность в течение 30 дней надлежащим образом не исполнил, так как произвел выплату страхового возмещения не в полном размере.

Принимая во внимание, что часть страхового возмещения была выплачена страховщиком по истечении срока, установленного п. 2 ст. 13 Закона об ОСАГО в редакции, действовавшей до 1 сентября 2014 г., то в силу вышеприведенных правовых норм и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в пользу истца надлежало взыскать неустойку.

Следовательно, поскольку страховщик своевременно не выплатил в полном размере сумму страхового возмещения, то за просрочку исполнения обязательства подлежит взысканию неустойка, которая исчисляется со дня, следующего за днем, когда страховщик выплатил страховое возмещение в неполном объеме, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору.

Доводы суда апелляционной инстанции о том, что истец, заявив требование о взыскании неустойки, допустила злоупотребление правом, поскольку длительное время не обращалась за выплатой страхового возмещения в полном размере, не обоснованы ссылками на доказательства.

Так, в обоснование своей позиции суд второй инстанции сослался на то, что 30 января 2015 г. К. обратилась в автоэкспертное бюро для оценки причиненного транспортному средству ущерба, а заявление о доплате подала только 22 июня 2015 г. Однако суд не установил и не указал в судебном акте дату изготовления и получения К. экспертного заключения, а также причины, по которым истец обратилась в страховую компанию только в июне 2015 года.

Вопрос о наличии в действиях К. признаков злоупотребления правом в нарушение ст. 56 ГПК РФ не выносился на обсуждение участников процесса, и судоговорение по данному обстоятельству, которое судом было признано юридически значимым, не проводилось. В связи с этим выводы суда апелляционной инстанции признаны Судебной коллегией незаконными и необоснованными.

Суд апелляционной инстанции согласился также с решением суда первой инстанции об отказе в удовлетворении требований К. о взыскании компенсации морального вреда за несвоевременную выплату страхового возмещения.

При этом не было учтено, что согласно ст. 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей" моральный вред компенсируется потребителю в случае установления самого факта нарушения его прав.

Судом установлено и не оспаривалось ответчиком, что в полном объеме страховое возмещение истцу выплачено несвоевременно, то есть нарушены ее права как потребителя. В связи с этим отказ суда во взыскании компенсации морального вреда противоречит закону.

Также Судебная коллегия не согласилась с судебным постановлением в части отказа в удовлетворении требований К. о взыскании расходов на проведение экспертизы.

Как установлено судом и следует из материалов дела, дополнительная сумма страхового возмещения выплачена ответчиком исключительно на основании заключения автоэкспертного бюро, расходы по оплате которого понес истец.

При таких обстоятельствах суду следовало руководствоваться ст. 15 и 1064 ГК РФ, что предполагало оценку того, насколько проведение данной экспертизы способствовало восстановлению законных прав К. при ненадлежащем исполнении своих обязанностей ответчиком.

При этом расходы на проведение экспертизы как убытки истца, связанные с ненадлежащей оценкой ущерба самой страховой компанией, не могли включаться в страховую выплату, а подлежали возмещению сверх таковой.

Определение N 78-КГ16-58