МНЕНИЕ

СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

К.В. АРАНОВСКОГО ПО ПОСТАНОВЛЕНИЮ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 20 ИЮЛЯ 2011 ГОДА N 19-П ПО ДЕЛУ

О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ ПУНКТОВ 1 И 2

СТАТЬИ 3, ПУНКТА 1 СТАТЬИ 8 И ПУНКТА 1 СТАТЬИ 12.1 ЗАКОНА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ "О СТАТУСЕ СУДЕЙ В РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ" И СТАТЕЙ 19, 21 И 22 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА

"ОБ ОРГАНАХ СУДЕЙСКОГО СООБЩЕСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНКИ А.В. МАТЮШЕНКО

Из последнего предложения пункта 3.2 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2011 года N 19-П следует, что основанием применения к судье мер дисциплинарной ответственности может быть как однократное грубое нарушение, допущенное в процессе рассмотрения дела и вынесения судебного акта, так и систематические нарушения, которые в совокупности дают основания для вывода о явной недобросовестности или профессиональной некомпетентности судьи.

Полагаю важным не вопреки, но в дополнение заметить, что суждение о совокупности систематических нарушений как о возможном основании дисциплинарной ответственности судьи не связано с предметом проверки по делу, поскольку систематические нарушения заявительнице не вменялись и основанием ее дисциплинарной ответственности стало однократное грубое нарушение. Суждение это позволяет оттенить ту основную мысль, что дисциплинарная ответственность судьи наступает именно за грубое нарушение, которое дает основания определенно отрицать его этическую и профессиональную состоятельность.

Представляется, что в этом случае попутное замечание относительно систематичности нарушений не предназначено быть правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, предопределяющей на будущее как его собственные решения, так и решения судов общей юрисдикции (и квалификационных коллегий судей, разумеется). Свое замечание Конституционный Суд Российской Федерации сделал не в отдельном и самостоятельном суждении, но в том контексте, что даже единичное "вынесение неправосудного судебного акта" без признаков преступления "может свидетельствовать либо о явной небрежности судьи, либо о его неспособности исполнять свои профессиональные обязанности". Следовательно, условием дисциплинарной ответственности Конституционный Суд Российской Федерации называет свидетельства явной небрежности судьи или его неспособности исполнять профессиональные обязанности, что действительно недопустимо при отправлении правосудия. О том, что именно в этом смысле сделано замечание по поводу систематичности нарушений, можно судить и по структуре высказывания: главное утверждение состоит в том, что "вынесение неправосудного судебного акта... может свидетельствовать либо о явной небрежности судьи, либо о его неспособности... а следовательно, являться основанием для применения к нему мер..."; попутное же утверждение развивает главное суждение с указанием на то, что вынесение неправосудного акта с грубым нарушением может быть и однократным.

Таким образом, систематичность нарушений или их неоднократность сами по себе оснований дисциплинарной ответственности судьи не образуют, хотя и не исключают ее: если для дисциплинарной ответственности довольно одного нарушения, позволяющего судить о "явной недобросовестности или профессиональной некомпетентности судьи", то и совокупность нескольких нарушений того же рода может быть ее основанием. Этот вывод следует из контекста и структуры суждений, сделанных Конституционным Судом Российской Федерации в пункте 3.2 Постановления от 20 июля 2011 года N 19-П, а равно из его резолютивной части, где систематичность нарушений оставлена вне конституционно-правового истолкования оснований дисциплинарной ответственности судей.

Подобный вывод подтверждают, кроме того, и положения самого пункта 1 статьи 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", которые Конституционный Суд Российской Федерации признал конституционными (в конституционно-правовом их истолковании). По их буквальному смыслу, дисциплинарное взыскание может быть наложено на судью за совершение дисциплинарного проступка. Столь же буквально пункт 2 той же статьи устанавливает давность привлечения к дисциплинарной ответственности, которую прерывает лишь совершение судьей нового дисциплинарного проступка, а не накопление нарушений до систематичности. Следовательно, говоря о дисциплинарном проступке в единственном числе, названный Закон обращается к его качеству, но ничего не предусматривает относительно количества деяний или такой их связи между собой, чтобы дисциплинарная ответственность наступала за систему нарушений, из которых ни одно грубым не считается. Ввести систематичность в основания дисциплинарной ответственности судей можно только законодательным решением. Конституционное же правосудие едва ли станет наращивать ответственность судей дополнительными ее основаниями.

Не исключено, что отсутствие ответственности судей за систематические нарушения относится к законодательным упущениям. Но и это не очевидно, если иметь в виду, что установление такого состава дисциплинарного проступка поставило бы судью под угрозу ответственности за несколько несущественных упущений или за "плохую статистику", выраженную в отмене нескольких постановленных им решений. Упущения и погрешности представляют собой неприятную, но обыденную и, главное, едва ли устранимую сторону судейской деятельности, особенно при том типе процесса, который исторически сложился как розыскной и лишь отчасти усвоил, не всегда уверенно, отдельные приемы и средства состязательного судопроизводства. В судебном процессе такого типа судья не только остается главным действующим лицом, но формально отвечает за последствия правосудия. На него, а не на стороны возлагаются и все "грехи". Судья, однако, часто не имеет возможности вполне их избежать. Многое, от чего зависит качество правосудия, делают не судьи, а канцелярская и прочие службы, почта, секретари судебного заседания, судебные приставы, конвой и т.п., не говоря уже о поведении сторон. На законных основаниях стороны способны и порой имеют интерес, например, удержать доказательства, что чревато вынесением необоснованных судебных актов. В первой инстанции стороны иной раз имеют намерение и возможность создать предпосылки к последующей отмене судебного акта, чтобы истощить процессуального оппонента длительностью судопроизводства. Судья же при этом получает "плохую статистику". Принимая меры к отсрочке неприятных для себя решений, стороны используют иногда процессуальные средства, употреблению которых процессуальный закон и судьи могут помешать лишь отчасти. Это влечет отступление от процессуальных сроков, т.е. не самое, быть может, значительное, но все же нарушение, вполне пригодное, чтобы войти в систему (в совокупность) с другими, подобными ему.

Множественность или системность образуются количественным накоплением, которое, однако, само по себе не доказывает судейской небрежности или некомпетентности. Более того, количество нарушений с необходимостью растет именно в тех случаях, когда судья много работает. Выполнять работу в больших объемах свойственно тому, кто работает хорошо, и это важно брать в расчет, имея в виду нагрузку российского судейства. Предусматривая дисциплинарную ответственность за множественность нарушений, закон ставил бы под угрозу взыскания даже добросовестного и компетентного судью. Угроза эта была бы тем вероятнее, чем больше судья работает, с понятными последствиями для его профессиональной уверенности и независимости. Не исключено поэтому, что отсутствие систематичности (множественности) нарушений среди оснований дисциплинарной ответственности судей имеет свой смысл. Этот смысл, быть может, в том и состоит, чтобы, не вынуждая судью тревожиться о малозначительных частностях или о статистике и, главное, не рискуя судейской независимостью, частично пожертвовать ресурсом дисциплинарной ответственности, сохраняя в ее основаниях лишь особые, грубые нарушения, совершение которых действительно исключает продолжение судейских полномочий или требует наказать судью предупреждением.

Систематичность, при которой ни одно из нарушений не является грубым и не выходит за рамки судебной ошибки, можно лишь предполагать в основаниях ответственности судей. Это предположение, однако, может исполниться при том условии, что Федеральное Собрание, следуя рекомендательным положениям Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июля 2011 года 19-П, воспользуется своим правом "установить более широкий перечень видов дисциплинарных санкций, уточнить составы дисциплинарных проступков, а также основания привлечения судей к дисциплинарной ответственности".

Судья

К.В.АРАНОВСКИЙ